Путешествие в твой мир

Ауди Старка промчалось по асфальту, разметая по пути листья и шелуху у бордюров. Ездить на повышенной скорости не было его привычкой, но когда состояние было совсем не очень, мог и к такому прибегнуть способу сбросить пар. На людных улицах Нью-Йорка он всматривался в лица, силуэты, которые размывались, словно в воде. Всматривался, но не находил в них ни одного похожего на неё. Он знал, куда Елена могла пойти, но признать это не мог, не хотел, было страшно. Поэтому предпочтет искать её в толпе. Пальцы скрипнули, сжав кожаный руль с такой силой, что побелели костяшки. Не любил муки совести, но как часто жизнь давала ему шанс прочувствовать их. Чтобы примириться с этим ощущением? Чтобы понять, что ничего в нём страшного нет? Или чтобы наконец перестать поступать так, что потом винишь себя сутками? Резко завернул на нужном повороте и по-тихоньку замедлился. Лобовое стекло снова обнимает ночное небо, полное в россыпи блестящих звезд. Небо отражается в океане, который бы рад поприветствовать его бурной волной, но, видимо, и он знает, что Тони накосячил. Внезапно пришедшая новость о том, что его бывшая девушка Пеппер подставила его перед сенатом, вызвала у него бурю эмоций. Поттс сказала, что это чистая случайность, она не хотела такого результата, но Тони уже закрутил своё колесо гнева, словно музыкальную шкатулку и обидел всех вокруг себя. Всех. И самое главное, что обидел даже тех, кто того не заслужил. Елена всплыла в его голове слегка размытым образом, он вспомнил её большие глаза, полные обиды и надежды, что сможет успокоить разъярённого Старка. Вспомнил, как даже не заметил, как она была прекрасна в платье, подаренном ей, как она вздрогнула от его злого взгляда и не убежала. Не убежала от него, не испугалась, не спряталась, когда увидела руки в крови и разбитые стаканы и вазы по комнате. Но он додавил её, добился, чтобы ушла, сделал больно, указал на выход, сам того не осознавая. Неприятное ощущение опустилось по горлу, словно горький мёд, проникло в бронхи и заставило тяжелее дышать. Что это? Чувство вины? Страх за неё? Злость на себя? Тони бывает сложно понять, что он чувствует. В последнее время всё смазалось, исчезли прежние границы, было сложно поверить в новую реальность. И сложно к ней привыкнуть. Откинул голову, попытавшись расслабиться. Облизал языком губы, ощутив, что они сильно подсохли. Прикрыл глаза. В голове снова брюнетка. В этом белом отельном халате, который медленно соскальзывал с её оливковой кожи, словно в замедленной съемке, обнажая те части тела, которые раньше были под запретом. Линия преса на животе, утонченная талия, едва заметные межреберные промежутки, появляющиеся при напряжении. Алые губы с размазанной помадой, которые хочется целовать и не отрываться, которые при поцелуе напоминают солёную карамель, тягучую, вязкую, в меру сладкую и солёную. Её кожа пахла цветами, непременно летними, красными. Глаза как горький шоколад, растопленный, который стекает по тебе, когда она смотрит, который обжигает, когда ей больно или злится, который так приятно в любой ситуации ощущать на себе. Ему приходилось увлекаться кем-то, но было легче разобраться с этим, когда девушку не нужно было добиваться, когда она останется с тобой на одну ночь и исчезнет на следующий день. Тяжелее, когда она жила с тобой, плакала с тобой, смеялась, готовила для тебя пирог, танцевала с тобой, загадочным взглядом скользила по строчкам книг с твоих полок, засыпала на диване в гостиной, не догадываясь, что это ты укрываешь её пледом, который падал на пол, наблюдала за тобой, когда ты работаешь над новым проектом, думая, что ты не замечаешь. Тяжелее, точнее совсем нелегко. Где она может быть, если не на всех тех улицах, которые он объехал и обошёл? Ответ напрашивается сам и заставляет вены неприятно ныть от вскипевшей в них крови. Он догадывается с самого хлопка дверью, куда она пойдет и жалеет, что не выбежал за ней и не остановил, не схватил за руки и не попросил прощения. Не в его характере, думает, что женщине всегда нужно успокоиться, остыть и только потом разговаривать с ней. Возможно это и было ошибкой. Роджерс не брал трубку, не отвечал на сообщения и, Старк был уверен, просил, чтобы ему дали по зубам. Мужчина ударил ладошкой по рулю, представив, что сейчас Кэп успокаивает грустную Елену в своей манере добряка, готовит ей горячий шоколад и кормит какими-то своими полезными белковыми продуктами, пытается заставить смеяться и так далее. А может просто молчит. А может.. И чем дальше, чем больше "а может" в груди появляется огонь, гнев, который не может заглушить даже шумный вздох. Так сидеть и думать становилось всё сложнее. Необходимо было что-то делать. Решить и эту задачку.

***

Елена была укутана в теплый колючий плед, чувствуя, как его усики неприятно раздражают кожу и в то же время вызывают тепло в теле. Ладошки греет горячая белая кружка со странным рисунком, на который сейчас не хотелось обращать внимание. Блондин медленно переминался с ноги на ногу, не произнося ни слова. Наверное, наблюдая за девушкой, которая едва успокоилась прямо на его глазах. На щеках еще не высохли мокрые дорожки от слёз, а губы продолжали изредка вздрагивать, создавая впечатление, что сейчас она снова всхлипнет и пустит ещё несколько слезинок. Но брюнетка держалась. Внезапно мужчина решил сесть перед ней. Убрал журнальный столик, который разделял два кресла и пододвинулся поближе. — Тони не подарок, — наконец решился произнести Стив. — Он часто говорит что-то неприятное, колкое, но в основном это ничего не значит. Карие глаза Елены, словно два горячих уголька, поднялись вверх, устремив острый взгляд в Роджерса. — Для меня его те слова значат всё, — девушка сделала глоток горячего напитка. — Он дал понять, кто я для него и что он чувствует ко мне. В карих глазах снова задрожали слезинки, боясь срываться по щекам. Они застыли как льдинки, которым нельзя было, просто непозволительно снова падать по коже и обжигать её, оставлять еще один слой солёных дорожек. Гилберт опустила взгляд в пол. Она чувствовала себя подавленно, будто кто-то проехался по ней катком. Когда она вдруг ощутила, что не может вернуться домой, она выразила надежду на то, что здесь сможет начать жить иначе и, возможно, в этом ей поможет Тони. Но он не был на это согласен. Он не смог. Не захотел. Четко объяснил, что та ночь для него не являлась тем же, чем являлась для неё. На что она только рассчитывала? Елена посмотрела на Стива. Он смотрел на неё понимающе. Без сожаления, жалости, какого-то сочувствия, он не говорил лишних слов, которые никак не помогли бы, но поставили условную галочку возле фразы "хороший друг". Просто молчал, и в его молчании мудрости было больше, чем во всех этих лишних словах, которые, по сути, ничего не значат. С ним сейчас было хорошо, с ним сейчас было тихо. Тихо, как в родительском домике за городом, где шумела только листва деревьев и ветер в танце с озером. — Оставайся здесь, Елена, — он мягко вывел её из раздумий своим бархатным голосом. — Да, у меня не так просторно, как у Старка, но.. Я тебя не обижу. Здесь ты точно также будешь в безопасности. Девушка ощутила себя неловко. Напрягла плечи, сделав глубокий вдох. Да, пожалуй, возвращаться обратно было бы не совсем уместно. Иначе она вернется и, по возвращению, ей будет только хуже от воспоминаний, на которые он, по всей видимости, уже совсем не обратит внимание. Допив горячий кофе, женская рука поставила кружку на стол и, устремляясь вернуться обратно на подлокотник кресла, ощутила, как её перехватили сильные прохладные пальцы. Две мужские ладони обхватили тонкую кисть, в руках Стива, ощущающуюся словно совсем маленькая. — Ты в этом мире не одна, — Роджерс говорил так тихо, что, наверное, его не услышал бы никто, кроме неё. — По-крайней мере такая скромная персона, как я, у тебя есть. Елена впервые улыбнулась за этот вечер. Впервые. Стив расплылся в доброй улыбке, повторяя за своей собеседницей. Было приятно стать причиной её улыбки. Роджерс ощутил, как тёплая патока пролилась его грудине, когда грустные карие глаза с длинными слегка мокрыми ресницами посмотрели на него с благодарностью. Как это было здорово, чувствовать себя способным повлиять на её настроение, такое паршивое, которое было еще минуту назад. Её большой палец вылез из "ловушки" его двух крупных рук и мягко погладил его тыльную сторону ладони. Роджерс не показал этого, но по его спине впервые за долгое время пробежалась россыпь холодных мурашек. — Спасибо, — одними только губами произнесла девушка, не отрывая своих глаз от его спокойного взгляда. Тело расслабилось, будто расплылось, сразу согрелось и одеяло перестало казаться таким колючим. Перестал тарабанить дождь по окнам, перестал ветер пытаться ворваться в их комнату. Весь мир успокоился, вместе с её сердцем, когда Стив дал ей понять, что она может быть спокойна. Она не одна. У неё есть такой друг. Роджерс мысленно поблагодарил себя за то, что не побоялся тогда подойти к ней. Теперь у него появился человек, с которым он кажется ещё сильнее.