Сказка о жаровом змее

Приземление вышло жестким: соломку-то, к сожалению, никто им заранее подстелить тут не удосужился. При ударе от приземления что-то до жути больно сдавило ребра Владомира так, что стало попросту невозможно дышать. Неужто он умудрился их сломать?.. Более того, его сильно прижало к чему-то твердому, отчего его болящие рёбра ещё хлеще заныли, отказываясь дать заклинателю сделать хотя бы один-единственный вдох! Однако уже через пару мгновений мужчина понял, что это «что-то твёрдое» было живым, ибо прямо в том месте, где ухо Владомира прислонялось к этому «чему-то твёрдому», отчётливо слышался быстрый громкий стук сердца. Получалось, он явно на ком-то лежал. Владомир открыл глаза и, кряхтя от нехватки воздуха, поднял голову… и тут же встретился взглядом с серыми встревоженно взирающими на него глазами. – Ты цел? – тяжело дыша, спросил его Лесьяр. – Рёбра… – простонал Владомир, – мои рёбра… Он и правда сперва подумал, что что-то случилось с его рёбрами, но это оказалось не совсем так. – Прости, – неясно отчего извинившись, ответил ему Лесьяр. Но всё быстро встало на свои места: в тот же миг Лесьяр убрал руку, которой в полёте от беспокойства клешнями прижал Владомира к себе, и тот сделал резкий глубокий вдох. Ах, вот оно что! Теперь-то его рёбра были очень даже в порядке, лишь только его грудь всё ещё опоясывало ощущение крепкого объятия от только что убранной с его несчастных рёбер руки. Сделав ещё пару глубоких вдохов и выдохов, Владомир широко улыбнулся лежащему под ним на снегу Лесьяру: даже учитывая то, что он уже давно стал заклинателем, Владомир видел, что для Лесьяра по-прежнему оставался тем, кого надо было оберегать. И его это ничуть не обижало. Наоборот, Владомира не могла не обрадовать такая забота, и оттого широкая улыбка бесцеремонно расцвела на его лице. В те времена, когда Влад ещё не владел заклинательством, а Лесьяр был под его боком, он частенько вытаскивал куда-то последнего и вопреки воле своей неусидчивой души с вечно занятым работой Лесьяром не творил ничего эдакого, чем обычно промышлял с другими ребятами. Лесьяра и без того ему было мало, и делить его с кем-то в то немногое время, которое тот ему уделял, он не желал, и потому утаскивал своего «званого старшего брата» подальше от чужих глаз и лап: зимой, когда наступало время кататься с горок, Влад утаскивал Лесьяра на самый дальний склон; летом он уговаривал Лесьяра забраться с ним на высокое дерево смотреть оттуда закат; в праздники он уговаривал Лесьяра поехать с ним в соседние города вместо ближайших деревень; летними вечерами он уговаривал Лесьяра пойти с ним купаться на безлюдный берег речки, а зимними холодными вечерами даже был согласен сидеть в комнате Лесьяра, чтобы тот обучал его какому-нибудь простецкому заклятию несмотря на свою нелюбовь к заклинательскому ремеслу... И всегда, когда он падал с высоких горок, когда ветка дерева, на которое они взбирались, ломалась под его ногой, когда его загнанная лошадь на скользкой от дождя дороге спотыкалась и он кубарем летел вперёд, когда Влад учился плавать, а бурный поток уносил его в свои глубины, когда по неопытности силы не слушались его, отчего заклятие обжигало его ладони… всегда, когда рядом был Лесьяр, Владомир знал, что находится в безопасности; знал, что с ним ничего не случится, потому что его поймают, его спасут, ему помогут, ему протянут руку помощи. И он хорошо знал, чья это будет рука: всё это безвозмездно делал для него один-единственный человек, который каждый раз, стоило с Владомиром приключиться какой неприятности, с беспокойством на лице спрашивал: «Эй, Мирёныш, всё ли в порядке?», а затем улыбался ему своей тёплой улыбкой, и будто бы по волшебству все трудности решались сами собой, хотя, ясное дело, чьё золотое сердце так пеклось о Владомире. Так было всегда. Даже когда в Девичьей деревне они прыгнули в колодец, Лесьяр, будучи в теле обычной женщины, не позволил Владомиру стукнуться спиной о пол, из-за чего тот при падении всем весом рухнул на несчастную Ладушку. Однако что в колодце, что сейчас, в пропасти, разница с далёким прошлым была в том, что уста Лесьяра больше не звали его милыми прозвищами, а сам Лесьяр не улыбался и даже не отвечал на его улыбку. Прямо на глазах Владомира на охваченное беспокойством лицо быстро наползала маска холодности: глаза тухли и то и дело убегали от его взгляда, щёки бледнели, а губы, показавшиеся из-за слетевшего с лица платка, поджимались в тонкую линию. Всё ещё с улыбкой на лице Владомир вздохнул. Как бы ни было досадно это видеть, рано или поздно… рано или поздно он найдёт способ вернуть всё назад. Вдруг над головой Владомира раздался скрип, треск ломающихся досок и истошное ржание коней. Однако вокруг было темно, и сперва Владомиру подумалось, что лучи солнца попросту не добирались до дна пропасти, в которую они провалились, и оттого тут было не видать ничего дальше вытянутой руки. Да только вот стук и ржание раздавались будто бы сквозь деревянную стенку, что вызвало немалое любопытство заклинателя. Хотел было он поднять голову, чтобы обернуться на звук, но тут его затылок с глухим стуком во что-то впечатался. От удара голова Владомира отскочила обратно вниз и непроизвольно упала на Лесьяра, и своим лбом он влетел тому прямо в нос. – Ащ-щ… – едва слышно выдохнул Лесьяр сквозь зубы. Поняв, что ненароком учинил, Влад тут же поднял голову и незнамо почему протянул руку к носу Лесьяра: – Прости-прости, – пробормотал он, поглаживая пальцами по чужой переносице. – Больно? – Давай вылезай уже отсюда. Но слова Лесьяра утонули во вдруг начавшимся с новой силой стуке и ржании. В сани до сих пор упорно что-то долбилось, заставляя их остов неистово трещать. Владомир, всё ещё ведомый любопытством, на этот раз не поднимая так высоко голову, всё-таки обернулся на звук: оказывается, пока одной рукой Лесьяр прижимал Владомира к себе, вторая его рука удерживала над их головами днище когда-то целых саней, теперь зияющее дырами, сквозь которые прорывался одинокими лучиками солнечный свет. И в боковину этих саней запутавшиеся своими длинными ногами в упряжи кони испуганно били копытами. Но отсюда, из-под сени накрывших их саней, всё было крайне плохо видать, и лишь тени коней, видневшиеся в щёлке между перевёрнутыми санями и заснеженной землёй, дали Владомиру знать, что творилось снаружи. Лесьяр посмотрел на руку Владомира на своём носу, отчего его серые глаза свелись в кучку, а затем перевёл их на самого Владомира, пытаясь понять, на кой ляд тот гладит его нос. Но Влад смотрел вовсе не на него, и лишь тёплыми пальцами, поглаживая, грел его ушибленный нос. – Влад. Услышав своё имя, Владомир вновь опустил глаза на Лесьяра, но его рука не остановилась. Теперь на Лесьяра посмотрели два полных вины, но ничуть не сожалеющих о проступке чёрных глаза, и ему ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и свободной рукой убрать чужую руку со своего носа, промолвив: – С моим носом всё в порядке. Вылезай через бок. Надо высвободить коней. Влад отчего-то замедлился, нависнув над Лесьяром, и вдруг в этот миг сани, которым Лесьяр своей рукой не давал упасть на их головы, как по волшебству сами оторвались от его руки и поднялись высоко над их головами. Стоило им оказаться вне сени своего невольного укрытия, как солнце ярким режущим глаза светом залило двух лежащих вповалку на снегу мужчин, отчего они, ослеплённые льющимся на них светом, оба тут же сощурили свои глаза и посмотрели наверх в попытке разглядеть как так вышло. На фоне ясного неба в открывшемся проёме показалась чёрная фигура, держащая сани за один их край и сквозь маску на лице с любопытством взирающая на творящееся под санями. – Вы в порядке? – спросил их Соловей. Лесьяр, чьи руки теперь оказались свободны, быстро вынырнул из-под Владомира и поднялся на ноги, отряхиваясь от снега. – Да, мы целы. Всё ещё кривя лицо от яркого света, Владомир тоже встал и вылез из-под саней, после чего Соловей опустил их деревянный остов обратно на землю. На снегу прямо у саней тройка перепуганных коней тщетно пыталась вырваться из упряжи. Пришлось троим мужчинам сесть им на головы, чтобы те перестали брыкать, позволили развязать все хомуты и подпругу и высвободить несчастных животных из их невольного плена. После того, как дело было закончено, Соловей подошёл к пострадавшему кореннику и осмотрел кровоточащую рану на его морде. – С этим можно что-то сделать? – спросил его Владомир. – Да. Жить будет, – сказав это, Соловей приложил ладонь к морде коня и подул на неё; когда же ладонь была убрана, на морде не осталось и следа раны. – А неплохие у тебя способности! – похвалил его Владомир. Сквозь маску послышалось, как, улыбнувшись, Соловей хмыкнул. – Благодарю, – ответил он, взбираясь на коня. Владомир тоже взобрался на другого коня, а затем оглянулся на Лесьяра. – Лесь?.. Но Лесьяр не откликнулся на своё имя. Нахмурившись, он стоял и смотрел на Соловья, который в этот миг развернул коня к своим спутникам, дожидаясь, когда все будут готовы ехать. Некоторое время Лесьяр молча смотрел на Соловья с каким-то незнакомым Владомиру выражением лица, словно сам не понимал, что ему следовало думать и чувствовать, и в это же время Соловей смотрел на него в ответ, уверенно сидя на бывшем кореннике без какого-либо выражения на своей маске. Да хоть бы раз Лесьяр так на него смотрел! Владомир подстегнул коня, чтобы тот встал между Лесьяром и Соловьём, и Лесьяр был вынужден посмотреть на заградившего ему обзор Владомира. Оказавшись спиной к Соловью, глазами Влад подал знак Лесьяру: «С ним что-то не так?», на что Лесьяр махнул ему рукой. – Забей, всё в порядке, – он залез на коня и стукнул пяткой по боку скакуна. – Поехали. Теперь уж и Владомир нахмурился. Его взгляд заметался между Лесьяром и Соловьём, пытаясь понять, что сейчас произошло и что он упустил, однако понять заминку Лесьяра так и не смог… Ладно, с этим и позже можно будет разобраться. Сейчас были вопросы посерьёзнее. Владомир, всё ещё хмуря брови, оглянулся по сторонам. – А мы вообще где? Это же магическое пространство. Откуда оно взялось в Стрелицкой общине? – Нет, это не магическое пространство, – ответил ему Лесьяр, направляя коня вперёд на дорогу, и добавил. – Добро пожаловать в навь. Чёрные брови Владомира тут же перестали хмуриться и взлетели вверх, и молодой человек, пристопорив своего коня, с любопытством повторно оглянулся вокруг. Но, к его глубокому разочарованию, вокруг был лишь заснеженный лес, а впереди и позади – дорога, посреди которой теперь как раз валялись их сани – так что на вид здесь не было ничего особенного, что выдавало бы в этом месте навь. Разве что в воздухе здесь кишела сила – это да, и ещё какая, но каких-то особых отличий от магического пространства здесь не ощущалось – так что и с этой точки зрения ничего особенного не было. И это-то и был лелеемый заклинателями загробный мир? Тьфу! Неужели здесь не найдётся ничего увлекательного по его душеньку? Владомир вновь посмотрел вперёд. Судя по его спутникам, спокойно не сбавляя хода едущим всё дальше и дальше впереди него, его одного-единственного тут разрывало от любопытства… Заметив, что Владомир отстал, Лесьяр слегка натянул поводья и обернулся. Встретившись с ним глазами, Владомир не сумел не улыбнуться. Он тут же подстегнул своего коня, поскакал вперёд и, нагнав своих товарищей по несчастью, помчался дальше в предвкушении обязательно отыскать тут что-нибудь любопытное. – И куда мы едем? – бросил он через плечо. – Глянь на небо, – сказал ему Соловей, подняв палец вверх. Владомир задрал голову и увидел… снова это златокрылое чудовище! – Вы уверены, что это хорошая мысль следовать за птицей? – Мы всё равно не знаем, как отсюда выбраться, – ответил Лесьяр. – А если и выберемся, есть все шансы, что птица нас сюда обратно затащит. Так что кто бы нас тут ни ждал, нам, видимо, придётся с ним встретиться. Владомир, почесав подбородок, глянул на Соловья. – Но среди нас есть тот, для кого навь – дом родной, – с ухмылкой отметил он. – Соловей, разве ты не знаешь, как нам отсюда выбраться? – Хм-м… И знаю, и не знаю одновременно. – Это как так? – подняв брови, спросил Владомир. – Не из каждого места нави можно попасть в явь, – начал объяснять Соловей. – Как из яви в навь попасть – вопрос везения, так и из нави в явь – та же песня. Однако есть лазейки. Например, есть те, кто имеют так называемые дюжие ключи. Дюжие ключи дают возможность свободно перемещаться туда и обратно. Но владельцев ключей мало, да и стерегут они свои ключи как зеницу ока. Лично я лишь один-единственный раз слышал о существовании такого ключа. А помимо ключа есть ещё разные волшебные вещицы, которые могут помочь переместиться из нави в явь и обратно, но таких тоже не много, да и, как и всё из нави, они могут как сработать, так и отправить тебя на кудыкину гору, и потом ищи-свищи как оттуда до дому добираться. – А как же ты тогда оружием в яви торгуешь? Владеешь ключом или иными приблудами? Соловей усмехнулся под своей маской и глянул на Владомира. – Нет, ни тем, ни другим. Как я уже сказал, не из каждого места нави можно попасть в явь. А даже если знать места, есть вероятность, что тебя на ту сторону вовсе не пропустят. Но возможность есть всегда, иногда можно и попытать удачу… – Яга? – уточнил Владомир. – Она самая, – кивнул ему Соловей. – Яга бдит границу этих миров, и ни одна душа: ни живая, ни мёртвая – не могут пройти на другую сторону без её ведома. Но есть те, кому она доверяет и позволяет обойти это правило и перемещаться на своё усмотрение. – И много ли кому она доверяет? Соловей рассмеялся. – А-ха-ха-ха! Спроси что попроще. Есть у неё прислужники: им она доверяет – по крайней мере насколько мне известно. При упоминании о прислужниках яги Владомиру первым делом вспомнилось, как, будучи маленьким, слушал, как Лесьяр рассказывал ему сказки, где упоминались эти самые прислужники и помощники. – То есть день, солнце, ночь и ветры – это не детские сказки? – Ты же заклинатель, упоминание о помощниках яги точно есть в ваших заклинательских учебниках. Теперь была очередь Владомира рассмеяться: – А ещё в этих учебниках сказано ни в коем случае не доверять нечисти. И кому мне здесь теперь верить? – с широкой улыбкой спросил он, хлопнув по плечу Соловья. Соловей рассмеялся вместе с ним: – Да уж, сложноват у тебя выбор! Лесьяр, до того молча слушавший их беседу, сверкнул на Владомира глазами, а затем вновь посмотрел вперёд. Чем дальше они продвигались, тем кривее и труднее была дорога, однако птица над их головами терпеливо наворачивала круги по небу, дожидаясь, пока трое спутников неспешно преодолеют версту за верстой не самого лёгкого пути. Долго ли, коротко ли они гнали своих лошадей, но за это время погода успела испортиться: на ясное небо наползли тяжёлые тучи, из которых туманной завесой повалил мягкий белый снег, снижая видимость. Могучие ели распластали свои чёрные колючие лапы во все стороны, нос щекотал запах хвои, тяжёлые снежные хлопья норовились угодить в глаза, отчего тяжело было разомкнуть веки, и лишь по крику сокола путники определяли, что движутся в верную сторону. В конце концов дорога увела их куда-то в лес, настолько густой, что пришлось слезть с коней и вести их под уздечку рядом с собой, переходя через топкие заснеженные рытвины и расползшиеся чёрными толстыми змеями корни. Уже начинало темнеть, как в просвете еловых стволов перед путниками показалась заснеженная поляна, а на поляне стояла избушка, в окошке которой горел яркий жёлтый огонёк. Сокол, до того паривший в небе, спустился из снежной завесы вниз и устало водрузил своё соколиное тельце на окружавший избушку высокий тын. Вот только села птица не на сам кол тына, а на череп, нанизанный на кол… потому что не было здесь ни одного кола, на который ни был бы не насажен череп. Жутковатое место! Лесьяр остановился перед поляной, а затем обернулся на Соловья, который тут же глянул на него в ответ. Не велика хитрость была понять, кому принадлежала эта избушка! Прямо за ней лес стоял чёрной стеной от земли до самого неба, и за этой стеной не видать было ни зги, и далеко не снегопад был тому причиной: от стены леса разило такой силой, что от нахождения рядом ломало тело, и всё нутро будто бы сжималось в болезненный комок внутри живота… – Чего стоим? Кого ждём? – бросил им Владомир, проследовав мимо них прямо к воротам. – Влад, постой, – окликнул его Лесьяр; Владомир, уже приоткрывший калитку, обернулся на Лесьяра. – Не иди. Этой птице нужен я, а не ты, так что тебе нет нужды соваться внутрь. Подожди меня снаружи, – Лесьяр потянул его за рукав назад, пытаясь загородить собой проход через калитку. У всякой вещи есть две стороны медали: если недавно Владомира радовало, что Лесьяр по-прежнему его защищал и оберегал, словно был для того ещё ребёнком, то сейчас внутри Владомира загорелся огонь искреннего негодования, который он тут же постарался затушить, однако нотки недовольства всё равно улизнули наружу. – Ну уж нет, Лесьяр! Мы эту кашу заварили, нам её вместе и расхлёбывать, – тут он указал пальцем внутрь двора. – Это же изба яги? – задал Влад вопрос таким тоном, что это скорее звучало как утверждение. – Если да, то это наша удача, так как мы можем попроситься назад, в явь. А если здесь не яга живёт… по крайней мере дух тут мама не горюй, обитатели этого места явно не самые последние люди, они могли бы нам помочь… или не люди? – Владомир почесал подбородок, а затем махнул рукой. – Ай, не важно кто. Уверен, нас уже давно ждут. Будет крайне невежливо мяться на пороге. – Или же нас сюда заманил не владелец этой избы, а кто-то другой, и тогда нас здесь точно никто не ждёт, – поспешил расстроить его Лесьяр, – поэтому дождись меня здесь. – Ты же сам говорил, что мы не знаем, как отсюда выбраться, а даже если выберемся, то есть все шансы загреметь сюда снова. Да и даже если нас здесь никто не ждёт, то мы тем паче просто обязаны сюда войти! Где наша не пропадала! – Владомир широко ему улыбнулся, а затем отвернулся, распахнул калитку до конца так, что дверца стукнулась о тын и черепа на тыне с забавным звоном звякнули друг о друга, и уверенно прошагал внутрь. От сказанных Владомиром слов Соловей усмехнулся, а Лесьяру оставалось только вздохнуть и от неудовольствия поджать губы: ведь они оба в равной степени были правы и неправы. Но всё-таки Владомир оказался правее, ведь каким образом ещё узнать ждут тебя в чужом доме или нет, как непосредственно ни спросить лично у хозяина дома, даже если хозяином действительно была сама яга? А там уж само всё станет на свои места. Однако это ничуть не меняло того, что Лесьяр не желал видеть, как Владомир лезет сам не зная куда и самовольничает там, где стоило бы попридержать коней… Сокол, до того молча сидящий на черепе и оттуда взирающий на своих последователей, недовольно что-то пискнул на своём соколином языке. Лесьяр мельком глянул на птицу, а затем, более не мешкая, быстро последовал за Владомиром внутрь.