Взрыв в правом полушарии

В городе – тускло и пасмурно. Снег завалил всю дорогу, она опоздала везде, где могла, а теперь это чертово такси… Лера смотрит в окно автомобиля. Окно, кстати, не ахуенное. Заляпанное грязью, дождем и хер-пойми-чем еще. Чем именно Лера предпочитает не думать. Гораздо сильнее мысли занимает очередное опоздание. Она должна была доехать до Сергея еще час назад. Мобильник светит прекрасным, разбитым экраном. Зарядка сказала «давай, до свидания» еще пятнадцать минут назад. Она просто надеялась, что заказанное такси не слетит. Такси не слетело. Зато вниз по наклонной отлично спешили ее нервы с учебой, опозданиями и Разумовским, возглавляющим колонну тех, кого ей хотелось послать. Она подъезжает к подъезду, вылетает из машины и останавливается. Инстинкт сохранения психики говорит ей, что надо бежать. Прыгать обратно в такси и лететь на другой конец города, подальше от проклятой квартиры. Она выдыхает, заходит в подъезд, запоздало думая, что хотя бы в домофон надо было позвонить. Но теперь уже терять нечего. На этаже тускло горит лампочка. Также глухо и бессильно, как и желание Леры жать на звонок. Но она жмет. Еще раз. И еще. На шестом нажатии странно вспоминается, что звонок не работает. Спускаться вниз не хочется, и она набирает полные легкие воздуха, прежде чем зажмурившись, нажать на ручку. Внутри – душно. Лера упорно смотрит на носки своих кроссовок. Резко поднимать глаза, зная, что в квартире находятся два мертвых, влюбленных друг в друга террориста – опасно для психики, это она уяснила еще в первый день. - Ну наконец-то. Взгляд все-таки приходится поднять и рвано выдохнуть. Разумовский прямо перед ней, слава богу, одетый, и Лера мысленно благодарит вселенную. Да, с такими сюрпризами и в дыхание маткой поверишь. Лера почти на грани. - Ты опоздала. Выдает недовольно, сверкает своими ледяными океанами зрачков, в которых предназначено тонуть Волкову. Зато вы успели, - думает Лера, поднося ладони к лицу. Разуваться не хочется. Прямо под ее ногой лежит серебряный квадратик упаковки. И она не хочет вести взгляд дальше, за ним. Точно не хочет. Но ведет. Так, в целях сканирования территории… Макарова набирает полные легкие воздуха. Оказывается мало. За серебряной упаковкой на полу лежит еще одна. И еще. И еще. Лера сбивается на шести. Считать Макарова вообще не любит. Она и фирму-то эту не любит. Кто вообще может любить подобное!? В голове Леры взрываются фейерверки. Нет, ну серьезно! Миллиардеры, а упаковки на полу – самых дешевых презервативов. Уж для себя-то можно было постараться, что-то нормальное, а не такой шлак купить. Они ж даже не скользят по-человечески! Лера знает. Лера пробовала. Хочется закатить глаза, но невозможно не заметить содержимое тех самых упаковок, что теперь «украшает» комнату. Использованные резиновые изделия валяются везде – на полу, около дивана, на столе… Там же стоит использованная бутылочка смазки. Макарова почти выдыхает, когда предательский взгляд цепляется за то, за что лучше бы не цеплялся. Обида, шок и злость разом простреливают где-то под ребрами. Больно. Лера стонет в голос. - Кресло-о… Это вырывается изо рта само себе. Она честно не хочет. Она честно вообще хотела сделать вид, что не замечает секс-апокалипсиса, что творится в этой квартире. Но кресло… То самое, черт возьми, кресло, в котором ей было так уютно сидеть… О, черт. Сегодня точно стоять придется. Желательно в кроссовках. А кресло жалко. Очень жалко. Разумовский хмурится недовольно, следит за ее взглядом, улыбается криво. - А… Это. Я не успел убраться, да. «Запихни себе свои оправдания туда, куда обычно Волков своим… - Лера смотрит на упаковку под ногами. – своим XL входит… Кресло! Это было мое кресло! Уютное!» Она поджимает губы. Хочется отомстить. Хочется взять и прокусить Разумовскому щеку за осквернение ее любимого места в этом аду. Слова вырываются сами по себе. - Отлично же вы тут развлеклись, - ей казалось, она не умеет плеваться ядом. Чему только не научишься с этими двумя. Интересно, а в бою так можно будет использовать? - Ко мне девушка приходила. Отрезает так, словно Макарова должна ему верить. Верит она. Конечно. Девушка у Разумовского, хоть куда. И драться научит, и драники с утра приготовит. Смех почти прорывается сквозь смазанные ядом губы. - Правда? И где же она сейчас? Сережа теряется на минуту. Вскидывает голову резко, дергает плечами. Выдает свысока уверенное: - За кофе ушла. - Охотно верю. Ни черта Лера ему не верит. Лишь продолжает кресло оплакивать. А если вызвать химчистку… Но химчистка же не сотрет воспоминания. За ее плечами щелкает дверной замок. - Кофе. Олег стоит в проеме, держит в ладонях два стакана из Старбакса, смотрит удивленно. Ладно, – думает Макарова. – хоть про кофе не соврал. - Мы думали, ты не приедешь. Надеялись, – уточняет Лера про себя, забирает один из стаканов в руках Волкова. - Моральная компенсация. Она выпивает его залпом. Кофе оказывается вкусный. Олег – удивленный, смотрящий на Сергея строго, с укором. Видимо, предполагалось, что тот успеет убраться. Лера усмехается. На душе становится легче и теплее. Но кресло все еще жалко.