Street Rat

— Абу? — позвал Аладдин, нахмурившись, когда понял, что друга нигде не было видно. Аладдин вздохнул, откинув одеяло и спотыкаясь, выбрался из постели, к которой слишком привык за последние несколько дней. — Абу? — позвал он ещё раз, улыбаясь, когда знакомый хвост мелькнул под столом. — Абу, иди сюда. Если кто-то не знает, Абу являлся обезьяной, привыкшей получать то, что хотел. Ну, во всяком случае большую часть времени. За исключением, конечно, тех нескольких случаев, когда желаемое могло привести к смерти. В основном это касалось драгоценностей и других блестящих вещичек. Но Абу совсем не был глупой обезьяной, он знал, что для всего есть свои место и время. И судя по тону Аладдина ни то, ни для другого оно не было подходящим. — Ооо? — попытался Абу, протягивая своему хозяину особо блестящую безделушку. Быть может, жест доброй воли, просто чтобы показать, как много он для него значит. Или, что более вероятно, попытка откупа от своего хозяина, чтобы тот не обратил внимания на шесть или семь похожих друг на друга предметов, разбросанных возле Абу. — Я знаю, ты хочешь их забрать, но мы не можем этого сделать. Они не наши, — попытался Аладдин, вздохнув при виде не впечатлённого взгляда Абу. — И не смотри на меня так, я знаю, кем мы были в прошлом. Но это совсем другое. Мы выживали, воровали еду, помнишь? И, как мне кажется, это совсем не похоже на еду, — поддразнил Аладдин. И словно желая доказать, что хозяин ошибается, Абу куснул вещицу, которую держал в лапах. Громкий звук разнёсся по комнате, когда Абу резко отдёрнул голову. Нахмурившись, он снова наклонил свою пушистую голову вперёд, на этот раз лишь предостерегающе лизнув вещицу. — Буэ! — Аладдин засмеялся, когда Абу, отбросив предмет в сторону, плевался и визжал от отвращения. — Я же сказал, что это не еда. Может, теперь ты начнёшь слушать меня чуть больше. Давай, идём найдём господина, — Аладдин протянул руку в ожидании, когда Абу запрыгнет и устроится у него на плече. После минутной паузы он наклонился, чтобы прибрать беспорядок, который устроил его друг, убирая вещи на свои места. — Аладдин? — юноша замер. — Принцесса Жасмин! — Абу тут же оживился, с любопытством наклоняя голову, прежде чем издать счастливый визг. — Вижу ты чувствуешь себя лучше, — мягко улыбнулась Жасмин, хихикая, когда Абу потянулся к ней, явно желая обнять. — Да, верно, — Аладдин подошёл к ней, позволяя принцессе обнять Абу. Но у того, казалось, был свой план, он шире распахнул глаза, воркуя. Всё, что угодно, лишь бы привлечь внимание красивой девушки. Не говоря уже о прекрасных сверкающих украшениях, которые та носила. Абу был ослеплён просто смотря на них. — Думаю, компания Абу помогла мне быстрее восстановиться, — добавил Аладдин, получая в ответ ещё одну улыбку. — Я не удивлена, вы с ним очень близки, верно? — Аладдин на это заявление лишь кивнул с улыбкой на губах. — Позволишь спросить, что с тобой случилось? Джафар утверждал, что ты подхватил что-то на базаре, но я же была там с тобой. И ничем не заболела, — спросила Жасмин, вперившись в него расчётливым взглядом, хотя улыбка никуда не делась. — Господин сказал, что болезнь, охватившая меня, проявляется не сразу. Потребовалось время, чтобы симптомы проявились. В тот день, когда я отвёл тебя на базар, это был не первый раз. На самом деле за день до этого я побывал на нижних рынках. Люди, живущие там, часто болеют, улицы там тесные, всегда наполненные людьми. Для того, чтобы болезнь распространилась, не требуется много усилий, мне повезло, что она оказалась не смертельной. Из того, что я услышал, были и другие заболевшие, которым повезло меньше, чем мне, — если бы в те времена существовали фильмы и телевидение, Аладдин наверняка бы получил награду за актёрское мастерство. Или участвовал бы в номинации. Но таких вещей не существовало и в помине, вместо этого Аладдину пришлось довольствоваться тем, что ему удалось одурачить принцессу, заставив её поверить в его ложь. — Это просто ужасно! Прости, я рада видеть тебя живым и здоровым, но все эти больные, — Аладдину была интересна реакция Жасмин на его слова. Казалось, она действительно испытывал огорчение из-за услышанного. Совсем не похоже на принцессу, которую он встретил в первый раз. — Да, — Аладдин не знал, что ещё сказать. Юноша неловко встал, стараясь не слишком ёрзать под пристальным взглядом принцессы. Он не хотел лгать, но понимал, что узнай она правду, то никогда его не простит. И хотя совсем недавно это не имело бы особого значения, когда Жасмин была для него не более чем избалованным ребёнком, всё изменилось. Аладдин не хотел лгать ей, ему это не нравилось, но он знал, что это необходимо. Жасмин не скрывала своей ненависти к Джафару, множество раз высказываясь на эту тему. И узнав, что друг добровольно позволил уложить себя в постель мужчине, которого она ненавидела, Аладдин просто понимал, что последствия станут неприятными для всех. И пусть Джафар делал вид, что ему не всё равно, поддерживая легенду о болезни Аладдина, чтобы сохранить его репутацию, юноша был уверен, что от него мгновенно избавятся, стоит обнародовать их отношения. Хотя, честно говоря, Аладдин знал, что никаких отношений у них не было. Джафар его господин, а Аладдин его игрушка. И в глазах юноши — это всё, кем они могли быть друг для друга. Это всё, кем общество позволило бы им стать. Если только Джафар не был готов рискнуть всем, чтобы публично заявить о своих правах на Аладдина. Но почему-то юноша был уверен, что этого точно не произойдёт. — Ты что-то хотела? — спросил Аладдин после того, как молчание между ними затянулось на несколько минут. Щёки Жасмин вспыхнули. — Я пришла узнать, не хочешь ли ты прогуляться со мной в саду? Джафар сказал, что ты свободен на весь день и не должен перенапрягаться. Он считает, что это хорошая идея. Этот последний аргумент она приберегала на тот случай, если Аладдин ей откажет. Казалось, он не мог сделать чего-то противоречащего приказам своего господина. Ей не слишком это нравилось, но она понимала юношу. Аладдин, в отличие от неё самой, родился на самой нижней ступени социальной лестницы. У него не было иного выбора, кроме как подчиняться господину, чтобы в итоге не оказаться в колодках или обезглавленным. И если его господином оказался Джафар, что ж, Жасмин оставалось лишь принять это. Конечно она могла попытаться отменить приказы мужчины, будучи всеми любимой принцессой Аграбы, но её возраст, да и известное отношение к Джафару могли послужить против неё. Она была слишком юна, чтобы большинство людей считали её мудрой, в отличие от Джафара, а прежнее отношение заставляло их считать её ребёнком. Которым, если задуматься, она и была. — Конечно. Звучит весело, — улыбнулся Аладдин. Жасмин милостиво улыбнулась в ответ. И пусть она отказывалась это признавать, иногда ей было ужасно одиноко. Аладдин напоминал ей о том, каково это — иметь настоящего друга. Кроме того, он был невероятно привлекательным, может, и не подходящим для брака из-за своего низкого положения, но он был очень красивым. Нет же ничего плохого в том, чтобы просто наслаждаться видом?

***

Обычно прогулка от покоев Джафара до дворцовых садов занимала не более пяти минут. Максимум десять. Но слухи, распускающиеся на фоне отсутствия Аладдина, вкупе с подтверждением от целителя, что он серьёзно болен, привели многих слуг в бешенство. И каждому не терпелось хоть мельком увидеть его и узнать, правда ли это. Были разумеется и те, кто с нетерпением ждал его выздоровления от тяжёлой болезни. Многие его любили, но остальные думали, что он представляет угрозу для тех, кто стремился укрепить собственное положение. К счастью, таких людей было немного. В конце концов, как и было сказано, Аладдин был многими любим. Были и те, кто беспокоился за жизнерадостного и трудолюбивого юношу. Но это и не было удивительно. Существовала причина, по которой Аладдина любили. Не только за услужливость и милое личико, не за внешность, а за характер. Всегда жизнерадостный, поднимающий окружающим настроение, готовый подбодрить всех вокруг. Он был молод, здоров и обаятелен. Хотя само по себе это уже было выигрышным сочетанием, у Аладдина было что-то ещё, что делало его таким популярным. Или скорее, чего-то в нём не было. Аладдин, безусловно, был очаровательным, красивым и сильным, но кем он не был, так это самовлюблённым засранцем. Поистине редкость. Быть таким милым к окружающим, привлекательным и обаятельным, не будучи засранцем, означало, что некоторые слуги и стражники будут интересоваться его состоянием. Будут интересоваться его самочувствием, выказывая облегчение от новостей, что с ним всё в порядке, похлопывая по спине и обнимая, если кто-то вообще осмеливался на подобные вольности в присутствии принцессы. — Кажется, ты весьма популярен, — поддразнила его Жасмин. И только когда Аладдин недвусмысленно сосредоточил своё внимание на пышногрудых рабынях из купален, она позволила себе нахмуриться. Предполагалось, что он сопроводит её в сады, не позволяя полураздетым блудницам и потаскухам прижиматься к нему своими телами. — Ээм, кажется да. Аладдин нервно потёр шею, никогда прежде он не получал столько внимания. Он поблагодарил последнюю молодую девушку — одну из кухарок, если он правильно помнил — и облегчённо вздохнул, поскольку поблизости больше никого не было видно. — По крайней мере, кажется на этом всё, — вздохнул Аладдин, вызвав у принцессы улыбку. — Пока что, — поддразнила Жасмин, сменив хмурый взгляд на тёплую улыбку и любуясь юношей, стоящим перед ней. — Тогда, может, пойдём? — спросил Аладдин. — Да, конечно, — согласилась Жасмин, снова хватая его за руку и потянув за собой. — Аладдин, — позвали юношу, заставляя их остановиться. Жасмин отпустила его руку и повернулась к приближающимися мужчинам. — Отец? — удивлённо воскликнула принцесса. — Здравствуй, дорогая. Могу я спросить, куда ты его ведёшь? — султан перевёл взгляд на юношу, стоящего возле дочери. Джафар поведал ему о болезни мальчика, но он ни на мгновение не поверил его словам. Нет, он слишком долго знал Джафара, чтобы поддаваться на столь глупые отговорки. Он был готов дать руку на отсечение, что Джафар забрал невинность мальчика. Фигурально выражаясь, конечно. Однако, беспокойство, связанное с дочерью, неумолимо росло. Она, казалось, слишком сильно привязалась к мальчику — к Аладдину. И это, несомненно, вызовет проблемы, если не поставить точку в этом вопросе, как можно скорее. И он был полон решимости сделать это. — В сад. Джафар сказал, что ему необходимо восстановить силы, я подумала, что прогулка поможет. — Великолепная идея, я с удовольствием присоединюсь к вам. Джафар, тебе тоже стоит пойти, — видеть разом вытянувшиеся от удивления лица было довольно забавно. На одном застыло выражение сбитого с толку человека, на втором ошеломление, а на третьем бешенство. — Нет! — воскликнула Жасмин, возмущённая подобной мыслью. — То есть, я хотела сказать, Джафар наверняка очень занят, отец. У него нет времени сидеть с нами в саду, — Жасмин пошла на попятную, явно осознав, насколько она была близка к тому, чтобы закатить истерику, будто малое дитя. — Напротив, принцесса, полагаю до полудня я совершенно свободен. Думаю, присоединиться к вам в саду отнюдь неплохая мысль. Ухмылки, которой одарил её Джафар, было достаточно, чтобы заставить Жасмин стиснуть зубы. Она пыталась вернуть себе самообладание, опасаясь, что стоит ей открыть рот, как из него вопреки её воле польются грязные ругательства. — Что ж, Джафар, ты присоединишься к нашей компании? — сладким голосом спросила Жасмин, хотя глаза её сверкали чистейшей злобой. Сарказм — инструмент любого подростка с самого зарождения цивилизаций. — Я польщён подобной честью, принцесса, — разумеется, взрослые тоже не скупы на саркастичные замечания. На самом деле даже больше подростков. Тем более у них было преимущество в возрасте и, соответственно, опыте. Аладдин и вовсе не обращал внимания на перепалку Джафара и Жасмин. Он был слишком занят беседой с султаном, мужчина увёл его в сторону по направлению к садам. — Вы не думаете, что нам стоит дождаться их, Ваше Величество? — спросил Аладдин, оглядываясь на оставшихся двоих, которые, казалось, улыбались друг другу. Похоже, они наконец поладили, Аладдин почувствовал облегчение. — О, нет, уверен, с ними всё будет в порядке. Они знают, где нас искать, мой мальчик. А теперь скажи мне, как ты себя чувствуешь? — султан прямо посмотрел на него. — Хорошо, Ваше Величество. Я выздоровел, — нервно сглотнул Аладдин. — Он был груб с тобой? Причинил боль? — спросил султан, серьёзным взглядом наблюдая за походкой мальчика. Насколько он мог видеть, хромоты заметно не было, но окончательно уверенным быть нельзя. — Причинил мне боль? Что Вы…? — заикнулся Аладдин. Он не мог узнать, что произошло на самом деле. — Когда Джафар уложил тебя в постель, он причинил тебе боль? Ничего страшного, мой мальчик, не нужно смущаться. Ты думаешь, что раз я стар, то не понимаю в подобных вещах? В конце концов, если ты позабыл, у меня есть дочь. Если бы Аладдин мог проваливаться сквозь землю, или хотя бы сбежать от серьёзного взгляда, то сделал бы это сию секунду ни на миг не раздумывая. Однако, перед ним стоял султан, и подобные действия могли повлечь за собой последствия, вроде его скорой смерти, поэтому очевидно, этот вариант был не самым лучшим. — Он не… он не причинил мне вреда, — голос Аладдина был совершенно несчастным. Его щёки полыхали, и он понял, что не может смотреть султану в глаза. — Хорошо. Он неплохой человек — Джафар, я имею в виду — просто прекрасно, что ты выбрал его. Глаза Аладдина распахнулись шире. — Я не… мы не… — Аладдин изо всех сил пытался обратить свои мысли в слова. Он замолчал, глубоко вздохнув. — Мы с ним не… всё не так, — сказал наконец Аладдин. Увидев, как султан нахмурился, он сглотнул. — Ты уверен? Он мне сказал совсем не это, — султан свёл брови к переносице, он казался почти расстроенным, что вообще завёл этот разговор. — А ч-что он Вам сказал? — осмелился спросить Аладдин. — Ох, ничего-ничего, мой мальчик. О, смотри, мы на месте, — султан улыбнулся, указывая на окружавшие их фонтан и цветы. — Ваше Величество, я… — начал Аладдин, сделав паузу, а затем покачал головой. — Да, мой мальчик? — султан смотрел на него с заботливой улыбкой. — Ээм, нет, ничего, это неважно, — Аладдин отвёл взгляд. Он просто не мог заставить себя задать вопрос. — Аладдин! — голос Жасмин отвлёк их обоих, девушка поспешила к ним. Обхватив его ладонь своей, она улыбнулась, а после повернулась, чтобы хмуро посмотреть на Джафара, когда тот приблизился. — Идём, посидим у фонтана. Я уверена, Раджа уже там, он может поиграть с Абу, пока мы разговариваем. Её слова резонировали в мыслях Аладдина. Это дало ему пищу для размышлений, помимо чувства унижения, вызванного беседой с султаном. И пусть он был уверен, что Жасмин не имела в виду ничего плохого, образы, которые помимо воли всплывали в его голове, были отнюдь не невинными. На ум пришло видение разорванного в клочья Абу, прижатого тяжёлой лапой Раджи. Это была совсем невесёлая мысль. Он с Абу синхронно вздрогнули, Аладдин был просто уверен, что они подумали об одном и тож же. — Ну что ж, Абу, время поиграть, — пробормотал Аладдин, Абу же только взвизгнул в ответ.

***

— Ты поговорил с ним? — спросил султан, поворачиваясь к высокому мужчине. — Ещё нет, — ответил Джафар, а его глаза неотрывно следили за Аладдином, сидящим на краю фонтана. — Он подходит тебе, — эти слова заставили Джафара замереть, глядя сверху-вниз на мужчину, который взирал на него в ответ. — И правда, — это было всё, что Джафар смог придумать. — Он делает тебя счастливым? — спросил султан, вскинув руку, предупреждая любой уничижительный комментарий, который намеревался произнести Джафар. — Ты знаешь, что я имею в виду. Джафар устало вздохнул, вовсе не от скуки или раздражения, как могло показаться. — Да, — признался он, хотя ему всё равно претило собственное признание. — Тогда это всё, что имеет значение, — улыбнулся султан. Он вспомнил о собственной жене — женщине, давно умершей, но по которой он безумно скучал каждый божий день. — Вы видите вещи слишком простыми, — Джафар нахмурился, заметив, как Жасмин коснулась волос юноши. — Джафар, ты должен понимать, что любовь никогда не бывает простой. Я знаю, что существует множество тех, кто не одобрит твой союз с мальчиком. Но, с другой стороны, разве ты хоть когда-нибудь прислушивался к тому, что о тебе говорят? — спросил его султан, бросая многозначительный взгляд. Глаза Джафара распахнулись шире от этих слов, ещё никогда раньше он не видел султана таким. Исчезла жизнерадостная наивность, которую он демонстрировал столь часто, а на её месте появился человек, знающий, о чём говорит. — Нет, — признал Джафар. И этого оказалось достаточно, чтобы заставить его обернуться, снова переводя взгляд на юношу. — Такого никогда не бывало, — повторил он. Когда он увидел, как принцесса прикасается к его мальчику, в голове стремительно пронеслась мысль. Он не заявлял прав на мальчика, за исключением того, что признал его своим личным слугой. Поэтому ничто не мешало любому попытаться забрать то, что он хотел для одного лишь себя. Никто не знал о его чувствах к нему, даже сам Аладдин был в неведении. А если кто-то вдруг предъявит права на мальчика, что тогда? Джафар нахмурился от одной мысли. «Нужно что-то делать», — подумал он про себя. — «Он мой!» А делиться Джафар никогда не умел.