Сказка о жаровом змее

В воздух поднялись бокалы вина: – Без царя народ – сирота! – Где царь, там и правда! – Пусть будет крепко царство казною! Почесав свою бороду, царь польщенно улыбнулся, и гости дружно выпили. Всё ещё погружённый в свои думы Лесьяр медленно сделал глоток вина, а Владомир лишь смочил губы – где-где, а вот у Емельяна он пить не собирался. После того, как бокалы и чарки были поставлены на стол, в середину зала вышли музыканты да скоморохи, приглашённые царём потешать гостей. От мыслей, стаей жужжащих мух заполонивших голову Лесьяра, ему кусок в горло не лез. Лоб раздражающе чесался под очельем кокошника, смоченное сладким вином горло саднило, яркие наряды пляшущих танцовщиц пестрели перед глазами, звон бубнов, хлопот ладош и весёлые голоса пирующих гостей шумели в ушах… Лесьяр постарался не обращать на это внимания и исподтишка разглядывал всех и всё вокруг – особенно большое место. Царь всё время пиршества не утихая продолжал довольно выкидывать свои нескладные шутки и, казалось, беззаботно проводил время, в то время как у окружавших его прибывших к пиру гостей уже челюсти затекли держать улыбки на своих лицах. Такие пиры не были праздным занятием для тех, кто приехал сюда ради царской милости. И потому, углядев особенно хорошее расположение духа царя после прихода Владомира, жаждущие царских денег да грамот страждущие облепили большое место – каждый в надежде урвать свою долю. А Емельян, по-детски радостно хлопая глазами, с превеликим удовольствием чесал языком со своими льстецами. Однако от глаз Лесьяра не укрылось, как единожды царь наклонился к сидящему подле него воеводе и что-то прошептал тому на ухо, отчего царица нахмурила свои тонкие брови. Выслушав царя, воевода вышел из-за стола, а тот тем временем с довольным лицом вернулся к еде и веселью. Тут Лесьяр почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд: за властелинскими* столами, предназначенными для царских и приглашённых ко двору заклинателей, сидел краснощёкий мужчина и с любопытством рассматривал новоиспечённую жену Владомира. *властелинские столы на реальных царских пирах предназначались для представителей духовенства, но в данном мире духовенства как такового нет, и потому я решила использовать это название для столов, предназначенных для заклинателей. Владомир же заметил, что Лесьяр вдруг куда-то засмотрелся и затем отвёл глаза, и из любопытства поглядел в ту же сторону. Ах, ну да, тут же есть одно очень знакомое Лесьяру лицо – Лука Коротай, или для своих просто Беляй – один из заклинателей Зеленоборской общины. В каждом царстве могло быть сколько угодно общин заклинателей, каждая из которых существовала сама по себе со своим уставом, а цари лишь при необходимости пользовались их услугами. У царя на службе могли быть его собственные заклинатели, но редко когда они были сильными, ведь какой сильный заклинатель захочет быть под царским началом? Там одни бумаги да скучная службишка – силу оттачивать негде, не разгуляешься! Потому у заклинателей служба у царя не была в почёте – разве что у тех, что были охочи до казённых денег. Зная это, цари часто вместо того, чтобы иметь своих собственных заклинателей, желали наладить хорошие отношения с теми общинами заклинателей, которые уже были на их землях: тогда со стороны царя обеспечивалась исправная денежная помощь, в обмен на которую царь мог рассчитывать на поддержку заклинателей в случае какой надобности: например, столкновений с другими царствами. И Емельян не стал исключением. Зеленоборская община, которой принадлежал Владомир и когда-то Лесьяр, находилась на землях Лихолесского царства. Потому когда-то лет эдак шесть назад сразу после войны с кочевниками царь Емельян принял решение начать сотрудничать с их общиной, и главы с радостью согласились на его предложение. Для этого от общины понадобилось выбрать доверенное лицо, которое было бы связующим звеном между общиной и царским двором – этим лицом выбрали Беляя: выдающихся заклинательских способностей он не имел, зато отличался исполнительностью и трудолюбием. В день, когда Лесьяр якобы попытался выкрасть царицу, Беляй также был по делам во дворце у царя, потому именно он и стал тем, кто тут же примчался из Житецка в Зеленоборскую общину и сообщил всем о случившемся. С его слов Лесьяра тогда просто поймали в покоях царицы и ни о каком сражении речи не шло. И пока все главы и старейшины Зеленоборской общины разбирались за что им хвататься: то ли пожар тушить, то ли выдвигаться в столицу для выяснения обстоятельств – ни Лесьяра, ни Емельяна в Житецке уже не оказалось… А случилось нечто иное. В землях Лихолесья и прилегающих царствах разразилась буря: прогремели громы, белыми паутинами расползаясь по закрывшим небо чёрным тучам; по лесам да городам загуляли могучие вихри, сметая своими невидимыми руками всё на своём пути; разбушевавшиеся полноводные реки повыходили из берегов, затапливая своими мутными водами поля да луга, а дрожь земли под ногами ощущалась даже у далёких морей… Заклинатели со всех общин и царств волей-неволей поспешили остановить это бесчинство, однако подступиться к сердцу сражения оказалось невозможно: стояла непроглядная тьма, вокруг витала ужасающая сила, доселе никем невиданная на землях яви. Никто так и не сумел разобрать, что вообще творится и как это можно остановить. И пока заклинатели пытались что-то предпринять, всё само стихло. Тучи разошлись, ветры угомонились, реки вернулись в свои берега, и лишь вывороченная наизнанку земля давала знать о том, что здесь только что произошло нечто непоправимо ужасное. Много что тогда оказалось стёрто с лица земли: целые леса, сёла, пахотные земли и в конце концов люди… Со слов Емельяна оказалось, что Лесьяр, не преуспев в том, чтобы выкрасть царицу тайно, решил сделать это силой. И сила эта оказалась не просто богатырской силой заклинателя, а силой царей нави – змеиным колдовством. Для того чтобы владеть этим колдовством, заклинателю необходимо встать под покровительство змея – быть прислужником нави, что недопустимо для заклинателя, который по долгу службы обязан подчиняться общине и помогать мирным людям. Потому Емельяну ничего другого не оставалось, кроме как вступить в битву, дабы защитить себя, свой народ и свою честь, убив Лесьяра, а затем, чтобы тот не сумел каким хитрым способом вернуться к жизни и вновь угрожать его жене, уничтожить его прах… От такого недалёкого царя как Емельян это сперва прозвучало как бред сивой кобылы. Лесьяр? Да чтоб он был как-то связан с навью? Ещё и не просто связан, а получил оттуда ни много ни мало змеиное колдовство? И если уж он его получил, то как тогда Емельян-то со своей дружиной сумел его победить? Со змеиным колдовством по слухам и сотня заклинателей-то не справится! Однако… несусветные разрушения говорили сами за себя – это не было похоже на работу обычного заклинателя, а Лесьяра и правда нигде не было видно. Он исчез, словно его никогда и не существовало… Несмотря на то, что были затронуты даже соседние царства, это дело было внутренним делом между Зеленоборской общиной и царским двором Лихолесья. Сразу после этих событий главы общины и царь провели срочное заседание и суд, пока вся община стояла на ушах и ждала решения. Ну не верил никто, что Лесьяр был способен на такой проступок! Однако после долгого расследования… Лесьяра во всеуслышание объявили предателем. Конечно, это возмутило всех в общине, кто близко общался с Лесьяром, и в дальнейшем они тайно выходили на поиски, но… безрезультатно. Ни следа Лесьяра. Владомир тогда заболел. Очень тяжело заболел. Потеря самого близкого человека для него оказалась слишком сильным ударом. А позже, когда он, упражняясь сутки напролёт, отчего его сила начала расти не по дням, а по часам, сумел с доселе никем не виданной скоростью стать заклинателем, всё, чего Владомир захотел, – это наказать виноватого. Он желал уничтожить на хрен всех и каждого, кто был причастен к тому, что Лесьяра больше с ним нет, а затем хоть на том свете, но найти Лесьяра, чего бы ему это ни стоило… И теперь одно дело, пусть и случайно, но было сделано: Лесьяр вновь находился прямо рядом с ним. Осталось только разобраться со вторым. Владомир вздохнул и оглянулся на сидящего рядом с ним Лесьяра: тот спокойно сидел за столом, положив руки на свои колени. Почему же он просто не хотел поделиться с ним тем, что на самом деле произошло? Ведь ради него Влад и стал заклинателем, которым зарекался никогда не быть, даже несмотря на то, что Лесьяр иногда говорил о том, какие у него были большие задатки… А ведь кто знает: возможно, если бы в то время Владомир не упрямился, а как и все учился заклинательству, с Лесьяром бы в тот злополучный день ничего бы не случилось… Тем временем Лесьяр продолжал с безразличным лицом осматривать столовую палату, очевидно позабыв о том, что по правилам нужно непременно съесть поднесённое царём блюдо. Под свисающим до их колен краем скатерти Владомир потянулся к руке Лесьяра, чтобы напомнить тому: надо не забывать подыгрывать. Несмотря на внешнее спокойствие, спрятанная под скатертью рука, до которой дотронулся молодой человек, оказались крепко сжата кулак. Стоило молодому человеку притронуться, как эта рука вздрогнула, словно застуканная врасплох. Но сам Лесьяр даже не взглянул на Владомира: спокойно вытащил свою руку и приступил к еде. В этот миг он, казалось, был больше похож на заколдованную куклу, нежели на живого человека: клал в рот еду и, почти не жуя, проглатывал, продолжая исподтишка внимательно прощупывать взглядом всё вокруг. И тут сердце Владомира заболело, будто сжатое этим самым кулаком. За более чем три года много воды утекло, однако молодой заклинатель не был настолько слеп, чтобы не заметить, как старательно Лесьяр прятал от него свои переживания, и вместо того, чтобы поручить работу кому-то другому и не наступать самому себе на горло, находясь здесь, зачем-то всё взваливал на свои плечи. Владомиру было тяжело видеть такого Лесьяра вместо привычного ему мягкого и доброго старшего брата, а потому ему захотелось ещё скорее выведать все до последней капли сведения, чтобы наказать тех, кто был виновен в тех отвратительных событиях, и вернуть то бережно лелеемое им в памяти старое доброе беззаботное время. Эх, если бы только Лесьяр ему всё рассказал… * Так как Лесьяр и Владомир сильно припозднились, то пир быстро подошёл к концу. Царь поблагодарил присутствовавших гостей и, идя на поводу у своего прекрасного настроения, распорядился на другой день всем выслать с собой по бочке вина и мёда из царских погребов. Но пока ещё праздник не был окончен: Емельян пригласил гостей понаблюдать за сожжением Масленицы, стоя прямо под сенью гульбища, которое выходило на главную площадь детинца, где сегодня проходили праздничные гулянья. Гости засуетились на своих местах, благодаря царя за оказанный приём, а царь под руку с царицей в сопровождении своей дружины вышел из столовой палаты, по пути подмигнув Владомиру и его «жене». Немного погодя, один из дружинников Емельяна подошёл к Лесьяру и Владомиру и повёл их к царю, который уже дожидался их в сенях, стоя в окружении своих приближённых, но уже без царицы. Радушно улыбнувшись своим дорогим гостям, Емельян повёл их вниз по крыльцу. Владомир сам не замечал, как при царе держался особенно прямо, расправив свои широкие плечи и задрав голову, неосознанно загораживая собой Лесьяра. Но это бросалось в глаза лишь только самому Лесьяру, который в прошлом знал Владомира и его повадки как свои пять пальцев, в то время как для остальных, в том числе для Емельяна, эти детали остались непримеченными. Пока они спускались вниз, Емельян без умолку вёл праздный разговор с Владомиром: – Ах, по нраву ли вам пришёлся праздник? Сегодня были приглашены чужеземные музыканты – давненько я не слышал ничего подобного в этих землях! Заклинатель уж было собрался что-то ответить, но Емельян махнул ему рукой: мол, полно, я знаю, что ты ответишь любезность, оно ни к чему. – Столько слухов расползлось, пока тебя не было! У меня весь двор на ушах стоял, хотя мы ж тебя от силы пару раз видели! Как по земле покатилась о тебе слава, так оказалось, столько было желающих сосватать на тебе своих дочерей. И все шли через меня проситься, словно я сват твой, – царь громко рассмеялся, – а я то и сам тебя едва ли дважды имел возможность увидеть! Ну я ж столько раз звал тебя, а ты всё отказывался. Глядишь, сосватали бы тебя и раньше. Хотя я слышал, ты вроде уже посватан был? Или всё враки? – Враки, царь-батюшка. Да и я бы против своего сердца никогда не пошёл. Спустившись с крыльца, они оказались во дворе. Царь отвернулся от своих гостей и зашагал немного впереди, по-хозяйски указывая дорогу: – И то верно! Жена, да ещё и по любви, на вес золота! Я вот за свою Ярославушку коли надо и жизни не пожалею! Сердце своё вырвать ради неё готов! – царь приложил руку сперва к правой стороне груди, а затем, вдруг осознав, что сердце находится с другой стороны, рассмеялся и поменял руку. – Ха-ха-ха! Так что да, хорошая жена на дороге не валяется, и нужно беречь её пуще зеницы ока. – Твоя правда, – Владомир улыбнулся, но Лесьяр почувствовал, как рука Владомира, державшая его руку, дрогнула. – Обязательно последую твоему совету. – Тц… Ну вот надо же, вот что слава творит: стоило тебе стать известным заклинателем, как тут же всем понадобился! Зря, зря ты такой талант прятал! – Так не было для кого показывать… – Ну не правда – таланты на земле всегда ценятся, а уж тем более такие, как у тебя! Действительно сильных заклинателей не так уж и много! Эх, жаль я своими глазами не видел тогда в Белгороде твою силушку! – Если у царя будет для меня работа, то я готов за неё взяться. – Да последние три года, слава богам, в Лихолесье тихо, – царь с широкой улыбкой посмотрел в глаза Владомиру. – Но ежели что, то обязательно воспользуюсь твоим предложением! В ответ Владомир тоже улыбнулся царю, но его рука, и без того крепко сжимавшая руку Лесьяра, теперь не просто дрогнула, а сжалась с такой силой, что Лесьяру пришлось проявить немалое самообладание, лишь бы не дать себе дрогнуть от боли. Рука заклинателя настолько сильно сковала его руку, что, будь на месте Лесьяра самая что ни есть обычная девушка, едва ли она сумела бы не вскрикнуть и не согнуться пополам от приложенной силы. Лесьяр сразу поднял свои булатные глаза на Владомира и увидел, как нацепленная им на себя личина благодушия вот-вот готова была треснуть по швам: улыбка на начавшем краснеть от гнева лице скривилась, на лбу вздулась вена, а над челюстью заходили желваки – так оказывается, не так уж и хорошо этот возмужавший за три года хулиган научился скрывать свою буйную головушку. Благо что Емельян, ведя своих гостей по заснеженному двору, отвернулся и не приметил этого. Лесьяр, конечно же, не хотел, чтобы Владомир тут сорвался, а потому стал тихонько гладить его по крепко сжимающей его пальцы руке, пока не почувствовал, как они, наконец, начали понемногу расслабляться. Ощутив поглаживания на своей руке, продолжая вполуха слушать болтовню идущего впереди Емельяна, Владомир посмотрел полными боли и гнева глазами на Лесьяра. Намеренно или нет, Емельян продолжал наступать на его больное место, отчего взгляд молодого заклинателя говорил сам за себя: «Это невыносимо! Да он издевается! Я хочу его убить здесь и сейчас!» Но в ответ на это явно не желавший разделять муки своего спутника Лесьяр лишь отвёл свои холодные глаза в сторону, как если бы это всё вообще его не касалось. Владомир немного успокоился – и то ладно. Тусклые зимние сумерки уже сковали небо. В воздухе кружил мелкий колючий снег, а поднявшийся к вечеру северный ветер царапал своими ледяными когтями щёки и ноздри, пока Лесьяр и Владомир в сопровождении без умолку болтающего Емельяна и его свиты неспешно следовали по вытоптанным дорожкам широкого царского двора*. *царский двор представлял собой обнесённую забором территорию, где располагался комплекс зданий и сооружений различного назначения (хоромы царя, царицы, их детей, столовая, приёмная, гостевые палаты, конюший и скотный дворы, оружейная, бани и т.д.), которые могли: 1) стоять вплотную друг к другу – тогда одна постройка с другой соединялась сенями; 2) стоять отдельно друг от друга – тогда постройки соединялись друг с другом либо надземными переходами, галереями (гульбищами) и крыльцами, либо вообще не были соединены, и тогда из одного здания в другое приходилось ножками топать через двор, чем собственно герои сейчас и занимаются. Всё вокруг выглядело так тихо и мирно, что откуда ни возьмись разразившийся в двух шагах громкий собачий лай заставил идущих по двору людей вздрогнуть от неожиданности. Как ни странно, сильнее всех испугался сам царь, тут же прервавший свою речь на полуслове и от потрясения отскочивший в сторону. Но, поняв, что произошло, он сразу рассмеялся и обратился к своим гостям: – А-ха-ха-ха-ха, простите-простите! Тут у меня псарня за забором, а собаки, видать, чужаков учуяли, – Емельян развёл руками. – Но, как говорится: бойся тихой воды, тихой собаки и тихого врага. А раз собаки лают, то тут страшиться нечего, мои дорогие гости. Пойдёмте дальше! – царь отвернулся и вновь зашагал впереди. Одна бровь Владомира взлетела вверх: к чему эти объяснения, если единственным, кто тут действительно испугался, был сам Емельян? Он вдруг забеспокоился о своём лице? А Емельян продолжал болтать с Владомиром: – А вообще, дорогой мой друг, не увлекаешься ли ты псовой охотой? – Нет, ни разу не был. – Тогда я бы хотел тебя как-нибудь пригласить присоединиться ко мне. Сейчас время порошнее – самое то по белой тропе съездить! А вот не пройдёт и месяца – весна вступит в свои права и можно будет по чернотропу в брызги* выезжать… Эх, раздолье! *из терминологии псовой охоты: - езда по белой тропе – по снегу; частный случай – езда по белой тропе в порошнее время – время, когда выпал свежий снег, на котором видны следы животных; - езда по чернотропу – по земле без снега; частный случай – езда в брызги – ранней весной, когда оттаял только верхний слой земли. – Царь-батюшка большой любитель псовой охоты? – Ох, не то слово! – с горящими глазами Емельян обернулся на Владомира. – Будь у меня возможность, я бы охотился хоть каждый день, да, увы, дела царские не отпускают! А иногда так хочется выпустить пар: понаставить приманок зверю, натравить верных псов, а затем наблюдать, как лакомая добыча, которую ты долгое время выслеживал, после долгих мук испускает свой последний вздох! Хмыкнув, Владомир ответил: – Отчасти напоминает работу заклинателя. – Ну да, ну да, только у вас «зверьё» поразнообразнее будет! А-ха-ха-ха-ха! Владомир улыбнулся и спросил: – А разве царь-батюшка сам не умеет заклинать? – Умею! А-то как же я своё место получил? Вот только не моё это, я больше охотой люблю развлекаться. Если от души наохотиться и весь пар на зверье выпустить, да ещё и с добычей домой вернуться, то после такого можно с новыми силами вернуться к своей работе. А разве ж духа к седлу приторочишь*?.. Ох! Мы как раз пришли! *приторочить – привязать ремнями (тороками); после охоты небольшую добычу типа зайцев и лисиц привязывали к седлу лошади. Несмотря на то, что к этому времени солнце ещё не успело сесть, короткие зимние дни ближе к своему завершению давали слишком тусклое освещение, и потому служки царского двора уже начали тут и там зажигать смоляные светочи*. Их тёплый свет упал на невысокое крыльцо здания, к которому Владомира и Лесьяра подвёл Емельян. *смоляные светочи – типа факелы. Пока ключник открывал двери, Владомир опустил глаза на Лесьяра, но тот смотрел куда-то себе под ноги. Влад немного сжал его руку, чтобы с ним переглянуться: весь этот разговор с царём подсознательно казался ему странным, да и заклинатель вовсе не горел желанием его вести, и потому сейчас ему хотелось хоть на миг взглянуть на человека, которому это всё претило точно не меньше, чтобы разделить свои чувства хотя бы взглядом. Но Лесьяр не поднял головы. Тогда Владомир снова сжал его руку и потёр его подмёрзшие кончики пальцев, чтоб тот уж точно обратил на него внимание. На этот раз сработало. Лесьяр посмотрел на него: по девичьему лицу запрыгали жёлтые тени от наружного освещения, но взгляд оставался безразличным. Возможно, Лесьяр вообще пропустил мимо ушей всю эту беседу и думал о чём-то своём, а возможно ещё что… Владомир не знал, и это, знаете ли, было до жути обидно! Молодой человек вздохнул. Чем дольше они находились в царском дворце, тем сильнее лицо его спутника походило на камень: бледное и непроницаемое, потому Владомир в который раз ничего в нём не углядел. Лишь уже успевшие покрыться инеем длинные ресницы живо подрагивали от разыгравшегося холодного ветра. Но не успел Владомир над этим призадуматься, как двери отворились, и гостям пришлось прервать свои гляделки и войти внутрь. Они очутились внутри двухэтажного здания, которое, судя по внутреннему убранству, походило на небольшую оружейную палату. Емельян не стал терять времени: – Ах, а вот и мои царские закромушки-закрома! Хм-м, что бы мне вам подарить? Что-то заклинательское, но и чтобы в честь свадьбы подошло? Ах, придумал! Емельян подозвал ключника, что-то шепнул тому на ухо и, немного погодя, ключник подал царю замотанный в ткань свёрток, который царь развернул и вручил… Лесьяру. – Раз ты, Ладушка, стала женой заклинателя, то и подарок должен соответствовать твоему новому положению! Лесьяр посмотрел на то, что оказалось у него в руках. Это был кошель – маленькая сумка, искусно украшенная камнями и дорогим речным жемчугом, которая закрывалась на маленький золотой замочек. Лесьяр не понял, как кошель был связан с заклинательством, но виду не подал. Он уже хотел было кланяться царю за подарок, но Емельян, держа своей рукой за другой конец кошеля, продолжил говорить: – Но неужели вы подумали, что я подарю вам пустую сумку? Внутри неё лежит одна вещица, – царь открыл кошель и что-то оттуда извлёк. – Вот! У Емельяна в руках оказались на вид обычные для несведущего человека небольшие кремень и кресало. – Это огниво, да не простое, а золотое! А-ха-ха-ха шучу, оно лучше, чем золотое! Да ты, Владомир Милорадович, уж и сам наверняка усмотрел. Конечно, не только Владомир усмотрел, но и Лесьяр тоже: золотым огниво не было, зато от него исходила волшебная сила – это был заклинательский предмет. Вот только для царя Лесьяр был Ладушкой, а Ладушка была человеком, ничего не понимающим в заклинательстве. Потому Емельян, внимательно глядя на молчаливо стоящую перед ним девушку, стал объяснять: – Это огнивко не обычное, а заклинательское, что силами волшебными обладает: оно подожжёт даже то, что не горит, стоит только ему приказать – в молодом хозяйстве всегда пригодится! Царь сложил кремень и кресало обратно в кошель, закрыл его и, наконец, отдал Лесьяру. – Благодарствую, царь-батюшка! Буду пользоваться и вспоминать тебя добрым словом, – Лесьяр поклонился и хотел уж было отойти, как вдруг Емельян внезапно схватил его за руку… Лесьяр вздрогнул. Конечно, это не укрылось от глаз уже почти поклонившегося Владомира, который тут же перехватил руку своего спутника. Из-за резко участившегося сердцебиения вена вновь вздулась на его лбу, а дыхание потяжелело. Голос царя сменил звучание, вдруг растеряв свои шутовские нотки и став серьёзным: – Что это? Владомир уже приготовился вырвать руку Лесьяра из лап царя и любым способом защитить его… но Емельян будто был себе на уме, совсем не замечая вдруг потяжелевшего вокруг него воздуха. Сделав озабоченное выражение лица, царь продолжил: – Какая ужасная рана! Я немедля прикажу принести лекарство! Ох, твою ж мать, напугал! Так это он о ране! Владомиру было бы в пору с облегчением выдохнуть, но Емельян же продолжал держать руку Лесьяра, отчего молодой человек чувствовал, как всё ещё был готов в любой миг накинуться на царя. А Емельян понял всё по-своему: он поднял глаза и, встретившись взглядом с едва избежавшим взрыва Владомиром, удивлённо промолвил: – Ах! Вам, верно, неловко! Я и не подумал, ха-ха-ха-ха! – царь отпустил руку белого как снег Лесьяра и заглянул ему в глаза. – Ой, почему же ты так бледна? Али не люб тебе мой подарок? Лесьяр облизнул сухие губы и ответил: – Конечно люб, милостивый царь-батюшка. – Ах, как славно! Я так рад угодить своим дорогим гостям! В конце концов они вышли из оружейной и вновь в сопровождении царя пошли обратно в сторону столовой палаты, а оттуда по переходам к жилым хоромам. Пока Емельян продолжал трещать как сорока, а Владомир что-то ему отвечал, Лесьяр внимательно смотрел по сторонам. Когда они прошли из сеней по переходу в сторону каких-то палат, он глянул вниз на погружённый в полутьму царский двор: прямо под переходом мимо них стройным шагом прошла городская стража. Емельян сразу заметил любопытство Лесьяра: – Эк как стройно идут! Красавцы, да? Моя личная дружина! Владомир что-то ответил царю, но Лесьяр, призадумавшись, пропустил всё мимо ушей. Он вынырнул из своих размышлений только тогда, когда они оказались в какой-то горнице, стоя с Владомиром напротив царя. – Можете воспользоваться этими гостевыми покоями и немного отдохнуть. А то зачем молодым вместе с двором* стоять скучать, ежели можно лишний раз вдвоём побыть? – царь ехидно улыбнулся. *слово «двор» имеет два значения: 1) территория; 2) люди, составляющие придворный штат царя, их ещё называли дворовыми людьми (не путать со слугами). – Премного благодарю за твою заботу, царь-батюшка. – Но затем обязательно возвращайтесь смотреть на сожжение с гульбища! В этот раз я специально распорядился поставить чучело прямо на главной площади. Обещаю, зрелище будет захватывающим!