Street Rat

Аладдин безропотно следовал за своим новым господином, в конце концов, он не был самоубийцей. Потому что одних слухов было достаточно, чтобы держать его в напряжении, а рассказы об обезглавливаниях и пытках заставляли любого мужчину подчиниться. Ну, или юношу, это зависело от того, с какого возраста мужчины считались взрослыми в Аграбе. Цифры, что в зависимости от района, в котором они оказались, могли существенно различаться. — Ты умеешь читать, мальчик? — незнание элементарных вещей вызывало беспокойство, дети из трущоб редко знали больше собственного имени, когда дело доходило до чтения и письма. Неважно, как выглядел мальчик, совершенно неграмотным ему быть нельзя. Какой тогда смысл был в его найме, если он не сможет прочитать списки товаров, которые должен приобрести на базаре? А полагаться на память юноши Джафар точно не собирался. — Я знаю достаточно, господин. Я понимаю базарные знаки, цены и могу читать по списку, если таковой Вы мне выдадите, — ответил Аладдин. В детстве старая вдова научила его таким вещам, что он считал удачей. Работая во дворце, та была более начитанной, чем большинство обитателей трущоб. Только после смерти мужа она была вынуждена перебраться на улицу, но на её способности передавать знания это никак не повлияло. Чему она и научила некоторых детей из трущоб. — Хорошо, — это было определённо больше, чем Джафар ожидал. — Эти вещи нужны мне сегодня. К твоему приходу торговцы уже должны были подготовить их. Обязательно скажи, что тебя послал я, и убедись, что они не завышают цены. Я верю в твои способности различить подобную ложь, учитывая твоё прошлое, это поручение не должно быть излишне сложным. А теперь отправляйся, и даже думать не смей о побеге. Я прикажу всем стражникам, находящимся в моём распоряжении, прочесать улицы, если хотя бы на секунду заподозрю, что ты даже помышляешь об этом. Твоих обычных трюков будет недостаточно, чтобы сохранить жизнь, когда они найдут тебя, — предупредил Джафар, протягивая ему список необходимых товаров и мешочек с монетами, прежде чем отпустить взмахом руки. Для человека, ходящего с попугаем на плече, Джафар был до странного пугающим. С волосами и глазами, черными, словно уголь, одетый в роскошные одежды цвета свежей крови и с золотым посохом в форме змеи, он наводил ужас. Будто некто из далёкого детского кошмара. Его резкие черты лица и насмешливый хмурый взгляд лишь заставляли окружающих его людей бояться ещё больше. Аладдин сглотнул, кажется, слухи были правдивы. Он коротко кивнул своему господину, а затем выбежал из его покоев, Абу в страхе схватился за его плечо. Этот человек был поистине ужасен, в этом не было никаких сомнений. Страх в сердца людей вселяли не только его способности к магии, но и мрачный внешний вид. Но осознание власти, которая была заключена в его руках, когда каждый стражник ждал его приказа, означало, что людям было чего бояться. Лишь слепые, глухие и немые не боялись жестокости стражи, да и только оттого, что родились такими. Были и те, чьи недуги появлялись как раз в результате жестокого обращения служителей закона, и эти люди не понаслышке знали, как действует стража. Аладдин встречал таких людей, был сам свидетелем чужой мести и знал, что стражу действительно стоит бояться. — Идём, Абу. Нам лучше поторопиться. Чем быстрее мы отправимся, тем быстрее закончим. Лучше не рисковать, чтобы за нами не отправили стражу, по крайней мере, не сегодня, — сказал Аладдин, и обезьянка согласно кивнула в ответ. Аладдин прошёл через дворцовые ворота, воспользовавшись входом для слуг. Во дворце, разумеется, были ещё одни врата — гораздо больше и вычурней, но они открывались только для членов королевской семьи и других высокопоставленных гостей султана. Аладдин испытал настоящее облегчение, когда никто не остановился, уставившись на него, когда он вышел за пределы дворца. Он чувствовал себя довольно странно в новой одежде, впервые за много лет надев обувь и имея при себе мешочек, полный монет. Это было так не похоже на него, что он был уверен, что люди вокруг скоро поймут, что он не более чем крыса в чужой шкуре. Сделав глубокий вдох, он направился к рынку, намереваясь выполнить порученную задачу как можно быстрее. — Аладдин? Это в самом деле ты? — Аладдин замер, когда позади раздался голос. Обернувшись, он заметил лица трёх женщин, расслабившись лишь после того, как узнал их. Эти лица были ему хорошо знакомы, они часто позволяли ему прятаться среди них во времена бытности воришкой. Кто бы мог подумать, что если хватить накидку и присоединиться к группе сплетничающих женщин, можно неплохо спрятаться? Стражники даже ни разу не задержали на нём взгляд, когда он стоял в шаге них. — Да, это я, — он ухмыльнулся, смущённо потирая шею, и подошёл к ним. — Я с трудом узнала тебя. Как получилось, что ты так выглядишь? — Мне дали работу во дворце. Мне нужно купить кое-что на базаре. Абу составляет мне компанию, — Аладдин сделал знак обезьянке, которая всеми силами старалась очаровать стоящих рядом женщин. Одна из них протянула ему финик в награду, и он, взяв его в лапы, начал смачно сжевать. Женщины некоторое время ворковали над Аладдином, уделяя внимание, чтобы похвалить его за успехи и задать вопросы о его новой жизни. Верный своей природе, он оставался достаточно очаровательным, улыбаясь и флиртуя ровно настолько, чтобы они краснели и хихикали, окружённые его вниманием, будто снова были юными девушками. — В любом случае, я должен уйти. Мне нужно попасть на базар. Было очень приятно увидеть всех вас снова, — Аладдин помахал рукой и снова быстро зашагал по улице. За его спиной звучали прощания. Понимая, что потратил немного времени на пустые разговоры, Аладдин поторопился. Он передвигался достаточно быстро, чтобы попасть в нужное место, но в то же время достаточно медленно, чтобы избежать ненужного внимания со стороны стражи. У него не было времени разбираться со всеми, а в том, что Джафар сообщил им о том, что теперь Аладдин работает у него, он уверен не был. В конце концов Аладдин прибыл на базар. Вреди обычных прилавков, заполненных едой, драгоценностями, одеждами и оружием, можно было увидеть несколько уличных артистов. От магов до пожирателей огня — здесь было чем развлечь людей от мала до велика. Аладдин быстро пробежался взглядом по списку, высматривая знакомые лица. Жизнь уличной крысы означала знакомства с теми, кто, как и он, стал воровать ради выживания. Таким образом, он мог быть уверен, что сможет обнаружить любых потенциальных карманников, пожелавших сделать его своей целью. Отложив список и убедившись, что тот спрятан от посторонних глаз, Аладдин направился к первому прилавку. И был приятно удивлён, когда вместо подозрения и недоверия владелец прилавка тепло его поприветствовал, будто они были давними друзьями. — Я… ээм… я пришёл забрать товары от имени моего господина Джафара, — Аладдин поморщился, прокручивая в голове только что сказанные слова. Его голос звучал так, будто он понятия не имел, что делать. Что отчасти было правдой, но всё же демонстрировать это человеку, который зарабатывал на жизнь, выманивая деньги у ничего не подозревающих покупателей, было плохой идеей. — Да, да, конечно. Подождите секундочку, я точно помню, что у меня они где-то здесь лежали, — лавочник отошёл к задней части прилавка, издав торжествующий вскрик, когда нашёл то, что искал. — За всё тридцать монет: пять за травы, десять за талисман и пятнадцать за свиток, — улыбнулся мужчина. Аладдин не купился. Одни только травы не могли стоить больше двух монет, и Аладдин знал, что сможет найти их по такой цене в другой лавке. Он сказал это мужчине, отдав двадцать две монеты за оставшиеся два товара, и сообщил ему, что травы купит в другом месте. Как он и предполагал, торговец его остановил, от души рассмеявшись. — А ты знаток своего дела, мой мальчик, я тебя недооценил. Хорошо, две монеты. Знаешь, я было подумал, что ты просто ещё один симпатичный мальчик, подчиняющийся прихотям своего господина, и делающий всё, что он скажет. Но я вижу, что у тебя есть мозги. Чего нельзя сказать об остальных изнеженных павлинах, расхаживающих около дворца. Даже тамошние слуги, похоже, думают, что они — дар Аллаха миру. Но у тебя, мой мальчик, есть голова на плечах. И за это бери травы за две монеты, — улыбнулся мужчина. Пусть он и уступил три монеты, но ему слишком понравился парнишка, чтобы позволять ему уйти с пустыми руками. И кроме того, кто знает, что случилось бы с мальчиком, вернись он к своему господину, потратив больше денег, чем следовало? Джафар был известен как жестокий и беспощадный господин. Он мог легко возместить эти три монеты, обманув другого клиента, на базаре было много богатых снобов, у которых денег было больше, чем необходимости их тратить. Но такой клиент, как этот парень, был редкостью — кто-то, у кого были мозги, но не глядел на него свысока за то, чем он занимается. Кто-то вежливый, и не превращающийся в дрожащее месиво в ту минуту, когда начинал размахивать мечом. Его покупатели обычно делились на две категории: богатые, претенциозные ублюдки, считающие себя выше закона, и слишком боящиеся собственной тени, чтобы осмелиться высказаться против любых цен, что он им называл. — Спасибо, — искренне ответил Аладдин. Он знал, какими были большинство торговцев: жадные манипуляторы, стремящиеся обокрасть всех и убить любого, кто обворовал их в ответ. Какая-то извращённая карма. Но то, что он встретил одного из немногих честных лавочников, оставшихся в Аграбе, было долгожданным облегчением. Разумеется, он прекрасно понимал, что если бы на нём не было новой одежды и обуви, если бы он не упомянул имя Джафара, ему пришлось бы заплатить непомерную сумму. Если бы торговец вообще захотел его обслуживать, конечно. Кивнув мужчине, Аладдин схватил мешочек, в который были сложены товары, прежде чем отправиться за следующими вещами. Аладдин и Абу провели ещё час, бродя между прилавками, приобретая остальные товары без особых хлопот. Сочетание уличной смекалки, использования имени Джафара и его обычного обаяния привело к тому, что Аладдин смог убедить многих торговцев снизить стоимость своих товаров. Хотя, честно говоря, больше это было связано с упоминанием имени Джафара. Казалось, они правда боялись этого человека, и Аладдин не мог их винить. Мужчина выглядел так, словно мог быть живым воплощением самого страшного детского сна. А на улицах детские кошмары могут быть действительно страшными. — Даже не думай об этом, Абу. Нам нужно возвращаться, или ты не хочешь есть? — Аладдин обнаружил, что Абу было слишком легко манипулировать. Подкупите его едой или блестящей безделушкой, находящейся под рукой, и обезьянка легко начинала исполнять команды. Абу бросил безделушку, с которой играл, обратно в мешок, издав в ответ извиняющийся звук. Аладдин был не единственным, кто мог манипулировать своим другом. Всё, что для этого требовалось — широко раскрытые слезящиеся глаза и обиженная мордочка, после чего Абу обычно добивался своего. Это, разумеется, не значило, что такое всегда срабатывало, но большую часть времени работало, и этого было достаточно, чтобы удовлетворить его. — Ну же, — Аладдин вытянул руку, ожидая, пока Абу заберётся наверх.

***

— Джафар? — Джафар вздрогнул, услышав, как принцесса позвала его по имени. «Что ей нужно?» — подумал про себя Джафар, неохотно поворачиваясь, чтобы поприветствовать принцессу. — Принцесса Жасмин, чем я могу быть Вам полезен? — он усмехнулся, с удовлетворением наблюдая, как та скривила губы в ответ. — Мой отец всё ещё настаивает, чтобы я вышла замуж за принца к моему следующему дню рождения. Мне нужно, чтобы ты убедил его передумать. Пожалуйста? — ближе к концу своей речи она приблизилась к нему, накручивая на палец его бороду. «Хорошая попытка, принцесса, но со мной это не сработает», — усмехнулся про себя Джафар. Это был не первый раз, когда принцесса прибегала к соблазнению, чтобы добиться своего. И хотя обычно она пыталась проделывать такое с принцами, которые приезжали в Аграбу, будучи уверенной в том, что стража уведёт их в любой момент. Но он полагал, что она настолько отчаялась, что решила попробовать это на нём. В конце концов, её день рождения стремительно приближался, а страх мог заставить человека совершать странные поступки. — Боюсь, принцесса, я подчиняюсь только Вашему отцу. Я следую его законам так же, как и Вы, и я просто не могу мириться с Вашими попытками бросить ему вызов подобным образом. Я искренне надеюсь, что Вы понимаете, — Джафар лишь ухмыльнулся, увидев яростное выражение на лице принцессы. Жасмин убрала руки от его шеи, бросив на него полный ненависти взгляд, прежде чем отскочить в сторону в приступе гнева. Джафар усмехнулся её ребяческому поведению; не завидовал он тому, кому не повезёт заполучить её в жёны. — Господин? Должен ли я последовать за принцессой? — голос стражника прервал его размышления. Джафар к собственному смущению даже не понял, что в комнате ещё кто-то был, но ему понравилась мысль о том, чтобы ещё больше разозлить принцессу. Может, он и был взрослым мужчиной, но даже его могла вывести из себя строптивая девчонка, которая закатывала истерику из-за того, что не добилась своего. — Пожалуй, да. Не хотелось бы думать, что принцесса может причинить себе вред в таком состоянии. Все эти разговоры о браке, безусловно, берут своё. Дайте ей успокоиться и задержите, если она попытается причинить кому-то вред. К сожалению, я беспокоюсь, что она может представлять угрозу для кого-то, находясь в таком состоянии. Я обязательно сообщу её отцу о её собственных опасениях по поводу предстоящего замужества. И, разумеется, позабочусь о том, чтобы он узнал о её поведении, — спокойно сказал Джафар. Ему всегда было интересно узнать, насколько могущественными могут быть слова. Всего несколькими фразами он убедил стражу, что их дорогая принцесса представляет опасность для себя самой, представляет опасность для окружающих и грозится нарушить приказ султана. И всё потому, что ей не позволили поступить по-своему только в этот раз. «Я уверен, что султану будет очень интересно узнать о том, чем занимается его дочь», — подумал Джафар, решив разыскать султана и лично сообщить ему эту новость. Ему было любопытно, как отреагирует султан на известие о том, что его дочь пыталась соблазнить его и склонить к нарушению закона. Это определённо будет забавно, Джафар был уверен.

***

Аладдин снова прошёл в дворцовые ворота через вход для слуг. Получив вежливый кивок от дежурного стражника, Аладдин счёл это довольно необычным после обычных угроз и оскорблений, которые он привык слышать. Что вполне справедливо: он был вором, он нарушал закон, а они всего лишь выполняли свою работу. Но некоторые из них, казалось, выполняли свою работу слишком хорошо, и многие из их жертв умирали в темнице. Но такова была жизнь на улицах. Понятие «блядствуй или умри», безусловно, было актуально. Хотя Аладдин, будучи самым везучим парнем на свете, каким бы он ни был, сумел избежать подобной участи честным путём. И понятие «невероятно удачное стечение обстоятельств» никогда не было более подходящим. Хотя Аладдину пришлось спрашивать дорогу, он постарался тщательно запомнить её, вскоре оказавшись возле покоев своего господина. Постучав в дверь, он не услышал ответа, лишь голос позади предупредил о присутствии султана. — Ваша светлость? — Аладдин оказался лицом к лицу с сияющей улыбкой султана. — Ой! Ты, должно быть, новый слуга Джафара. Да, он говорил, что у него теперь другой. Тебе здесь нравится? — султан оказался совсем не таким, каким его ожидал увидеть Аладдин. Во-первых, он был ниже ростом, а никогда не видя его лично, Аладдин полагался на рассказы других уличных крыс, которые услышали их у других бродяг. А во-вторых, он был намного веселее, чем он думал. — Да. Сегодня мой первый день, я только что вернулся с рынка с вещами, за которыми меня послал господин. Я полагаю, Вы не знаете, где он? — робко спросил Аладдин. Честно говоря, он не был уверен, куда в таком случае ему нужно идти. — Его нет в покоях? Ох, вот почему я здесь. Я искал его, мне нужен совет по очень важному делу, но я нигде не могу его отыскать. Ну, раз уж мы оба ищем его, почему бы нам не поискать вместе? Я бы хотел узнать о тебе побольше, парень, в конце концов, теперь я буду чаще видеться с тобой, раз уж ты будешь работать на Джафара, — Аладдин лишь кивнул. Что ж, вряд ли он мог отказать султану, это означало навлечь на себя неприятности. И кроме того, он не был уверен, что ещё может сделать. Он здесь почти никого не знал, он едва понимал, где находится, и у него при себе был свёрток с вещами своего господина, пока он с нетерпением ждал, когда их можно будет положить. — Великолепно, мой мальчик. А это кто? — султан жестом указал на Абу, склонившего голову в ответ. — О, это Абу. Он мой друг уже много лет. Абу, поздоровайся, — отдал команду Аладдин, и обезьянка протянула лапу к обрадованному султану. — О, как чудесно, просто великолепно. Как ты это делаешь? — султан пожал лапу Абу, чуть не стащив обезьяну с его насеста от восторга. — Не желаете ли подержать его, Ваше величество? — Можно? О да, это было бы восхитительно. Аладдин осторожно поставил ношу на пол, попросив султана вытянуть руку. Тот протянул руку, позволив Абу перебежать со своего плеча к султану. Аладдин усмехнулся, когда Абу растаял под аккуратными действиями султана. Почёсывания под подбородком, на животе и обезьянка превратилась в растаявшую лужу. Казалось, у этих действий был скрытый мотив, поскольку он подчёркивал своё удовлетворение, потираясь о руку султана, смотря на него умоляющими глазами. Потребовалось совсем немного времени и султан сдался, предложив обезьянке горсть крекеров, которые обычно приберегал для Яго. Когда Абу, наконец, наелся, Аладдин забрал его обратно, ожидая, пока тот успокоится, прежде чем поднять свёрток. — Идём? Вдвоём они пошли по дворцу, султан завалил его шквалом вопросов, которым, казалось, не будет конца. Аладдин делал всё возможное, чтобы отвечать на те вопросы, на которые ему было удобно отвечать, обходя темы семьи и его бытности вором, в пользу отшучиваний о склонности Абу навлекать на себя неприятности. Этого было достаточно, чтобы отвлечь султана, поддерживая его в приподнятом настроении. По крайней мере до тех пор, пока их не прервала разъярённая молодая девушка. — Отец! Я должна с тобой поговорить, — Жасмин бросила взгляд на юношу рядом с отцом, остановившись, когда заметила обезьянку на его плече. «Как странно», — подумала она. — Дорогая. В чём дело? — В твоём советнике — Джафаре, — вздрогнула Жасмин, пришло время пустить в ход все свои актёрские способности. — Я хотела обсудить с ним кое-какой вопрос. А когда нашла его, он… — Жасмин прервалась, чтобы фальшиво всхлипнуть. — … он попытался навязать мне своё внимание, — она ещё раз всхлипнула для пущей убедительности, позволив своему милому личику скривиться так, чтобы она выглядела расстроенной. — Что? — султан выглядел растерянным, не зная, как дальше реагировать. Он знал Джафара ещё до рождения Жасмин. И знал, что этот человек одарил своим вниманием многих мужчин и женщин, но он всегда был осторожен. Мысль о том, что он пытался поступить так с его дочерью, была чем-то из ряда вон. — Ты уверена? — он должен убедиться. Жасмин же не слишком хорошо восприняла этот вопрос. — Отец! Как ты можешь сомневаться во мне? Этот грязный мужлан пытался навязать мне своё внимание, и всё, что ты спрашиваешь — уверена ли я? За что ты мне не веришь? Я твоя дочь, принцесса Аграбы. Ты правда думаешь, что я стала бы лгать о подобном? — Жасмин заплакала, ей уже не нужно было притворяться расстроенной. Одной мысли о том, что собственный отец станет задавать ей подобные вопросы, было достаточно, чтобы привести её в ярость. И неважно, что она лгала. — Что здесь происходит? — мягкий голос оборвал истерику Жасмин. Все трое замерли, когда к ним приблизился Джафар. — Джафар, моя дочь обвинила тебя в навязчивом внимании. Объяснись, — султан стремительно покраснел от злости. — Абсолютная чушь, мой господин. Я лишь могу сказать, что Ваша дочь сочинила подобную ложь, чтобы скрыть собственные попытки меня соблазнить. Она попыталась убедить меня пренебречь законом в отношении её предстоящего брака. Принцесса пожелала, чтобы я уверил Вас, что ей не следует проходить через подобное. И когда я отказался, она покинула меня в совершенно неподобающей юной принцессе манере. У меня, разумеется, есть свидетель, если Вы захотите подтверждения моих слов, — ответил Джафар, наблюдая, как после его слов побледнела Жасмин. Она явно не ожидала наличия свидетеля в лице стражника. — Жасмин? Это правда? — султан успокоился после слов своего советника. Его дочь в последнее время и правда была вела себя непослушно из-за нависшей необходимости выдать её замуж. Хотя он и не думал, что та способна солгать ему, да ещё и о таком серьёзном преступлении, но к сожалению, улики об обратном. — Отец, я… — начала было Жасмин, умоляюще глядя на отца. Пойманная в собственную ловушку, она не знала, как оправдаться. Не в силах выносить пристальные взгляды, она сбежала в свои покои. Униженная, она поклялась самой себе отомстить Джафару за то, что он посмел поступить так с ней. — Я так понимаю, это те вещи, которые я просил тебя приобрести? — Аладдин моргнул, когда его внимание переключилось с убежавшей принцессы на своего господина. — Да, господин. Я ходил в Ваши покои, но не смог Вас отыскать. Потом пришёл султан и сказал, что тоже Вас ищет. Он попросил меня сопровождать его, пока мы вместе будем Вас искать, — тихо отчитался Аладдин. Он бросил нервный взгляд на султана, который казался удручённым. Так непохож на весёлого старичка, с которым он разговаривал всего несколько минут назад. Джафар протянул руку, ожидая, что Аладдин передаст ему свёрток. — Хорошо. А теперь сходи на кухню и принеси ужин. Похоже, нам с султаном нужно многое обсудить. Сообщи им, что мы с султаном будем трапезничать вместе. И держи обезьяну подальше от моей еды. Мы будем ужинать в покоях султана, вдали от посторонних глаз. А теперь поторопись, — Джафар отмахнулся от него, наблюдая, как Аладдин поклонился перед уходом. — Идём, господин. Почему бы нам не отправиться в Ваши покои, там достаточно тихо? Мы можем обсудить проступок принцессы, а Вы расскажете мне всё, что Вас беспокоит, — хоть Джафар и не питал слишком тёплых чувств к этому человеку, тот был слишком мягкотелым, чтобы представлять для него какую-то реальную угрозу; ему стало жаль мужчину, который, наконец, увидел своими глазами, что вытворяла его дочь. Жасмин была его единственной гордостью и отрадой, и видеть, что она ведёт себя подобным образом, несомненно, стало для него шоком. Кроме того, Джафару приходилось соблюдать правила приличия. Не годится бросать правителя там, где на него обязательно наткнутся другие. Как его советник и самый давний друг, он должен был, по крайней мере, притвориться обеспокоенным. В конце концов, ему необходимо поддерживать собственную репутацию.

***

— На базаре всегда говорили, что принцесса прекрасна. Они говорили, что она добрая и всегда готова помочь попавшему в беду. Они в самом деле ошибались, Абу? — спросил Аладдин, получив ответ кивок, за которым последовало обычное бормотание. — Мне жаль мужчину, который окажется связан с ней узами брака, это точно. Ты можешь представить себе женитьбу на такой, как она? — Абу пронзительно закричал в ответ, скорчив морду и высунув язык от одной только мысли. — Да, так и есть, Абу. Ты слышал Джафара. Тебе лучше вернуться в нашу комнату, пока я не отнесу ему еду, — сказал Аладдин. Абу не нужно было повторять дважды.