Дороги, которые нас выбирают

Диавол это в женском обличии, несомненно. Часто очевидцы описывают её как молодую, телом весьма прелестную, с грудью высокой и при бёдрах пышных женщину, однако, имеющую ступни когтистые али с копытами и, иногда, перепончатые крылья и рога. Тако же можно обнаружить несколько историй, в которых суккуб рисуется как безобразная ведьма, медленно выпивающая жизненные силы своих любовников-жертв. Тем не менее, чаще суккуб предстаёт существом желанным и весьма соблазнительным и в нарядах насладительных для очей, а чаще без оных. Известнейшими учёными их реальность не ставится под сомнение, Я взываю к Леди Ночи! Суккубе, королеве адского наслаждения... Королеве-ведьме полуночи, в волнующем одеянии, Что властвует над человеком и его плотскими желаниями... Кто бежала во тьму, и нашла ее в себе, Чтобы получить власть, больше прежней, Чтобы стать ночным духом, девой теней... Кто незримо таится в пределах ночи, Кто вдохновляет бунтовать дочерей Евы, Чтобы сломать преграды и превзойти себя... Та, кто нашла свою любовь в падшем ангеле, Моя жизнь и моя кровь для демоницы, Чья душа – покров ночи, любящий ласку! – так пишет известный поэт прошлых лет. Но не буду отвлекаться на поэзию. Как же узнать суккубуса? Во-первых, гамма чувств, вызываемых демоном оным, очень широка: от безмерного восторга и наслаждения до неописуемого ужаса. Ни одно смертное существо не способно вызывать столь острых чувств. Во-вторых, встреча с суккубусом часто вспоминается как необыкновенно реалистичный любовный сон, либо яркая, красочная эротическая фантазия. Вот только состояние после пробуждения абсолютно разбитое, человек ощущает себя гораздо более усталым, чем после ночи реального совокупления. В-третьих, суккубус оставляет о себе настолько неизгладимое впечатление, что муж страстно жаждет повторной встречи, а после пары-тройки ночей чертовка становится чем-то сродни наркотику, без неё жертва подавлена, несчастна и испытывает настоящие физические муки. В-четвёртых, суккубусу практически невозможно сопротивляться. Она парализует не только волю, но и тело, голосовые связки и даже разум жертвы. Даже священнослужители не могут себя чувствовать в полной безопасности. Токмо вера и молитва защитят нас от диаволицы оной. Вечный Огонь! Избавь от искушения! Ри­ачар­дис Пситт из Ок­сенфур­та, ис­то­рик и пу­тешес­твен­ник. Трак­тат «Стар­ших рас и ре­лик­то­вых су­ществ ис­сле­дова­ние, а так­же не­кото­рых ма­гичес­ких прак­тик опи­сание». гла­ва 4

Арсия начинала уставать от болот. Посещение этого заболоченного берега наполнило её отвращением к илу, запаху гниющих растений и вездесущим странным опасным существам. Словно лохань, полная копошащихся червей. Рой насекомых, судя по всему, находящий особое удовольствие в отыскивании самых чувствительных точек на её теле (эльфов они не кусают!?), затянутое дымкой солнце, воздух, сырой, словно пар над котлом - всё это приводило её на грань срыва. Где-то далеко собиралась гроза ... Позади, на поляне, мягкий влажный мох смягчил прыжок сильного опасного зверя. Она не оглянулась, и так отлично знала кто это, но на губах девушки появилась улыбка – игра в охоту ей нравилась. Только почему эльф медлит? Она ведь сейчас повернётся... и поменяется местами с охотником. Нога ступила на бугорок рыхлой земли, провалилась по щиколотку. Арсия, ругнувшись, огляделась. Кругом лежали кости – черепа, рёбра... С тихим шелестом клинок скользнул из ножен. В небе вспыхнула молния, и следом ударил гром. Земля вокруг забурлила, как кипящая вода. Из неё появились руки – длинные, покрытые тёмной морщинистой кожей. Они хватали её за ноги, тянули к чёрной земле... А потом сами монстры полезли на поверхность – когтистые, страшные, длиннорукие. Это было хуже любого кошмара. Арсия закричала, полосуя тварей клинком, раскидывая пинками... - За что? - вскричал монстр голосом Лютика, вырывая её из сна. Наёмница огляделась – она уснула прямо за столом, в кабаке. Рядом, опустив голову на стол, храпел Ярпен. Под столом кто-то возился, хватая её за коленки и норовя вылезти. Но каждый раз ударялся головой о столешницу. — Лютик, мать твою! Ты что ли? — Прошу не трогать мою матушку, — попросил поэт, наконец, выбираясь и потирая лоб. — Известно ли тебе, женщина, что она из знатной семьи с эльфскими корнями? Именно ей я обязан божественным голосом и ангельской внешностью. — В прошлый раз ты говорил, что она была прислугой в графском доме. — Это поэтический вымысел, — возразил Лютик и сразу сменил тему, — За что ты меня пнула, кстати? — Извини, поэт, – небрежно отмахнулась Арсия. Наёмнице действительно было немного неловко. О, Мелитэле! До чего докатилась! Спать в общем зале, в компании пьяниц! Причём, сама она пьяна не была, просто день выдался утомительным. Просто присела за стол дождаться ведьмака, вот и сморило... А как красиво этот сон начинался! — Ведьмак вернулся? — девушка оглядела помещение. — Вернулся и снова ушёл, — доложил поэт, задумчиво заглядывая в пустой кубок, — сегодня ему не до тебя, женщина. Сегодня у нас с ним опасное и чрезвычайно важное дело. И без меня ему никак не справиться. Как обычно. Ровно в полночь я должен быть ... — Беги тогда, Лютик, торопись. Уже полночь. Лютик вскочил, подхватил лютню и устремился к выходу. Арсия усмехнулась – времени до полуночи было ещё более чем достаточно. Пусть пробежится, балабол. Вот незадача! Что ей делать? Где же сейчас искать ведьмака? Он мог быть где угодно – в катакомбах, в лесах, в каменоломне, у очередной бабёнки... Погрузившись в размышления, Арсия махнула разносчику, чтобы тащил поздний ужин. Благодаря Мелитэле, у неё не было необходимости блюсти линию. Поэт, правда, намекал на что-то такое, но наёмница ему сразу и доходчиво объяснила, что он не разбирается в женщинах. Выход, конечно, был. Не бегать в поисках Геральта, а пойти и всё сделать самой. Не так уж сложно проследить за одним-единственным эльфом. Она справится. Так девушка и думала, пока не довела Элеаса до ближайшего к городу леска. Эльф, не оглядываясь по сторонам, предсказуемо топал посреди дороги в сторону сожжённой деревни, но дойдя до первых тонюсеньких и реденьких берёзок, Элеас просто растворился среди них как призрак. Помянув всех его эльфских предков и родственников, их связи и увлечения на стороне, наёмница тоже углубилась в перелесок. При более близком рассмотрении, лес оказался вполне обычным. Не было никаких древних замшелых менгиров со зловещими непонятными знаками, не висели на ветвях деревьев скелеты в серых лохмотьях саванов, не доносился из чащи замогильный вой. По заросшему березняком склону холма струился, серебрясь в свете луны, ручеёк. Напившись ледяной воды, наёмница уверенно двинулась дальше, к сожжённой деревушке, туда, где ведьмак обнаружил следы крови. Была у неё задумка влезть на дерево и понаблюдать сверху за происходящим, но найти в ночном лесу подходящее дерево оказалось делом непростым. На опушке деревьев было достаточно. Только у одного ветви слишком тонкие, у другого слишком высоко, на третье, на хрен, не залезешь. Опустившись на четвереньки, наёмница поползла вперёд, решив подобраться к деревушке как можно ближе. Тьма вокруг была совершенно непроглядной. Когда же из рваных облаков выглядывал лунный диск, неверные тени рисовали призрачные контуры на траве и кустах. Девушка сунула руку за пазуху, нащупала оберег. Нарастала тревога, она ощущала присутствие... присутствие чего-то нехорошего. Она заставила себя дышать медленнее, повторяя заученную в детстве молитву Мелитэле: «... не оставь на тёмной дороге, свет пошли...» Зашелестели листья, усилился ветер, быстрее понеслись по небу облака, очищая звёздное небо, и холодная полная луна осветила сожжённую деревушку. Стало видно, что поднялся туман. Стелясь по земле, наплывал он плотный и густой. Развалины превратились в горбы холмов, трубы печей торчали из тумана как каменные пальцы надгробий. И в этом тумане прямо к Арсии двигалась цепочка призрачных фигур, закутанных то ли в саваны, то ли в клочки тумана. В их костлявых руках горели огоньки. Несомненно, то были не упокоенные души бывших жителей деревни. Наёмница сжала кулаки. Она не испугалась бы этих деревенщин живыми, не испугается и мёртвыми. Конечно, сама она понимала, что если б не её упрямство и самолюбие, она давно бежала бы отсюда, словно сам Вейопатис Тёмный гонится за ней. «Бояться нечего, - уговаривала она сама себя, отползая к сохранившейся изгороди, – Другое дело, если бы в деревне засел не суккуб, а инкуб...» Что-то мелькнуло у неё в голове и исчезло, потому что увидела над собой огромную кошмарную фигуру и с открытым ртом плюхнулась прямо на заросшую сорняками и затоптанную землю. Не сразу она сообразила, что это всего лишь огородное пугало, наряженное в лохмотья, с грубо раскрашенным лицом, почти полностью стёртое дождями и ветром. Арсия так разозлилась, что, выругавшись, пнула шест, на котором пугало и торчало. И тут же прикусила язык. — Если бы желала дева лечь со мною ... то спросило б сердце... – раздался сразу узнаваемый голос. – Ох, что за бред я несу? — Действительно, бред, — фыркнула наёмница, выглядывая из-за изгороди. На перекрёстке дорог, возле колодца наигрывал на лютне Лютик. «Вот, значит, какое у ведьмака важное дело. На живца ловит.Только где он сам?» — Кто ты, красавец? — Раздался приятный женский голос. Приятный, но его словно что-то обволакивало. Что-то неприятное для Арсии. - Я поэт, о прекраснейшая. Я воспою твою несравненную красоту, если предстанешь пред очами моими... — О, да. Сейчас предстану-предстану... — отвечал ему тот же чарующий голос. И почему Арсии послышалась в нём насмешка? Вот бы это действительно был инкуб. Смеху-то было б. Девушка завертела головой – Геральт должен был уже появиться. Но появился не ведьмак, а тёмные размытые фигуры. В первом появленце Арсия сразу признала Элеаса, второй, с ног до головы закутанный в тёмный плащ, был ей незнаком, третья фигура была определённо женской. Лютик замер, бессловесный и недвижимый, то ли сражённый прелестями суккуба, то ли неожиданной компанией. — Остановись, Дамиана, заклинаю тебя, — заговорил эльф. — Хотя бы этого Pavienn не тронь. За него Dh'oine отомстят. — Что мне до людей? – чарующе рассмеялась суккубша. — То, что рано или поздно они придут, и твой любовник получит осиновый кол в сердце, а может и ещё куда. — Надо же! Эльф, а ревнивый. – Рассмеялась вновь демоница. – Знай, если б мне приспичило связаться с эльфом, я выбрала бы не тебя, Элеас. Совсем не тебя. И мы вместе бы посмотрели, как забывает он свою белокурую девственницу. — Я больше не буду тебе помогать, Дамиана. Прощай. И ... И не доставайся ты никому.- голос эльфа звенел. Чего в нём только не было: обожание, страсть, отчаяние, обида и холодная ненависть. — Довольно! – прошелестел бесплотный голос, Чёрный Плащ откинул капюшон. При виде его бескровного лица Лютик вышел из ступора и заверещал. А голос поэта в минуты опасности мог достигать невероятной высоты. Вскрик Арсии был совсем не слышен, но Чёрный устремил свой пронзительный взгляд прямо на неё. — Заканчиваем комедию. Убери лишних, Дамиана. Пугало дрогнуло, и его усохшая тыквенная голова медленно повернулась к наёмнице. Сердце пропустило несколько ударов. Желание было одно – бежать, но ноги не слушались. И хорошо, что не слушались, иначе трусость одержала бы победу в её сердце. Мелитэле видит, не любила она Лютика и даже чуток презирала. Но бросить поэта в лапах монстров было невозможно. «Иорвет никого не бросил бы в беде». – Уверила она себя. И для смелости выхватив меч, шагнула вперёд. Никогда ещё она так не трусила. Даже в первом бою. «Пошли мне удачу, Мелитэле...» Пробежавший мимо девушки Геральт двигался со скоростью невозможной, нечеловеческой, и вдруг исчез - спрыгнул в люк какого-то подвала, который поначалу наёмница не рассмотрела. Арсия решительно последовала за ним – ведьмак же не знает, что суккуб там не одна! Она приземлилась на полусогнутых ногах, чихнула, ощутив странный мускусный запах. Сперва глаза не различали ничего, кроме тёмных движущихся фигур, но через мгновение картинка обрела чёткость. И тут же навалился страх – наёмница не могла пошевелиться. Не могла издать ни звука. У дальней стены кружился на месте ведьмак, словно потерял разум. Его щека и волосы были испачканы кровью, но рука уверенно сжимала серебряный меч. А по воздуху плыл, разевая узкую пасть, полную белых иглоподобных зубов, огромный чёрный нетопырь. Развернув перепончатые крылья, он устремился на ведьмака как стрела. Геральт вскинул руку, что-то крикнул. Нетопырь взмыл к потолку, ведьмак рубанул мечом. Пасть широко раскрылась, словно в крике боли, причинённой серебряным оружием. Несмотря на смертельную битву, комната была погружена в абсолютную тишину. Арсия зашарила по груди. «Амулет! Где он? Почему я ничего не слышу? Почему не могу издать ни звука? Что со мной?» Голова разрывалась, запах был удушающим. Крик прорвался, словно через пелену и сразу навалился шум схватки. Ещё удар и на месте нетопыря появился человек в плаще. Он держался за грудь, капюшон был откинут, открывая утончённые, аристократичные черты смертельно бледного лица. — Монстр! Убийца! Мутант! – крикнула суккуб, возникая из ниоткуда. - Уничтожитель! Почему вы, людские прислужники, не оставите нас в покое? Беги, спасайся... Вот я! Ты пришёл за мной, Gwynbleidd! Пурпурное сияние, быстрое, как жалящая змея, сорвалось с жезла дьяволицы, устремляясь к ведьмаку. Арсия всё сделала правильно и чётко, как новомодные гномские часы. Перехват меча, два шажка, разворот в бёдрах. Рогатая голова покатилась по полу, звеня серьгами. Тело рухнуло на широкое ложе, окашивая его красным. «...Редвальд» - имя прозвучало где-то внутри головы и повисло в пустоте, опрокинутое ввысь. Чёрный завыл. Громко, отчаянно, страшно. Пополз на коленях к обезглавленному телу... А затем комната, кружась, ушла куда-то. Меч вылетел у Арсии из помертвевших рук и упал. Сама она боли от падения не почувствовала, просто её покидал разум. Но она ещё видела – двое кружили по комнате - ведьмак, пошатывающийся и, очевидно, чувствующий себя не лучше Арсии и чёрный атакующий... *** Внезапно её схватили и потащили. Арсия обнаружила, что видит звёзды. — Очнулась? Быстро. – Над ней склонился ведьмак. – И продержалась долго, не упала сразу, едва вдохнув яда. — он помолчал, — Что с тобой делать, девушка? Привязывать, что ли... — Яд? И что с Лютиком? – наёмница не могла надышаться свежим ночным воздухом. – Я думала это чары суккуба, колдовство. — Всего лишь яд, наркотик. Его, кстати, часто используют эльфы-скоя’таэли при нападениях. А на тебя чары суккуба и не подействовали бы. Ты же женщина. В вас суккуб может вызвать лишь дикую и беспричинную ревность. А Лютика я вынес первого. Уж извини. Вон он, на травке валяется, идиот. Даже прийти вовремя не смог. Арсия отвернулась и промолчала. — Беспричинная ревность, говоришь? Аккурат беспричинная. Все вы так говорите. Что ж суккубшу за спиной оставил? Пожалел? А она бы тебя убила. — Не буду спорить, убила бы. Только эмоции и чувства не при чём. На них ведьмаки не способны. Просто убивать суккуба запрещает кодекс. Независимо от того виновна она или нет. — Кодекс? – опять переспросила наёмница. – Ни разу не слышала ни о каком кодексе. А ещё так и не поняла, кто виновен в убийствах. Этот «чёрный»? Вампир? — Конечно. Это же элементарно. Классическая схема. Суккуб привлекает жертв, вампир пользуется, замороченный эльф «прибирает» за ним, прячет следы. Разве ты не видела, что трупы обескровлены? Хотя, что с тебя взять? А вот куда Иорвет смотрел... — Как раз туда, куда надо. — засмеялась Арсия. — А суккуб точно умерла? — Ты спрашиваешь об этом, отрубив голову? — Да мало ли... Лёгкий туман всё ещё висел над пепелищем и меж окружающими его деревьями. Завозился, застонал Лютик. — Жаль, — прошептала Арсия, обхватывая себя за плечи, — Она ведь любила его, вампира этого, да? Редвальд. Так она его назвала. Ведьмак удивлённо покосился на девушку. — Жаль, что суккуб убита, или жаль, что это сделала ты? — Что ты хочешь сказать? Какая разница? — Разница как раз такая же, как между божьей коровкой и драконом. Поразмысли на досуге. — Слишком мудрено ты говоришь, ведьм. Я не студиозус из Оксенфурта, я обычная наёмница. Пришла очередь ухмыляться ведьмаку. — Не особо ты похожа на обычную. Подружка драконоубийцы, почти королевы, сама монстров рубишь направо и налево, легко и беззаботно хамишь самому страшному и жестокому скоя’таэлю cевера. — Ты и сам с Иорветом не больно церемонишься, – буркнула Арсия. — Я хожу по краешку, но не переступаю. - ведьмак открыл маленький сундучок и перебирал какие-то флакончики. Лицо его всё ещё было творожно-белым, как у вампира, а зрачки заполняли всю радужку.— Не люблю давать советы. Считаю это бесполезным, но... не надо тебе впутываться в такие истории, некоторых личностей лучше обходить стороной, и ни в коем разе, никогда не подменяй собой ведьмака. А сейчас хватит болтовни, идём, поможешь довести Лютика. Когда поляна опустела, тёмная фигура поднялась из зарослей, замерцала, её очертания стали расплывчатыми. Потом появилось облако тени. Потом сама ночь устремилась к этому месту, словно прорезали дырку в ткани мира. Там, где только что стояла неясная фигура, медленно кружил нетопырь. Движения его были неловкими и скованными, но он летел, летел над самой травой, рывками, пока тьма и ночь не поглотили его.