Особенности эволюции в параллельном мире-2. Семейные связи.

Втекающая через приоткрытое окно прохлада заставила в полусне искать уползшее одеяло. Пропажа нашлась в ногах. Набросив одеяло на свернувшегося клубком Кая, прильнул со спины к горячему мужу, снова погружаясь в дремоту. Невнятно заурчав, Кайрин развернулся, сгребая в объятья, оборачиваясь вокруг как огромный кошак. Прохлада моментально сменилась мягким теплом, веки отяжелели, опускаясь сами собой. Шел третий день после возвращения в Лесной Дом. Можно сказать, моя заветная мечта исполнилась. Мышцы ломило от приятной усталости, кости, казалось, стали легкими, как у птицы – того и гляди взлечу. Летать не хотелось. Хотелось кое-чего другого. Кай прижимался так тесно, что его сердцебиение отдавалось в моей груди, вызывая странное, но приятное чувство. В местах соприкосновения кожа разогрелась, напиталась теплом другого тела, и это тепло тонкими ручейками стекало в низ живота. Хмыкнув, мысленно упрекнул себя в несдержанности. Два дня и вот опять… Словно с цепи сорвался.       …На пороге родного дома мною владели два желания. Нормально помыться и залечь спать минимум на неделю. Даже есть не хотелось - Вайлер проследил, чтобы перед отъездом мы пообедали как следует. Кай повесил ножны с катрайями на крюк в коридоре, скинул куртку и ботинки, потянулся, сцепив руки в замок и прогибаясь назад. - Как хорошо снова оказаться дома, - на губах мужа появилась блаженная улыбка. – Не хочу обидеть гостеприимство твоего наставника, Силь, но… - В гостях хорошо, а дома всегда лучше. В моем мире так говорили, - подхватил, полностью согласный с мужем. – Хочу искупаться и впасть в спячку, как иррик зимой. - Обещаю греть и не будить до следующего лета, - прижав ладонь к сердцу, словно давая клятву, произнес Кайрин и направился в сторону купальни. – Идем. Нужно проверить насколько там все заросло. Мох действительно плотно оккупировал купальню, покрыв стены мягким живым ковром. Бросив на дно бассейна парочку свежих «огневушек», подождал, пока вода немного прогреется, и принялся раздеваться. С особым удовольствием снял маскировочный медальон – успел подзабыть ощущение полиэтиленовой пленки, прилипшей к коже. А скоро придется привыкать заново, до возвращения в Цхан осталось пару недель. Кайрин немного заартачился, пришлось ненавязчиво помочь ему снять рубашку и подтолкнуть в направлении бассейна. Выставив баночки с мылом и шампунем и губку на бортик, погрузился в воду с головой. Вынырнул с трудом, словно что-то тянуло на дно, и бросил недовольный взгляд на косу, напоминающую толщиной якорный канат. Нужно поговорить с Фарном. Красота красотой, но однажды сверну шею, наступив на собственные волосы. - Помочь? – с тихим всплеском Кай оказался рядом. – Ты чем-то огорчен, Листик? - Пустое, - думать о чем-либо, когда чуткие пальцы массируют уставшую шею и аккуратно разбирают отяжелевшие от воды пряди, становилось все сложнее. – Хочу попросить Фарн вернуть все, как было. Я ж вусмерть задолбаюсь ухаживать за такой шевелюрой в Школе. Еще и раз в неделю с мэтром Элластари дополнительные уроки… Едва не сболтнув, мол, не просить же наставника помочь, вовремя прикусил язык. Мэтр Элластари, как разумный, вырастивший минимум двоих воспитанников, наверняка не отказал бы. Однако дергать тигра за усы, снова провоцируя у любимого приступ ревности – дурное дело. Прочесывая пальцами мое негаданно свалившееся богатство и нанося шампунь, Кай едва слышно вздохнул. - Жаль. Когда они распущены, ты похож на воплощенное лесное божество, - задней стороны шеи мимолетно коснулись горячие губы. – Но главное, чтобы тебе было удобно, Силь. Блин, наступит когда-нибудь день, когда меня перестанут вгонять в краску такие комплименты? Спасаясь от дурацкого подросткового смущения, с бульканьем ушел на глубину, оставляя за собой пенный шлейф. Вынырнув, решительно взялся за мочалку. - Моя очередь. Иди-ка сюда, лиммаю. Изображая сирену, поманил пальцем коварно улыбающегося мужа. Почему-то хотелось дурачиться, перебрасываться шутками и флиртовать. Наверное, откат после затяжного напряжения так проявлялся. Мне нравилось ухаживать за Каем. Он всегда так искренне реагировал на проявление заботы, словно не мог до конца поверить, что для кого-то важен. Вряд ли у моего мужа были долгосрочные отношения, подумалось внезапно. Среди частых упоминаний о странствиях не угадывалось и намека на сердечную привязанность. Тряхнув головой, прогнал подальше ненужные в данный момент мысли, сосредоточившись на ощущении гладкой кожи под ладонями, на неровностях шрамов, чувствующихся подушечками пальцев. Выйти из модуса целителя до конца не удалось, в процессе помывки осмотрел рубцы от недавних ран, отмечая, что зажило все отлично, вскоре и шрамы станут едва заметными. Намыленные ладони отлично скользили, Кай тихо урчал, как кот, которого чешут за ухом. От этих едва различимых звуков внутри зарождалась вибрация, сердце застучало чаще. Впрочем, ничего удивительного. Близость любимого всегда действовала на меня особым образом, нарушая мыслительную и сердечную деятельность. Было бы еще сил достаточно… - Окунись, солнце, - шепнул в чуть дернувшееся ухо. – И вылезаем, иначе усну прямо здесь и проснусь с рыбьим хвостом. По спине Кая прошла легкая дрожь. Наверное, представил меня с хвостом. - Если уснешь, донесу до кровати, Листик. Несли мы друг друга, выворачивая челюсти в зевках. Откопав в шкафу одеяло, бросил на кровать, еще раз промокнул полотенцем влажные волосы и завалился в подготовленное Каем гнездо из подушек и одеяла. Обхватил мужа руками и ногами и блаженно вздохнул. Сбылась мечта… …Горячая тяжесть прижимала сверху, не вызывая желания ее сбросить. Вкрадчивые прикосновения казались продолжением фривольного сна. Подняв непослушную руку, ощупал тяжесть. Та, в свою очередь заурчала и прикусила стык шеи и плеча. Какое коварство! Нападать на сонного и не способного оказать достойное сопротивление мужа. А еще обещал не будить. Организм моего вялого возмущения не разделял, радостно воспрянув отдельными частями. Кай явно ощутил это всем собой и осмелел окончательно, похоже, поставив себе целью оставить как можно больше поцелуев на каждом квадратном сантиметре меня. От прикосновений к животу я слегка задергался - там было щекотное место, о чем Кай преркасно знал. Губы тут же переместились ниже, во впадинку пупка ввинтился горячий язык. - Что ты творишь? – перехваченное горло выдало высокий писк. Не думал, что у меня настолько неожиданное расположение эрогенной зоны. - Спи, Листик, - одеяло чуть приглушало голос, превращая слова в низкий соблазнительный шепот. – Тебе это снится. Угу, конечно. Поспишь теперь. Решив подыграть, расслабил все мышцы, растекаясь по постели и с возрастающим интересом ожидая продолжения. Кайрин в который раз не разочаровал, действуя решительно и непредсказуемо. Длинные неспешные поглаживания, мягкие поцелуи в самые чувствтительные места словно медленно поджигали тело с нескольких сторон, лишая самоконтроля. Кайрин изучил меня достаточно хорошо, чтобы точно и безошибочно разбить всякий намек на сдержанность. В ушах токал пульс, по позвоночнику снизу вверх растекалось томно-щекотное ощущение, побуждая выгнуться. Хотелось перевернуться, прижать Кая к кровати и вернуть все сторицей. И в то же время хотелось почувствовать хватку сильных рук на запястьях, не позволяющую лишний раз дернуться, впитать всю направленную на меня страсть с жадностью голодавшего неделю. Не отошедший ото сна мозг не мог определиться, какое желание преобладает, тело посылало противоречивые сигналы, путая окончательно. Кай разрешил противоречия, по очереди прикусывая и сразу зализывая ноющие соски, заставляя инстинктивным движением прильнуть еще теснее. Мурлыкающий смешок подсказал, что он явно наслаждается происходящим. Уверенные ладони прошлись по бедрам, мазнули по чувствительной коже паховой складки. Меня охватила странная расслабленность, причудливо смешиваясь с возрастающим возбуждением. Словно лежал под тонким слоем пронизанной солнечными лучами воды, не имея ни сил, ни желания выплывать на поверхность или даже открывать глаза. Судя по ощущениям, Кай расположился на коленях, уложив мои ноги по бокам от своих бедер. На несколько мгновений тяжесть вернулась и вновь исчезла, меня приподняли, подсовывая под задницу маленькую подушку. В сплетение травянистых ароматов дома и индивидуального запаха Кая влилась тонкая сладковатая нотка. Влажные от масла пальцы коснулись промежности, вторая ладонь накрыла член, мягко, без нажима поглаживая. - Хороший сон, - пробормотал, подваясь в ласкающую руку. Кайрин выдохнул со смешком. По груди ручейками растеклись шелковистые пряди чужих волос, губ коснулось горячее дыхание. Не поцелуй - лишь его предвкушение, отозвавшейся колкими искрами в груди. Казалось, я расслаблен настолько, что даже подготовка не нужна. Что нет смысла мучить ожиданием ни себя, ни меня. Однако попытку ускорить процесс пресекли, перехватывая мои руки и заводя над головой. Сжимая запястья одной ладонью именно так, как хотелось. Выдохнув со стоном и прогнувшись в спине, я подчинился потоку, несущему вдоль солнечных берегов. Легкие поцелуи и горячее дыхание, касающееся губ, щек и шеи. Сон, мешающийся с явью, размывающий границы реальности. Первое проникновение прошло мимо сознания, Кай двигался медленно, замирая на мгновение, будто хотел прочувстовать как можно полнее. Будто смаковал каждое движение, как гурман любимое лакомство. Меня затапливало медленным жаром, сердце все быстрее отстукивало в груди, воздух стал густым, как мед, так что приходилось прикладывать усилие для каждого следующего вдоха. Я чувствовал Кая продолжением себя и себя – его частью. Как мифические первые люди, еще не разделенные богами на две половинки.       Меня больше не несло по течению – я сам стал рекой, рассекающей утопающую в зеленых травах равнину. Встретивший другую реку, с более бурными и глубокими водами, и принимающий ее, сливающийся, чтобы дальше следовать одним путем. Удовольствие нарастало размеренно и неотвратимо, приближая нас к водопаду. Удерживающая запястья ладонь разжалась, я незряче потянулся навстречу, зарывась непослушными пальцами в густые волосы Кая, цепляясь за плечи. Наслажадение взметнулось высокой волной, и мы обрушились вниз, разлетаясь на осколки после мгновения невесомости.       Очнулся я много позже, чувствуя себя легким, как прибитая к берегу лодка. Вес лежащего сверху Кая не давил, словно меня укрывало тяжелое, немного жесткое одеяло. Теплое дыхание, щекочущее кожу на груди, и постепенно утихающий стук другого сердца вгоняли в состояние медитативного покоя. - Чудесный сон, - повторил, расслабленно пропуская между пальцами повлажневшие от пота пряди волос мужа, поглаживая за ухом. – Даже жаль просыпаться… - Да, Листик, - я приоткрыл глаза и натолкнулся на полный яркого золота взгляд мужа. Кай смотрел так, будто вел пушистым пером по душе. – Я бы хотел делить с тобой такие сны долгие столетия.       Как показала практика, спать бесконечно не получится. После приятного во всех смыслах пробуждения организм перешел в режим отвратительной бодрости. Кайрин вытянул меня из постели и заботливо отнес в бассейн. При этом отмывал так тщательно и так любовно поглаживая по заднице, что все чуть не повторилось прямо в купальне. Однако у меня начал смутно наклевываться интересный план, потому поползновения пресек и предложил перебраться на кухню и перекусить. На самом деле мне обычно требовалось время на восстановление для второго захода, особенно, если адреналин не шибал в голову. Да и поесть действительно не мешало – желудок уже исполнлял оперные арии. Утренняя непонятная сонливость исчезла, мышцы во всем теле чуть ли не звенели, требуя физической активности. Словно в меня влили энергию. М-да, можно и так сказать.       Копченый окорок и буханка хлеба, купленные в Брише, исчезли, как по волшебству. Найдя в навесном шкафу мешочек сухофруктов, оставшихся от походного рациона, заварил чай и присовокупил находку к трапезе. Желудок перестал петь, зато шило в одном месте, требующее движения, активизировалось на полную. - Хочу прогуляться к нашему озеру, - заявил, догрызая последнюю сушеную ягоду. – Составишь мне компанию? - С радостью, - Кай сноровисто убрал со стола и ополоснул посуду. – Только давай вначале переплетем твою косу. Размеренные прикосновения гребня, превращающего огромное травяное гнездо в подобие прически, тихое сосредоточенное сопение Кайрина за спиной возвращали воспоминаниями в первые месяцы нашей совместной жизни. Тогда дом был меньше. Мой мир был меньше. Многое изменилось. Не могу сказать, что все перемены нравились. Как истинный интроверт, я не приходил в восторг от шумных мест с большим количеством разумных. Но, сидя в доме и не высовывая носа дальше порога, невозможно развиваться. Нет, можно, конечно, по примеру древних мудрецов Тибета, слиться с природой или уйти во внутренний космос для самопознания. Однако, как по мне, медитируя и созерцая собственный пупок, куда большая вероятность просто врасти в землю. Я все же был социально активным интровертом, и полное затворничество не прельщало. - Придержи, пожалуйста, - на грудь шлепнулась тяжелая прядь толщиной в половину запястья. Однозначно, с этой красотой нужно что-то делать. В Школе личного парикмахера у меня не будет, как и лишнего времени на возню с шевелюрой. - Завтра же поговорю с Фарном, - заключил вслух. – Иначе скоро придется носить шейный бандаж. - Да уж, тяжелое богатство, - согласился Кай, чуть слышно вздыхая, и принялся массировать заднюю часть шеи и плечи. Фыркнув, откинулся назад, млея от движений сильных пальцев, разминающих напряженные мышцы. - Еще бы. В прошлой жизни всегда стригся коротко. Совсем коротко, - поводил пальцами на уровне уха. – Один раз даже выбрил виски и затылок и покрасился в ярко-красный. - Интересно было бы увидеть, - с вежливым смешком заметил Кай, похоже, немного ошарашенный моим признанием. – На Траэсе длинные волосы носят почти все народы. Орки, правда, тоже выбривают виски – у них это знак вступления во взрослую жизнь. А еще у них срезают косы вдовы и вдовцы, не планирующие повторно вступать в супружеский союз. Доплетя косу до поясницы, Кайрин переложил ее мне на плечо и продолжил расчесывание оставшейся длины. - В прошлом, до Переселения, дроу срезали волосы поверженным врагам, - в голосе мужа проскользнули рычащие нотки. – Символическое отъятие силы у проигравшего. А Файсар явно любил символизм и некоторые ретроградные традиции, особенно когда они играли ему на руку. Надеюсь, твари Бездны не только обстригут его патлы, но и обглодают до костей. Жалости к этому дроу у меня не осталось ни капли, даже с поправкой на его нелегкую семейную историю и психическую нестабильность. Ни один псих почему-то головой о стену не бьется, а норовит нагадить своему ближнему. Почувствовав смену настроения, Кай быстро закончил парикмахерские процедуры, соорудив прическу в виде свернутой в несколько колец косы, закрепленную прочными кожаными ремешками. - Не передумал идти на прогулку? Отлично. А вечером можно потренироваться с таллом. Подскочив и ощупав конструкцию на голове, выразил готовность выдвигаться, копчиком предчувствуя, как весело мне будет вечером. Чтобы стать хорошим мечником, нужно тренироваться постоянно, а я забросил тренировки почти на все лето. Воинское дело не по мне, я, в принципе, и не планировал избирать его своей стезей. Но глубоко внутри тлел огонек завистливого восхищения совершенством боевых техник мужа. Искупаться не получилось – вода в озере оказалась достаточно прохладной. Понаблюдав за рассекающими водную гладь утками, откормившимися за лето до размеров небольших лодок, пожалел, что не прихватил с собой ловчую сеть. Было бы свежее мясо к ужину. Утки, будто догадавшись о моем просчете, подплывали совсем близко, утята-подростки, похожие на едва оперившихся динозавров с длинными шеями, махали куцыми крыльями, пробуя взлететь. - Не смотри так хищно, Силь, - усмехнулся Кай, проследив за направлением моего взгляда. – Как насчет пообедать в трактире у Мррах? Мы еще побродили по окрестностям, наслаждаясь уединением и возможностью предаться безделью. Я поделился с Кайрином давно лелеемой идей о небольшом домашнем хозяйстве, встреченной весьма одобрительно. С местом для загона определились быстро, дело осталось за малым – вырастить этот самый загон и домик для птицы и купить в поселке с десяток птенцов курхов. Решено было отложить воплощение замысла до весны. Курхи – птицы неприхотливые, пропитание сами себе найдут, а в теплое время года их вообще можно отпускать на свободный выпас и не волноваться. Зал трактира практически пустовал – мы пропустили время обеда. Возле окна трапезничали деревенские гончар с кузнецом, коротко поприветствовавшие и вернувшиеся к своей неторопливой беседе. Съеденное на завтрак будто провалилось в пустоту, потому заказали по большой миске мясного жаркого с осенними овощами и куску пирога с ягодами и медом. Я никак не мог отделаться от ощущения, что судьба, совершив виток, вернулась в ту же точку, но уже с другими условиями. Наблюдая за Каем, с аристократическим изяществом разбирающимся с пирогом и совершенно неаристократично украдкой слизывающим с пальцев капли меда, я чувствовал, как влюбляюсь в мужа еще больше. Что-то все же, наверное, было правдивым в тех фентезийных книгах о резонансе душ и предназначенных. По крайней мере, мне хотелось в это верить. - Устал, Силь? – на обратном пути Кай время от времени бросал на меня встревоженный взгляды. – Ты какой-то задумчивый. Что тебя беспокоит? Покачав головой, увернулся от полушутливой попытки отбрать у меня торбу с купленными про запас продуктами. - Просто вспомнился первый год жизни в этом мире, - улыбка сама собой выползла на лицо. – Я тогда так мало знал. И постоянно добавлял тебе хлопот. Кай тоже улыбнулся, светло и немного мечтательно, вызывая желание немедленно сцеловать эту улыбку. - Я тогда боялся оставить тебя. Уезжая в город, думал, все ли у тебя в порядке, - покаянно вздохнув, муж добавил немного тише. – Ты был таким самостоятельным и любопытным. Старался быть сильным в любой ситуации. Иногда я едва сдерживал желание закрыть тебя в доме. - И что тебя останавливало? – спросил, подпустив в голосе иронии. - Понимание, что в таком случае точно потеряю тебя. Птицу не удержишь в клетке – она либо зачахнет, либо возненавидит своего пленителя. А я хотел быть твоей опорой и защитой, чтобы ты мог доверять и полагаться на меня. - Я всегда доверял тебе, - произнес, сраженный прозвучавшими откровениями. – С первой встречи. Влюбился, как подросток, в своего строгого и заботливого наставника и боялся признаться. - В этом мы были похожи, лиммаю, - Кай незаметно придвинулся, тихий смешок пощекотал ухо. – Ты поднимал со дна души самые светлые чувства и самые темные желания. - Поднимал? – я выгнул бровь, поддразнивая мужа. – Все в прошлом? Окинув цепким взглядом окрестности и, в особенности, густые заросли кустарника, Кайрин оскалился в неприлично хищной усмешке. - Готов доказать обратное хоть сейчас. - Лучше дома, - по спине прошел маршем полк огненных мурашек. – У меня тоже есть встречное предложение. Работа, беспокойства и тревоги, судьбы мира и родственники – все осталось за порогом Лесного дома. Мир никуда не исчезнет, а у нас есть эгоистичное право на несколько часов только для себя. Друг для друга. Впечатанный в стену коридора Кайрин издал хриплый смешок. - Ты стал таким сильным, листик… Смешок перешел в высокий стон, стоило прикусить шею и следом пройтись мазками языка по свежему укусу. Безмолвно извиняясь за несдержанность, я зализывал след от зубов, мягко касался поцелуями, губами чувствуя все ускоряющийся пульс. Подспудное желание, зреющее во мне с утра, прорвалось и расцвело буйным цветом. Хотелось вернуть всю нежность и заботу, в которых меня купали с момента знакомства. Пора взрослеть и не набрасываться каждый раз на мужа, как несдержанный юнец, дорвавшийся до сладкого. Кай возражений не имел, подставляя губы, позваляя вести в поцелуе. Идея медленно и соблазнительно распутать все завязки на рубашке была признанна несостоятельной – запустив руки под плотную ткань, я с удовольствие прошелся ладонями по спине мужа, приласкал чувствительное место на пояснице и потянул рубашку вверх. Прижатый к стене полуобнаженный Кай в расстегнутых брюках, сползших на бедра, дышащий приоткрытым ртом и щурящий кошачьи глаза являл собой картину, достойную кисти лучших мастеров. Демиурги и Бездна, до сих пор не верится, что настолько красивый мужчина весь мой. - Хочешь продолжить здесь? – Кай провокационно выгнулся, притираясь ко мне и опираясь на стену только затылком и лопатками. - Лучше на кровати, - голос сел на октаву, горло перехватило от прилива возбуждения, ударившего кулаком под дых. Грациозно избавившись от штанов и белья и переступив сваленную кучей одежду, Кай направился в сторону спальни. Кончик косы покачивался на уровне поясницы как черная стрелка, указывающая на ложбинку между мускулистых ягодиц. Я шел следом, как крыса за Гамельнским крысоловом, разве что слюной на пол не капая. М-да, в некоторых жизненных аспектах сдержанным и уравновешенным стану не скоро. Прикрытые из-за осенней прохлады ставни не пропускали свет, и спальня тонула в таинственном зеленоватом полумраке. Кайрин убрал с кровати одеяло и простынь, сбросил на пол подушки и улегся на спину. Демонстративно медленно, позволяя полюбоваться красотой и гибкостью хорошо тренированного тела. Это выглядело мило – не наигранностью опытного соблазнителя, а немного наивным нахальством юного парня, за которым прячется смущение. Я оценил вид, одобрительно поцокав языком и устровшись сверху с намерением произвести и тактильную оценку. Я любил своего мужа и любил все его грани – надежного друга, остроумного собеседника, строгого наставника, умелого воина, страстного любовника и спрятанного глубоко внутри неуверенного в себе юноши. Последнюю сторону Кай демонстрировал крайне редко, и временами хотелось, чтобы она исчезла вовсе. Чтобы мой лиммаю чувствовал себя любимым и ценным просто по факту своего существования. Ополовиненная склянка с маслом килаэ с утра осталась на столе. Отрываться от распаленного ласками и расслабленного мужа не было ни малейшего желания, потому отдал мысленный приказ лианам, и спустя мгновене требуемое оказалось в руке. Приподнявшись, провел кончиками пальцев по груди Кая и заглянул в темнеющие глаза. - Побудешь послушным? - Попробую, - облизнув приоткрытые губы, Кай вытянул руки вверх, обхватывая одной запястье другой в замок. В подобные игры мы играли нечасто. Временами мне казалось, у Кая появился своеобразный фетиш после нашей первой ночи в Лесу. Возможность отпустить поводья, отказаться от активных действий и позволить себе просто принимать ласки. Я ценил доверие мужа, потому в такие моменты старался быть особенно нежным и внимательным. Происходящее не являлось актом доминирования и подчинения. Скорее, апофеозом взаимного доверия, моментом, когда можно опустить все внутренние щиты. - Молодец, - я погладил сохнущие от частого дыхания губы мужа и увернулся от шаловливого языка. – Ляг на живот, пожалуйста. Влажные от масла ладони без нажима скользили по коже, от воротниковой зоны к лопаткам и вниз, к прогибу поясницы. Первые минуты тело под руками напоминало статую из черного дерева – необходимость долгое время оставаться настороже вызывала гипертонус мышц. Я продолжал поглаживания, позволяя маслу впитаться и сделать свое дело. Уложив волосы мужа рядом с головой, чтобы не испачкать, прошелся мягким движением по надплечьям, большими пальцами провел вдоль задней части шеи. Тихо длинно выдохнув Кай расслабился, растекся шелковой лентой по постели. Сместившись ниже и устроившись на ногах мужа, хищно усмехнулся и положил обе ладони на полукружья ягодиц, легко сжимая. Кай чуть приподнялся, вздрагивая и вздыхая, но замок рук не разжал. Наслаждаясь упругостью мышц под руками, сдвинул пальцы, соскальзывая в ложбинку, растирая масло вокруг сжатого входа. Пока не с целью подготовки, просто лаская. Мне нравились неспешные прелюдии, ощущение медленно нарастающего возбуждения, окутывающего горячим туманом и проникающего под кожу, растекающегося вместе с током крови. Нравилось наблюдать, как реагирует любимый на мои действия, и доставлять ему удовольствие. И сейчас собирался сделать нечто новое и очень бесстыдное.       Наклонившись, легонько прикусил блестящую от масла ягодицу и провел языком от копчика вниз. Кай взбрыкнул, как норовистый рыых, издав невнятное восклицание. Успокаивающе поглаживая поясницу, решил, что уточнить будет нелишним. - Неприятно, солнце? Мне прекратить? - Не… нет… не знаю, - казалось, Кай задыхается, не в силах идентифицировать испытываемые ощущения. Однако его тело говорило о другом, неосознанно подавась навстречу. – Продолжай…       Наблюдать, как любимый распадается на части от удовольствия в моих руках, было особым видом кайфа. Меня охватил азарт исследователя. Что будет, если, размяв и увлажнив складочки мышц, толкнуться кончиком языка в сжатый вход? А если паралелльно приласкать ладонями внутреннюю часть бедер? Результат эксперимента превзошел все ожидания. Кай выгибался, припадая грудью к постели и поднимая задницу, пальцы свободной руки прорвали и вцепились в моховое покрытие кровати. Такого диапазона звуков от мужа я не слышал… Ни разу еще не слышал. Вскоре поощрительные стоны и вскрики перешли в хриплый скулеж. - Пожалуйста, Силь… Листик… Пожалуйста… Голос Кая звучал откровенно жалобно, словно на пределе. Скатившись на кровать рядом, перевернул несопротивляющегося мужа и подзавис на долю мгновений, чувствуя, как сердце пропускает удар, а по позвоночнику прошибает электрическим разрядом. На фоне покрывающего кровать мха мой лиммаю казался драгоценностью на бархатной подушке. Сведенные, будто от невыносимого напряжения брови, полуоткрытые глаза, черные от расширенных зрачков, прикушенная нижняя губа, разметавшиеся волосы, выбившиеся из косы и ластящиеся к покрытой испариной темной коже. Поднимаемая частым неритмичным дыханием грудь, острые вершинки сосков, которые так и тянуло прикусить, каменно-возбужденный член, оставляющий вязкие блестящие дорожки смазки на животе… Кровь набатом ударила в виски и вся отхлынула в пах. Сведенные судорогой руки Кая пришлось разжимать практически силой. Осторожно погладив подушечками пальцев след, оставшийся на запястье и грозящий превратиться на завтра в полноценный синяк, помог уложить руки вдоль тела. Кай ощущался совершенно расслабившимся, послушным, но не безвольно-покорным. Я чувствовал на себе его взгляд, как горячие лучи полуденного солнца, скользящие по коже, отчего собственное возбуждение становилось почти нестерпимым. Но эксперимент еще не закончился. У Кая была чувствительная грудь, пару раз удавалось довести его до пика только лаская и покусывая соски. Твердые от прилива крови вершинки напоминали перезревшие ягоды червяники, перекатывать их между губами было так же сладко. Кай крупно вздрагивал и запрокидывал голову, открывая беззащитное напряженное горло, впивался пальцами в мох. Происходящее напоминало прекрасный в своей первобытной дикости ритуал. Задыхаясь от жажды и восторга, я ласкал любимого губами, языком, всем телом, ловил его отклик всем своим существом. Вдыхал смесь наших запахов, оседающую в легких сладким ядом, горячащую кровь, и проваливался в другую реальность, в которой не существует никого, кроме нас двоих. Путаной дорогой губы достигли впалого живота. Стоило дотронуться до члена кончиком языка, подхватывая выступившую каплю смазки, Кай протестующе замычал и уперся ладонью мне в плечо. - Что такое, лиммаю? – перехватив руку, провел губами по запястью вдоль линии вен, игриво лизнул центр ладони. – Скажи, как сделать тебе еще приятнее? Изначально собирался заласкать Кайя до состояния счастливой медузы и довести до оргазма оральными ласками – моему лиммаю они очень нравились, но почему-то он стеснялся их принимать. - Полностью… Чувствовать тебя в себе… Каю оставалось сложно просить что-либо для себя. Даже в постели с законным супругом. Словно он сомневался, что имеет на это право, что его просьба будет услышана и принята. - Все, что захочешь, Кай, - я чувствовал себя опытным искусителем, поддразнивающим юного смущенного любовника. Юным Кай не являлся уже давно, однако полностью скрыть смущение ему не удавалось. – Покажи мне, чего именно тебе хочется. Оттолкнувшись подрагивающей рукой, Кайрин устроился на постели, опираясь на локти и колени и низко опуская плечи. Сглотнув сухим горлом, переместился за спину мужу, длинно огладил вдоль хребта и обмакнул пальцы в остатки масла. - Не надо… Давай так… Мотнув головой, Кай расставил ноги шире, дыша, будто загнанный. - Надо, солнце. Потерпи еще немного, - увещевал ласково, не прерывая подготовки. – Я люблю тебя. И очень хочу сделать приятно… Предварительно разработаные языком мышцы подавались легко. Я тщательно смазывал и растягивал, чтобы дискомфорта не возникло даже в первые мгновения. И на очередном глубоком вздохе скользнул внутрь, не встречая сопротивления. Нервы обожгло острым приливом удовольствия, сердце прыгнуло к горлу. Стараясь сохранять ровный неторопливый темп, немного сменил угол проникновения и тут же был вознагражден хриплым вскриком. Кай двигался навстречу, ломая остатки самоконтроля, мешал стоны с признаниями и просьбами, от которых пылали уши, а в глазах колыхалась багровая пелена. Сжимал меня внутри так плотно, словно стремился удержать навсегда. Опасаясь не продержаться достаточно, чтобы удовлетворить мужа, приник плотнее, прошелся ладонями по груди и прижал двумя пальцами соски, пощипывая и оттягивая. На доли мгновения Кай весь сжался, стискивая меня до боли и затрясся, выплескивая возбуждение с протяжным стоном. Утягивая меня за собой в финальное падение…       После столь оглушающе-яркой близости в теле будто растаяли все кости, лишая малейшего желания двигаться. Кай мерно дышал, не выказывая неудобства от возлежащей на спине тяжести в виде меня. Осторожно рассоединившись и запечатлев поцелуй между острыми лопатками, поднялся с кровати и направился в купальню. Я уже знал, что Кай может ненадолго отключаться после занятий любовью в принимающей роли, потому не волновался. Набрав миску теплой воды и добавив несколько капель настойки золототравки, прихватил мягкую губку и вернулся в спальню. Густой терпкий запах страсти защекотал ноздри, будоража. Мысленно приструнив ненасытный организм, приоткрыл ставни и опустил миску на пол возле кровати. От влажных прикосновений Кай заурчал, безуспешно пытаясь то ли отползти подальше, то ли повернуться на бок. Забравшись на постель с ногами, тщательно очистил спину и ягодицы мужа от масла и телесных жидкостей и потянул за плечо, побуждая сменить позу. Урчание усилилось, впрочем, неудовольствия в нем не слышалось. - Листик, - золотые глаза открылись, подернутые дымкой пережитого удовольствия и сонные. – Прости, я немного… необычно себя чувствую. - Ничего не болит? – пригладив всклокоченные волосы, ласково коснулся щеки. – Сейчас оботру тебя и будем отдыхать. - Не болит, - пробормотал Кай, прикрывая глаза с блаженной улыбкой и уплывая в полудрему. – Чувствую себя таким легким, будто вот-вот взлечу… Не отпускай меня, Силь… - Не волнуйся, не отпущу, - последние слова ударили невидимым молотом и что-то разворотили в грудной клетке. – Укрою одеялом и буду обнимать всю ночь. Наскоро приведя себя в порядок, подобрал сброшенные постельные принадлежности. Приподняв окончательно отбывшего в царство сна Кая, подсунул одну подушку ему под голову, укрыл нас одеялом, подтыкая края. Попросил дом закрыть окна и с головой зарылся в образовавшийся кокон. Обвил руками размеренно сопящего мужа и притянул ближе, обнимая со спины… … - Ты что-то хотел, Силь?       Кай не двигался, однако голос звучал совершенно не сонно, завораживая соблазнительными бархатными обертонами. Похоже, с цепи сорвались мы оба. Сдвинув ладонь, покоящуюся на груди мужа, ниже и обнаружив твердые доказательства своей теории, легонько прикусил кончик уха. В отместку Кай прижался еще плотнее, проезжаясь задницей по стратегически важным точкам. - Кажется, я не одинок в своем желании, - шепнул, дразня мужа легкими ласками. – И кое-кто рискует с самого утра… - Ты же проявишь снисхождение к своему лиммаю, жаждущему любви? – приподнимая уголки губ в хитрой усмешке, Кай повторил свой маневр. - Обязательно, - налившийся желанием член упирался в соблазнительные ягодицы, отбивая желание вести дискуссии. – Тебе так удобно, солнце? - Да-а, - томно протянул Кай, сгибая одну ногу и открывая лучший доступ. – Тогда… в клане Первокамня мне понравилось… Надо же, он еще и запомнил в деталях ту безумную ночь. После вчерашних постельных упражнений подготовка не требовалась, Кай остался податливым и раскрытым. Поза не располагала к активным движениям, зато позволяла беспрепятственно обнимать, ласкать обеими руками, оставлять разнеженные неторопливые поцелуи на шее и плече. Погружаться в неспешное удовольствие как в облако горячего пуха. И осознавать все яснее, что даже многих столетий не хватит, чтобы насытить эту бесконечную жажду, потребность чувствовать любимого и делить на двоих ночи и дни.