Особенности эволюции в параллельном мире-2. Семейные связи.

      Зима прочно обосновалась в Доме Первоцветов, возводя и украшая снежно-ледяные чертоги по своему вкусу. Кутаясь в заранее прихваченую куртку и потирая замерзший нос, я гадал, что хуже – бесконечные дожди и влажная духота Цхана или мороз. Стоящая рядом Ниниэль бросила уже который за последние минуты беспокойный взгляд и накинула на плечи толстый вязанный шарф. - Идем скорее, Силь. Тебе стоит выпить горячего чая, пока не простудился. Благодарно улыбнувшись, безропотно последовал за спутницей, утопая по колено в пушистом рыхлом снегу. Забота Ниниэль была приятна и одновременно вызывала угрызения совести. Подруга не знала, кто на самом деле ее будущий коллега, и видела лишь личину – худого, немного болезненного паренька-эльфа. Я давил глас совести, напоминая себе, что безобидный вид – хорошее прикрытие для фактически разведчика. Как ни крути, я являлся эмиссаром другой расы, готовящимся внести глобальные коррективы в жизнь обитателей Траэса. - Я изготовила пробную партию сухих пилюль, - сообщила Ниниэль, разливая чай по большим толстостенным кружкам и выкладывая на треугольные тарелочки сушенные фрукты и печенье. Распирающее ее желание поделиться новостью было заметно невооруженным глазом. – Мы с наставником уже опробовали образцы на трех группах нохши. Побочных эффектов, кроме легкой сонливости, не проявилось. - А зуд после приема? - Я добавила сухой экстракт бриэ, как ты предлагал, и зуд прекратился. Покивав, забросил в рот вяленую розовую сливу, запил растекающуюся на языке медовую сладость чаем. Как же хорошо. Лучше только дома. - Мэтр Элластари обещал договориться с мэтром Грайяном о добровольцах для финальных испытаний, - продолжала Ниниэль увлеченно, взмахивая надкушенным печеньем. За что любил эту девушку, так за отсутствие чопорности и меланхоличности, свойственной многим эльфийкам. – Если все пройдет успешно, я хочу издать трактат об наших изысканиях, Силь, и указать тебя как соавтора. - Хорошая идея. Что от меня потребуется? Эльфийский язык я выучил на приличном уровне, однако редактуру предпочел бы доверить более грамотному коллеге. - С тебя начертания формул, - Ниниэль улыбнулась неожиданно коварно. – И презентация трактата на Научном Собрании. Внутренне вздрогнув, я мужественно дал согласие. Выступать перед большой аудиторией никогда не являлось любимым занятием. Однако Ниниэль взяла на себя основную часть работы, так что отказывать было бы откровенным свинством. - Стоит, наверное, выделить несколько вечеров в неделю, чтобы вместе поработать над записями и оформить все в удобочитаемом виде, - заметил, допивая пахнущий летним лугом чай. От деловых вопросов разговор плавно перетек на обсуждение последних новостей студенческого сообщества, среди которых наиболее запоминающимися были образование супружеской триады наших сокурсников-оборотцев и сопровождающая это событие гулянка, и драка Мерка и Грара, последовавшая за зашедшей в тупик научной дискуссией. Последнее событие лично мне показалось несколько странным – парочка орков крепко дружила и отличались спокойным нравом. Какая змея между ними проползла*, ума не приложу. - Протопить твою спальню или пойдешь сначала в библиотеку? – отмахнувшись от моего предложения помочь в уборке со стола, Ниниэль порхала по кухне. – Наставник вернется завтра утром. - Спасибо, сам справлюсь. Пожалуй, лягу отдыхать, - темп жизни в последние месяцы все ускорялся, еще и тревога по поводу задумки Кайрина и Тайри накатывала. Основание нового клана с ноля все же не за водой сходить. - Ты выглядишь измотанным, - маленькая ладошка невесомо погладили по плечу. – Силь, у тебя все в порядке? Может, нужна помощь? - Действительно замотался немного, - слишком многого я не мог рассказать Ниниэль, однако обижать искренне заботящуюся девушку не хотелось. – Младший брат осенью женился, сын надел браслет-обещание. Кай ушел с караваном до Края Гор, вернется только к началу года. - Женитьба и помолвка – это же хорошо. Или тебе не нравятся избранники? - Нравятся. Супруг младшего брата – брат моего мужа, он хороший парень. Да и избранник сына – прекрасный разумный, хоть и немного не от мира сего. - А путь до Края Гор долгий, но не опасный. Уверена, твой супруг вернется в добром здравии, - подхватила Ниниэль. – Встретишь Рождение года с семьей. У Ниниэль была добрая улыбка и затаенная печаль в глазах. В такие мгновения она очень напоминала нашего наставника. - Я поднял хроники Кашмира, Кайрата, Цхана и нескольких Вольных Городов, - на столе перед мэтром Элластари лежала внушительная стопка листов и парочка ветхих свитков. Старый маг выглядел утомленным и непривычно рассеянным, словно не мог уложить в голове некое знание. – Со времен Переселения никто не вел учета смертей и рождений, старейшие из найденных метрик охватывают едва ли пару столетий. Однако, если я правильно подсчитал… Примерно через пятьсот-семсот лет мы окажемся на грани полного вымирания. И ты был прав, Сильванестри. По какой-то причине никому не пришло в голову связать падение рождаемости со старым конфликтом с легендарным народом. Я молча слушал, поглядывая на записи. Можно попробовать высчитать динамику и посмотреть, демографический спад стабилен или продолжает нарастать. - Поэтому ты покинул Лес и пришел в Обитаемые земли, Сильванестри? Вот и настал момент истины. - Да, наставник. Невзирая на прошлые… разногласия, демиург этого мира не заинтересован в вымирании народов, населяющих Траэс. Я должен найти способ разрешить возникшую проблему. - Творец решил, что мы наказаны достаточно? – определить точно всю палитру вложенных в вопрос эмоций затруднялся, но преобладали в них недоверие и даже малая толика разочарования. Чувство вины – страшное чувство. Я не замечал, насколько глубоко оно пустило корни в сердце моего наставника. - Скорее, он недоволен последствиями слишком радикальных поступков своих творений, - дернув уголуком губ, я взглянул в глаза мэтра Элластари. – Наставник, легендарный народ был сотворен лишь как инструмент общения с переселенцами. Изначально подчиненный велению своего создателя, после он вышел из-под контроля, начав самостоятельное развитие. Демиург не захотел уничтожать свои удачные творения. Ему по-прежнему интересно наблюдать за миром, хотя появление других рас внесло изменения в изначальный замысел. Однако две волны коррекций запутали все окончательно. - То есть, коррекцию проводил не демиург, а его непосредственные творения? – светский тон не мог обмануть, мэтр Элластари пребывал в состоянии крайнего напряжения. - Именно, – я склонил голову. – Ограничения магической силы и снижения общего уровня агрессии было первым глобальным вмешательством. Второе произошло непосредственно во время последнего сражения с легендарным народом. Тишина упала на плечи гранитным валуном. Мэтр Элластари прикрыл глаза, прижав пальцы к виску. Ощущение растекающейся по комнате силы походило на лицезрение расходящихся по монолитной стене плотины трещин. Если плотина не выдержит, локальной катастрофы не избежать. Если посмотреть беспристрастно, я поступал с наставником довольно жестоко, бередя старые раны. Именно ограничения магических способностей привели к гибели его любимой супруги. - Отменить эти изменения, как понимаю, невозможно. Только преодолеть последствия? – сплетя пальцы перед лицом, спросил мэтр Элластари. Губы скривились в болезненной усмешке. – Выходит, при изучении хроник, мне не зря казалось, будто тогда имели дело с непомерно сильными детьми, не различающими, что хорошо и что плохо. Фарн сам одобрил наше сотрудничество с мэтром Элластари, так что утаивать информацию не видел смысла. - Да, наставник. Ай-фатин, которых вы называете легендарным народом, действительно являлись, по сути, детьми, - и добавил как можно мягче. – Но не стоит оправдывать их. Убивая, они прекрасно осознавали свои поступки. Причиной всему стало непонимание и конфликт интересов. Ваши народы искали гарантий безопасности и источник силы, способный обеспечить эту безопасность. Ай-фатин познавали себя и других, забыв, что нельзя ломать и подчинять в процессе познания без последствий для себя. Мэтр Элластари не ответил, сосредоточенно глядя в пустоту. Молчание, впрочем, не продлилось долго. Выпрямившись в кресле, наставник вновь вернулся в знакомый модус мудрого и сосредоточенного разумного. - Предлагаю для начала обменяться информацией для лучшего понимания стоящей перед нами задачи, - голос звучал уверенно и ровно. – Ты знаешь, по какому принципу действуют ограничения рождаемости? Покачав головой, я виновато развел руками. - Даже ай-фатин и сам демиург не смогли объяснить, что тогда произошло. Понимаете, это не было магическим проклятьем. Просто слово стало силой, - от собственного косноязычия захотелось приложиться головой об стол. – Потому я и начал обучение целительству. Нужно определить, затрагивает ли проклятье организм на физическом уровне, или ставит чисто магическое ограничение, которое можно попытаться взломать. Мне одному такую задачу решить не под силу в данный момент. Нет ресурсов, нет веса в научном сообществе. Перед тем, как публично поднимать столь серьезные вопросы, нужно приобрести и то, и другое. Плюс мне пока попросту недостает знаний для проведения нужных исследований. Потому, не скрою, я был рад попасть к вам в обучение. Вы обладете огромным опытом и знаниями, гибким умом и четкими моральными принципами. Луч зимнего солнца пробился сквозь пелену облаков и помешал рассмотреть, однако показалось, что по щекам мэтра Элластари разлился слабый румянец. - Я рад, что ты одарил меня столь высоким доверием, Сильванестри, - наставник придвинул ближе стопку листов. – У тебя есть временные рамки для выполнения задания? - Жесткие рамки мне не выставляли, - я бесшумно выдохнул, интуитивно ощущая, что самая тяжелая часть разговора позади. – Однако прекращать работу не имею права. Опустив подбородок на сплетенные пальцы мэтр Элластари взглянул в упор, растягивая губы в немного хищной улыбке. - В таком случае сперва займемся тем, чего тебе не хватает. Будем повышать твой авторитет среди научного сообщества. Ниниэль упоминала, вы собираетесь выступить с докладом на летнем Научном Собрании в Кашмире? Отлично. Оттуда и начнем. Паралелльно продолжим исследования. О добровольцах договорюсь с мэтром Грайяном и его супругой. Как смотришь на то, чтобы со следующего года перейти на вольное посещение Школы? Одобрительно кивая, я мысленно ежился, представляя, какой коллосальный объем работы предстоит проделать в ближайшие годы. С таким графиком семью теперь буду видеть по большим праздникам. Что ж, новая жизнь и сила не даются даром. Все в мире имеет свою цену. Ночью пошел густой снег, в полном безмолвии опускаясь на землю крупными хлопьями. Казалось, будто небеса вспороли огромным ножом, как перину, и белые перья неудержимо сыплются в прорехи. Ворочаясь в теплой постели, я безуспешно пытался уснуть, но сон сбежал. Внутри тоненько, на грани слышимости, звенели тревожные струны. Откинув одеяло, я смотрел на бесшумный снегопад за окном, пытаясь понять, откуда пришло это ощущение смутной тревоги. У моих парней все хорошо – вечером общался с Вайлером и Витом по амулету связи. С Кайрином тоже порядок – от брачной татуировки при прикосновении шло ровное тепло. Осознав, что уснуть не смогу, спустил ноги с кровати, наощупь разыскивая сапоги. Накинул поверх рубашки шерстяную безрукаву и вышел из комнаты. Надеюсь, никому не помешаю. Чем мучать себя, лучше посижу в библиотеке, благо мэтр Элластари открыл мне доступ еще летом. Негромкие звуки и свет, льющийся из бокового коридора на первом этаже, где находилась кухня, невольно привлекли внимание. Я двинулся вперед, словно мотылек к горящей в темноте лампе. Над высоким столом крохотным рукотворным солнцем завис круглый кристалл-светильник, разгоняя неплотные тени по углам. Сливочного цвета плитка на полу и светлые деревянные панели на стенах создавали ощущение какого-то особого домашнего уюта. - Тоже бессонница мучает? – мэтр Элластари обернулся от разожженной печи. В отсветах огня он казался такой же светлой тенью среди других теней. – Проходи, Сильванестри. В свободных брюках из неокрашенной ткани и такой же рубашке, с собранными в низкий хвост волосами мой наставник выглядел юным и древним одновременно. Выпавшим из потока времени. - Мне часто не спится зимними ночами. Решил испечь что-нибудь вкусное к завтраку, - из-за широких рукавов рубашки, подвязанных на уровне локтей руки мэтра Элластари выглядели изящными и хрупкими. Эльфы стареют иначе, чем люди. Седина и морщины не уродуют красоту, болезни не изматывают организм. Просто появляется вот такая хрупкость, словно тело начинает медленно развоплощаться. – Садись к столу. Сейчас поставлю тесто подходить и займусь начинкой. - Я могу помочь, наставник? - Если хочешь. Мэтр Элластари выставил передо мной несколько запечатанных вощенной бумагой кувшинчиков и баночек со специями. - Должен предупредить, я не слишком хорош в кулинарии, - не хотелось бы портить старания наставника своими сомнительными талантами. С тихим смешком, мэтр Элластари покачал головой. - Мы же не на экзамене по мастерству, Сильванестри. Булочки сложно испортить… Смешок оборвался, наставник вдруг запнулся и отвернулся, с преувеличенным вниманием осматривая миску. Под ловкими руками мэтра Элластари тесто быстро превратилось в два десятка круглых заготовок. Для начинки решено было смешать варенье из цветов лунной сливы с парой щепоток «кашмирского солнца» - приправы, напоминающей по запаху и вкусу земную корицу. Я отмерял порции готовой начинки маленькой ложкой, удерживась, чтобы не облизнуть испачканные вареньем пальцы. Переместив первую партию булочек на противень и отправив в печь, мэтр Элластари придвинул ко мне миску с остатками не использованной начинки. - Не стесняйся, Сильванестри. Ниниэль в детстве тоже любила это варенье. И зачастую не дожидалась даже, пока я замешу тесто. Поблагодарив, с удовольствием воспользовался предложением. Всегда любил сладкое. В новом теле лишний вес и проблемы с кожей больше не грозили, почему бы не изредка и не потешить маленькие слабости. И все же не покидало подспудное ощущение, что наставник хочет что-то мне сказать. Что-то важное, но будто не решается разрушить зыбкий уют этой ночи. - Ниниэль… Ты никогда не задавался вопросом, откуда берет исток ее сила, не похожая ни на один магический талант нашего мира? Вопрос поставил меня в тупик, ошеломив своей очевидностью. И вправду, я помнил о способностях моей коллеги и подруги, однако не придавал этому значения. А ведь на Траэсе нет некромантии, силой смерти владеют только маги Бездны, и у них она совсем иначе проявляется. - Не считал уместным проявлять пустое любопытство в столь деликатном вопросе, - ответил несколько чопорно. - Вчера вечером ты сказал, что не знаешь, на каких уровнях проклятие легендарного народа затронуло наш разум и тело, - мэтр Элластари опустил сжатые ладони на стол, не замечая пачкающей распустившийся рукав муки. – Предполагаю, существуют две ключевые точки. Снижение способности к зачатию, как у мужчин, так и у женщин. И высокий риск для женщины в момент рождения ребенка. Не понимая, к чему клонит наставник, я молча ожидал пояснений. Второе предположение звучало довольно неожиданно, учитывая, насколько организмы населения Траэса совершеннее в сравнении с человеческим. - Наставник, почему тогда в Школе не затрагиваются вопросы родовспоможения? Или я неправильно понял? Улыбка одним уголком губ превратила лицо мэтра Элластари в жутковатую маску скорби-и-радости. - Потому что помочь обычный целитель не сможет. И целитель, владеющий магией, тоже. Я видел это не раз. Словно в момент родов жизнь матери утекает из ее тела, как вода из разбитого кувшина. Так было с моей супругой, то же самое произошло с моей дочерью. У Айялани роды начались немного прежде срока. Я готовился заранее, зная, что ее супруг не наделен магическими способностями. Ни все мои силы, ни несколько десятков кристаллов-накопителей не смогли помочь, - пальцы наставника впились в ладони с такой силой, что проступила кровь. – Моя Айалани умерла, не успев дать жизнь своему сыну. Ее жизнь просто просочилась сквозь пальцы. Примороженный к табурету я молчал. Что можно сказать в таких случаях? Любое соболезнование и утешение будет пустыми словами. - Я был уверен, это мое наказание от мира, - голос мэтра Элластари стал совсем безжизненным, словно запись на старой кинопленке. – За равнодушие, за нежелание вмешаться и остановить творящуюся жестокость. Самонадеянность на грани гордыни – считать, будто миру есть до тебя дело… Вздохнув, как после пробуждения от тяжелого сна, мэтр Элластари растер лицо ладонями, оставляя белые полосы муки на щеках. - Мать Ниниэль занималась изучением ядов и противоядий. Она была совсем слабым магом и чрезвычайно талантливым алхимиком. Затворницей, увлеченной своей работой настолько, что игнорировала ее опасность для еще не рожденного ребенка. Мы пересекались в своих изысканиях, я покупал у нее реактивы и изредка уговаривал ненадолго покинуть лабораторию и подышать свежим воздухом. Однажды она перестала выходить на связь. Несколько писем осталось без ответа, амулет связи молчал, и я решил навестить коллегу, - подхватив с края стола кухонное полотенце наставник бездумно покрутил его в руках. – Когда нашел ее, она была уже мертва, как и один из близнецов в ее чреве. Внутри мертвого тела сышалось едва ощутимое биение жизни, и это привело меня в ужас и восторг одновременно. Я понял, что могу сделать для этого ребенка то, что не отважился сделать для родного внука. Плотная ткань полотенца затрещала и превратилась в два лоскута. Мэтр Элластари недоуменно посмотрел на обрывки и отложил в сторону. - В лаборатории хватало острых предметов. Нашелся и нож с тонким лезвием. Я провел вскрытие и вынул ребенка. Девочка была совсем слабой, но на исцеление реагировала. Первые несколько дней она дышала лишь с помощью специальных заклинаний. Не отходя от нее, я ждал, когда магия обрушится на меня за столь чудовищное деяние. Я должен был успеть позаботиться, чтобы дитя оказалась в безопасности, когда превращусь в отступника. Ее мать никому не называла имени ее отца, у нее не было близких родственников. Слушая, я едва удержался от вопроса и вовремя прикусил язык. Описанная наставником процедура кесарева сечения в мире людей широко применялась при осложнениях родов и не являлась чем-либо преступным. Траэс – другой мир с другими законами. Например, здесь нет понятия абортов, и, как вытекает из рассказа мэтра Элластари, не практикуется хирургическое вмешательство в родовой процесс. Скорее всего, до переселения не возникало подобной необходимости. - Магия не спешила с наказанием, а розыски родственников не давали результатов. Я обратился к правителю Лесного Королевства с просьбой позволить удочерить ребенка. Похоронил ее мать, чья смерть никого не удивила, учитывая ее образ жизни. Никто ничего не заподозрил. Ниниэль росла тихой и послушной. Любила сбегать и в одиночестве бродить по саду. Петь начала прежде, чем выучилась внятно говорить. Однажы, разыскивая беглянку, я и увидел проявление ее силы. Дар освобождать душу из плена страдающей плоти и провожать в путь, - отголоски давнего шока проступили на лице наставника, придавая ему странное выражение. – Я испугался. Что, если мой поступок открыл двери в наш мир чему-то непостижимому и опасному? На что способен ребенок, имеющий власть над самой смертью? Что, если в следующий раз вместо пичуги будет чем-то обидевший ее разумный? Покачав головой с горько-нежной улыбкой, мэтр Элластари достал из печи зарумянившиеся до глянцевого блеска булочки и отправил выпекаться вторую порцию. - В который раз я ошибался. Ниниэль росла милосердной и мудрой не по годам. Она словно рука Лесной Матери, дарующая покой после тяжелого долгого пути. Мы никогда не проводили исследований, но Ниниэль объясняла, что ее способность не действует на тех, кто еще не готов сделать последний шаг из мира живых. Хотя владеющие магией природы могут ощущать кратковременный дискомфорт. Ты, наверное, и сам это почувствовал, Сильванестри. Ниниель была так напугана в тот день, что срочно связалась со мной. Вспомнив ситуацию, в которой узнал о способностях Ниниэль, я поднял ладони в успокаивающем жесте. - Тогда действительно не произошло ничего страшного. Даже не назвал бы возникшие ощущения неприятными. Немного тревожными, да, но не более. В сдержанной улыбке мэтра Элластари, в теплом взгляде светилась отцовская гордость за приемную дочь и ученицу. - Простите, если мой вопрос покажется неуместным, наставник. Вы упоминали о нескольких случаях? Были еще? - Были, Сильванестри, - вот теперь выражение лица мэтра Элластари стало по настоящему жутким, окаменевшим в скорби и гневе. – Около ста лет назад ко мне неофициально обратился правитель Лесного Королевства с просьбой помочь в поимке и обезвреживании отступника. Ниниэль тогда была совсем малышкой, я не хотел принимать участие в чем-либо сомнительном и опасном. Однако прежний правитель не любил, когда ему отказывают, особенно если хотят дальше спокойно жить в пределах Королевства. Отступника я нашел быстро – он не особо скрывался, полагаясь на немалый магический потенциал, ставший после искажения непредсказуемым и нестабильным. Его дом выглядел таким мирным, когда я приблизился. Белые вышитые занавески на окнах, клумбы, дорожки из белого песчаника, ухоженный сад. Уютное жилище небольшой семьи, - наставник прерывисто вздохнул. – Если бы не плотная аура разложения и смерти, пропитавшая всю округу. Отступник не захотел сражаться. Точнее, он дрался лишь для того, чтобы у пришедшего появился повод его убить. Проведя ладонью по лицу, словно снимая налипшую паутину, мэтр Элластари продолжил. - Переступив порог дома, я понял, почему живущий здесь маг стал отступником. И перестал испытывать угрызения совести за отнятую жизнь. Его супруга… Скоре всего, она умерла во время или сразу после родов. Воскресить умершего не под силу ни одному магу, даже твой народ, Сильванестри, на это не способен, насколько знаю. Видимо отступник не мог смириться с окончательностью смерти. Искаженная магия природы, вливаемая в мертвое тело особым образом, дает кратктовременную иллюзию жизни и приводит к чудовищным метаморфозам. Но несчастная женщина, утратившая всякую схожесть с эльфийкой и вообще с разумным существом, не спешила нападать на меня. Она боялась сдвинуться с места, будто птица, защищающая гнездо. Я заговорил с ней, - на мгновение наставник прижал ладонь к губам, будто охваченный резким приступом тошноты. – Осознание, что помочь уже невозможно, заставило почувстовать вину и лишило осторожности. Потому, когда она протянула похожую на огромное яйцо стеклянную сферу, наполненную темной жидкостью, я рефлекторно взял ее в руки. И распрощался с остатком резерва. Сфера вытянула из меня силу и лопнула. Увидев, что находилось внутри, я сам едва не лишился рассудка. Отступник все же был гениальным магом. Каким-то образом он смог сохранить жизнь рожденному намного раньше срока ребенку. Мальчик определенно был жив, и требовал срочной помощи целителей. Потратив последние силы на защиту ребенка и перемещение, я перенес нас в столицу, прямо в палаты Правителя. Так у меня появился приемный сын. Помотав головой и вернув на место подбирающийся к горлу желудок, я ахнул, пораженный внезапной догадкой. - Ниликаи… «Дитя мертвой воды»… Это он был тем ребенком? - Да, Сильванестри, - сейчас наставник выглядел, как избавившийся от причиняющей страдания тяжелой ноши. – Я дал себе обещание, и в день своего совершеннолетия Ниниэль и Ниликаи узнали правду о своем рождении и своих родителях. В конце концов, я убил их матерей и готов был принять наказание от выросших детей. Тогда и понял, что так и не научился понимать других. Ниниэль расплакалась, упрекая, что так долго хранил тайну и мучал себя напрасным чувством вины. Ниликаи принял правду спокойно, однако начал понемногу отдаляться от нас. Я думаю, его огорчает и тревожит тот факт, что его отец был отступником. Поднявшись из-за стола и выпрямив спину, мэтр Элластари сложил руки на груди. - Я рассказал все это не только в рамках обмена информацией. Сильванестри, вчера ты сказал, что доверяешь мне. Будто у меня есть четкие моральные принципы, - на красивом лице не дрогнул ни один мускул, только глаза потускнели, как припавший пылью нефрит. – Но на самом деле я убийца, проводивший запрещенные эксперименты, лишь по непонятной прихоти Лесной Матери избежавший наказания от магии и… - И рискнувший магией и рассудком, чтобы спасти две жизни, - я смотрел снизу вверх прямо и твердо, не отводя взгляд, и видел, как изумленно расширились глаза наставника. – Вы не побоялись взять на себя ответственность. Вырастили обреченных на смерть детей хорошими разумными. Я горжусь знакомством с вами и тем, что вы согласились работать со мной. Поза мэтра Элластари изменилась. Словно рассыпалась невидимая броня, открывая тщательно упрятанные под ней эмоции. Сожаление, сомнения, неуверенность в правильности своих поступков, вина… За столетия груз этих чувств должен был стать почти неподъемным.       Печь успела погаснуть, вторая порция булочек получилась с подгоревшими донышками, но вполне съедобной. Мэтр Элластари достал с верхней полки сахарную пудру и, смущенно улыбаясь, присыпал выложенный на блюдо наш кулинарный экспромт. Выпечка наполняла воздух сладким, чуть пряным ароматом, сплетаясь с травянистым благоуханием свежезаваренного чая. Окутанная теплой полутьмой маленькая кухня напоминала другую. В другом мире, в прошлой жизни. До тоскливой боли за грудиной, до желания взвыть. Я понял, что плачу, только когда на губах вместо ожидаемой сладости почувствовал соль, а на плечо опустилась сухая прохладная ладонь. - Я огорчил тебя, дитя? – мэтр Элластари смотрел печально и понимающе. – Плохие воспоминания? Помотав головой, с усилием сделал вдох и отпил маленький глоток чая, безуспешно пытаясь прекратить слезоразлив. - Наоборот, хорошие, - стер беззвучно текущие по щекам слезы и натужно улыбнулся. – В детстве часто готовил так же вместе с родителями. Просто сегодня все напомнило о том времени… - Твоих родителей больше нет в нашем мире?       Не дожидаясь утвердительного кивка, мэтр Элластари заключил меня в объятья, осторожные и некрепкие. Словно боялся сломать, как нечтно хрупкое. В ту ночь мы больше не разговаривали, доев каждый свою булочку в торжественной тишине, будто на поминальной трапезе.