Пепел на губах

Все выше и выше, в неизвестном направлении, Куда — и сама не знаешь, пока не дойдешь. Шагай по тонкому канату медленно и осторожно, В надежде, что он не оборвется, но — никогда не знаешь… LP — Tightrope _________ Мирай потеряла счет времени. Они были в пути уже больше получаса, и у нее совсем замерзли руки, но она не рисковала разомкнуть их, чтобы хотя бы натянуть рукава на ладони. Вместо этого немного крепче прижала их к Майки, потому что он был сейчас как ходячая печка. Мирай даже предположить боялась, насколько высокой может быть его температура. По-хорошему, лежать бы ему сейчас в кровати (лучше всего — больничной) и позволять восстановиться поврежденному телу, — а не рассекать на мотоцикле по ночным улицам на скорости сто километров в час. Тем не менее, несмотря на рану, температуру и пугающий микс медикаментов (и еще чего покрепче), вел он очень уверенно, так что Мирай даже смогла самую малость расслабиться на десятой минуте поездки и больше не зажмуривалась на каждом повороте, ожидая падения. Она до сих пор не знала, куда они едут, но и спрашивать не решалась. Мирай изумлял этот неожиданный уровень доверия к еще несколько часов назад незнакомому человеку — знакомство с которым произошло, к тому же, не при лучших обстоятельствах, — однако разбираться в собственных непонятных причудах у нее сейчас не было никакого желания. Мирай решила не накручивать себя заранее тяжелыми мыслями, пока не сможет спокойно поговорить с ним и хотя бы попытаться разобраться, в насколько серьезную передрягу она влипла. Они свернули на узкую улочку, и там Майки сбросил скорость, а после и вовсе остановил байк. Мирай с недоумением огляделась по сторонам: здесь была лишь круглосуточная забегаловка, да закрытые на ночь магазинчики — совершенно ничего, что хоть отдаленно походило бы на их возможный пункт назначения. Хотя, наверное, смело с ее стороны было бы предполагать, что она сможет самостоятельно распознать то место, куда планировал приехать кто-то, вроде Майки, — не стоило забывать, что обработать пулевое ранение он решил не где-нибудь, а в борделе. — Дай мне пару минут, — глухо пробормотал Майки, уже роясь в седельной сумке. В ней с характерным звуком тихо брякнули столкнувшиеся друг с другом пластиковые пузырьки с таблетками. Мирай вдруг сразу все поняла и дала себе мысленную оплеуху за то, что не додумалась о причине остановки раньше. Но просто он вел себя так… обыденно, что забыть о серьезности его ранения становилось слишком легко. — Подожди, — она протянула руку из-за его спины и аккуратно накрыла ладонью его горячие пальцы, останавливая их. Мирай спешилась с мотоцикла и жестом попросила его развернуться к ней. Майки медленно перекинул ногу через сидение, поворачиваясь к ней и прислоняясь к байку. Он был бледным, на висках и над верхней губой собрались бисерины испарины, а покрасневшие глаза болезненно блестели. Мирай протянула руки к низу его кофты и аккуратно приподняла. Вздохнула. Все, как она и думала: на белой ткани бинтов уже обильно проступили алые пятна. — Нам еще долго ехать? — уточнила она, опуская вниз его кофту. — Около часа, — последовал тихий ответ, и Мирай едва сдержалась, вовремя остановив поехавшие вверх брови. Да куда же он хочет доехать — на другой конец страны? Но вместо этого вопроса она лишь кивнула. — Окей. Тогда вначале нужно сменить повязку, иначе ты снова истечешь кровью. Одними таблетками ты свое состояние сейчас не улучшишь, — и добавила, намекая на явное использование им наркотических веществ: — По крайней мере, не по-настоящему. Майки продолжал смотреть на нее безо всякого выражения на бледном лице, будто не до конца понимал, о чем она говорит. Выглядел он неважно. Подавив новый вздох, Мирай снова огляделась по сторонам. Решение пришло быстро: осторожно взяв Майки за рукав лонгслива, она слегка потянула его, предлагая идти за ней. Ей хотелось просто ухватить его за руку и потащить за собой, чтобы не медлил, но от настолько фривольных прикосновений к кому-то, вроде него, Мирай благоразумно решила воздержаться. То, что он почему-то помогает ей, не отменяет того, что он опасен. Она и так балансировала над пропастью на тоненьком канате, доверившись этому человеку, и рисковала в любой момент упасть, потеряв равновесие. Мирай зашагала в сторону круглосуточной закусочной и облегченно вздохнула, услышав позади себя его шаркающие шаги. Внутри обнаружилась занятая друг другом парочка подвыпивших подростков, да спящий мужчина в помятом деловом костюме, прикорнувший за одним из дальних столиков — на этом разнообразие ночных посетителей заканчивалось. Стоящая за стойкой немолодая официантка с выражением вселенской скуки на небрежно накрашенном одутловатом лице равнодушно скользнула по ним взглядом и ничего не сказала, когда они молча направились к уборной. Оказавшись внутри туалета, Мирай быстро проверила кабинки и, убедившись, что они тут одни, заблокировала дверь. Стащила с плеч рюкзак и, уже раскрывая его, бросила Майки: — Сними кофту, пожалуйста. Он послушался без лишних слов и, когда Мирай подошла к нему с пузырьком антисептика, упаковкой со стерильной повязкой и бинтами, уже держал снятую кофту в руках, перебирая пальцами темную ткань. Волосы он не распустил, и несколько выбившихся из пучка прядей сейчас небрежно спадали на его открытое лицо. На бледных щеках цвел розовыми пятнами лихорадочный румянец. Сложив бинты на предварительно расстеленный на раковине платок, Мирай вновь полезла в рюкзак и вынула оттуда три блистера с таблетками. — Вот, выпей это, — сказала она, протягивая шелестящие пластины Майки. Он взял их, с явным недоумением на лице разглядывая названия. — Это обезболивающее, противовоспалительное и жаропонижающее, — пояснила Мирай, не дожидаясь его вопроса (впрочем, она сомневалась, что он бы его задал). Эта комбинация таблеток в совокупности с той дрянью, которой он уже успел наглотаться, могла привести к не самым приятным последствиям, однако приходилось рисковать. — У тебя жар и тебе больно, но я не хочу, чтобы ты пил свои загадочные таблетки, пока ты за рулем, а я — у тебя за спиной, уж извини. Майки ничего не сказал. Он и так был не особо разговорчивым, но сейчас будто вообще говорить разучился. Из этого Мирай сделала неутешительный вывод, что ему действительно хреново. Таблетки он проглотил без пререканий и вернул ей упаковки. Спрятав лекарства назад в рюкзак, Мирай тщательно вымыла руки и натянула стерильные перчатки. Подвинув Майки к раковине так, чтобы он мог на нее опереться, она принялась ловко разматывать бинт. Майки стоял неподвижно и даже приподнял руки, чтобы не мешать ей. А Мирай, не прерывая своего занятия, невольно скользила взглядом по бледным шрамам на его худощавом подтянутом торсе. Она приметила еще два рубца от пулевых ранений: один — под правой ключицей, второй — на левом бицепсе. Охренеть. Три пулевых ранения в общем числе, и это лишь те, что она успела заметить. Еще неизвестно, что там у него в штанах… … Окей, эта мысль прозвучала неправильно. — Как ты узнал, где я живу? — спросила Мирай, надеясь отвлечь его от боли, пока она аккуратно отклеивала слегка присохшую к ране окровавленную повязку. Майки не ответил, просто продолжал смотреть на нее, моргая слишком редко для нормального человека. Но тут никто и не считает его нормальным человеком, верно? Мирай вздохнула. Понятно, отвечать ей он не собирается. Но, если ее теория была верна, и он действительно знал ее или, упаси боги, и впрямь состоял в Бонтене, то узнать, где она живет, для него было раз плюнуть. Не самая обнадеживающая мысль, ну да ладно. Сняв, наконец, старую повязку, Мирай критически осмотрела рану. Она выглядела настолько хорошо, насколько может выглядеть отверстие от пули в человеческом теле. По крайней мере, воспаления вокруг раны заметно не было — уже хорошо. Мирай осторожно прошлась по периметру раны обильно смоченным в антисептике ватным тампоном, и мышцы его пресса дернулись от напряжения, а пальцы до побеления сжались на кофте, которую он все еще держал в руках, но он не издал ни звука, даже не поморщился. К чему этот неуместный стоицизм, можно подумать, она и так не видит, что ему больно! Прежде, чем ее голова успела включиться и остановить ее, Мирай подула на рану, чтобы облегчить боль, вспомнив, как приятно было, когда это сделала для нее Рейя Баджи. И тут же застыла, чувствуя себя круглой дурой. Что она вытворяет? Ему же не пять лет, да и знакомы они от силы несколько часов. А Майки смотрел на нее сверху вниз, и один уголок его губ был совсем чуточку приподнят, но Мирай этого хватило, чтобы различить намек на насмешливую улыбку. Да блин! Чувствуя прокравшийся на щеки неуместный румянец, Мирай раздраженно мотнула головой и решила переключить его внимание на что-то другое. Например, на неудобные и, вероятно, опасные вопросы, которые она задавала: — Почему меня хотят убить? Ну вот, насмешливая полуулыбка пропала. Мирай даже пожалела об этом. Ее вопрос он снова проигнорировал, лишь глубоко вдохнул через нос, задержал дыхание, и так же через нос выдохнул. Ясненько, похоже, задавать ему вопросы было изначально провальной затеей. Тихо вздохнув, Мирай аккуратно закрыла рану свежей стерильной повязкой и принялась заново накладывать бинт. Ей приходилось слишком близко придвигаться к нему, чтобы обвести бинт вокруг его талии, и она невольно вдыхала исходящий от него запах, навевающий мысли о лете и пряных луговых травах. Почему-то этот запах показался ей знакомым, и ее покоробило от этого странного чувства дежавю. Мирай поспешила отодвинуться от него, едва закончив перевязку. Он принялся медленно и осторожно натягивать кофту, а Мирай выбросила в урну использованные окровавленные бинты и перчатки, и пустила воду из крана, чтобы вымыть руки. Уборщица утром точно решит, что в этом туалете кого-то порешили. Покачав головой в ответ на свои мысли, Мирай тихо пробормотала себе под нос: — Кто же ты такой, Майки? Она вовсе не рассчитывала на ответ, учитывая расплывчатую суть вопроса и опыт предыдущих двух, оставшихся без внимания. Поэтому очень удивилась, когда позади раздался его тихий голос: — Я — часть той силы, что вечно хочет блага и вечно совершает зло. Ну ничего себе, как заговорил! Да вы начитаны, господин псих. Мирай вопросительно подняла брови, выключая воду и удивленно глядя на его отражение в зеркале. Майки уже надел кофту и сейчас прислонялся к стене, опустив голову и не глядя на нее. Мирай вытерла руки салфеткой и прокашлялась, чтобы скрыть легкое замешательство, вызванное его словами. — Кажется, ты немного напутал. — Нет, я все сказал правильно, — последовал спокойный, уверенный ответ. Мирай еще несколько секунд изучала его отражение в зеркале. Какой же он странный. С фантастическим, как выяснилось, прессом, но — до чертиков странный. Как вышло так, что она доверилась настолько странному парню и до сих пор не чувствует, что совершила ошибку? Они вышли из уборной и под невпечатленным взглядом все той же официантки покинули уже полностью пустой зал. Майки выглядел получше, и Мирай надеялась, что он продержится до конца их путешествия, куда бы они ни ехали. — Мы слишком долго проторчали там, надеюсь, не вызвали подозрений у персонала, — встревоженно пробормотала Мирай, усаживаясь позади Майки. — Скорее всего, они решили, что мы зашли к ним, чтобы потрахаться в туалете, — абсолютно серьезным, спокойно-безразличным голосом предположил ее спутник, как ни в чем ни бывало снимая мотоцикл с подножки. Мирай позади него закашлялась от неожиданности. Майки говорил мало, но каждый раз, когда он открывал рот — оттуда вылетало нечто, повергающее ее в полный ступор. Злясь на себя за то, что с какого-то перепугу покраснела, как школьница, Мирай осторожно обвила руками его талию и приказала себе не думать о том, что он только что сказал. А еще, выгнать из головы непрошенные и абсолютно неуместные картины секса с едва знакомым мужчиной в замызганном туалете. Не хватало еще задумываться об этом безумце в таком смысле — вариации на тему Стокгольмского синдрома на минималках не входили в ее планы на ближайшее будущее. Майки завел мотор и тронул байк с места. Мирай с облегчением приветствовала шум ветра в своих ушах, потому что он заглушал все неудобные мысли в ее голове. А впереди вновь были ночь и неизвестность.

***

Увязавшуюся за ними машину было сложно не заметить — учитывая, что они выехали в пригород и сейчас мчались по пустынной проселочной дороге. Одинокий автомобиль заливал асфальт позади них светом фар и, без сомнения, все больше набирал скорость. Мирай чувствовала, как напряглось тело Майки под ее вспотевшими ладонями. Очень сомнительно, что в этом автомобиле сидят простые любители ночных покатушек по пригородным дорогам. Если там — люди, которые охотятся за ней, то каким образом они смогли так быстро их выследить? И здесь не было никого, город остался далеко позади, — просто идеальное место, чтобы прикончить двоих беглецов и прямо тут же в поле их закопать без шума и пыли. — Держись, — вдруг сказал Майки и через миг резко увел мотоцикл в сторону, выключая фару и съезжая с дороги в темное поле. Байк затрясло на неровной почве, и Мирай крепко сцепила зубы, чтобы не прокусить себе язык. Страх поселился колючим комком где-то под ложечкой. Сколько людей в этой машине? Насколько плохо себя чувствует Майки? Сколько патронов в его пистолете? Мирай даже немного ужаснулась тому хладнокровию, с которым задумалась о том, хватит ли у Майки пуль, чтобы порешать их преследователей. А Майки тем временем остановил мотоцикл невдалеке от дороги и повернул к ней голову. — Спрячься и не высовывайся, — скомандовал он. Отличный совет, очень дельный! Куда ей прятаться в открытом, мать его, поле — нору, может, выкопать? Однако перечить Мирай не стала; она прекрасно понимала, что под руку ему ей лезть не стоит, да и вообще, чем дальше она будет держаться от намечающегося экшена, тем для всех будет лучше. Чужая машина уже неподвижно стояла на дороге, светом фар разгоняя темноту. Мирай видела пять мужских силуэтов, вышедших из автомобиля и застывших на кромке дороги, где полевая трава упорно пыталась пролезть на асфальт. Пятеро. Не самый лучший расклад, учитывая, что от нее толку мало, а у Майки жар и свежая дыра в боку. Он, кстати, уже вынул пистолет и, держа его у бедра в опущенной руке, шагал в сторону этих мужчин. Узнать бы, кто они и почему хотят ее убить. Мирай в волнении прикусила щеку изнутри. Если Майки сейчас пострадает, то, получается, из-за нее, ведь это именно ее он защищает от этих людей. В свете вышедшей из-за туч луны было отчетливо видно, что четверо мужчин двинулись навстречу Майки, а один, самый высокий из них, остался стоять у машины. Мирай задержала дыхание, не зная, чего ждать, но была уверена, что — ничего хорошего. Все началось так резко и быстро, что она даже не сразу смогла это осознать. Рука Майки с пистолетом взлетела в воздух, и ночную тишину вспорол громкий хлопок — в тот же миг один из мужчин кулем свалился на землю, взвыв от боли и ухватившись рукой за простреленную ногу. Мирай на секунду удивилась, что Майки не убил его — и тут же почувствовала тошноту от одной этой мысли. С каких пор ее начало удивлять, что человек не хочет так запросто отбирать чужую жизнь? Наверное, дело было в том, что она уже своими глазами видела, как Майки убивает — и, надо сказать, весьма хладнокровно. Трое других мужчин задвигались, все вместе одновременно бросаясь на него. Завязалась жестокая потасовка, и в какой-то момент пистолет выбили из его руки. Один из мужчин все еще не участвовал в драке — тот самый, что остался стоять возле машины, в темных джинсах и свитере, и просто наблюдал. — Ты сделал большую ошибку, Майки, — сказал этот мужчина, лениво растягивая слова, в гулкой тишине и пустоте ночного поля прозвучавшие на удивление громко. Вся его непринужденно-элегантная поза выражала смертельную скуку. Выходит, они знают его? Мирай осторожно подобралась поближе, следя за тем, чтобы не привлечь ничье внимание. Увиденное через миг заставило ее замереть на месте, будто она вросла ногами в мягкую почву под подошвами ее кроссовок. Нога Майки плавно, почти изящно, взлетела в воздух и с разворота врезалась в голову одного из нападающих с такой чудовищной силой, что Мирай почти услышала хруст костей его черепа. Она вытаращилась на него с открытым ртом. Никогда в жизни Мирай не видела ничего подобного. Он завалил такого здоровенного мужика с одного удара! Однако этот финт вышел ему в прямом смысле боком — Мирай видела, как исказилось от боли его бледное лицо, а рука машинально прижалась к левому боку. Она болезненно поморщилась, почти наяву видя новую кровь, совершенно точно проступившую на совсем недавно смененной повязке. Один из двоих оставшихся нападающих воспользовался его секундным промедлением и нанес такой сильный удар кулаком в висок, что Мирай пришлось зажать руками рот, из которого едва не вырвался испуганный возглас. Привлекать к себе внимание сейчас было бы не лучшей идеей. А второй из мужчин тем временем подскочил к ослабевшему после такого удара Майки сзади, беря его в жесткий захват и обездвиживая руки. Тот, который только что ударил его, занес кулак и с размаху еще раз ударил так сильно, что голова Майки резко мотнулась назад. Мирай услышала звук этого удара — тошнотворный, глухо-хлесткий шлепок от столкновения плоти о плоть. Черт побери, все было плохо. Они же его изобьют сейчас до смерти — и все из-за нее! — Он в ярости, — все тем же лениво-равнодушным голосом произнес высокий мужчина, который до сих пор стоял в стороне. — А ты знаешь, каким он становится в ярости. Он не простит тебе твой уход. — Мои дела его больше не касаются, — прохрипел Майки, сплевывая кровь. — Ошибаешься, Майки, — возразил мужчина, со скучающим видом разглядывая свои ногти. — Ты — его король. Ты подарил ему улыбку. О чем говорит этот человек? О ком? Король? Улыбка? Градус безумия в этом разговоре просто зашкаливал. В лихорадочно мельтешащие мысли в голове Мирай начали закрадываться подозрения, что тут все обстоит не совсем так, как она изначально подумала. Кто на самом деле эти люди? Действительно ли они здесь из-за нее? Ведь если так, то почему на нее никто не обращает внимания, полностью сосредоточившись только на Майки? И этот странный мужчина — нет никаких сомнений в том, что он знает Майки, а Майки знает его. О каком уходе Майки он только что сказал и откуда? Новый сочно-гулкий звук удара, на сей раз в ребра, — хвала богам, с другой стороны от раны. Нет, так не может продолжаться. Мирай не могла просто стоять и смотреть на то, как они его избивают до смерти. Носок ее кроссовка наткнулся на камень, и Мирай приняла решение за долю секунды. С усилием выковыряв камень из влажной почвы, она двинулась к ним. Сейчас она собиралась совершить очень смелый поступок — или очень глупый, тут уж как посмотреть. Но, может быть, смелость и глупость стоят не так уж далеко друг от друга. У нее не было шанса подкрасться незаметно и, если этот долговязый возле машины предупредит кого-то из бугаев, избивающих Майки, то она тоже огребет по первое число. Но ничего не делать в этой жуткой ситуации Мирай тоже не могла. Высокий мужчина действительно заметил ее, — в какой-то момент Мирай встретилась взглядом c его холодными фиалковыми глазами под короткими волосами, эксцентрично выкрашенными в фиолетово-черный цвет. Однако он не сказал ни слова, а Мирай сейчас было не до анализа его мотивов. Она занесла руки над головой и с размаху обрушила увесистый камень на затылок мужчины, удерживавшего Майки. В этот раз тошнотворный хруст кости ей точно не померещился. Мужчина мешком повалился на землю одновременно с камнем, выпавшим из ее ослабевших пальцев. При мысли о том, а не убила ли она этого человека, в горле тугим комком свернулась тошнота, осела горечью на корне языка. Майки даже не посмотрел на нее, — не теряя времени, он налетел на избивавшего его мужчину, один за другим нанося тяжелые удары в его голову. Его костяшки уже были сбиты в кровь, но, похоже, ему до этого не было дела. Мужчина кулем свалился ему под ноги с кровавым мясом вместо лица. Сжимая холодные дрожащие руки в кулаки, Мирай стояла на том же месте, умоляя ноги не подвести и удержать ее вес. Расширенными глазами она оглядывала развернувшуюся перед ней картину, наполненную насилием и кровью, к которой она сама приложила руку, добавив собственный жестокий мазок. Ее пальцы все еще ощущали тяжесть камня, которым она разбила голову другому человеку. А Майки нащупал в траве упавший пистолет и поднял его, молча направил на стоящего у машины мужчину. Мирай видела, как подрагивают его плечи, и понимала, что он из последних сил держится на ногах. Он и так был не в лучшей форме, а после этого избиения все должно было стать намного, намного хуже. Мужчина возле машины миролюбиво приподнял руки, и это движение заставило Мирай снова перевести на него взгляд из-за плеча Майки. Мужчина стоял в расслабленной позе, показывая пустые руки, и его сиреневые глаза под черно-фиолетовыми прядями смотрели на Майки с каким-то странным выражением. Мирай только сейчас обратила внимание на татуировку прямо на его горле — карта Ханафуда, такая же, как и на шее Майки. Понимание ударило ее резко и полностью. Черт побери… Эти люди действительно были тут не из-за нее, они — не те, кто ее разыскивает. Они были тут из-за Майки. Наверняка те самые «его люди». Все лучше и лучше, значит, теперь за ними охотится вдвое больше головорезов! А стоящий возле машины мужчина очень медленно и осторожно поднес руку к карману темных джинсов и вынул оттуда связку автомобильных ключей, приподнял ладонь, показывая их Майки. Тот медленно опустил пистолет, не сводя глаз с человека напротив. Долговязый бросил ключи ему, и Майки ловко поймал их свободной от пистолета рукой. — Какой-то хуевый у тебя байк, — ни с того ни с сего сказал фиолетововолосый. — «Бабу» слишком ценен, чтобы впутывать в это, — отозвался Майки. Долговязый кивнул, затем скользнул по Мирай пустым, непроницаемым взглядом, от которого ей захотелось поежиться. — Проверь бардачок в тачке, — кратко обронил он. Мирай совершенно не понимала этот странный разговор. Что вообще происходит сейчас? Этот мужчина враг им или нет? А он глубоко вздохнул, будто перед прыжком под воду, выпрямился и повел плечами, затем потряс руками, словно готовясь к физической нагрузке. — Сделай так, чтобы выглядело правдоподобно. Вместо ответа Майки поднял руку с пистолетом и молча нажал на курок. Это произошло так быстро и неожиданно, что Мирай подскочила на месте. Грохот выстрела так близко от нее на миг оглушил ее, и она не сдержала слабый, жалкий писк, который поспешила остановить, заткнув рот кулаком. Грязно ругаясь, высокий прижал ладонь к простреленному плечу и осел на землю. Майки неожиданно последовал его примеру, и Мирай, всполошившись, подбежала к нему. Его и так истощенный запас сил подошел к концу. Она ухватила его за плечи, не давая окончательно упасть, и испуганно заглянула в избитое лицо. Глаза совсем расфокусированные, казалось, он ее даже не видит. — Майки, — в панике позвала его Мирай. — В машину, — прошелестел он севшим голосом. Без лишних разговоров, Мирай перекинула его руку через свои плечи и помогла подняться на дрожащие ноги. Майки навалился на нее всем телом, и она буквально потащила его на себе к машине, пыхтя и отдуваясь. Его голова свесилась на грудь, и выбившиеся из пучка волосы щекотали ее висок. Когда Мирай аккуратно усадила его на пассажирское сиденье, Майки вдруг, слегка заплетаясь, попросил: — Дай свой телефон. Она без вопросов сунула в его окровавленную руку свой мобильный и обежала машину, чтобы занять место водителя. Краем глаза глянула на сидящего на земле мужчину, который совершенно не обращал на них внимания, продолжая глухо ругаться себе под нос, и что-то быстро печатал в телефоне здоровой рукой. Мирай отвела от него взгляд и захлопнула дверь. Она ни черта не понимала, но, если честно, ей уже было плевать. Майки установил телефон на приборной панели машины. На экране был открыт навигатор с указанной точкой назначения. Если верить приложению, дорога туда займет около двадцати минут. — Езжай… туда, — с усилием прошептал Майки. Его правая рука была снова болезненно прижата к левому боку, и на Мирай вдруг нахлынуло чувство оглушающего дежавю: снова она с ним в машине, снова он истекает кровью, снова она понятия не имеет, куда они направляются. Левой рукой Майки из последних сил шарил в бардачке. Когда Мирай включила зажигание, он вытянул оттуда руку, и она увидела зажатый в его окровавленных пальцах маленький круглый предмет. Отслеживающий маячок. Мирай не представляла, откуда знает это, однако в своей догадке была уверена. Майки небрежно выбросил маячок в раскрытое окно и откинулся головой на спинку сиденья, закрывая глаза. Мирай тронула машину с места, сразу же разгоняя до опасной скорости. Соблюдение правил дорожного движения сейчас волновало ее меньше всего. Тело Майки совсем обмякло на пассажирском сиденье и, бросив на него быстрый взгляд, Мирай поняла, что он потерял сознание. Она еще сильнее утопила в пол педаль газа. Мирай не знала, что находится там, в указанном им пункте назначения, однако была уверена, что добраться туда нужно было как можно скорее. Она надеялась, что Майки дотянет до того момента, когда они прибудут на место. Надеялась, что там будет кто-то или что-то, что сможет ему помочь. Мирай чувствовала, как тонкий канат опасно раскачивается под ней, и она балансирует на нем из последних сил, страшась потерять равновесие. А еще она точно знала, что этот канат порвется, если с Майки что-то случится — и тогда она непременно разобьется, упав на дно разверзшейся под ней пропасти. Мирай сцепила зубы и до упора выжала газ. Нет уж. Она сделает все, чтобы пройти над этой пропастью — и проведет Майки за собой.