Сказка о жаровом змее

Молча как рыбы, Лесьяр и Владомир долго смотрели друг другу в глаза, а затем Лесьяр поджал губы и задал вопрос: – Допустим, это действительно твоя мать. Но почему же я не смогу найти её? Ты можешь просто указать мне путь. Владомир ответил на это словами самого Лесьяра: – Это длинная песня, – но после небольшой заминки всё же пояснил, постукивая пальцем по краю деревянного стола. – Её держат взаперти и никого к ней не пускают. – Что? Почему? – удивился Дарён. – Разве ты не ездил каждый год повидаться к семье? Палец резко перестал стучать по столу, а брови Владомира сошлись ещё ниже к переносице. Но Лесьяру и глаз не требовалось разувать, чтобы понять, что текущий разговор о матери ударил Влада по больному месту. Ему давно это было известно. Раньше, в дни их совместной жизни в Зеленоборской общине, каждый раз, когда ещё маленький Владомир возвращался после таких поездок обратно в общину, он долго-долго плакался в плечо Лесьяру. В такие дни он снова из жизнерадостного ребёнка превращался в колючего злого ёжика, которого приходилось бережно гладить по иголкам, вновь давая тому понять, что есть место, где его ждут и любят, даже если его родная семья не может подарить ему эту любовь. Но Лесьяр никогда не позволял себе спрашивать подробностей, чтобы лишний раз почём зря не причинять Владу боль. Однако сейчас выходило такое дело, что из-за его – Лесьяра – прихоти Владомиру пришлось сжать свою волю в кулак и мужественно сносить неприятный для него разговор. И в итоге доставляло неудобство всем его участникам, будто бы они случайно оказались в корзине чужого грязного белья и им уж никак было оттуда не выбраться, невольно в нём не покопавшись. – Эти поездки были пустым соблюдением приличий. Отчим вынужден делать вид, что мы семья, ибо своё положение в обществе получил именно благодаря браку с моей матерью. – Но взаперти-то зачем держать? – Вот ты у этого козла и спроси сам! – таки не выдержал и уже начал распаляться Владомир. – Ладно, ладно, не кипятись, – попытался остудить его пыл Дарён. – Я лишь подумал, что ежели Лесьяру нужно увидеться с твоей матерью, то он должен хоть немного понимать, как к ней подобраться. – К ней можно подобраться, – потирая губы, Владомир снова заглянул в глаза наблюдавшему за ним Лесьяру. – Но делать это придётся тайно. В обход глаз отчима. Тебе же такое не впервой, да Лесьяр? Владомир грустно усмехнулся и, не сводя глаз с Лесьяра, встал из-за стола. – Но ты не сможешь попасть в имение в одиночку. Вернее, может и сможешь, но тебя быстро засекут, ведь ты не знаешь, где искать. Там, конечно, не царские хоромы, но заплутать есть где. И даже вдвоём мы вряд ли справимся с этой работой, если ты хочешь сделать всё по-тихому. Ну что, согласен на такой расклад? За столом воцарилась тишина. Сверкая своими чёрными как угли глазами, Владомир долго смотрел на Лесьяра, ожидая какое же решение тот примет. А Лесьяр хмуро смотрел на него в ответ и, казалось, никак не мог смириться со своим поражением. С тех пор, как они недавно встретились вновь, и до сегодняшнего дня упорство Владомира удивительным образом одерживало верх в их взаимоотношениях, что заставляло Лесьяра всё больше и больше волноваться. – А далеко ехать? – прервала их молчаливые гляделки Дарьяна. – Ты же родом из Дивноморского царства? Владомир даже не повернулся к ней, по-прежнему глядя в глаза Лесьяру, но короткий ответ всё-таки слетел с его губ: – Ага. В Белгород. * Южные земли Лихолесского царства граничили с северными землями Дивноморья, которое простиралось далее на юг сквозь привольные луга да степи до самого до синего моря. И на берегу этого моря своими белокаменными стенами сиял богатый стольный город Белгород. Но до него ещё надо было добраться. Четверо уже притомившихся от долгой дороги всадников неслись через берёзовую рощу, плакучие ветви которой покрывала белоснежная бахрома прилипшего к ним мягкого снега. Топкий снежный наст проваливался под копытами лошадей, сизый пар вырывался из их ноздрей, но они бодро несли своих наездников, разбрызгивая во все стороны сияющие на ярком солнце песчинки снега. Путь на юг занял больше недели времени, но даже здесь нападавшие за зиму снега ещё не спешили таять, до сих пор охраняя землю от уже не по-зимнему высокого солнца. Однако всё же кое-где среди этого безжизненно-белого цвета, найдя первую одинокую защищенную от холодных ветров и подставленную под солнце проталину, уже сумели повылезать яркие зелёные стебельки первоцветных подснежников, безуспешно пытающихся поднять вверх свои склонённые белые головы. Путники выехали из рощи на главную проезжую дорогу. Чем ближе они двигались к морю, тем скромнее росли леса, и прямо с самой дороги уже можно было рассмотреть не только виднеющиеся впереди стены стольного города, но и бескрайнее синее море, тяжёлыми буйными волнами шумящее на горизонте. Однако проезжающие по дороге люди не обращали никакого внимания на красоту окружавшей их природы. Вся проезжая часть была под завязку забита купеческими повозками и обозами: как кровь течёт по жилам к самому сердцу, так и они стекались к воротам столицы. Кони громко ржали и били копытами по заезженной до глубокой колеи дороге, колокольчики на до верху груженых повозках побрякивали, повозчики бранились и погоняли своих лошадей плетьми – все тут занимались своей работой, а именно способствовали процветанию такого огромного богатого славящегося своей торговлей царства как Дивноморье. Снова оказавшись на главной дороге, четверо путников больше не могли гнать своих лошадей во всю прыть, как они делали до этого, окольно объезжая медленно ползущие торговые обозы через прилегающие рощи. Теперь им пришлось неспешно добираться до самых ворот Белгорода плечом к плечу с держащими туда путь торговцами. А раз больше было не разгуляться, то Владомир подогнал свою лошадь поближе к Лесьяру и, улыбнувшись ему, полюбопытствовал: – Лесь, ты бывал когда-нибудь в Белгороде? Лесьяр, даже не повернув головы в его сторону, ответил: – Нет, не приходилось. – Тогда я могу тебе его показать. – Нет нужды, мы же не штаны просиживать сюда прибыли. – Но здесь как раз время ярмарки, давай хотя бы глазком глянем? – уговаривал его Владомир, подведя свою лошадь совсем вплотную и слегка ударив своим коленом по колену Лесьяра. И тот наконец-то поднял на него глаза, под ясным небом окрасившиеся глубоким синим цветом. – Если будет время, – сказал он сухо, и прозвучало это скорее как отговорка, сказанная, чтобы не обижать собеседника. Но этой отговорки было вполне достаточно, чтобы улыбка Владомира стала ещё шире. Увидев, как от брошенной им лжи счастливая улыбка расцвела на лице его спутника, Лесьяр не смог более смотреть на него и, поджав губы, вновь перевёл взгляд вперёд. А Владомир так и продолжил ехать подле него, рассматривая его морозный румянец на щеках и отливающие золотом под солнечным светом вьющиеся волосы, непослушные локоны которых то и дело лезли Лесьяру в лицо. Но пока он придумывал, как бы ещё разговорить Лесьяра, тот вдруг подстегнул свою лошадь и поскакал вперёд, обогнав идущий перед ними обоз, и Владомиру осталось смотреть лишь на его спину и сияющую золотом макушку. Улыбка медленно сползла с его лица, и он тяжело вздохнул. Ну что за… Ближе к заставе торговые обозы двигались всё медленнее и медленнее, образовав затор, который буквально сковал всё движение, и четырём всадникам пришлось проявить немалую сноровку, чтобы протиснуться сквозь них к воротам и наконец-то въехать в Белгород. Город внутри оказался воистину огромен. Он расположился на высоком прибрежном яру, освещаемом солнцем так, что от побеленных извёсткой стен с непривычки начинали болеть глаза. Четверо всадников во главе с Владомиром ещё некоторое время взбирались сквозь торговые ряды по широким мощёным камнем улицам вверх, ближе к такому же как и почти всё вокруг белокаменному детинцу. Но, не въезжая внутрь, Влад остановил свою лошадь, отчего ему в спину прилетел вопрос: – Куда теперь? Он обернулся и бросил быстрый взгляд сперва на Лесьяра, который раз сверкнув на него своими карими от солнца глазами, но тот также в который раз безразлично опустил взгляд и стал рассматривать повод в своих руках. Владомиру ничего не оставалось, кроме как наконец-то обратить внимание на задавшего ему вопрос Дарёна и колко тому ответить: – За мной. – Ясен пень что за тобой, а чуть подробнее? – Да, ты прав. За моей спиной есть сейчас один ясен пень, угадай кто! – От пня слышу!.. Дарён с Владом опять стали препираться на пустом месте, и пока они отвлеклись друг на друга, Дарьяна подогнала своего коня поближе к Лесьяру: – За что ты так с ним? Лесьяр холодно глянул на неё: – Тебе кажется. Дарён сразу заметил их перешёптывание и отвлёкся от спора с Владомиром: – О чём вы там шепчетесь? – Говорю, что с погодой повезло, а Лесьяр сказал, что лучше бы шёл снег, и тогда нам было бы проще остаться незаметными. – Врёшь, вы не так много слов сказали. – Да, ты раскусил нас. Лесьяр просто замуж меня позвал, – Дарьяна хихикнула. Владомир тут же обернулся, и она, рассмеявшись ещё громче, продолжила. – Только ты, Влад, не переживай, я отказала. После этих слов взгляд Владомира недовольно заметался между Дарьяной и Лесьяром, в то время как у Лесьяра лишь одна бровь полетела вверх. Он вздохнул и затем обратился к Владомиру: – Не слушай её, поехали. Владомир-то прекрасно понимал, что это была шутка, но у него уже не получалось перестать словно малое дитя дуться на Лесьяра. Почему тот шепчется с Дарьяной, а не с ним? Почему стал держаться подальше? Почему сколько бы раз за время пути Владомир ни пытался с ним хоть словом перемолвиться, чтобы разрушить эту никак не желающую рухнуть стену, до сих пор стоящую между ними, Лесьяр вечно находил повод уйти от разговора? Да что ж такое! Владомир схватил покрепче поводья, затем вдруг развернулся и, привстав на стременах, поскакал вдоль рва перед стенами детинца так быстро, что его спутникам пришлось приложить усилия, дабы его нагнать. А к тому времени, как они его нагнали, Влад уже успел свернуть в сторону с дороги, после чего повёл их дальше какими-то окольными путями – настолько окольными, что там даже лошади было негде развернуться. Сразу за ним последовал нагнавший его первым Дарён, с любопытством осматриваясь по сторонам, за ним Дарьяна, а замкнул шествие Лесьяр. Прошло не так уж много времени, как Владомир остановился у какой-то лавки: – Слезайте с коней. Приехали. Это было явно не боярское имение, а обычная забегаловка, куда стекался на обед местный рабочий люд и мелкие торговцы. Но Владомир, ничуть не гнушаясь посиять там своими шитыми заклинательскими одеждами с меховыми отворотами и высокими кожаными сапогами, как свояк вошёл внутрь. Остальные, переглянувшись, последовали за ним. Молодой человек уверенно подошёл к дальнему столу, за которым, не обращая внимание на то, что была самая середина дня, орава стариков вовсю пила пиво и играла в кости, и положил одному из них руки на плечи. Заметив неожиданно подошедшего к столу гостя, они сразу подняли на него глаза, и на их лицах засияли улыбки: – О-о! Какие люди! Неужто Владомир Милорадович домой пожаловал! – старики громко заохали и заахали, приветственно поднимая руки в сторону Владомира, явно хорошо знакомые с личностью этого дорого-богато выглядящего заклинателя. – Мы все прослышали про твою свадьбу! Эк ты влип, добрый молодец! Тихомир Вячеславович рвал и метал, как слух до сюда дошёл! – Это они про отчима Влада? – шёпотом спросил у Лесьяра Дарён. – Думаю, да, – ответил тот. В то же время Владомир рассмеялся, широко улыбнувшись всем собравшимся за столом. – Да он рвал не оттого, что я женился, а оттого, что хотел с моей свадьбы денег поиметь! А теперь ему из своего кармана придётся платить за сорванную помолвку! Он ж как Кощей над своим златом чахнет: каждая копейка у него дороже рубля, а каждый алтын дороже гривны! Старики вместе с Владомиром дружно вновь засмеялись, а тот старик, на плечи которому Владомир положил свои руки, обернулся к нему и спросил: – Надолго ли ты к нам? – Нет, дед. Я по делам. И у меня есть для тебя просьба. – В чём у тебя дело? Владомир нагнулся ближе к уху старика. – Пробраться к матушке. Улыбка исчезла со старикового лица. – Ты же сам знаешь, я не колдун какой… – Не колдун, но ключник. Пробираться буду не я, а вот они, – Владомир указал на стоящих в проходе троих заклинателей, на которых с большим любопытством посматривали со всех концов лавки. – Сможешь мне подсобить? * В небольшом сарае собралось четверо людей. Внимательно смотря на Дарёна, Дарьяну и Лесьяра, переодевшихся в рабочую одежду для служек, ключник начал объяснять: – Сегодня я уже сообщил, что Владомир Милорадович пожаловал в родной дом, поэтому через пару часов накроют на стол. Барин-то туда непременно явится его отчитывать, и пока его не будет, путь до боярыни останется без присмотра. А вы этим и воспользуетесь. – Да разве можно так прятать живого человека? – снова не смог удержаться от вопроса Дарён. – Она и не спрятана. В прочие дни спокойно по саду гуляет, но только под присмотром. – К чему такие меры? – Выкрали её однажды. Прямо перед свадьбой. – В смысле выкрали? – Кочевники её выкрали. И увезли к себе. Не знаю уж что именно там потом случилось, но вернулась Милорада Гордеевна беременная на столь позднем сроке, что лекарь велел рожать. А Тихомиру Вячеславовичу эта свадьба нужна была: их семьи ещё в их глубоком младенчестве об этом уговорились. Да и более того он хоть и боярин-то был по происхождению своему, но к тому времени в кармане его семьи ни копейки, оказывается, не осталось. У семьи же Милорады Гордеевны и звание боярское было, и деньги водились. А отменить свадьбу – значило платить откуп, который платить было нечем. Да и брак-то выгодный. Вот и женился-таки, закрыв глаза на глубокую беременность невесты, да затем и вовсе запер, чтобы, чего доброго, не выкрал её кто снова. – То есть получается… как таковой причины прятать свою жену у него нет, кроме страха? А как же она жила тогда? Как Владомира воспитывала? – До четырёх лет он с ней был. Она позволила себя запереть, но к сыну никого не подпускала: души в нём не чаяла, всё глаз не сводила так берегла, как бы ни тошно оттого было её мужу. – Тошно? – Так ведь ребенок-то не от него. Ему свой был нужен, и потому позже Милорада Гордеевна забеременела вновь. Но вторая беременность далась ей тяжко. Сделалась она так слаба, что лекарь велел ей обеспечить полный покой, и Владомира Милорадовича барин отдал слугам на воспитание. Да так больше его к матери-то и не подпускали, только если он сам к ней тайком не прокрадывался. – Но он же сын своей матери. Разве так можно? – А отчего ж нельзя? Ты, добрый молодец, не в деревне. Тут браки заключаются на государственном уровне. Это деревенская может родить от кого хочет – всё хорошо, если здоровый ребёнок родится, помощником будет. А у знати дети – никакие не помощники. Их рожают ради того, чтобы женить и заключать союзы с другими желательно не менее знатными семьями, дабы преумножить свои богатства. В этом плане никакой ценности Владомир Милорадович не представлял. – Разве то, что он первый ребёнок, не даёт ему тех же прав, что и законным детям? – Дарён, ты, кажется, забываешь, что Влад сын кочевника, – вступил в разговор до того молчавший Лесьяр. На самом деле в силу того, что он много времени провёл с Владомиром, Лесьяр иногда задумывался над тем, почему этого ребёнка из знатной семьи отправили с глаз долой в общину за тридевять земель от дома, и потому уже давно имел кое-какие догадки. Он продолжил: – Кочевника, который, вероятно, крал женщин и детей и затем либо продавал их в рабство, либо требовал непомерный выкуп за их возвращение домой. Потому же и началась однажды с ними война. Их отогнали от границ, и сейчас они стали доставлять меньше беспокойства, но в то время отношение к ним было иным. Даже если его мать была бы самых благородных кровей на всём белом свете, для их общества Влад был как бельмо на глазу, или даже лучше сказать как капля дёгтя в бочке мёда. Просто потому что он сын кочевника, ему не светила сладкая боярская жизнь, особенно по меркам того довоенного времени, когда набеги кочевников были делом постоянным. Не все люди имели достаточно широкую душу, чтобы войти в его положение. Думаю, его отчим точно не из таких людей, и оттого ему нужен был свой ребёнок. – Но это же несправедливо! – А что, добрый молодец, где-то на этом свете есть справедливость? – продолжил ключник, потирая костяшки своих старых пальцев. – Твой друг верно подметил, что Тихомир Вячеславович чужому ребёнку был не рад. Своя рубашка всё-таки ближе к телу. Но не в одной лишь неродной крови было дело. Его также страшило, что кочевники не только вернутся за его женой, но и задумают вернуться за её ребёнком. Родился бы просто мальчик – ну и хай с ним, куда-нибудь бы пристроили. Так родился ж не простой, а с могучей силою, отчего что ни плач его был, то стены ходуном ходили во всём имении. Кто знает, чей он сын и во что бы это могло вылиться? Тихомир Вячеславович человек чинный, он в вещах порядок любит, а тут такая напасть. – Да он никакой не чинный ж, получается! Он самый настоящий трус и Владомира попросту боялся… – Да кто ж его душу знает. Среди нас, господских слуг, слухов-то море ходит, а вот только как оно на самом деле обстоит – одним богам известно. Не мне их судить. Жаль лишь Владомира Милорадовича. Он хоть и рос сорви голова, да такой отрадный, что иной раз глаз радовался на него смотреть. Но как от матери-то его отлучили, так он потух, переменился. Только в те дни, ежели ему удавалось к своей матушке пробраться, счастливый ходил, так матушку свою любил. Но за то бывал пойман и выпорот. Иной раз так, что тошно было на него смотреть, да что ж я поделать мог? Все замолчали, так как на такое ответить было попросту нечего. – Со временем сила Владомира Милорадовича росла, и для защиты барин нанял местных заклинателей, которые установили всякого рода магические ограждения вокруг её горницы, чтобы никто посторонний без его ведома не прошёл. И пасынка своего тоже включил в число тех посторонних. – А разве Владомир не мог просто взломать все ограждения и войти? – Он же не учился заклинательству, как бы он смог? – вставила своё слово Дарьяна. – Так а почему он не учился, когда был отправлен к нам в общину? Я теперь его не понимаю! Сумел бы к матери пробраться. – Тихомир Вячеславович отослал его с условием, что мальчика обучать не будут. И за то он в вашу общину отчислял каждый год хорошую сумму денег. – Что за бред?! Эй, почему вы не удивлены? – глаза Дарёна заметались от Лесьяра к Дарьяне, на лицах которых не мелькнуло ни толики удивления. – Вы знали?! – Но теперь-то Влад стал заклинателем… – Лесьяр пропустил мимо ушей возмущение Дарёна и задумался над тем, что до сих пор не посещало его голову. Да, он однажды узнал об этой тонкости нахождения Владомира в общине, именно поэтому главы Зеленоборской общины никогда особо Владомиром не интересовались, разве что он ни чинил каких неудобств – голову себе не сломал, и то ладно. Однако старейшинам и старшим ученикам об этом сказано не было, поэтому те пытались затащить Владомира обучаться заклинательству, равно как и всех новичков. Но тот лишь орал, что он «этим дерьмом» заниматься не собирается, кусался и сбегал. Получается, Владомир не обучался не столько потому, что его отчим заплатил за это Зеленоборской общине, сколько потому, что сам искренне ненавидел свою силу. И Лесьяр догадывался, делом чьих рук это было. Но теперь-то Владомир в открытую заявил о себе как о заклинателе. Значит, договор его семьи с Зеленоборской общиной поменялся или вовсе был расторгнут… Лесьяр поднял глаза на Дарьяну, но затем вновь посмотрел на ключника, который подхватил его мысль: – Да, Тихомир Вячеславович уже несколько лет не вносит денег в общину. С тех пор как узнал, что его пасынок начал обучаться. – А как узнал? – спросил у него Лесьяр. – Ох, это было как гром среди ясного неба. Владомир Милорадович без предупреждения приехал сюда и сразу направился к матери, на ходу уничтожив все поставленные защиты. Не находя себе места от злости и бессилия, барин срочно вызвал местных заклинателей и в имении начался переполох. Один говорил, что имеет право быть здесь с матерью, другой обвинял, что это больше не его дом и он тут давно не живёт, чтобы вот так вот врываться к его больной жене… Всё имение на ушах стояло в тот день! Владомира Милорадовича в итоге попросили прийти на разговор сюда, в местную общину. Уж не ведаю, о чём они там договорились, но с тех пор он хоть и может спокойно разгуливать по имению, но то тут то там поставлены заслоны, которые не дают ему ходу. – И мы займёмся тем, что будем снимать эти заслоны? – Верно. Я, как вы видите, не владею колдовством, но догадываюсь, что будь ты хоть тысячу раз великим и могучим заклинателем, против большого количества заслонов пройти незамеченным не удастся. Однако если каждый из вас возьмёт на себя часть из них и снимет, то можно будет пробраться куда ни пожелаете. Так что полно нам ворошить прошлое, пора за дело браться. Когда я подам вам знак, что Тихомир Вячеславович в трапезной, то будет ваш выход. Устройство заслонов не было особо замысловатым. Таким способом защиты частенько пользовались богатые семьи, чтобы уберечь свои имения от незваных гостей: по двору расставлялись заслоны, которые не давали проходу чужакам, но не слугам. В жилой же части теремов, где располагались спальни хозяев, и в закромах, где хранились ценные вещи, ставилось ограничение и на некоторых слуг. Ну а в особые комнаты войти можно было и вовсе лишь паре человек. И вот в одной такой комнате и жила мать Владомира. Дарён, Дарьяна и Лесьяр тайком, стараясь никому не попадаться на глаза, пошли к теремам, где располагалась нужная им горница. Благодаря тому, что заслоны во дворе были достаточно простые, обогнуть их или снять труда большого не составило. Однако чем ближе к теремам они подбирались, тем сильнее сгущались заслоны, и иногда заклинателям приходилось прятаться от проходящих мимо них людей, чтобы никто не обнаружил каких-то чудных служек, которым заслоны не давали ходу в «родном» дворе. Попадись они кому, их бы быстро вычислили. Медленно, но верно они добрались до нужного им терема. – Ключник сказал, что тут два входа. Дарён, стой тут, у главного, – повелел ему Лесьяр. – Это женские горницы, так что если вдруг увидишь, что сюда идёт богато одетый мужчина, то беги к заднему входу, там будет Дарьяна. Разлучившись с Дарёном, который спрятался под сенью крыльца, Лесьяр с Дарьяной проследовали дальше, пройдя под переходом и оказавшись на другой стороне здания. – Договор с семьёй Влада был расторгнут? – тихо спросил Лесьяр. – Почему же Влада не отправили из общины домой? На каких условиях он там остался? С каких пор эти лоботрясы занялись благотворительностью? Зная Владомира, он бы не стал заниматься работой на общину. Рядом с Лесьяром хитрые глаза и милая улыбка на лице Дарьяны испарялись и она выглядела непривычно серьёзно. – У Влада и спроси. Я не могу тебе ничего об этом рассказать. Лесьяр бросил на неё холодный взгляд, но та лишь пожала плечами: – Ты же сам всё прекрасно знаешь. – А ты вообще в курсе, что замышляет Влад? – Догадываюсь. За тебя мстить собрался и всё никак не угомонится. – А ты пыталась его угомонить? – Не то что бы. Просто заперла его в общине на первое время, будто бы ему снова девять. А то рвался в Житецк, грозился убить там всех при том, что после своего становления едва на ногах держался. – Погоди, становления? Он прошёл обряд становления сразу после того, как я ушёл? Дарьяна поджала губы. – Пожалей меня, твой Мирёныш меня убьёт, если я тебе расскажу. Лесьяра аж внутренне покорёжило, как он услышал это «Мирёныш». Дело в том, что раньше он как только ни называл Владомира, без задней мысли придумывая тому прозвища. Он их использовал сперва по отношению к маленькому Владу, но затем они плавно переползли и к подросшему. Однако сейчас язык у Лесьяра ну ни в какую не поворачивался так к нему обратиться, и Дарьяна, очевидно, это прекрасно за ним подмечала. – Давай без дураков. Просто расскажи как есть. – Никто не знает, как и где он прошёл этот обряд. Услышав это, Лесьяр за миг замер. – Не в общине? А где? Дарьяна снова пожала плечами: – Дело в том, что с его слов Влад и сам не помнит. Когда Беляй прискакал в общину с вестью, что тебя поймали у Емельяна, я пошла искать Влада, чтобы тот не натворил делов. Но того в общине и вовсе не оказалось. Мы сперва подумали, что он сбежал из общины тебя искать или ещё что при пожаре с ним случилось или может он до сих пор был на празднике в деревне… Но его нигде не было. А нашли мы его лишь поутру на опушке Заветного леса с поломанными костями без сознания. Он был в бреду весь следующий месяц, а потом ещё два просто молча пролежал на кровати. Я уж подумала, что он умом повредился от обряда, но когда он в один прекрасный день вскочил и ломанулся в Житецк с ором «я убью эту суку!», до меня дошло, что не всё потеряно. Однако пришлось запереть, а то леший знает в какие неприятности он бы вляпался, сунься он тогда к Емельяну. Лесьяр нахмурил брови. Дело в том, что обряд становления был тем самым важным и самым первым обрядом для заклинателя, от прохождения которого зависело светит ли человеку будущее на этом поприще или нет. По своей сути обряд был прост: ученика с нераскрывшимися способностями отправляли в какое-нибудь опасное место. От сильного испуга и страха за свою жизнь внутренние силы человека, до того спящие внутри него, начинали вдруг вылезать наружу. Если это чувство удавалось поймать и сполна прочувствовать, то в дальнейшем прошедший обряд становления юный заклинатель мог спокойно пользоваться своей силой и без всякого запугивания. Звучит-то всё просто, но не на деле. Требовалось несколько лет обучать учеников – обычно лет с десяти-тринадцати – объясняя им основы заклинательского ремесла, прежде чем попробовать допустить до этого обряда. Следующая сложность заключалась непосредственно в самом обряде – он просто-напросто был опасным. Любая ошибка могла стоить заклинателю жизни, а даже если жизнь удавалось сохранить, то могли остаться физические увечья или мог пострадать рассудок. В связи с такой опасностью главы и старейшины общин, процветание которых как раз и зависело от того, сколько юных дарований успешно пройдут этот обряд и смогут в дальнейшем стать заклинателями и приносить общине доход, проводили этот обряд под личным надзором, чтобы иметь возможность в любой миг прервать его. Конечно, об этом не говорилось ученикам общины, но между главами, старейшинами и к ним приближенными людьми это был общеизвестный порядок дел. Местом проведения обряда становления в Зеленоборской общине был Заветный лес, и Лесьяр сам в нём в свои тринадцать лет прошёл обряд становления. Вот только позже он узнал, что не в каждый день в этом лесу можно пройти обряд, потому что обрядом руководят главы общины. Эти двое приходились друг другу родными братьями. Лесьяр не знал, каким именно образом Заветный лес становится пригодным для обряда, но без этих двоих пройти обряд не представлялось возможным. Видимо, они накладывали на лес какое-то колдовство в те дни, когда кто-то из младших учеников общины собирался пройти обряд становления. В день, когда Лесьяр был пойман в Житецке, в Зеленоборской общине случился страшный пожар. В тот день эти два события – поимка Лесьяра и пожар – заняли обоих глав общин и им ну никак было не до того, чтобы заниматься обрядом ради одного Владомира. К тому же никто из прошедших обряд становления в Зеленоборской общине на памяти Лесьяра никогда не получал таких травм, какие сейчас описала Дарьяна. Самое большее – можно было проваляться в кровати неделю, и то по оплошности тех же глав, которые могли зазеваться и не уследить за кем-нибудь из учеников, находящихся в лесу. Дарьяна это тоже понимала. Но одной вещи она не могла знать – в тот день Лесьяр должен был быть вовсе не в Житецке. Он договорился встретиться с Владомиром в их ночлежке, и он был уверен, что Владомир его точно должен был дожидаться там и никак не в другом месте. По сему выходило, что Владомир проходил обряд становления вовсе не в Заветном лесу Зеленоборской общины, как прочие ученики, и даже есть вероятность, что он прошёл его не по собственной воле, но кто-то хотел, чтобы для всех это выглядело именно так. – А что главы? Они решили это так оставить? – Ты что их не знаешь? Плевать они хотели, лишь бы он не спалился перед своим отчимом, что обучается заклинательству, и тот продолжал слать деньги в общину. Но Влад не был бы Владом, если бы в один день ему вожжа под хвост ни попала и в итоге он пришёл сюда и устроил всю ту кутерьму, о которой нам говорил этот ключник. Да ты и сам его расспроси, что ты от него бегаешь как от прокаженного? К этому времени они как раз дошли до заднего входа и поднялись вверх по крыльцу. Лесьяр приложил руку к косяку двери и почувствовал тепло от наложенного на неё заклятья, удерживающего тут заслон. Оно было уже сложнее чем те, рассыпанные тут и там по двору имения: такое заклятие не могло его сдержать как заклинателя, но оно могло оповестить наложившего его человека о вторжении внутрь. Однако Лесьяру не составило труда разобраться и с этим заслоном. Не обращая внимания на заданный Дарьяной вопрос, он бросил ей через плечо: – Я пошёл. Будь начеку, жди меня тут. Лесьяр сделал шаг вперёд и тихо закрыл за собой дверь. На его удачу, внутри он не почувствовал ничьего присутствия, лишь где-то на этаж выше слышались тихие женские голоса. Не убирая руки со стены, он медленно шёл через сени и пытался нащупать и снять каждое заклятье прежде, чем оно бы засекло его присутствие. Но комнат здесь было не мало, и заглядывать в каждую было чревато, поэтому Лесьяр собрал побольше силы в руке и резко пропустил её сквозь стену. Сила ловко потекла по каменным опорам и перекрытиям, указывая Лесьяру где и какие заслоны стоило ожидать на своём пути. Однако искал он не просто заслоны. Среди них он пытался нащупать самый сильный – тот, который бы мог говорить о том, что внутри был заперт кто-то очень важный. И действительно, такой заслон быстро отыскался. Минуя одни за другими богато убранные каменные своды палат, Лесьяр прошёл прямо по определённому им пути к нужной двери. Сквозь отделанные слюдой оконные проёмы лился мягкий солнечный свет, осветивший богато отделанную резьбой и расписанную чудными узорами деревянную дверь, которая обещала провести Лесьяра в самые защищенные покои в этом тереме. Вновь приложив руку к стене, заклинатель попытался нащупать, как взломать этот заслон. Он нахмурился. Тот, кто его наложил, был явно мастером своего дела, ведь заклятие оказалось необычным – Лесьяру с таким ни разу не доводилось сталкиваться; он даже не мог понять, как оно работает. Безуспешно провозившись с ним какое-то время, Лесьяр тяжело вздохнул и сдвинул челюсть вбок. Его это уже начинало тревожить. Это ж как сильно надо было ненавидеть своего пасынка, чтобы не поскупиться на такое замысловатое колдовство? Он снова и снова пробовал найти подход к этому заклятью, но оно никак не поддавалось. Делать нечего, осталось воспользоваться более рисковым, но верным способом. Лесьяр призвал свой меч и приставил его к стене. Он выбрал то место, где заслон ощущался самым плотным – скорее всего когда-то сюда было наложено само заклятье, удерживающее заслон в дверном проёме. Однако если Лесьяр не угадал, то… то он сам понятия не имел, что будет, ведь так и не сумел разобрать что это вообще за заслон такой. Он осторожно вонзил меч в стену и, почувствовав, что конец лезвия коснулся заслона, стал медленно пропускать свою силу внутрь, пытаясь разрушить его изнутри. Медленно. Очень медленно. Но тут со стороны сеней послышался звук незнакомых шагов. – Блять, – пробурчал Лесьяр себе под нос. Ему же сейчас нельзя было ни ускоряться, ни прерываться! Но идущему сюда человеку было неведомо, что ему стоило бы приостановиться и дать Лесьяру закончить его непростую работу. Шаги слышались всё ближе и ближе, и уже даже не нужно было быть заклинателем, чтобы расслышать эхо от звонко стучащих по каменному полу подошв обуви, гуляющее по каменным сводам. Лесьяр стоял перед дверью как на иголках. Осталось совсем чуть-чуть! Наконец, буквально за миг до того, как оказаться пойманным с поличным, он приказал своему мечу рассыпаться в пепел, а затем, понадеявшись на удачу, в мгновение ока распахнул дверь перед собой и влетел внутрь комнаты. Лесьяр понятия не имел, что сейчас произойдёт, ведь… он так и не успел снять этот грёбаный заслон.