Street Rat

Возможно, вы не знаете, но Аладдин лишился матери много лет назад. Когда он был совсем маленьким, его отец исчез, а стоило ему немного повзрослеть, мать умерла от болезни. У Аладдина никогда не было настоящей семьи и людей, на которых можно было бы положиться. Кого-то, в ком он мог бы быть уверен, кто поможет ему несмотря ни на что. Конечно, у него был Абу. Его верный друг всегда был рядом, помогая сбегать от стражи. Разбивать дыни об их головы и всё такое. Но Абу не мог обеспечить чувство заботы, в котором он нуждался. Он не мог по-настоящему заботиться об Аладдине, когда тот болел. Ох, разумеется, он пытался. Они же были лучшими друзьями. Но иногда Аладдину просто нужен был человек, ну, на самом деле ему нужна была семья. Ему и почти каждому сироте в городе. — Что-то не так? — Аладдин моргнул, возвращаясь в реальность. Повернувшись к Хакиму, он лишь улыбнулся. — Просто задумался. — Ну не делай так слишком часто, а то поранишься, — поддразнил он, заслужив шипение Аладдина. — Разве ты не должен сейчас находиться в конюшне, Хаким? — спросила Амина. И пусть на её лице играла улыбка любящей матери, глаза говорили о другом. — Да, госпожа, — усмехнулся Хаким. Голос его был немного напряжённым. Предупреждение в тоне её голоса и нож в руке, кажется, вполне способствовали появившемуся напряжению. — Увидимся позже, — сказал он Аладдину, прежде чем убежать. — Ешь, — Амина поставила перед Аладдином тарелку с едой. — Да, госпожа, — передразнил Аладдин Хакима. Он знал, что с этой женщиной лучше не спорить. — А теперь скажи мне, Аладдин, он причинил тебе вред? — спросила Амина, а голос её был до странного спокоен. Однако движения, когда она нарезала овощи, были несколько дёрганными. — П-причинил мне вред? — спросил Аладдин, вопреки всему надеясь, что неверно понял её вопрос. — Когда ты лёг с ним в постель, когда ты якобы был слишком болен, чтобы работать, — тон Амины не изменился, хотя она и сощурила глаза. — Как Вы…? — начал было Аладдин, когда его перебили. — Я работаю здесь очень давно. И видела, как этот мужчина переспал с огромным количеством симпатичных юношей и девушек, и можешь быть уверен, что я видела, как он с ними обращается. Я признаю, что некоторые из них сами напросились на подобное обращение, претенциозные и юные. Уверенные, что мир вращается только вокруг них, — Амина сделала паузу, фыркая от отвращения. — Но я обещала заботиться о тебе, и не собираюсь нарушать это обещание. И если это означает высказать этому человеку всё, что я о нём думаю, именно это я и сделаю, — предупредила Амина. — Так Вы не… злитесь? — осторожно спросил Аладдин. Нож, которым она орудовала, явно не способствовал его успокоению. — Не на тебя. По крайней мере не сейчас. Но я надеюсь, что ты не поддашься тем же глупостям, что и твои предшественники, — увидев растерянный взгляд Аладдина, она вздохнула, прежде чем уточнить. — Не думай, что ты лучше всех, и проблем не будет. Полагаю, твой господин ждёт тебя, — с этими словами она выпроводила его, взъерошив волосы. Аладдин вышел из комнаты, по-доброму ворча из-за растрёпанных волос. Но, как бы он ни старался, сдержать ухмылку, появившуюся на лице, он не мог. Женщина, которую он считал практически своей второй матерью, не осуждала его за сделанный выбор, как он опасался, и это удивляло. В хорошем смысле, конечно. С того момента, как он проснулся в постели Джафара, самым большим страхом Аладдина было то, что люди всё узнают. Ну, на самом деле, всё же большим страхом было то, что принцесса или султан застукают их, а это было примерно то же самое, за исключением, что они были не просто обычными людьми. Они члены королевской семьи — из тех, кто вообще-то мог обезглавить его за такой поступок. Но вторым по величине страхом было то, что в курсе окажутся слуги и стража. Стоит узнать об этом хоть кому-то из них и в курсе будут все. Дело было не в том, что Аладдин стыдился того, что сделал. Он знал, чем рискует, когда ложился в постель со своим господином, с самым могущественным и, без сомнения, самым ужасающим человеком во всей Аграбе. Но он боялся того, какие проблемы это может вызвать. Например, его сослуживцы-слуги были известны своей жестокостью по отношению к тем, кто, по их мнению, пытался повысить своё положение. Мерзкие сплетни стали бы только началом, а самым распространённым явлением был саботаж. Подкладываемое в обувь стекло, подножки в коридорах или даже физическая расправа, если они были уверены, что им всё сойдёт с рук. Ох, конечно, Аладдина все любили. По крайней мере, сейчас. Никто не пытался обвинить его в попытках улучшить своё положение, даже когда всем стало известно о том, что они с принцессой подружились. В конце концов, он оказал им услугу. Никто не хотел иметь с ней дело, когда она находилась в таком настроении, и присутствие Аладдина в её жизни, казалось, уменьшало частоту её гневных всплесков. Принцесса становилась счастливее, менее требовательной и менее высокомерной. Поэтому, естественно, другие слуги могли только благодарить Аладдина за то, что он избавил их от этой проблемы. Но всё же Аладдин знал, что ему следует быть более осторожным. Он знал, что лучше не предполагать, что он ограждён от лжи и злых действий. Как бывшая уличная крыса, он слишком хорошо знал, какими жестокими могут быть люди. Казалось, что жизнь во дворце не помогала скрыть их уродливые стороны. Во всяком случае, лишь усугубляя ситуацию. — Мой мальчик! — Аладдин растерянно вскинул глаза. Увидев приближающегося к нему султана, он изо всех сил старался сохранять спокойствие. Хотя желание сбежать и сохранить остатки собственного достоинства, определённо звучало более привлекательно по мере приближения правителя. — Ваше Величество, — поприветствовал Аладдин. Он коротко поклонился, как того требовал закон. — Ты не видел Джафара? Я искал его, — одарил его ласковой улыбкой султан, но Аладдина было не одурачить. Теперь он знал, насколько этот человек может манипулировать другими, несмотря на невысокий рост и жизнерадостный характер. Люди слишком часто недооценивали его, но не Аладдин. И не сейчас. — Нет, на самом деле я сам его искал, — и в тот самый момент, когда эти слова слетели с губ Аладдина, ему захотелось отвесить самому себе пинка. — Великолепно. Тогда почему бы нам не поискать его вместе? — и пусть это было сформулировано, как вопрос, Аладдин знал, что выбора у него нет. — Конечно, Ваше Величество. Только когда мужчина сделал несколько шагов, Аладдин позволил себе вздохнуть. — Великолепно, — пробурчал он себе под нос. — Знаешь, я рад, что нашёл тебя первым, мой мальчик. Есть кое-что, касающееся тебя и твоего господина, что нам нужно обсудить, — султан весело улыбнулся. Уже не в первый раз Аладдин пожалел, что не может просто провалиться сквозь землю. Он знал, что грядёт разговор, о котором он непременно пожалеет.

***

— Джафар! — только годы практики позволили мужчине остаться спокойным, когда принцесса приблизилась к нему. Очевидно, она была не в восторге от необходимости говорить с ним, ровно, как и он не желал беседовать с ней. — Да, принцесса? — ухмыльнулся Джафар. Это было одним из немногих удовольствий, которые у него оставались — видеть, как быстро он может разозлить девушку, прежде чем та гневно убежит прочь. Другим удовольствием был, конечно, его мальчик. Самым настоящим удовольствием. — Я ищу Аладдина, ты его видел? — Джафар нахмурился от этих слов. И пусть он сам приказал мальчику подружиться с ней, он не ожидал, что девчонка в него влюбится. — Нет, — если повезёт, девчонка сдастся и оставит его в покое. — Ты знаешь, где он может быть? — а может и нет. — Нет. Всего секунду они смотрели друг на друга. Постороннему это могло бы показаться довольно странным зрелищем. Джафар, нависающий над принцессой королевства, словно злодей из сказки. Конечно, это просто глупость. Все знали о его преданности Аграбе. Сама мысль о том, что он может быть злодеем, являлась смехотворной. Хотя ему, безусловно, удавалось выглядеть соответствующим образом: облачённый в тёмные одежды и обладающий огромной властью. Конечно, если бы подобная идея и пришла ему в голову, существовал шанс, что он мог бы прибегнуть к гнусным деяниям. Однако, к счастью, у него была новая игрушка, отвлекающая внимание. — А теперь послушай меня, ты… — начала Жасмин. — Моя дорогая! — весёлого голоса султана оказалось достаточно, чтобы отвлечь её от того, что она собиралась сказать. — Отец? — Жасмин повернулась к прибывшим, а лицо её просияло стоило увидеть Аладдина. — Аладдин! Вот ты где, я тебя повсюду искала! — Жасмин тепло улыбнулась, стараясь представить себя в привлекательном свете. Она понимала, что он не принц, поэтому у них не может быть совместного будущего, но в том, чтобы немного повеселиться, не было ничего плохого. Аладдин же, казалось, не обращал внимания на её неловкие попытки флиртовать. На самом деле он был слишком занят, стараясь не смотреть ни на султана, ни на Джафара. Предыдущие слова султана всё ещё набатом звучали у него в голове. Почему сама мысль о том, что Джафар может видеть в нём кого-то большего, чем простого слугу и партнёра для постельных утех, была нелепой. Аладдин был не из тех, кто задаёт вопросы. В конце концов, у него был здравый смысл. Однако, в свете того, что сказал ему султан, он был немного обеспокоен тем, что мужчина серьёзно ударился головой. Джафар влюблён в него? Подобная идея была просто за гранью глупости, этих домыслов было достаточно, чтобы казнить его! Аладдин прекрасно знал себе цену. По сравнению с Джафаром, ценность которого уступала только султану и его дочери, Аладдин был просто ничтожеством. Он был сиротой, уличной крысой, единственной отличительной чертой которого был Абу, сидевший на плече. Если бы не обезьяна, ничто не отличало бы его ото всех остальных темноволосых, темноглазых, смуглых юношей, заполнивших улицы Аграбы. Ну ладно, его невинность, безусловно, делала его в некоторой степени исключительным, но теперь же он даже этим не мог выделиться. Ох, конечно же, положение личного слуги Джафара кое-что дало ему. У него была крыша над головой, еда и попугай, постоянно кричащий на ухо. Но он по-прежнему был всего лишь безродным слугой, у него не было семьи, которая могла поддержать его, если что-то пойдёт не так. В Аграбе семья считалась одним из самых важных достояний, которое только могло быть у мужчины. Отсутствие такового означало, что Аладдин был самым настоящим бедняком. У Джафара тоже не было ни супруги, ни детей. Но этот человек был на особом положении. И это положение делало его по-настоящему желанным мужчиной, а его связь с королевской семьёй практически означала родство. Поскольку принцесса не могла править — закон запрещал ей это — а если её муж решит править собственным королевством, власть над Аграбой возьмёт в свои руки Джафар. В конце концов, он был самым подготовленным. Аладдин прекрасно понимал — он мало что может предложить кому-либо, кроме своего тела. Он был милым, да, добрым и очаровательным. Также он был молод и привлекателен, но только дурак мог выбрать кого-то, основываясь только на внешности. Со временем красота тускнеет, а молодость растворяется в усталой и измождённой плоти. Чаще как раз пользовались молодыми людьми, а их гибкие юные тела заменялись точно такими же, как только те старели. Таким людям, как Аладдин хватало внешности и молодости, чтобы привлечь партнёра. И проходило совсем немного времени, прежде чем их начинали считать слишком старыми для ухаживаний. Аладдин был прекрасно осведомлён об этом, и он верил, что у них с Джафаром всё кончится именно так. Он был просто хорошенькой юной игрушкой для своего господина, с которой можно было поиграть, пока не надоест, и скоро его время подойдёт к концу. Просто так устроена жизнь. И всё же, как бы Аладдин ни пытался остановить поток мыслей о том, может ли это перерасти в нечто большее, чем сейчас, подобные размышления наполняли его надеждой. Это была глупая мысль, он хорошо это знал, но сам факт, что он интересен кому-то, наполнял теплом. Всю свою жизнь Аладдин был одинок, пока не появился Абу. Никогда раньше у него не было кого-то, кто позаботится о нём, кто будет рядом, если он заболеет или поранится. Само по себе чувство безопасности было достаточным искушением для Аладдина. Но всё же он обнаружил, что сопротивляется. Он слишком хорошо знал, какими жестокими могут быть люди. Он поставил бы себя в уязвимое положение перед человеком, который мог сделать его жизнь невыносимой. А что, если это было неправдой? Не то чтобы слова султана были ненадёжными, но он имел склонность шутить в самые странные моменты. Он был уже стар и мудр, и Аладдин задавался вопросом, не заигрался ли султан в этот раз. Хотя он утверждал, что лично разговаривал с Джафаром, Аладдин не был уверен, что султан говорил правду. Или даже если он и верил в собственные слова, в лучше случае это было полуправдой. Возможно, уловкой, чтобы заставить Джафара больше расслабиться, в прошлом между ними часто возникали споры. А что может расслаблять сильнее, чем находящийся в полном распоряжении молодой влюблённый юноша? Наверняка вы уже догадались, что Аладдин не слишком-то доверял людям. Пусть даже этим человеком был султан. — Боюсь, принцесса, нам нужно кое-что обсудить. Вы сможете поговорить позже, идём, мальчик, — приказал Джафар, обменявшись взглядом с султаном. — Я, да… — Аладдин замолчал, бросив извиняющийся взгляд на Жасмин. Принцесса лишь недовольно фыркнула — прогресс по сравнению с теми днями, когда она топала ногами и требовала, чтобы все выполняли её желания. — Найди меня, когда он тебя отпустит, — приказала Жасмин. Он не отделается от неё так просто. Только когда Аладдин кивнул в ответ, Жасмин позволила себе улыбнуться. По крайней мере, она знала, что Джафар никогда не заберёт у неё Аладдина. Не тогда, когда он делал её такой счастливой. Иногда отрицание лучше всего.

***

— Итак, я слышал, вы с султаном немного поболтали. Скажи мне, что именно вы обсуждали? — замурлыкал Джафар, довольный дрожью Аладдина. — Моё будущее, — ответил юноша. Он надеялся закончить разговор как можно меньшим количеством слов. — А что с твоим будущим? — спросил Джафар, как заметил Аладдин, с некоторой напористостью. — Он спросил, какие у меня планы, — Аладдин попытался закончить на этом, но под пристальным взглядом Джафар был вынужден продолжить. — Когда я перестану служить Вам. — Скажи, ты собираешься оставить меня, Аладдин? — Аладдин вскинул глаза, поражённый по двум причинам. Во-первых, относительно того, на что намекал Джафар. Словно это он хотел оставить Джафара и свою новую жизнь. А во-вторых, потому что это был первый раз на памяти Аладдина, когда мужчина обратился к нему по имени. — Нет, — его ответ не требовал раздумий, он был автоматическим. — Он сказал, что пытается подготовить меня к тому моменту, когда я… наскучу тебе, — пробормотал Аладдин, опустив голову вниз, чтобы избежать взгляда мужчины. — Наскучишь мне? — Джафар казался озадаченным. Словно подобная идея никогда не приходила ему в голову. — Понятно, — на лице мужчины мелькнуло понимание, но Аладдин не мог этого видеть. — Полагаю, в прошлом у меня были методы привлечения определённого типа людей в свою постель. И когда они наскучивали мне, я избавлялся от них, заменяя кем-то новым. Это… понятно, что Его Величество думает, что ничего не изменилось. Я не давал никаких причин предполагать обратное, — признался Джафар. — А ты… хочешь, чтобы я ушёл? — Аладдин просто обязан был спросить, он просто не мог оставить это без ответа. — Нет, — как и предыдущий ответ Аладдина, ответ Джафара не требовал обдумывания. — Султан, он… сказал мне ещё кое-что, — признался Аладдин. Джафар вскинул бровь, ожидая, что тот продолжит говорить. — Он сказал, что я тебе нужен. Сказал, что ты… хочешь, чтобы я остался. И не уходил, — неохотно продолжил Аладдин. — Продолжай. Аладдин сглотнул, он боялся говорить дальше. — Он сказал, — Аладдин прервался, чтобы сделать глубокий вдох. — Что ты влюблён в меня. — Это пугает тебя? Аладдин ожидал какого угодно ответа, но явно не такого. И единственное, что он смог сказать в ответ было: — А? — Тебя пугает мысль о любви? Тебя пугает мысль о нас с тобой? — Джафар оставил мальчика стоять с открытым ртом. Очевидно, он совсем сломал его, какая жалость. — Я-я не знаю, — наконец ответил Аладдин, обводя губы языком, чтобы убрать сухость. И конечно, это небольшое действие лишь привлекло внимание Джафара. — Ты когда-нибудь был влюблён, Аладдин? Или, скорее, думал, что влюблён? — спросил Джафар, прищурив глаза от желания. — Н-нет, — заикаясь произнёс Аладдин. Мимолётная мысль о девочке, которую он поцеловал много лет назад, пробежала в голове. Но это была не любовь, простое давнее увлечение. — Нет? — повторил Джафар, прижимая Аладдина к стене коридора своим телом. — А как насчёт меня? — замурлыкал Джафар, наслаждаясь лёгкой дрожью, пробежавшей по телу Аладдина. Слегка наклонившись, пальцем он приподнял подбородок мальчика, заставляя его посмотреть в свои глаза. — Я… — Аладдин понял, что потерял дар речи. Будто под заклятием. — Мм? Продолжай, — подбодрил Джафар, поглаживая юношу по подбородку, словно это могло заставить его говорить. — Д-да, — прошептал Аладдин. Очевидно, трюк с подбородком сработал. — Именно это я и хотел услышать, Аладдин, — промурлыкал Джафар. Не давая мальчику времени на раздумья, Джафар прижался своими губами к его. Аладдин же, зная, что лучше не спорить со своим господином, позволил ему сделать это. Тот факт, что они целовались прямо в коридоре, где любой мог застать их врасплох, казалось, не приходил ни одному из них в голову. По крайней мере, до тех пор, пока кое-что не заставило их отстраниться друг от друга. — Аладдин? — недоверчиво произнёс голос девушки, от шока вскинувшей руку ко рту. — О, нет… — прошептал Аладдин. А его собственные глаза расширились от страха.