***
— Пиздец! Сильный удар пришелся по рулю автомобиля. — Пиздец!.. Пиздец! После очередного удара напряженные руки альфы крепко сжали руль до белых костяшек на пальцах. «Чон, твою ж… Чонгук, чем ты думал?! Да ты вообще не думал!» — злость от накопившегося за вечер вороха переживаний охватывала его с головой. Второпях покинув ужин с бизнес-партнерами, Чонгук поскорее хотел объясниться перед Чимином за свой импульсивный и необдуманный поступок, который произошел на глазах у всего офиса. Включив правый поворотник, он бесцеремонно подрезал седан и выехал на дорогу с парковки ресторана. «Перегнул? Точно перегнул… Я мог напугать его… Он же просил без напора… Блять, и как далеко мы откатились назад в наших отношениях?! Чон, ты всё испортил! Что, так тяжело было дождаться вечера, когда остались бы наедине? Что… так трудно?.. Блять, да невозможно!» — возмущался альфа. Эмоции брали верх и уже сами начинали его контролировать: Чонгук совершенно не следил за стрелкой спидометра, а был сконцентрирован целиком на Чимине. «А это… что он удумал? Равноправные отношения… Какие нахрен равноправные отношения? Бред!.. Ничего не знаю! Хочу его всего! Он должен уступить». Резко затормозив на красный, Чонгук только сбил себя с мысли: «Так ладно… равноправие». Он барабанил пальцами по рулю в ожидании смены сигнала светофора. «Нужно просто постоянно держать в голове: он — альфа, у нас РАВНОПРАВНЫЕ отношения двух альф… Да с хрена ли! Как он себе это равноправие представляет? В прямом смысле равноправие?» — Чон поерзал задницей на сиденье, будто ощущая это «равноправие» в себе. — Предположим, — от рассуждений альфу отвлек переключившийся зеленый. Чонгук вновь вдавил педаль газа в пол и возмутился: — Так, стоп! А смысл предполагать, если я и эту возможность, кажется, похерил. Как же бесит!.. Чон, твою ж… Чонгук, совсем не можешь себя контролировать. Альфа злился не только на себя, но и на всё стечение обстоятельств: на предательски фаллической формы мороженое; на Хосока, который его принес; на Юнги, который так их споил этой ночью, что брату пришлось искать чем опохмелиться; на бесячего бету, который своим появлением напомнил ему о его истинном. Чонгук винил всё и всех, кто, как ему казалось, заставил его проявить несдержанность и наброситься с поцелуем на Чимина. Но в итоге совесть брала верх, накрывая его расстроенными чувствами: «Чими-и-и-ин, я всё испортил… Прости меня!.. Надеюсь, я тебя окончательно не оттолкнул от себя?» Оставшийся путь до дома семьи Ли был занят продумыванием всех возможных способов, чтобы извиниться. Заехав в подземный гараж и припарковавшись на свободном месте, Чонгук заглушил мотор. Откинувшись на спинку сиденья, он потер переносицу. Сейчас, после долгих самокопаний, больше всего его мучило одно: «Вкус рома… терпкость апельсина… такая сладость тропических фруктов… еще вкус миндаля… слишком похоже! Чимин, прости меня за это». Чонгук корил себя именно за момент, когда вкус мороженого затуманил его разум, — за момент, когда он вновь, как при первой встрече в лифте, стал нюхать Чимина, пытаясь найти на его коже до боли желанный запах истинного. Вкус фруктового льда напомнил ему сочетание его собственного запаха и запаха омеги из MOON. «Как же стыдно! Наверное, Хо был прав, называя меня скотиной? А если я в действительности таким способом нашел себе замену истинного?! Невыносимо!» Пытаясь развеять угнетающие мысли, альфа несколько раз глубоко вздохнул, набираясь сил. Сейчас нужно было сконцентрироваться и первым делом извиниться перед Чимином. Полный решимости Чонгук вылез из машины и направился в сторону входа в дом. Звуки его шагов раздавались эхом по подземной парковке, как вдруг их перебил громкий лязг упавших на бетонный пол ключей. Альфа тут же остановился и наклонился, чтобы взять их. Поднимаясь, он зацепился взглядом за стоящую рядом, небрежно прикрытую тентом машину: «Раньше она стояла в дальнем углу. Чья это машина? Тоже Чимина? Куда это он выезжал прошлой ночью?». Чонгук сильно сжал ключи в руке, увидев не до конца укрытую часть диска переднего колеса с логотипом Porsche и край кузова зеленого цвета. Ложь… предательство… злая шутка? Обида выплеснулась напряжением по всему телу. Альфе сейчас казалось, что это даже не пощечина, а плевок в самую душу. Чтобы безоговорочно убедиться в увиденном, он подошел ближе к машине и, ухватившись за брезент, сдернул его. Перед ним оказался спорткар цвета «хамелеон», хозяина которого он так неистово искал на протяжении последних пяти лет. — Тебе пиздец! Чонгук в обманутых чувствах быстрым шагом направился в дом. От закипающей злости он был готов накинуться на любого, кто сейчас встал бы на его пути. Зайдя в гостиную и увидев прислугу, он грозно прорычал: — Где Чимин?! — Господин Пак после ужина поднялся с Чанёлем наверх. Сказал, что хочет отдохнуть, — дрожащим голосом ответила горничная и тут же в испуге убежала в сторону кухни. Одолеваемый гневом, альфа мигом поднялся на второй этаж и направился к спальне Чимина. Подойдя к двери, он, потянувшись к ручке, заметил, что та хаотично дергается, словно у кого-то не получается открыть её изнутри. В полном смятении он положил на нее руку и толкнул. Из комнаты выбежал Чанёль и запутался у него в ногах, ухватившись за брюки. Посмотрев вниз, Чон встретился взглядом с заплаканными глазами: — Папе плохо. Помоги! Он плосит… и плосит телефон. Альфу окатило словно ледяной водой, гася в нем пылающую ярость: — Чанёль, оставайся тут! Я посмотрю, — попросил Чонгук. Обойдя малыша, он зашел в комнату. Увидев на кровати лежащего почти в бессознательном состоянии Чимина, он ринулся к нему. Припав к омеге, альфа обхватил руками его лицо и, похлопывая по щекам, попытался привести в чувство: — Чимин, Чимин… Ты слышишь меня? Что с тобой? Где болит? Чонгук взял его за руку. Чимин не отвечал, лишь сплел их пальцы, крепко сжимая. — Тебя всего трясет. Руки холодные, — произнес взволнованным голосом Чонгук, ощущая, как в его руках дрожит омега. Он убрал намокшую от проступившего пота челку и приложил ладонь ко лбу. — Ты будто горишь… Не понимаю… Маленький альфа, не в силах оставаться в стороне, подбежал к кровати. Забравшись на неё, он дополз на коленках поближе к папе. Чанёль положил свою маленькую ручку ему на лоб, полностью вторя действиям взрослого альфы. — Чимин, потерпи немного, я сейчас вызову скорую, — Чонгук, подбадривая, легонько провел большим пальцем по тыльной стороне ладони. Видя, как Чон достал телефон из кармана пиджака, Чимин, найдя в себе силы, резко произнес: — Нельзя скорую, — занервничал он, судорожно сжимая руку альфы. — Доктор Чхве… Надо позвонить нашему семейному доктору, — суетливо бормотал омега. — Я не помню, где оставил телефон… Я разговаривал с Сохи… Я не помню… — Тш-ш-ш-ш… только не волнуйся! Сейчас решим. Чонгук разблокировал свой телефон. Только он занес палец над контактом в избранном «Засранец», как вспомнил, что ему рассказывал Намджун: на том телефоне Чимина только номера сотрудников офиса. «Он явно разговаривал с сестрой с другой sim-карты. На ней и должен быть контакт врача», — догадался Чон и вспомнил, что Хосок звонил с его телефона на номер омеги из клуба. Открыв «недавние вызовы», он крутанул список до сохраненного «Омега MOON» и, нажав вызов, стал прислушиваться. Отдающее в уши сердцебиение не давало сконцентрироваться. Различив еле слышимое вибрирование телефона под сложенными на стуле вещами, он отпустил руку Чимина и пошел на шум. Обыскав одежду, альфа достал из заднего кармана брюк омеги его второй телефон: — Нашел! — и, пытаясь разблокировать его, спросил: — Чимин, ты можешь назвать пароль? — Тринадцать… двадцать пять… ноль четыре, — прошептал в ответ омега. Введя шестизначный код и открыв список контактов, Чонгук нашел нужный и позвонил. Пока шли раздражающе долгие гудки, он с волнением наблюдал за Чимином: было видно, как его тело вздрагивало от боли. Чанёль сидел рядом с папой и гладил его по волосам. Стоило услышать на другом конце необходимое «слушаю», альфа тут же нервно проговорил: — Доктор Чхве?! Вас беспокоит Чон Чонгук. Я — супруг Чимина… Его лихорадит. Сильный озноб. Вы можете приехать? — Супруг? — послышалось из динамика некое замешательство врача. — Пожалуйста, передайте телефон Чимину. Чонгук, проигнорировав просьбу, сделал по-своему — включил громкую связь. — Чимин, вы слышите меня? — спросил врач. — Да. — Случай похож на тот, что в начале беременности? У державшего на весу телефон альфы дрогнула рука, словно сквозь сердце пропустили электрический разряд, отдавшийся затем импульсом по всему телу. Это слово «беременность» звучало для него так интимно и мило одновременно. «Это что получается?! Чимин в будущем сможет родить мне наследников», — Чонгук воодушевленно посмотрел в глаза омеге, но встретился с его ошарашенным взглядом, явно не ожидавшего, что его секрет вот так вот раскроется. Обида вновь заговорила в альфе: «И что это мы так смотрим? Думал, что правда никогда не откроется? Кое-кто тут у нас окончательно заврался! Я так понимаю, что ты рассчитывал меня бесконечно за член водить! Ну-ну». — Да… но сильнее, — со взглядом загнанного зверя, смотря прямо в глаза Чонгуку, ответил омега. — Чимин, только не паникуйте!.. Я сейчас же выезжаю… Чимин, но я в растерянности. Меня господин Ли не предупредил, что вы вступили в брак с альфой. Нужно было тогда сразу пересмотреть… — Отец не знает, — прервал врача Чимин, словно не давая ему еще что-то рассказать. — Он завтра возвращается в Сеул, тогда и узнает. — Я могу что-то сделать, чтобы облегчить его состояние? — строгим голосом вклинился в их разговор Чонгук, раздражаясь на неуместные сейчас разговоры про Ли Хёншика. — Да… Необходимо сбалансировать его температуру тела. Если он сейчас одет, то с него нужно снять тесную одежду и уложить под одеяло. На лоб положите холодный компресс, а в ноги что-то теплое, — дал рекомендации доктор Чхве. — Я через полчаса буду у вас. — Хорошо, сделаю. Поторопитесь, — Чонгук отключил вызов и убрал телефон к себе в карман пиджака, затем обратился к маленькому альфе: — Чанёль, я сейчас подниму твоего папу, а ты помоги вытащить одеяло. Малыш кивнул на просьбу. Чонгук подошел близко к краю кровати и нагнулся как можно ниже, чтобы быть лицом к лицу с Чимином. В глазах омеги читалось полнейшее смущение. Не отрывая взгляда, Чонгук аккуратно просунул под него руки. Такая близость разгоняла кровь и будоражила всё внутри. Альфа был немного взволнован. Еле сдерживая улыбку, он спросил у Чимина, будто предлагая руку и сердце: — Ты обнимешь меня? Чимин нехотя фыркнул, но, приложив небольшое усилие, поднял ослабленные руки, окольцевав ими альфу. Убедившись в надежности хватки на шее, Чонгук с легкостью приподнял омегу: — Чанёль! — мягко скомандовал Чонгук. Маленький альфа моментально среагировал и скомкал одеяло, стягивая его к себе. — Молодец, — похвалил малыша Чонгук и уложил омегу обратно на постель. Немного приподняв торс Чимина, Чонгук подоткнул под спину еще одну подушку, чтобы было удобно. — Давай я сниму с тебя джемпер, — сказал он и, увидев недовольную гримасу, усмехнулся, наслаждаясь смятением омеги, — меня стесняешься? Я же уже всё видел… Подцепив край джемпера, альфа стал стягивать его с омеги. От каждого легкого касания пальцев к обнаженной коже Чимин вздрагивал — видимо всё тело болело и было крайне чувствительным от лихорадки. Сняв верх, Чонгук потянулся к брюкам: — Ты что делаешь? — испуганно переспросил Чимин. — Ты слышал врача, — Чон непреклонно ухватился за пояс и стал стягивать с Чимина домашние штаны. Быстро справившись и с этим делом, Чонгук прошел в ванную и намочил небольшое полотенце холодной водой. Вернувшись в комнату, он присел на кровать рядом с омегой. — Чанёль, давай уберем папе челку со лба, нужно приложить холодное. Это должно ему немного помочь. Маленький альфа придвинулся и, поглаживая папу по голове, убрал волосы назад. Чонгук тут же положил компресс. От ледяного контраста с горячей кожей омега немного поежился. Поправив полотенце, альфа пересел к Чимину в ноги и, ухватив их за лодыжки, уложил к себе на колени. Обхватив стопы ладонями, он попытался согреть их. Тяжелое дыхание омеги было единственным, к чему двое альф сейчас, переживая, прислушивались. Чонгук разминал стопы и держал их между ладонями, стараясь отдать всё свое тепло. Ощущая на себе пристальный взгляд, он, не выдержав, поддался и посмотрел прямо в глаза Чимину. Омега разглядывал его, словно изучая и выжидая реакцию альфы на недавно сказанные врачом слова. «Молчишь?.. Засранец! И не боишься же смотреть на меня своими бессовестными глазами?.. Зачем ты так со мной? Зачем скрывать, что ты мой истинный?.. Зачем издеваешься?.. Ну-ну, я тоже могу… Ну, молчи, молчи! Вот поправишься, и мы с тобой серьезно поговорим». Чонгук продолжал всматриваться в глаза этому обманщику, но всё же, не выдержав, спросил: — И зачем нужны были все эти альфийские закидоны? — Я не хочу быть омегой. Не хочу сидеть взаперти дома или лежать в борделе под альфами! — заявил Чимин. — Под кем?! — слова его омеги ошарашили Чона своей прямотой. — Да щас! Под какими еще альфами ты там лежать собрался?! — Я — альфа… и надеюсь, что впредь всё останется так же! — не дав закипеть Чонгуку, гордо озвучил свою позицию Чимин. — Пф-ф… Ну, надейся, — усмехнулся Чон и на вдохе раздраженно добавил: — Лучше скажи мне, кто же тебе так мозги промыл? В ответ молчание. «Ясно. Выясним. Порешаем» — внутри всё равно оставалось волнение. Чонгук не мог понять, почему, раскрыв главную тайну, он столкнулся с еще большей кучей секретов. По сути, он ничего не знал о Чимине и о его прошлом. Сейчас ему оставалось только утопать в этих бесстыжих глазах — они манили и пронизывали насквозь, содрогая всё внутри. Чтобы буквально не сгореть от напряжения между ними, Чонгук увел взгляд, но его тут же привлек Чанёль. Видимо немного устав, малыш, всё также сидя на коленках на постели рядом с Чимином, наклонился и, отставив попу кверху, головой лег на его грудь, обнимая своими маленькими ручками. Альфа не смог сдержать улыбку. «А сколько Чанёлю лет? Четыре же?» — он с подозрением посмотрел на папу с сыном, и дыхание начало сбиваться, учащенное сердцебиение отдавало пульсацией в висках. Волнение окатило небольшим жаром через всё тело и в конце защипало на щеках, отдавая быстрыми ударами сердца. «Какая вероятность, что я мог заделать этого альфенка?! Да стопроцентная!» — с твердой уверенностью ответил на свой же вопрос Чонгук. «Он же не спал с другими альфами?.. Да хрена с два он с альфами спал! Я — его истинный!.. Не мог он… Не стал бы», — небольшая ярость от ревности выплеснулась адреналином в кровь и добавила еще больше яркости румянцу на щеках. — Ты чего такой красный? — насколько было сил улыбнулся Чимин. — Тоже жар, как у меня? Заразился? — съехидничал он, акцентируя внимание на раскрасневшихся щеках альфы. — А чем от тебя можно было заразиться? Если только враньем, — язвил Чон в ответ и, дернув бровью, добавил: — Я смотрю, тебе становится лучше, раз снова начал дерзить… Речь Чонгука перебил звук оповещения на телефоне омеги. Резкий сигнал напугал Чанёля, который видимо начинал засыпать на груди папы, малыш подскочил и потер глаза. Альфа, достав телефон из кармана и отключив будильник, спросил: — Это что? — Напоминание. Мне нужно выпить лекарство, — засуетился Чимин и, отбросив полотенце на прикроватную тумбу, попытался приподняться с постели. — Лежи, не вставай. Куда собрался? Я сам принесу, — Чонгук уложил ноги Чимина обратно на кровать и, встав, спросил: — Где оно? — В сумке, во внутреннем кармане, — ответил Чимин. Оглядев комнату, Чонгук увидел рядом с вещами черную небольшую сумку. Подойдя, он раскрыл её и внутри кармана нащупал маленькую формочку, в которой лежала пара таблеток: «Я так понимаю, что это подавители. Вряд ли это витамины», — внутри альфы снова начинала разгораться ярость. Он незаметно для Чимина вытряхнул их себе в руку и, бросив обратно в сумку футляр от лекарства, максимально спокойно, насколько можно было сдержать свой гнев, произнес: — Здесь нет ничего. Пусто. Где еще есть? Чимин в полном смятении не сводил глаз с альфы. Превозмогая слабость, он вновь приподнялся и, опершись руками, сел на кровать, спустив ноги на пол. — Можешь принести мне стакан воды? А я пока поищу… — Да щас! Чимин, где они?! — со всей строгостью повторил свой вопрос Чонгук, задавливая омегу суровым взглядом настолько, что сопротивляться было бесполезно. — В комоде… в верхнем ящике, — послушно, дрожащими губами произнес омега. Подойдя к комоду, Чонгук открыл ящик и удачно, сразу же наткнувшись на баночку с таблетками, взял её в руки. Под названием лекарства было указано его назначение — «подавители». Неконтролируемый гнев все сильнее начал разгонять кровь по венам. Альфа мигом скрутил крышку. Отдернув штору рядом с комодом, он открыл окно. От резкого движения кисти белые таблетки россыпью разлетелись далеко по газону внутреннего двора. Поставив банку на комод, он выкинул и те две таблетки, которые до боли вдавливал в ладонь. — Ты что делаешь? — находясь в шоке от действий альфы, переспросил Чимин. — Нет, это ты что делаешь с собой? — Чонгук, еле справляясь со своими эмоциями, подошел к Чимину и обхватил руками его лицо. — Ты же знаешь, как это вредно?!.. Чимин!.. Посмотри на меня! Никакой реакции. Омега сидел, не поднимая глаз. — Пф-ф, ты просто не представляешь, насколько я сейчас зол! — пытался заглянуть ему в глаза Чонгук и, нервно дернув бровью, с издевкой добавил: — Ах да, ты же не можешь ощутить мой гнев, ты же не чувствуешь запах альфы… Чимин! Смотри на меня! — он сделал еще одну попытку «достучаться» до него. И вновь никакой реакции. Чонгук вздернул лицо омеги за подбородок, чтобы направить его взгляд на себя, и добавил: — Я хочу видеть твои бесстыжие красивые глаза! Чимин… Чонгук так и не добился, чего хотел, омега не взглянул на него, вместо этого он увидел тот взгляд, которого не ожидал. Сердце резко защемило — за спиной Чимина стоял Чанёль, чьё личико было сильно нахмурено. Шагнув по кровати ближе, малыш обнял папу со спины за шею и стал защищать его: — Не лугай моего папу! Чонгук убрал руки от Чимина и отстранился. Кажется, нервы совсем сдали и он перегнул. — Чанёль, не переживай! Он меня не обидит, — Чимин дотронулся до руки маленького альфы, который сильно стискивал его за шею. — А… Я не… не буду, — вполголоса произнес альфа. Чувствуя вину за своё вновь несдержанное поведение, Чонгук, засуетившись, попытался перевести тему: — Сейчас должен уже прийти врач. Чимин, тебе лучше лечь… Нужно сделать новый компресс… Наверное, он уже нагрелся. Взяв полотенце, он ушел в ванную, чтобы охладить его, а заодно и свою голову. Остудив свой пыл, умывшись холодной водой, Чонгук посмотрел на себя в зеркало: «Чон, ты вновь всё испортил». Сделав пару глубоких вдохов, чтобы окончательно успокоить ритм сердца, он вернулся обратно в комнату. Чимин лежал с закрытыми глазами: либо уснул от усталости, либо не хотел разговаривать. Альфа аккуратно присел на кровать рядом с ним. Хоть до этого и казалось, что омеге становилось легче, но жар никуда не делся. Стоило Чонгуку приложить полотенце на лоб Чимина, тот тут же издал стон от соприкосновения с холодным компрессом. Чон не мог не заметить, как сидевший рядом Чанёль пристально наблюдал, контролируя все его действия. — Прости меня, малыш. Я напугал тебя, — глубоко вздохнув, извинился Чонгук. Маленький альфа подполз к Чону и забрался к нему на бедра. — Не обижай моего папу! А то как дам! — он показал маленький кулачок прям перед носом взрослого альфы. — Мелкий, ты как таким чудесным альфой получился? — расплылся в умилении Чонгук. Чанёль улыбнулся глазами-щелочками и от смущения обнял Чонгука, мило зарываясь ему в шею. Положив удобно голову на плечо, малыш стал наблюдать, как альфа ухаживал за его папой, поправляя ему одеяло. Чонгук приобнял ребенка, прижав под попу свободной рукой к себе, чтобы тот не упал. Он стал испускать феромоны, чтобы немного успокоить маленького альфу. Компресс постепенно действовал — казалось, что Чимина стало меньше трясти. И малыш тоже притих. Он поудобнее уселся на руку Чонгуку, словно на стульчик, всё также крепко держась за его шею. Маленький носик глубоко вдыхал успокаивающий его запах. Ожидание врача тянулось мучительно долго. Чонгук, прижимая к себе рукой, удерживал уже спящего Чанёля. В полнейшей тишине, следя за самочувствием омеги, он прикоснулся к полотенцу еще раз, чтобы проверить, что оно до сих пор достаточно прохладное. Убедившись в этом, альфа не спешил убирать руку, а лишь сместив её, дотронулся до волос. Проводя раз за разом, словно медитируя, он завороженно наблюдал, как мягкие пряди струились у него сквозь пальцы. Легкий стук в дверь нарушил тишину. — Господин Чон, доктор Чхве приехал. Он поднимается, — сообщила прислуга, показавшаяся в дверях. — Спасибо, — с выдохом облегчения сказал Чонгук. — Чимин, доктор пришёл. Альфа тихонько погладил щеку омеги, пытаясь аккуратно разбудить. Только Чимин открыл глаза, Чонгук добавил: — Я отнесу Чанëля в детскую и сразу вернусь. Чонгук прижал к себе спящего малыша и направился к выходу из комнаты. В дверях он столкнулся с седоволосым бетой и, заметив его встревоженный взгляд, сказал: — Доктор Чхве, проходите. Я сейчас вернусь. Чанёль спал крепко. Пока Чонгук продолжал покачивать его на руках, прислуга помогла подготовить ко сну его постель. Оставив малыша с ней под присмотром, он вернулся в комнату Чимина. — Доктор Чхве, из-за чего у него такое состояние? — спросил Чонгук сразу с порога. — Я так полагаю, что из-за вас, господин Чон… — Доктор Чхве, не надо, — перебил его Чимин. — Ему не нужно знать эту информацию. — Это почему? Меня всё касается! — альфа рассердился на очередную явную попытку Чимина что-то скрыть и затем вновь повторил свой вопрос: — Что с ним? — Близость с альфой спровоцировала фантомную течку… — В смысле течку? Это так, по-вашему, выглядит течка? — ошарашенно переспросил Чонгук. — Это так называется. Из-за того, что он принимает повышенную дозу подавителей, он не функционирует как омега. У него не может быть течки. Это лишь фантомное состояние. Могу предположить, что какой-то стрессовый фактор вызвал гормональный сбой, — разъяснил врач. — Как ему помочь? — У Чимина сейчас все симптомы интоксикации подавителями. Его надо везти в больницу и делать промывание, но я не решаюсь, так как из-за его сущности это небезопасно. Я не стал бы рисковать… И медикаментозно тоже сейчас не помочь: организм очищается и отторгает подавители, — рассуждал вслух врач. — Если ему жаропонижающими лекарствами убирать внутренний жар, то и температура тела тоже еще ниже упадет. Станет только хуже… — То есть вы не можете ему помочь, — заключил Чонгук. — Господин Чон, поймите: из-за стресса жар тела не может выйти через кожу, подавители его блокируют, — врач на секунду замолчал, потом предложил: — Можно попробовать разрядку, как при течке… — Не надо мне никакой разрядки! — засуетился омега. — Дайте мне таблетку. Сделайте какой-нибудь укол. Какая еще разрядка? — Чимин, откуда паника? — усмехнулся Чонгук. — Ты слышал доктора? Только я могу тебе помочь… Доктор Чхве, я понял. Если потребуется, решу. — Не-е… не потребуется! Мне уже лучше, — Чимин попытался встать, но слабость в теле не дала этого сделать самостоятельно. — Чимин, забавно смотреть на твои неумелые попытки отрицать свою сущность, — умилялся Чонгук возмущению строптивого омеги. — Чимин, когда вы последний раз принимали подавители? — уточнил врач. — Утром. — Это уже хорошо. Теоретически, через пару часов, когда действие подавителей полностью закончится, уже должно стать легче. — Доктор Чхве, а запах?.. Он тоже через пару часов проявится? — с надеждой спросил Чонгук. — Господин Чон, я не могу сейчас давать вам какие-либо прогнозы. Чимин длительное время принимает подавители, и, конечно, это не могло не сказаться на его здоровье… — Как долго? — перебил Чонгук, раздражаясь из-за абсолютно не устраивающего его ответа врача. Видя смятение того и нежелание рассказывать подробности, он спросил еще раз с большим напором: — Доктор Чхве, как долго он принимает подавители? — С шести лет. — Ребенок не мог же принять такое решение сам, верно? Кто с ним такое сделал? — злился альфа. — Доктор Чхве, мне каждый раз вас переспрашивать? Это реально бесит. — Господин Ли Хёншик… Господин Чон! Он принял это непростое решение, чтобы обезопасить жизнь своему сыну… — Испортив ему здоровье? — фыркнул Чонгук на жалкую попытку врача оправдать поступок Ли Хёншика. — Когда вернется запах? — Я не могу сейчас сказать, как этот гормональный сбой скажется на здоровье. Запах может и не вернуться вовсе. — Да блять! — выругался альфа на то, чему боялся услышать подтверждение. — Я так понимаю, что запах — не единственная проблема, о которой стоит переживать? Доктор Чхве, Чимин сможет в будущем родить ребенка? Пребывая в шоке от такого вопроса, Чимин в смущении чуть сполз по подушке и, зарывшись в одеяло, отвернулся от Чонгука. — Господин Чон, Чимину нужно будет сдать анализы, и я смогу предоставить подробное заключение. Тогда будет понимание, возможно ли восстановить все функции организма и сколько времени уйдет на реабилитацию, — попытался подбодрить альфу врач и потом добавил: — Сейчас остается только следить за балансом температуры. — Я понял, — произнес альфа и открыл дверь, намекая, что услышал уже достаточно. — Доктор Чхве, больше не смею вас задерживать. — Хорошо, тогда я поеду, — врач, взяв свой портфель, подошел к двери, где стоял Чонгук. — Господин Чон, я через пару часов напишу, спрошу о его состоянии. Если станет хуже, звоните, не затягивайте. Придется тогда везти его в больницу, — и, обращаясь непосредственно к омеге, добавил: — Чимин, вам скорейшего выздоровления. Даже не утруждаясь провожать врача вниз до выхода из особняка, Чонгук просто захлопнул за ним дверь, стоило лишь тому выйти в коридор. Они остались теперь только вдвоем. Всё внимание альфы сейчас принадлежало лишь Чимину, который лежал, укутавшись в одеяло и отвернувшись к окну. Омега казался таким беззащитным. Переключив основное освещение на тусклый теплый свет, который разбивал темноту комнаты и успокаивал глаза, Чон снял ботинки, оставляя их неаккуратно лежащими у двери, и подошел к кровати. Не сводя взгляда с Чимина, он, отщелкнув застёжку ремешка у часов, скинул их с запястья и положил на прикроватную тумбу. Достав из кармана два телефона — свой и Чимина, он уложил их рядом с часами. Расстегнув пряжку на брюках, он вытянул ремень из шлевок и отбросил на диван. Туда же последовал и пиджак. Чонгук решил не переодеваться на случай, если все же нужно будет ехать в больницу. Он приподнял пару подушек и, откинув край одеяла, прилег рядом с Чимином. Тело отдавало усталостью. Немного размяв шею, он повернул голову влево и посмотрел на этот маленький калачик. В планах на ночь у Чонгука было не оставлять его одного… теперь никогда не оставлять. Немного поерзав на мягкой постели, альфа улегся удобнее: закинул одну ногу на другую и подложил руку под голову. Всё возможные вопросы витали у него в голове, но не находилось ни одного четкого ответа. Ночь обещала быть долгой. «Почему не признаешься, что ты мой истинный? Слишком много недомолвок. Почему ты сбежал тогда?» Прикрыв глаза, он попытался восстановить в памяти события ночи в MOON, но через мгновение тут же открыл и посмотрел на того, кто рядом. Кажется, прошлое уже не было столь интересным, как настоящее. Чонгук наблюдал за Чимином: тот лежал тихо, периодически вздрагивая от пронизывающих его тело болевых ощущений. Раздавшийся стон омеги отдался колющей болью на сердце. Внутренний альфа жаждал защитить своего омегу. Он старался держать себя в руках, но после еще одного такого приступа не выдержал и предложил помощь: — Я помню, в детстве, когда папе нездоровилось, отец обнимал его. — Это ко мне не относится, — пробубнил из-под одеяла Чимин. — Ладно, ладно! Я понял. Можешь так часто не напоминать, что ты у нас альфа, — сказал Чонгук и, улыбнувшись с жуткого упрямства Чимина, добавил: — С течкой… И это мы еще обсудим, когда тебе станет легче… Чимин… ты же понимаешь, что нам нужно будет серьезно поговорить? У меня к тебе очень много вопросов. Но ответа вновь не последовало. Переведя взгляд на потолок, он громко вздохнул: «М-да! Строптивого омегу еще нужно будет укротить… Омегу… Моего омегу», — альфа лежал и расплывался в легкой улыбке, но очередной приступ Чимина заставил его вздрогнуть. Набрав воздух в легкие, он медленно выдохнул — видимо, будет сложно прожить эту ночь, не имея возможности облегчить страдания Чимина. Из мыслей альфу выдернуло копошение рядом. Он снова посмотрел влево — облачко из одеяла шевелилось и небольшими прерывистыми передвижениями пятилось в его сторону до тех пор, пока спрятанный под ним омега не оказался совсем рядом. Уткнувшись в бедро Чонгука самой выдающейся своей частью — попой, Чимин затих. Он ничего не говорил и не поворачивался. «И что это значит?! Сдался?!» — Чонгук, ухмыльнувшись, вздернул бровь. Опершись на локоть, он приподнялся и, зависнув над омегой, стал выжидать еще хоть какого-то знака: действия или слова. Альфа ждал разрешения. Из-под одеяла резко, с претензионным выдохом показалась макушка Чимина. «Намек понят. Видимо, я сейчас еще и виноват буду, что медлю», — Чонгук мигом приподнял край одеяла и залез под него, укладываясь ближе к омеге. Прижимаясь вплотную, он обнял его со спины. Соприкасаясь всем торсом и бедрами, альфа ощущал, как подрагивало тело Чимина. Холодный компресс, вероятно, помог. Омегу все равно немного лихорадило, но уже меньше, чем час назад, и озноб почти прошел. Чонгук переместил руку на живот Чимина и притянул вплотную к себе: — Не бойся. Я не сделаю того, чего ты не захочешь, — вполголоса сказал Чонгук. — Попробуй хотя бы немного расслабиться. Так действительно стало спокойнее в таких необходимых им обоим объятиях. Чонгук, словно дорвавшись, не просто прижимал к себе Чимина, а будто вдавливал в себя. Хотелось его стиснуть так, чтобы абсолютно раствориться в нем… хотелось его всего и полностью… хотелось всегда держать рядом с собой. Под натиском альфы Чимин чуть согнулся вперед, открывая ему вид на свою татуировку. Взгляд Чонгука с полумесяца на шее скользил, плавно спускаясь вдоль позвоночника, пока не дошел до рисунка полной луны. «Связано с одним местом, которое повернуло мою жизнь на сто восемьдесят градусов» — сказанные когда-то Чимином слова отдались у Чонгука в памяти, запустив под кожу мурашки, сбегающие вниз по спине. Осознание, насколько эта татуировка символична для них двоих, разлилось приятным чувством по телу. Упущенные пять лет сдавили грудную клетку, перекрывая кислород. Словно задыхаясь, альфа рвано вдохнул ртом и, не выдержав, в порыве примкнул губами к контрастному рисунку на светлой коже. От такого неожиданного, резкого горячего контакта, словно от ожога, омега прогнулся, подаваясь навстречу и издавая дрожащий вдох. От ощущения под губами бархатистой кожи Чонгук находился в полной эйфории. Он медленно вел вверх, к шее, очерчивая дыханием каждый рисунок. Омега под ним был невыносимо желанным, но он не останавливался для поцелуев: «Не сейчас». Не чувствуя сопротивления, Чонгук наслаждался простой близостью. Но каждый раз, стоило появиться порыву всосать нежную кожу, он пресекал себя и сменял ласки губами на прикосновения щекой. Он прижимался к лопаткам… к шее… и наконец-то, зарывшись носом в волосы, его внутренний альфа успокоился. Пока они лежали так, тело Чимина перестало трястись. Чонгуку было приятно чувствовать, как в его руках омега тает и расслабляется: озноб окончательно прошел, его кожа постепенно нагревалась. Альфа ощущал под собой, как грудная клетка омеги наполнялась неспешными глубокими вздохами. «Может и так всё пройдет, и он сможет уснуть?!» — подумал Чонгук и провел носом по милой складке между шеей и головой. Затишье нарушили несмелые движения плечами — Чимин словно пытался удобнее уместиться в объятиях Чонгука. Еле заметные движения головой, открывающие больше доступа к шее — омега уже сам ластился и прижимался к альфе. Чонгук оставил легкий поцелуй на шее и, ощутив, как под ладонью сократился пресс Чимина, оставил еще один. От такой податливости омеги скопившемуся внизу живота возбуждению уже не хватало места в штанах. Его соблазнительное тело хотелось мять, как пластилин. Чонгука уже ломало от желания касаться Чимина везде. Он еще раз сильно стиснул омегу, прижимая к своему паху его округлые формы. — Идеально! — на выдохе еле слышно сказал Чонгук, опалив татуировку полумесяца горячим дыханием, пощекотавшим кожу, и тут же словил плавное движение ягодиц по своему члену. — О-о-о-нет! Давай мы так делать не будем! А то у меня сейчас также, как у всех альф, «течка» начнется, — не выдержав напряжения, съязвил он. Чимин развернулся торсом вполоборота и посмотрел с недовольством. Видеть сейчас лицо омеги было губительно: его затуманенный взгляд и расширенные зрачки говорили о желании. Альфа посмотрел на истерзанный приоткрытый рот и, положив ладонь на мягкую щеку, большим пальцем огладил алеющую нижнюю губу — кто-то явно в нетерпении жаждал поцелуя и искусал её. Чимин жался к нему всем телом — это было невыносимо: от собственного жара рубашка прилипла к телу, а нижнее белье уже намокло от предэякулята. Омега был таким притягательным. Чонгук продолжал завороженно смотреть на его губы, на вид такие мягкие, что их хотелось снова опробовать — ухватить и пососать. Чонгук держался, чтобы не сорваться и не наброситься с поцелуем на Чимина. Он хотел теперь от него первого шага. Но притяжение все равно брало верх и альфа склонился еще ближе над лицом омеги. Пульс бил в виски. Чонгук снова и снова скользил взглядом по губам, словно зрительно лаская их. Влажное тепло рта омеги соблазняло, притягивая, словно магнитом, хотелось нагло пролезть в него своим языком. От желания во рту скопилась слюна и альфа вязко сглотнул. — Чонгук, — произнесли манящие уста. — М-м?! — Я хочу тебя, — прошептал Чимин и, дотянувшись, соприкоснулся губами с губами Чонгука. Альфа почувствовал легкое, почти невесомое прикосновение двух пухлых упругих подушечек, которые сжали его нижнюю губу. От мягкого касания всё всколыхнулось: внизу живота что-то затрепетало и растворилось дрожью во всем теле. Чонгук, немного разомкнув уста и впустив верхнюю губу, накрыл ее своей, не желая отпускать от себя. Их губы идеально вложились друг в друга. Этот поцелуй отличался от того, что был в офисе. Он был более сдержанным и спокойным — был много большим, чем обычный порыв страсти. Резко отстранившись, но лишь на миллиметры, альфа, словно не веря в происходящее, попросил: — Скажи еще раз. — Я хочу тебя, Чон Чонгук, — медленно и очень четко произнес Чимин. Услышав эти желанные слова ещё раз, как подтверждение, альфа с диким напором впился в губы омеги. Поддразнивая, он мял их то ненасытно резво, то сбавлял темп и целовал нежно, стараясь побудить омегу к ответному действию. Чимин провел рукой по шее Чонгука и запустил пальцы в его волосы. Хватаясь за них и чуть сжимая у корней, он не позволял альфе отстраниться. Их губы терлись друг о дружку, нажим становился сильнее и жестче, пока Чонгук не скользнул языком в рот омеги. Утопая в глубоком долгом поцелуе и отдаваясь друг другу сполна, они наслаждались моментом. Становясь единым целым, касались и терлись уже не только губы и языки, но и их тела. Возбуждение кружило голову. Чонгук жался к Чимину всё сильнее сзади, свободной рукой лаская его грудь. Хотелось уже исследовать всё расслабленное и податливое тело омеги — альфа приложил немалые усилия, чтобы разорвать поцелуй. Едва касаясь кожи, он мазнул языком по скуле, затем по впадинке за мочкой уха… на шее… еще раз там же… Нежась от влажных прикосновений, Чимин стал плавно поворачиваться обратно набок, подставляя новые места, которых еще не касался язык Чонгука. Злясь из-за упущенного времени, альфа целовал жадно. Вылизывая кожу, ему хотелось довести Чимина до дрожи. Не отрываясь, влажно посасывая кожу на шее, Чонгук проходился ладонью по крепкому прессу и низу живота омеги. «Весь мой», — повторял про себя альфа, оглаживая упругое бедро, но стоило перенести ласки на внутреннюю его часть, как рваные вздохи Чимина тут же участились. Ухватившись за уже самое полюбившееся, Чонгук стал мять ягодицы омеги. Он сжимал их до будущих синяков, затем проводил ладонью нежно и снова мял. Всё его тело горело от вожделения. Сейчас альфа жалел, что не переоделся — тесная одежда душила, хотелось сорвать её с себя, но останавливаться не было никакого желания. Своей несдержанной, пылающей страстью он словно оставлял ожоги на коже омеги, заставляя того сводить лопатки и выгибаться от пылких прикосновений. Тяжело дыша, они оба были на грани, но резкий, громкий стон боли сорвался с губ Чимина — очередной приступ пронзил тело. В полном замешательстве альфа отдернул руки: — Это всё из-за меня, — перепугался Чонгук, понимая, что своими действиями только больше распалил омегу и усложнил ситуацию. — Прости, прости… — Не оставляй… Чонгук, обними меня, — ёжась от боли, тихо позвал Чимин. — Мне, наоборот, с тобой легче. — Тш-ш-ш, я с тобой, — альфа крепко обнял омегу за плечи. Боясь, что Чимина снова начнет лихорадить, Чонгук прижался щекой к его щеке и произнес: — Нужно снять напряжение. Давай я сделаю, как предлагал врач. Словив кивок согласия, альфа, немного отстранившись бедрами, проскользнул рукой между их телами и проник под резинку нижнего белья. Всё тело омеги было накалено до максимума настолько, что любое касание вызывало на его коже мурашки. Чонгук прошелся пальцами по кольцу мышц, поглаживая его, и затем легонько надавил. Чимин дернулся: — Чонгук! Я… я не функционирую больше как омега. У меня уже давно не выделяется смазка. — Давай тогда по-другому, — огладив ягодицу ладонью, он повел ею дальше под трусами и уверенным тоном заявил. — Не переживай, проблему со смазкой я решу. Утром закажу целую коробку. Думаю, хватит на пару дней… — Извращенец! — улыбаясь, фыркнул Чимин на озвученный альфой объем оптовой закупки. Чонгук, нырнув рукой к паху, обхватил твердый член омеги. — А-ахм! — Чимин, не сдержав стон от прикосновений к чувствительной плоти, впился пальцами в руку Чонгука. — Ты же уже понял, что просто так от меня теперь не отделаешься? — чмокнув омегу в щеку, сказал Чонгук и высвободил его член из-под ткани нижнего белья. Накрыв большим пальцем сочащуюся головку, альфа размазал предэякулянт, затем плавно провел по всей длине ствола до основания, вызвав еще один протяжный стон — такой сладкий для него, что он непроизвольно вжался в ягодицы омеги своим стоящим как камень членом. Стараясь сдерживать себя, он втянул в рот мочку уха Чимина и пососал, словно это его успокаивало, а затем прошептал: — Чимин, направь меня, — каждое сказанное Чонгуком слово опаляло горячим дыханием кожу, словно перекрывая кислород: омега жадно глотал ртом воздух. — Покажи, как ты хочешь, чтобы я ласкал тебя? Изнемогая, Чимин спешно накрыл своей рукой кисть Чонгука и переместил её ближе к головке члена. Поправляя хватку, он расположил указательный палец альфы на уздечке. Полностью слушаясь, Чонгук был аккуратен и поглаживал там нежно, стараясь подарить омеге наслаждение. Касаясь мягкой чувствительной плоти, альфа и сам млел от ощущений под подушечкой пальца. От возбуждающих движений сочилась смазка. Чимин уместил руку Чонгука на крайнюю плоть, намекая на переход к действию, и затем потянул вверх, приподнимая кожу так, чтобы она скрыла полностью увлажненную головку члена. Направляя хватку альфы вниз, он продемонстрировал нужную ему амплитуду. Следуя указаниям, Чонгук стал плавно водить по стволу верх-вниз, перекатывая крайнюю плоть по головке. Он постепенно наращивал темп. Стоило только альфе почувствовать нужный ритм движений, как омега, содрогаясь от удовольствия, ослабил контроль и, переместив свою руку выше ему на предплечье, вонзился пальцами. — Чимин, посмотри на меня, — сквозь рваное дыхание попросил Чонгук, и омега тут же повернул голову, встречаясь с ним взглядом. Контролируя ритм мастурбации, Чонгук, упиваясь, наблюдал за реакцией Чимина. Альфу пленял кончик языка, неустанно проходящий по приоткрытым губам, пересохшим от частого дыхания и учащающихся хриплых стонов. От нарастающего напряжения, не только пальцы омеги всё сильнее впивались ему в руку, но и сам Чимин всем телом вжимался в альфу. Не осознавая, Чонгук имитировал толчки, вдавливаясь в ягодицы омеги, не переставая при этом надрачивать рукой член омеги. Крайняя плоть легко скользила по головке, доводя омегу до исступления. Не в силах себя больше сдерживать, Чимин, запрокинув голову, обильно кончил. Чонгук успел словить громкий стон поцелуем. Остервенело всасывая язык омеги в свой рот, он еще несколько раз провел по его члену, завершая стимуляцию. Увидев, как омега от вызванной эйфории погружается в сон, он оставил легкий поцелуй на его губах и промолвил: — Я сейчас вернусь, — и, откинув одеяло, поднялся с постели. Тело неимоверно горело — хотелось скорее распрощаться с удушающей одеждой. Направляясь в ванную, альфа, расстегнув лишь манжеты и пару верхних пуговицы, стянул рубашку через голову. Зайдя внутрь, он кинул влажную рубашку в корзину для белья и, сняв второпях всю остальную одежду, отправил её туда же. Член стоял и требовал снять напряжение. Включив приятную не слишком горячую воду, Чонгук зашел за стеклянную перегородку и, взяв душ-лейку, ополоснул всё тело. Шум от сотен падающих капель, ударяющихся о плитку, заглушал мысли и позволял расслабиться. Мышцы ныли не сколько от усталости, а от ломки из-за отсутствия прикосновений. Альфа направлял поток теплой воды на шею и грудь — туда, куда хотел, чтобы омега целовал его. Сделав воду немного погорячее, Чонгук навел душ на область паха. Струи приятно ласкали кожу. Он стал водить по низу живота — вокруг основания члена. Напор теплой воды будоражил, имитируя давление от телесных прикосновений. Член изнывал. Направляя потоки воды на уздечку, Чонгук то отдалял, то приближал душ, мастурбируя её водой. Удовольствие в головке члена нарастало и ощущение легкой щекотки переросло в долгую негу, мучительно сводившую с ума. Сменив режим душа на более сильный, он немного сместил направление струй — вода теперь стала приятно бить еще и по мошонке. Перед глазами стоял образ Чимина, а точнее его тело с округлыми изгибами. Не выдерживая такой сладкой пытки, Чонгук повесил душ и поставил обе руки на стену. Он наклонил голову, подставляя шею под струи воды: — Блять! — альфа часто и глубоко дышал, а руки сами потянулись к гелю для душа. Выдавив небольшое количество на ладонь, он обхватил свой член и провел по всей длине, смазывая его. Добавив второю руку, он сомкнул их вокруг ствола, расположив большие пальцы сверху. Воображение сносило крышу и восстанавливало ощущения от физического контакта: альфа вспоминал, как мягкие ягодицы омеги прижимались к нему, а его собственный член упирался и углублялся в ложбинку между ними. Чонгук провел тугой хваткой медленно сверху вниз, представляя, как входит в Чимина… Невыносимо желанно… Сорвавшись, он стал двигаться быстро, толкаясь размашисто, приводя ягодицы в тонус. При каждом толчке мышцы его задницы сокращались до ямочек по бокам. Доводя руки до самого основания члена, он с силой сталкивал их с зоной промежности до звуков мокрых шлепков. Находясь уже на пике, он сделал еще пару движений бедрами и испытал мощнейший оргазм. Упершись одной рукой в стену, Чонгук второй водил по члену, выжимая сперму до конца. Он дышал часто, словно только что пробежал кросс. Несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить сердцебиение, и он снова потянулся к гелю для душа. Чонгук яро намыливал тело. «Ни запаха, ни смазки, ни детей… Ли Хёншик, ты испортил моего омегу!» — злился он на отца Чимина, не понимая, что за цели тот преследовал, губя здоровье сына. Слова о том, что Чимин с шести лет принимал подавители, полностью разрушили альфу и теперь съедающим чувством засели глубоко внутри. Хотелось со всей силы ударить в стену, чтобы хоть как-то выплеснуть бушующий гнев — хотелось придушить всех, кто посмел навредить Чимину. Ополоснувшись и выключив воду, Чонгук вышел из душа. Взяв полотенце и игнорируя сотни капель на теле, он просто повязал его на бедра и прошел в комнату. Чимин, мило подпирая рукой щеку, сладко посапывал всё в той же позе, как он его оставил, — кажется, на это можно смотреть бесконечно. Немного поморщив нос, омега дотянулся сложенной ладошкой и потер его — он выглядел мило, как котенок, умывающийся лапкой. Не замечая за собой, альфа расплылся в идиотской улыбке, забывая о терзающих его мыслях. Присев на корточки рядом с кроватью, он легонько дотронулся тыльной стороной ладони до его щеки, а затем до лба, чтобы проверить, не поднялся ли снова жар. Видимо от беспокойного сна пушистые реснички вздрагивали, наталкивая на мысль оставить на них легкий поцелуй. Вытянутые губы и внутреннее рвение Чонгука пресёк звук громкого урчания в животе. «Тише, тише, малыш!» — обратился он мысленно к своему голодному желудку: «Не разбуди мне тут моего омегу». — Чимин, я с тобой уже во всех смыслах изголодался, — смиренно выдохнув на сказанные самому себе слова о своей участи, Чонгук поднялся и направился к выходу из комнаты. Спуститься вниз на кухню в таком виде было ошибкой — пришлось ждать, пока прислуга выйдет из ступора от его обнаженного торса и соберётся с мыслями, чтобы приготовить ему какой-то перекус. Управившись с этим, он поднялся обратно на второй этаж и сначала проверил Чанёля, затем зашел в гостевую спальню, которая была ему отведена. Забрав все свои вещи, Чонгук перенес их в комнату Чимина. Стараясь не шуметь, он медленно доставал из сумки одежду и ванные принадлежности, всё время поглядывая на омегу, — тот спал не шевелясь, укутанный плотно в одеяло, словно в кокон. Время было уже позднее и, решив, что Чимин проспит уже до утра, он стал тоже готовиться ко сну. Подготовка не заняла много времени: альфа, просто скинув полотенце с бёдер, улегся абсолютно нагим на кровать. Гладкая сатиновая простынь нежно касалась кожи, а его крепкая задница удобно утопала в ортопедическом матрасе, снимая нагрузку с поясницы. Подложив обе руки под голову, он лежал, собираясь с мыслями перед сном. Легкий ночной ветерок доносился из открытого окна и приятно ласкал его лицо, грудь, пах. «Бр-р-р», — Чонгук тут же быстро растер грудь руками, пытаясь остановить табун мурашек. Он повернул голову влево и окинул взглядом укутанного омегу. Перевалившись на бок, потянул за торчащий край — всё тщетно. «Этот калачик явно не будет делиться одеялом». — И что? Мне теперь ждать, когда этот кокон раскроется и содержимое превратится в бабочку? — угорал Чонгук с этой вредной гусенички. «Надо будет его отучить от этой привычки так упаковываться. Что за блокатор секса?! Не подлезть!», — фыркнул альфа и встал за своими домашними спортивками. Надев их на голое тело, он лег обратно на постель. Звук оповещения на телефоне Чимина нарушил тишину. Взяв его в руки, Чонгук нажал на уведомление о входящем сообщении от врача и ввел уже известный ему пароль. Доктор Чхве: 23:11 Доброй ночи! Как самочувствие? Состояние не ухудшилось?Baby J:
23:12
Чимин спит. Я сделал, как Вы говорили, и лихорадка прошла
Доктор Чхве: 23:12 Хорошо. Следите за температурой тела. Я завтра утром ещё напишу Прочитав ответ врача, Чонгук вышел из переписки с ним в общий список чатов в мессенджере с мыслью: «Так вот, где вся его личная жизнь». Одной из последних была переписка Чимина с Минхёком. Открыв её, он засмотрелся на отправленное Чимином на вопрос «Как ваши дела?» селфи с Чанёлем. Омега с сыном так одинаково, ярко и мило улыбались глазами-полумесяцами, что Чонгук не выдержал и, сохранив свой контакт, переслал это фото себе на телефон. Улыбка Чимина сводила с ума — кажется теперь альфа видел смысл жизни лишь в том, чтобы она никогда не сходила с этого лица. Взглянув на пухлые щечки Чанёля, Чонгук сразу же подумал о своем отце: ведь когда тот узнает, будет неимоверно счастлив, что маленький альфа его настоящий, а не игрушечный внук. Альфа абсолютно не следил за временем, проматывая бесконечный список чатов, заходя в каждый. «В 21:00 на нашем месте», — Чонгук откашлялся, прочистив горло, увидев имя отправителя Кхан Ыну. Чонгук с волнением перечитывал это сообщение — совершенно не хотелось, открыв чат, найти там подтверждения своих опасений об их интимной связи. Но всё же, переполненный ревностью, он не сдержался и нажал на выбешивающее его имя. Последнее сообщение было четырёхлетней давности:22 января
Кхан Ыну: 14:15 В 21:00 на нашем месте18 января
Кхан Ыну: 15:37 Конечно. Буду ждать сегодня в 22:00 на старом местеBaby J:
15:32
Мы можем встретиться?
25 апреля
Baby J:
10:05
Сегодня в 18:00
Кхан Ыну: 10:03 Чимин, я очень жду14 апреля
Кхан Ыну: 17:05 22:30Baby J:
16:59
Я подготовился
Кхан Ыну: 13:12 ??? «Дальше читать бессмысленно», — вскипел альфа, пролистывая одни вечерние и ночные встречи: «Блять! Блять! Ну какого хрена! Ты должен мне объясниться, иначе сделаешь из меня убийцу — я точно придушу Кхан Ыну!». Он заблокировал телефон и откинул его на тумбочку. — Пусть я буду не прав, и вы по ночам просто в парке уток кормили, — пробубнил себе под нос Чонгук и, скрестив руки за головой, уставился в потолок. Сложный день давал о себе знать. Мышцы ощущались словно ватные, усталость брала верх. Глаза сами закрывались от переутомления. Легкая дрёма окутывала его. Странные сны пробирались в сознание. Со временем стало невыносимо жарко, всё тело затекло, на грудь словно что-то давило. Чонгук распахнул глаза и увидел вновь перед собой всё тот же потолок. «Видимо, всё же задремал», — подумал он. Пытаясь прийти в себя, альфа медленно вдыхал и выдыхал воздух, освобождаясь от тяжести в грудной клетке и успокаивая легкое возбуждение во всем теле. Скользнув взглядом по своему торсу, он обнаружил причину своего такого состояния — омега лежал на его груди и игрался с его соском.