Сказка о жаровом змее

– Емельян, сукин ты сын! Три года у тебя тихо! Тварь! Охотник ёбаный! Да чтоб тебя твои собаки… – Хватит. – Лесьяр, ты что не понял, что он имел ввиду? Точнее кого?! Он же намеренно, да? Эта сука намеренно так сделала?! – Прекрати. Но Владомир не прекратил, а начал расхаживать по комнате из угла в угол, продолжая распаляться и выливать свой гнев сквозь стиснутые зубы: – Он точно знает, что я с тобой знаком! Он, тварь, меня проверял! Ещё и тебя этот сучий потрох трогал! Гнида еба… – И? Что теперь? Заплачешь? Тут Влад резко замер и встал как вкопанный. Двое когда-то неразлучных друзей уставились друг на друга: один две недели как ставший старейшиной, а второй до сих пор в режущем глаз женском обличье – и некоторое время молча таранили друг друга взглядами. Лесьяр видел, как гнев в глазах смотрящего на него Владомира медленно сменялся удивлением. Затем удивление сменилось недоумением, а недоумение – ужасом. Ужасом от холода сказанных им слов… Он и сам не ожидал, что выйдет так резко, но сейчас ему было совсем не до выслушивания нытья Владомира – не за этим он сюда прибыл. Однако всё равно где-то внутри него скрипучее чувство вины уже выпустило свои корни и начало противно покалывать грудь. Лесьяр поджал губы и тяжело вздохнул. Но разве он не прав? Это раньше он мог позволить себе возиться с Владомиром, как с малым наивным дитём, однако то время безвозвратно ушло: теперь они оба заклинатели, которые каждый по своему делу прибыли в это гиблое место, и потому сейчас было попросту не время разводить эти сопли. Тем не менее уже более мягким голосом он сказал: – Ты же видел, что царь тебя подначивал, но всё равно повёлся. Разве ты не знал, куда приехал? Влад продолжал с открытым ртом молча пялиться на Лесьяра, до сих пор не понимая, как ему относиться к только что услышанным словам. Всей своей душой он не желал ругаться с Лесьяром, однако такое сугубо деловое безучастное отношение не могло не задевать его за живое… А Лесьяр продолжил гнуть свою палку: – Всему есть своё время и своё место. – Но… но я же за тебя переживаю! – Я не просил за меня переживать. Я здесь по делу. – Не просил? Мне теперь нужно спрашивать разрешение, чтобы начать за тебя переживать? Я слепой, по-твоему, и оттого не вижу, что тебе претит здесь находиться? – И что, ежели претит? Есть дело – берёшь и делаешь: я – своё, а ты – своё. – А ты не подумал, что можно делать дела вместе? – Нет. Я уже просил тебя не лезть не в своё дело. – Я уже влез! – Как влез, так и вылезешь. – Я больше не тот маленький ребёнок – перестань обо мне так печься! Я сам могу решить куда мне лезть, а куда нет! – Это не опека, это просьба. Ты понятия не имеешь, куда лезешь. – Так объясни! – Владомир сделал шаг к Лесьяру и навис над ним, с горящими глазами буквально дыша ему в лицо. – Что с тобой случилось? Как ты оказался в тот день в столице? Что сделал Емельян? Это же он, да? Это же он тебя… Тут Влад услышал, как что-то рядом с ними капнуло на деревянный пол, и это отвлекло его внимание. Он прервал свою речь, от каждого слова которой болезненный комок уже начал всё сильнее сдавливать его горло, и посмотрел вниз. Оказывается, давно запёкшаяся рана Лесьяра вновь открылась, отчего кровь побежала по тонким девичьим пальцам и закапала на пол. – Ты… Прости, не надо было сюда везти тебя, – Владомир оглянулся по сторонам, взял первое попавшееся полотенце и протянул его Лесьяру. Лесьяр, нахмурив брови, прижал полотенце к своей ране. – За что ты извиняешься? Я вообще-то сам тебя попросил. – Ты ведь так и не передал книгу? – Нет, но сейчас пойду. – Куда? – К царице. Владомир на мгновение подвис, вскинув от удивления свои чёрные брови, а затем уточнил: – Это ей-то ты должен тайно передать книгу? Лесьяр кивнул, и Влад сразу напрягся: вот это поворот! Он всегда готов был ручаться, что Лесьяр никак не связан с царицей, а оказывается тот кое-что вознамерился сделать в обход глаз царя. – Это царица дала тебе эту книгу? – Нет. – Тогда зачем её отдавать? – Потому что это её книга. – Откуда знаешь? – Из книги и знаю, – Лесьяр достал книгу из-за пазухи и вручил её Владу. – Надо вернуть книгу её владельцу. Книга для меня уже бесполезна: она больше ничего не показывает. – А до этого она что-то показывала помимо того заговора? – Владомир взял в руки книгу, желая удостовериться. Книга и правда больше не проявляла признаков жизни – обычная книга с пустыми пожелтевшими от времени страницами. – Мг-м. Было пару раз. – Типа ты задаёшь вопрос, а книга даёт ответ? – Мг-м. – И что ты спрашивал? – Всякое разное: где искать сокола, как превратиться в женщину… – А почему она перестала работать? – Точно не знаю. Думаю, это связано с близостью владельца. – Так мы можем отойти подальше? – Подальше? Придётся идти в навь. При слове «навь» Владомир поднял глаза от книги на Лесьяра. Навь – мир мёртвых, граница которого тщательно охраняется – настолько тщательно, что никто не знает, как туда попасть, а попав – как выйти. Эта граница может оказаться как в двух шагах от тебя, так и за тридевять земель, и потому считалось невероятной удачей – или неудачей: уж смотря как на это посмотреть – отыскать эту границу. Для заклинателя побывать в нави считалось важной частью получения опыта после первого обряда становления, ведь какие бы жуткие слухи ни ходили об этом месте, для заклинателя навь – это в первую очередь земли, полные неисчерпаемых магических сил, где можно почерпнуть бесценные знания, опыт и, если повезёт, раздобыть самые невообразимые магические предметы и оружие. Это объясняло, почему в мире нави, полном магической силы, книга работала и без владельца: навь была «родиной» для этой книги. Однако, попав из нави в явь, все магические предметы и оружие начинали вести себя по-разному: часть из них сохраняла свои свойства, часть утрачивала, а часть вовсе их меняла. В общем, у каждого магического предмета был свой характер. Так случилось и с этой книгой: стоило ей попасть в явь, как её сила стала ограничена, и теперь книга могла без затруднений работать только в магических пространствах, например, по типу того, в которое они недавно попали через колодец. Магические пространства можно спутать с навью, но это не навь. Они образовывались умышленно с помощью колдовства, а колдовство по своей природе и есть та сила, которой полнится навь – вот поэтому магические пространства и навь были похожи по своей природе, но не по происхождению. И потому книга в нём ожила и заработала, словно была в нави. Но непосредственно в самой яви – мире живых, которому книга не принадлежала, – она капризничала и признавала лишь свою хозяйку, оттого и показывала на своей странице её имя. Лесьяр, скрестив руки на груди и опёршись о стену, намеренно не обращал внимания на озадаченный взгляд Владомира, не желая провоцировать его задавать лишние вопросы. И, к удивлению Лесьяра, Владомир не стал спрашивать его про навь. Молодой человек вновь опустил глаза на книгу и медленно пролистал её пустые желтоватые листы до последней страницы, где выцветшими буквами было написано «Ярослава». – Но мало ли какой Ярославе принадлежала эта книга? – А ты знаешь других заклинателей с таким именем? Владомир промолчал – он и правда не знал, а Лесьяр продолжил: – Ярослава – дочь старого царя Лихолесья – раньше занималась заклинательством. Много ли ты знаешь достаточно сильных заклинательниц с таким именем, которые могли бы владеть этой книгой? Такие книги с неба не падают каждому встречному, а уж тем более чтобы на книге появилось имя. – Но разве было время, когда она проявляла свои способности как заклинательница? Слухи-то ходят, а видеть – никто не видел. – Осталась только память о том, что когда-то давно после одного дальнего путешествия Ярослава вернулась домой, и старый царь сразу же дал клич, мол выдаст свою дочь замуж за того, кто разгадает её загадки. Но никто не сумел, хотя среди женихов были и сильные заклинатели. Ходили слухи, что даже наши главы счастье пытали, да не смогли. Правда они от этого отрекаются, но всё же: если это правда, то она действительно сильный заклинатель. В то время все уж было решили, что гиблое дело. Ещё несколько лет прошло – ни одного, кто хотя бы одну загадку разгадал. И вот незнамо откуда появился этот Емельян и с первого раза все загадки разгадал, все задания прошёл. И с той поры он, собственно, и стал новым царём Лихолесья. – Может они сговорились пожениться? И она дала ему ответы. Лесьяр нахмурился. – Не думаю. – А почему не можешь просто взять и передать царице эту книгу? – Потому что не могу. Владомир опять расстроенно взглянул на Лесьяра: – Ты ради этого со мной сюда приехал? – Тебя это смущает? – Да. Лесьяр на это ничего не ответил, а потому Владомир задал другой вопрос: – А как книга вообще оказалась у тебя в руках? – Мне её отдали. – Кто? – А это важно? Влад вздохнул: опять Лесьяр не хотел что-то ему рассказывать, и эта скрытность тяжёлой булавой продолжала болезненно бить по его сердцу. Всё-таки вытаскивать клещами из Лесьяра хоть какую-то крупицу сведений из того, что сидело в его голове, оказалось занятием утомительным. Хотя он обещал себе не давить на Лесьяра, даже несмотря на это решение Владомира расстраивало поведение его спутника, и скрывать это ну никак не выходило, в то время как Лесьяр упорно делал вид, что не замечает его недовольства. Прищурив свои чёрные соколиные глаза, Владомир с подозрением посмотрел на Лесьяра: – Ты правда… никак не связан с царицей? С чего такая забота? Лесьяр укоризненно взглянул на Владомира: «Что ты там обо мне надумал?» и вздохнул: – Правда не связан. Владомир некоторое время молча смотрел на Лесьяра. – Лесьяр, меня уже сводит с ума, когда я чувствую, что ты что-то недоговариваешь… Тут в дверь покоев постучали. Заглянувший внутрь служка передал Владомиру небольшую коробочку и тут же вышел, закрыв за собой дверь. Лесьяр молчал до тех пор, пока не услышал, как шаги за дверью стихли, и после этого, сглотнув, продолжил: – Я говорю тебе ровно то, что могу сказать. Бывают случаи, когда лучше знать меньше. Это твой выбор – верить мне или нет. Влад открыл коробочку, в которой лежали повязка и мазь, и понюхал: в его нос ударил противный лекарственный запах, заставивший молодого человека поморщиться. Без лишних вопросов он взял руку Лесьяра в свою: – Лесьяр, я тебе верю, но… – Ну вот и отлично, – Лесьяр оборвал его и – не успел Влад нанести мазь на его тыльную сторону ладони – вырвал руку, взял из коробочки повязку и стал на ходу наматывать её на руку. – У меня нет времени вести эти разговоры. Я пошёл. – Тогда я пойду с тобой. – Нет, останешься тут. Они оба вновь посмотрели друг другу в глаза. Лесьяр был не дурак и прекрасно понимал, что Владомира обижало его поведение настолько, что тот уже был готов вспылить. Но у него правда не было ни времени, ни желания разжёвывать Владомиру всё как маленькому ребёнку, как он это когда-то давно и делал. Влад уже было открыл рот, чтобы возмутиться и снова как баран стоять на своём, но Лесьяр пресёк его попытку – не кнутом, так пряником: – Я быстро один управлюсь и вернусь сюда – обратно к тебе. Поэтому, пожалуйста, подожди меня здесь. Рот Владомира медленно закрылся, но взгляд остался крайне недовольным. Всё-таки обещание вернуться звучало приятнее, чем споры о том, кто как и почему должен или не должен поступать. Пока Влад не успел почуять подвоха, Лесьяр выскочил за дверь и, прислонившись к ней, закрыл глаза и тяжело вздохнул несколько раз подряд, пытаясь успокоиться. Находиться здесь действительно было для него невыносимо – и это ещё мягко сказано, но ещё невыносимее было видеть, как во всё это влезает человек, которого он вообще-то абсолютно не хотел видеть в это втянутым. Он пожалел, что согласился поехать с Владомиром. Пожалел, что согласился на свадьбу и затем так глупо прокололся. Ни к чему было идти на поводу у своего любопытства, ибо теперь придётся искать способ отвадить Влада от себя любой ценой. За последнее время столько событий навалилось на его плечи, что тяжесть на сердце уже не давала дышать полной грудью. Что ж, надо поскорее с этим заканчивать и убираться отсюда. Лесьяр сглотнул и прислушался: вокруг никого. Он хорошо знал, где находились хоромы* царицы, вот только в этой части дворца он ни разу не был, и потому ему предстояло на ходу придумывать, как пробраться отсюда к царице незамеченным. *слово «хоромы» может употребляться и для обозначения всех жилых зданий царского двора, и для отдельно стоящего здания, но т.к. слово принято употреблять во мн.ч., то иногда это может создать путаницу. Ещё важно учесть, что здания во дворце с точки зрения архитектуры не имели определённого плана, симметрии, какой-то определённой структуры, а достраивались по мере необходимости и располагались по всей территории двора хаотично. Можете погуглить план того же Коломенского дворца, а затем помножьте это на масштаб сказки: незнающий человек легко запутается во всех этих залах да переходах. Более не тратя времени почём зря, он спустился через сени вниз по заднему крыльцу во двор, потом, оглянувшись по сторонам, быстро перебежал под опорами надземного перехода к соседним хоромам и прислушался. Вокруг было тихо: только вдали слышались чьи-то отдаляющиеся голоса. Однако затем не успел сделать Лесьяр и двух шагов, как по его следам уже кто-то крадучись следовал. Он недовольно обернулся, и тут же быстрый едва слышный шепот затараторил в его ухо: – Одна голова – хорошо, а две – лучше. Таким же шёпотом Лесьяр возразил: – Вообще ни разу! Тут у стен есть глаза и уши. И гораздо опаснее, чем ты думаешь! Так что дуй обратно! – Тем более я с тобой! Лесьяр скрестил руки и молча ждал, пока Владомир поймёт, что тому нужно развернуться и послушно вернуться в выделенные для них покои. Но вместо этого молодой старейшина, решив не играть более в эти гляделки, споро взял его за рукав и потянул вперёд. – Что ты творишь? – Куда тебе надо пробраться? В царицыны хоромы? Я помогу… – Нет! Даже не думай туда соваться! – Лесьяр вырвал руку и резко остановился. Владомир непонимающе обернулся. Если Лесьяр собрался не к царице, то куда? Лесьяр вздохнул. Его уже до жути бесило, что Владомир делает всё как пожелает, – и ладно это было в то время, когда он не совал свой нос в заклинательские дела и был самым обычным дармоедом. Поскольку раньше он не выполнял никакую серьёзную работу, а наоборот старательно её избегал, то его сумасбродная натура не причиняла почти никаких хлопот – если не брать в расчёт его мелкие пакости. Однако теперь разве он не понимал, что не может поступать так, как велит его левая пятка? Но всё-таки ругаться с ним прямо здесь и сейчас времени не было. – Заруби себе на носу – здесь опасно. Не суйся туда, где нет людей, и не заходи ни в какие палаты и непонятные комнаты. Понял? Емельян как-то же умудрился с лёгкостью стать царём – значит он не так прост. – Ты хорошо знаешь способности царя? Лесьяр на мгновение задумался и ответил: – Нет. А потому держись от Емельяна как можно дальше. «Лесьяр, ты же врёшь… Иначе зачем мы вообще всем этим занимаемся?» Не успели они договорить, как впереди вдруг послышалось, как кто-то идёт в их сторону, напевая какую-то песню. Твою ж налево, Влад, если б только ты не отвлекал!.. Лесьяр оглянулся по сторонам в поисках потайного уголка или любого другого укрытия, но они стояли прямо у голой деревянной стены. Владомир уж было ломанулся в сторону какой-то двери, очевидно, ведущей в подклет*, и потянул его за собой, но Лесьяр ударил его по руке и зашипел на него: – Я же просил никуда не входить! *напомню, подклетом назывался нижний нежилой этаж зданий. Пение вдруг оборвалось. До Владомира с Лесьяром донеслось: – Эй, ты тоже что-то слышал? – Разве тут может быть кто сейчас? Люди впереди – судя по звуку, их было двое – ускорили свой шаг в сторону нерадивых царских гостей. Лесьяр по звуку шагов понял, что расстояние стремительно сокращалось и их теперь буквально разделял один поворот, а потому бежать уже было поздно… И тут его с силой прижало к холодной деревянной стене. Он почувствовал, как чужие руки крепко обхватили его талию, чужая грудь крепко прижалась к его груди. Теплое дыхание скользнуло вниз по щеке, и тут же мягкие губы плотно прижались к шее. Владомир, мягко говоря, застал Лесьяра врасплох… Какого хрена ты вытворяешь! Лесьяр тут же попытался отпихнуть от себя Влада, но тот крепко в него вцепился и не сдвинулся ни на шаг, лишь сильнее своей грудью вжимая женское тело в стену. Тогда, чтобы спасти хотя бы свою шею от прилипших к ней губ, Лесьяр попытался вывернуть свою голову куда-нибудь в сторону, и как раз в этот миг столкнулся глазами с двумя ошарашенными служками… И тут до него дошло, что затеял Владомир: ну конечно, почему бы не притвориться парочкой молодоженов, которые жмутся друг к другу в укромном уголочке. Хотя, подождите-ка, они ведь и есть парочка молодожёнов… – Ой!.. Услышав голос у себя за спиной, Владомир тут же отстал от шеи Лесьяра, развернулся к «заставшим их врасплох» служкам и сделал вид, словно искренне смущён неожиданным появлением посторонних людей. Двое служек: один низкий и упитанный, а второй высокий и худощавый – растерянно уставились то на него, то на Лесьяра за его спиной, отчего Владомир посильнее загородил собой Лесьяра и деланно растерянно улыбнулся: – Ой, просим прощения… Мы тут… немножко заплутали во дворе, пока искали как отсюда выйти к масленичному базару… Тот, что низкий, первым отошёл от удивления и рассмеялся, потряхивая своим вторым подбородком: – А-ха-ха, да ничего-ничего, дело молодое! – Да-да, – поддакнул ему высокий, – когда я только женился, где я только свою жену ни зажимал! Но Владомир продолжал им смущенно улыбаться: – Мне так неловко, что мы отвлекли вас от работы. Высокий служка почесал бороду, а затем указал рукой в сторону: – Вот туда пойдёте, а потом налево, и увидите ворота. Выйдите через них и как раз на площади окажетесь. – Сердечно благодарю за помощь, – Владомир низко поклонился и быстро потащил за собой стоявшего у него за спиной Лесьяра, потирающего ладонью свою пострадавшую шею. Служки по своей наивности добродушно посмотрели им вслед: – Эх, молодёжь… А молодёжь тем временем, стоило им скрыться с глаз служек, повернула не к воротам, а совсем в другую сторону. Они перебежали по двору мимо ещё нескольких зданий до царицыных хором, спрятались там под крыльцом и подождали, пока вся прислуга и придворные уйдут, а затем забрались по крыльцу наверх к сеням*. *кто плохо представляет, что такое сени, может воспринимать это слово как синоним словам тамбур или прихожая. Но вместо того, чтобы войти в сени, Лесьяр завернул на гульбище*, идущее вокруг плотно закрытых ставнями окон светлицы, и, пройдя в его дальний конец, скрылся за поворотом. Там он подошёл к наружной стене и, внимательно осмотрев резные многослойные оконные наличники, своей формой напоминавшие вычурные расписные кокошники, просунул заклинательскую книгу в щель между деревянными слоями. *это не то же гульбище, на которое царь пригласил своих гостей смотреть сожжение Масленицы; гульбище – это своего рода длинный балкон, который может обхватывать здание хоть со всех его сторон, а зданий во дворце много, соответственно и гульбищ тоже много. Тем временем Владомир, несколько озадаченный выбором места для книги, решил прикоснуться к стене и проверить: мало ли можно как-то пробраться внутрь и спрятать книгу поближе к царицыной опочивальне? Влад почувствовал, что на все стены тут было наложено заклятье, которое не позволило бы посторонним попасть внутрь. Но это не значит, что сделать это было невозможно. Он тут же решил из любопытства попробовать сломать заклятье, но не успел даже начать, как Лесьяр ударил его по руке: – Ты каким местом меня слушал? Не смей даже пытаться, – из-под сведённых бровей Лесьяра мелькнули злые искры. – Пошли отсюда. Лесьяр оглянулся и, не заметив никого вокруг, поспешил обратно, потянув за собой Влада, однако в последний миг приметил, как со двора кто-то спешно шёл по направлению к царицыному крыльцу – теперь путь вниз был заказан и пришлось опять спрятаться за поворотом. Он хотел уж было дождаться, пока всё снова станет тихо, но Владомир не видел смысла мешкать. Молодой человек быстро потащил Лесьяра к другому концу гульбища, схватил его за талию, перемахнул через перила и спрыгнул во двор, мягко приземлившись на обе ноги с Лесьяром на руках. Затем, недолго думая, он взял Лесьяра за руку и повёл в сторону ворот, о которых им говорили служки – теперь-то их работа тут была сделана и наконец-то пора было возвращаться в общину. Владомир с улыбкой вздохнул полной грудью морозный воздух и начал рассуждать вслух: – Слушай, я бы смог снять то заклятье на царицыных хоромах: оно было совсем не сложное. А то как она теперь свою книгу отыщет? И ничего опасного я там не заметил. Что мы теперь делать будем?.. Но Владомир совсем не замечал, что Лесьяр явно был не в духе. И не замечал он этого ровно до тех пор, пока тот резко не развернулся перед Владом, схватил его за меховой воротник и грубо притянул на уровень со своим лицом так, что они чуть было не стукнулись лбами. Учитывая то, что Лесьяр был обычной девушкой, стороннему человеку это могло показаться даже забавным, вот только взгляд серых глаз был настолько грозен, что молодой старейшина даже не подумал засмеяться. Выдавливая слова сквозь зубы, маленький девичий рот вымолвил: – А теперь слушай сюда. Ты либо успокаиваешь свою своевольную голову, либо мы прямо здесь и сейчас прощаемся, – Лесьяр немного помедлил, чтобы удостовериться по выражению Владомира, что тот и правда внял его речам, и затем продолжил. – Мне надо сообщить царице о книге. И для этого ты сейчас поднимешься к царю и не будешь с него спускать глаз. Но если вдруг что случится, то не смей! Слышишь меня? Не смей никуда соваться, а сразу ищи меня! Всё понял? * Нехотя Владомир отправился обратно во дворец к Емельяну. Как странно: Лесьяр же сам наказывал ему держаться от царя подальше, но сам же к нему и послал. Молодой человек про себя усмехнулся и начал подниматься наверх к тому гульбищу, на котором царь Емельян сегодня собирал своих гостей. Видимо, дабы порадовать городских жителей, царь решил поджечь чучело Масленицы прямо посреди огромной площади, где сейчас устраивались гулянья. Огромное чучело было сделано вполне себе искусно: ростом по самые крыши стоящих по краям площади богато украшенных теремов знати оно имело широкую соломенную юбку, бочкообразную деревянную грудь, набитую соломой, и повязанную в огромный платок круглую голову, а его широко расставленные в стороны руки свисали вниз, держась каким-то образом без подпорок. Видимо, у Масленицы был как-то хитро сделан остов, на котором оно держало своё громоздкое тело. Вокруг чучела люди водили хороводы, пели и плясали. Подальше от хороводов по краям площади были расставлены осветительные кострища, а ещё дальше от площади докуда только хватало взору во все стороны тянулись улицы, плотно заставленные базарными лавками. Ко Владомиру подошла группа заклинателей: он это понял, поскольку заклинатели резко выделялись среди остальной знати своей одеждой – более удобной, нежели боярская шуба, а также мечами на поясах и по большей части бритыми бородами: в силу того, что заклинатели на своих заданиях часто сталкивались с огнём, то носить бороду значило получить риск её подпалить, что портило их представительный облик. Конечно, были те, кому внешний вид был не важен или кто уже отошёл от дел, но по большей части заклинатели держали свои бороды бритыми. – Где же твоя молодая жена, милостивый государь? С улыбкой Владомир ответил так, как ему повелел Лесьяр перед тем, как они разошлись в разные стороны: – Ей с дороги немного не здоровилось и она заснула, а я не хотел тревожить её сон. – Ох, уж не беременна ли она? Собравшиеся заклинатели добродушно рассмеялись. Конечно, прочие заклинатели часто любопытствовали познакомиться с Владомиром: он вдруг вспыхнул в мире заклинателей, словно новое солнце, и в своём юном возрасте сумел стать старейшиной, чего иной заклинатель и за десятки лет упражнения добиться бы не сумел. И потому много кто выказывал ему своё внимание из восхищения али из зависти – но знали бы они всю подноготную… Владомир бы отдал все свои силы и звание, лишь бы отмотать время назад и предотвратить всё, что стряслось в его жизни за последние три с половиной года. Его счастье заключалось вовсе не в каких-то там способностях. – Спасибо за тревогу, но с моей женой всё хорошо. – Это хорошо, что хорошо! Между заклинателями началась ничего не значащая беседа, и Владомир стал поглядывать по сторонам. А царица-то была здесь! Стояла, опёршись о резные перила гульбища, наблюдая за кружащими хороводы людьми, окруженная своими мамушками да нянюшками. И раз она здесь, то куда тогда намылился Лесьяр? Ох, не надо было отпускать его одного. Лесьяр, что у тебя на уме? Неужели так сложно поделиться? Ну не хочу я тебя там одного оставлять: не нравится мне всё это… От плохого предчувствия на сердце у Владомира стало неспокойно.