Street Rat

— Мы же друзья, правда? Слова продолжали отдаваться эхом в его голове. Как она подбоченилась, поджав губы и пристально смотря на него. Что бы он ни делал, образ не желал уходить из головы. Он не хотел причинить ей боль, это было последним, что он желал сделать. Даже до того, как началась вся эта неразбериха, он не хотел ранить её. И пусть Аладдин изначально намеревался заслужить доверие Жасмин, стать её другом и побудить поступать согласно велению закона, Аладдин не хотел причинить ей боль. То есть эмоциональную боль, потому что, откровенно говоря, даже прикажи Джафар, он, вероятно, лишился бы какой-нибудь конечности, причинив принцессе физический вред. Не то чтобы он вообще бы так поступил. Он был не таким человеком. — Скажи мне правду, Аладдин. Даже сейчас эти слова всё ещё заставляли его вздрагивать. Когда Жасмин подошла к нему, в её глазах полыхал огонь. Руки дрожали от ярости, пока он отчаянно пытался успокоить её. Как правило, когда принцесса была не в духе, случались плохие вещи. — Ты солгал мне. Никогда прежде он не слышал, чтобы её голос звучал так сломлено, голос ребёнка, которым она и являлась. Разумеется, были и те, кто получал удовольствие от её боли, Аладдину подобное претило. Мысль о том, что он невольно причинил ей такую боль, заставляла его чувствовать себя ужасно. Смесь вины, горя и, к его большому сожалению, облегчения, что всё закончилось, плескалась внутри. Все узнали, с кем он разделил постель. Все узнали, но только Жасмин взволновало это сильнее всех. Аладдин знал, что нравится ей, она столько раз говорила ему об этом. Но, как дурак он верил, что это просто дружеская любовь. Он так привык к презрению со стороны окружающих, что не понимал, как такая девушка, как Жасмин, могла найти в нём что-то. Они были полными противоположностями: бывшая уличная крыса и принцесса Аграбы. Сама мысль о них вместе, была просто смехотворной. Но, видимо, Жасмин считала иначе. — Прости меня. Это всё, что он успел сказать, прежде чем она убежала в слезах. И этого было достаточно, чтобы заставить его сердце сжаться. Не из любви к ней, по крайней мере, не той любви, на которую она втайне надеялась, а потому что он знал, что потерял друга. Одного из немногих друзей, которые были у него во дворце. Конечно, Жасмин пришлось хуже, потому что она лишилась своего единственного друга. И это вновь заставило Аладдина чувствовать себя виноватым.

***

— Мы можем поговорить? — спросил Аладдин, замерев в дверном проёме. Стоящие неподалёку служанки захихикали, перешёптываясь и показывая на него пальцем через некоторые промежутки времени. — Нет. Кажется, я ясно дала понять, что больше не желаю иметь с тобой ничего общего. Просто оставь меня в покое, — Жасмин отвернулась, стиснув пальцы на гребне и изо всех сил пыталась сдержать подступающие слёзы. — Жасмин, прошу тебя. Я знаю, что был ужасным другом, но я не хотел, чтобы об этом хоть кто-то узнал. Ты была первой, кому я планировал рассказать, — тихо говорил Аладдин, хмуро глядя на служанок, которые нагло пытались подслушать их разговор. — Разве вам нечем больше заняться? — огрызнулся он. — О, смотрите-ка, кто решил, что теперь он большая шишка, раз все прознали о его шашнях с господином, — усмехнулась одна из служанок, вызывав смех у тех, кого Аладдин принял за её друзей. — Понятия не имею, о чём вообще думал Джафар, выбирая кого-то вроде него, для согревания своей постели, — вмешалась другая. — Держу пари, теперь он думает, что может отдавать нам приказы. Не похоже, что Джафар позволял ему брать на себя инициативу даже в спальне. Аладдин был весьма горд, что не клюнул на подобную подначку. Абу же… скажем так, у него был совершенно иной уровень самоконтроля. В итоге служанки выбежали из комнаты с визгами и вовсе не весёлыми. Аладдин перевёл взгляд на Абу, выглядящего весьма довольным собой. — Спасибо, Абу, — улыбнулся он, наклоняясь, чтобы почесать своего друга за ухом. Абу удовлетворённо охнул, прежде чем снова взобраться по руке Аладдина. — Он правда тебе нравится? — голос Жасмин нарушил воцарившуюся между ними неловкую тишину. — Кто, Абу? — бездумно спросил Аладдин, сосредоточив своё внимание на верном друге. Этого было достаточно, чтобы вызвать у Жасмин смешок. — Джафар, — поправила его она, снова начиная расчёсывать волосы. Она взглянула на Аладдина через зеркало, улыбнувшись, когда увидела, как Абу зарывается в чужие волосы. — Я и так знаю, что ты любишь Абу, точно так же, как и он любит тебя. — Да, — Аладдин улыбнулся, когда Абу ткнулся носом в его лицо. — Он мой лучший друг, — но стоило только осознать, что именно он сказал, глаза его расширились. — Я имел в виду Абу. А не, эээм, чёрт возьми, — Аладдин потёр виски. Он уже не мог дождаться, когда этот день закончится. Не то чтобы завтрашний день будет лучше, но, по крайней мере, он может на несколько часов погрязнуть в страданиях в полном одиночестве. Жасмин не смогла сдержать вырвавшийся смешок. Какой бы обиженной и расстроенной она ни была из-за Аладдина, он всегда знал, как её подбодрить. Даже если они были знакомы совсем недавно. — Ну так что? — спросила Жасмин, кладя гребень на столик. Хотя она так и не повернулась, чтобы посмотреть на него. Аладдин вздохнул, опустив взгляд в пол, и приготовился к её реакции. — Я думаю, что чувствую к нему что-то… и это чувство, оно… я думаю, что… люблю его, — Аладдин слегка отступил назад, готовясь пригнуться в любой момент. Вообще негодовать Жасмин было не из-за чего, но ему не слишком нравилось, когда гребень из слоновой кости ударял его по голове. Он надеялся, что это будет голова, а не какая-то более важная часть тела. Его слова заставили Жасмин повернуться и впервые встретиться с Аладдином взглядом. — Т-ты любишь его? — даже разрушившийся прямо сейчас до самого основания дворец не шокировал бы её сильнее. — Ну, я не уверен… но думаю, что да. Я просто не хотел говорить ничего, пока не буду знать наверняка. А потом… произошло всё это. Так что теперь ты знаешь, — Аладдин нервно переминался с ноги на ногу под её недоверчивым взглядом. — Теперь я знаю, — повторила Жасмин, явно в оцепенении. — Значит ты… то есть мы… ты когда-нибудь думал обо мне в таком ключе? — ей просто необходимо было знать. — Что ты имеешь в виду? — спросил Аладдин, он казался искренне сбитым с толку. И это только заставило Жасмин чувствовать себя ещё хуже. — Ты когда-нибудь думал о том, что мы с тобой могли бы быть вместе? Как ты и Джафар, — Жасмин встала с пуфа, медленно приближаясь к нему. — Нет, — вероятно, он мог притвориться, что думал об этом, вместо того чтобы выпалить правду. Но он не мог солгать. Подобные мысли никогда не приходили ему в голову. — Ээм, прости, — добавил он, увидев выражение её лица. — Нет, нет, это… не знаю, о чём я думала, — Жасмин снова отвернулась, взмахнув руками, не в силах объясниться. — Ты прав, конечно, эта идея совершенно нелепа. Я имею в виду… серьёзно? Тебе и правда не приходило подобное в голову? — Жасмин снова повернулась к нему лицом. Казалось, она не могла выбрать между обидой, злостью, расстройством и абсолютным неверием к самой идее, что он не находил её привлекательной. По крайней мере, в физическом смысле. — Не совсем. То есть ты ээм, ты очень красивая. Я уверен, что ты осчастливишь того, кому выпадет честь стать твоим мужем. И я знаю, пусть ты не показываешь это всем, но ты хороший человек. Любой мужчина будет счастлив заполучить тебя. Наверное, я просто всегда считал тебя только своей подругой. Кем-то, кому я могу доверять, — Аладдин, смутившись, потёр затылок. — Ты правда считаешь меня хорошим человеком? — Аладдин выглядел удивлённым её вопросом. — Конечно. Помнишь, на базаре ты помогла тому ребёнку. Ты бы не поступила так, если бы в тебе не было хоть толики доброты. Временами ты можешь быть немного дерзкой, кричишь и обижаешься, пока не добьёшься своего, но ты хороший человек. Только посмотри на своё отношение к Радже. Он любит тебя, а ты любишь его. Верно? — Верно, — согласилась Жасмин. — Ты думаешь, я ребёнок? — казалось, её гнев возвращался. — Ты сказала, что мы друзья, а друзья должны быть честными друг с другом. Так что да, временами ты можешь вести себя, как ребёнок и кричать слишком громко. А теперь твоя очередь, скажи, что тебе во мне не нравится. Так поступают друзья. Они видят недостатки друг друга, но готовы закрывать на них глаза, потому что небезразличны друг другу, — Аладдин с трудом поддерживал разговор, это было совершенно очевидно. Учитывая, что его единственным другом на протяжении долгих лет была обезьяна, он не был экспертом в подобном. И это было заметно. — Ну ладно. Ты спишь с мужчиной вдвое старше тебя, который поставил перед собой цель сделать меня несчастной. Он давит на меня и говорит моему отцу, что мне нужно выйти замуж за человека, которого я не люблю. У меня нет выбора, и всё это его вина! — Жасмин нахмурилась, скрестив руки на груди. — Но это не так. Этот закон существовал ещё до твоего или моего рождения. Ещё до рождения Джафара. Тебе когда-нибудь рассказывали, для чего принцесса должна выйти замуж, прежде чем сможет занять трон? — спросил её Аладдин. — Чтобы произвести на свет наследника и обеспечить преемственность престола, — Жасмин усмехнулась тому, насколько очевидно это было. — На самом деле это не всё. Хотя это правда, наследник должен быть произведён на свет, есть ещё одна причина, по которой принцессе нужен брак с принцем. Я знаю, ты мало что повидала за пределами дворца, но в мире за его стенами, женщины практически не имеют права голоса. Другие королевства стали бы смотреть на Аграбу свысока, если бы ты решила править одна. Они считают женщин слабыми, они верят, что те не способны воевать. И из-за этого другие государства попытались бы напасть на нас, раздавить нас. — Это просто нелепо! Если ты женщина, то сразу считаешься слабой? Да что они знают о нас? Что они знают обо мне? — если бы взглядом можно было убить, Аладдин был бы уже трижды мёртв. — Скажи, ты когда-нибудь бывала на войне? Ты когда-нибудь убивала человека? — спросил Аладдин, перебивая её. — Конечно, нет, почему ты вообще спрашиваешь об этом? По-твоему, я похожа на воина? Я похожа на мужчину? — Жасмин недоверчиво посмотрела на него. — Именно. — А? — Жасмин нахмурилась, сбитая с толку. — Ну как только я спросил тебя о войне, об убийстве во благо своей страны, ты сразу подумала, что это мужская работа. Если даже ты так думаешь, то почему другие не могут думать так же? — спросил Аладдин. — Нет, я… но ты… — Жасмин вздохнула, садясь, и уронила голову на руки. — Это несправедливо. Почему я вынуждена выходить замуж за кого-то, кого не люблю? Почему я не могу сама выбирать? Я всю жизнь следовала чужим приказам, когда я смогу быть свободна? Между ними повисло неловкое молчание. Через несколько мгновений Аладдин нерешительно приблизился к ней. — Все мы должны следовать приказам. У большинства из нас не бывает выбора вовсе, мы просто должны научиться приспосабливаться. Мы должны научиться находить счастье везде, где возможно. До того, как я приехал сюда, этим счастьем был для меня Абу. Он всегда был рядом, делая меня счастливым. Потом, когда я стал жить здесь, я познакомился с тобой и Раджой, с Хакимом, Аминой и Джафаром. Даже если мне приходится следовать чьим-то приказам, это того стоит. Ох, я, наверное, неправильно выразился, позволь объяснить… — Аладдин замолчал, не зная, как должным образом сказать всё, что хотел. — Не нужно, всё в порядке. Я поняла, что ты пытался сказать. Спасибо тебе, Аладдин, — Жасмин неуверенно улыбнулась. — Ты в самом деле мой друг. — Да, это так. Послушай, я знаю, что вы с Джафаром, вероятно, никогда не придёте к согласию. Но прямо сейчас мы с ним вместе. Я знаю, что прошу о многом, но я хочу, чтобы ты уважала мой выбор. Тебе не обязательно разговаривать с ним или даже смотреть на него, просто постарайся вести себя с ним вежливо? Ради меня, — для пущей убедительности Аладдин использовал приём, которому давным-давно научился у Абу. Он опустил взгляд в пол, а затем медленно поднял глаза, глядя сквозь пушистые ресницы и слегка сведя брови к переносице, что придавало ему жалостливости. Этот приём ещё ни разу его не подводил. — Если он правда тебе небезразличен, то, полагаю, я могу вытерпеть его присутствие. Я не хочу терять тебя из-за него, я просто… ты заслуживаешь счастья, — вздохнула Жасмин. Аладдин присел на пуф рядом с ней, обняв за талию, и поцеловал в макушку. — Ты тоже. Я позабочусь об этом. — Как? — Твой отец и Джафар оба хотят, чтобы ты нашла мужа. Отец хочет обеспечить твою безопасность, чтобы быть уверенным, что народ не отвернётся от тебя, когда ты сядешь на трон. Джафар же хочет, чтобы Аграба оставалась сильной. Он не хочет, чтобы с королевством что-то произошло, он посвятил ему большую часть своей жизни. И он не собирается сидеть сложа руки и смотреть, как всё рухнет. Они оба хотят, чтобы Аграба выжила, и для этого королевству нужен союзник. И вот тут ты вступаешь в игру. Ты найдёшь мужа, кого-то, кто будет заботиться о тебе и присматривать за тобой. Выбрав принца соседнего королевства, ты обеспечишь прочные связи между нашими государствами. Все эти люди там, на базаре и в нижнем городе рассчитывают на тебя. Им нужно, чтобы ты выбрала кого-то, кто поможет обеспечить их безопасность. Я знаю, это нечестно по отношению к тебе, но твоё поведение в последнее время тоже нечестно по отношению к ним. Если ты хочешь править, то должна понимать, что твой брак повлияет не только на твою жизнь. Он повлияет на всех нас, — Жасмин просто кивнула в ответ, не в силах придумать ответ. — Но это не значит, что ты должна выбрать того, кого не сможешь полюбить. Люди не влюбляются за один день. Это так не работает. Нужно проводить время вместе, узнать друг друга получше, прежде чем это произойдёт. Жасмин, я обещаю, что помогу тебе найти кого-нибудь. Кого-то, кто сделает тебя по-настоящему счастливой. Хорошо? — мягко спросил Аладдин, беря её за руку. — А что насчёт всех остальных? Что если человек, которого я захочу выбрать, не принесёт пользы королевству? Что если их королевство не будет таким сильным, как наше? Что если… — Жасмин замолчала, когда Аладдин прижал палец к её губам. — Не нужно, прекрати. Ты найдёшь кого-нибудь, я обещаю. Ты мне доверяешь? Слова Аладдина пробудили что-то в сознании Жасмин. Они напомнили ей о том, как он водил её на базар, как он показал ей жизнь за пределами дворцовых стен. Как он показал ей свой мир. Возможно, она не знала многого о жизни простых людей. Но это не имело значения. Ей не нужно было знать, чтобы дать ответ. — Да, я тебе доверяю, — впервые за весь этот день Жасмин улыбнулась. Аладдин всегда знал, как заставить её улыбнуться.