Убийца бумажных сердечек

      Джастин поднял взгляд поверх чашки с кофе и увидел, что Кинни пристально смотрит на него: карие глаза буквально сверлили и заставляли чувствовать себя чертовски неловко. Почему он вообще согласился на это? О, да, это была надежда, что человек насытит свое любопытство, а затем оставит его в покое.       — Что? — сказал он сердито. — Вы еще и профайлер? Хотите сказать, что серийные убийцы не пьют кофе?       Брайан хмыкнул.       — Я не профайлер, — ответил он, откидываясь на спинку стула, пристально глядя на собеседника.       Если Тейлор был замешан в убийствах, а это было единственное правдоподобное объяснение, потому что он не верил в экстрасенсорную чушь, то парень был ужасно легкомысленным. Он и раньше проводил допросы людей совершивших убийства, и всегда считал, что отлично разбирается в людях, в конце концов, это была одна из причин, по которой Хорват назначил его детективом. Но этот человек не был похож ни на одного «убийцу», с которым он когда-либо контактировал. В отличие от большинства других, которые вели себя на допросах либо уклончиво и угрюмо, либо хвастались тем, что сделали, этот парень, глядя на него, казался оскорбленным и рассерженым из-за того, что о нем думают. Он определенно не подходил ни под одну категорию убийц когда-либо виденных детективом, но всегда есть исключение из правил. Тейлор знал слишком много — и в ярких, четких деталях — чтобы просто быть невинным свидетелем или, как он настаивал, художником с «даром» ясновидения. Что касается Брайана, то для него такого понятия не существовало.       — Ну? — настаивал Тейлор.       — Что ну?       Джастин раздраженно фыркнул — затея поговорить, быстро становилась совершенно бессмысленной и бесполезной.       — Это была ваша идея, помните? — резко напомнил он. — Итак, что вы хотите знать, детектив? Если привели меня сюда в надежде, что я войду в какой-то гипнотический транс и внезапно сообщу личность убийцы, то мне не хочется вас разочаровывать — это не работает таким образом.       Джастин понимал, что должен был просто довериться Дафне, рассказать, что видел и оставить все как есть. Этот Кинни слишком циничен и подозрителен, чтобы быть полезным. Другой детектив — Хорват, по крайней мере, казался более восприимчивым к идее, что Джастин действительно может предсказывать будущие события. Но ни один из них не был готов серьезно заняться этим вопросом, так в чем же смысл? В итоге, все, что ему удалось сделать, это просто навлечь подозрение на себя.       — Так как же это работает, Крескин*?       Брайан отпил кофе и посмотрел на оппонента, который определенно был для него загадкой. Голубые глаза парня вспыхнули раздражением из-за того, что он, без сомнения, воспринял его вопрос как легкомысленную шутку, но детектив ничего не мог с собой поделать. Несмотря на утверждение Тейлора, что он только пытался помочь, в реальной жизни все таким образом не происходило. Единственное место, где гадатели на картах Таро и экстрасенсы-колдуны раскрывали убийства, было детективные шоу, и «помощь», которую они оказывали, случалась после того, как какой-нибудь тупица швырял холодную звонкую монету на их кредитную карту, чтобы выслушивать глупости по телефону. И все же, глядя в лицо парня, чьи губы кривились в почти мятежной гримасе, он должен был признать — у него приятная внешность и он казался праведно возмущенным в данный момент.       Джастин вздохнул над сарказмом мужчины. Он понятия не имел, зачем вообще обсуждал это с ним, если мог просто сказать, что принимал все слишком беспечно.       — Если бы у меня был ответ на этот вопрос, мистер Кинни, я мог бы найти способ предотвратить преступление. Не хочу видеть эти вещи, знаете ли.       На самом деле, он не хотел ничего больше, чем быть таким же, как миллионы других людей в мире. Просто лечь спать ночью и не беспокоиться ни о чем, кроме того, что ему приснится абсурдный цветной сон или какой-то кошмар, пусть даже с преследованием. Или проснуться из-за изжоги после того, как съел слишком много чили-догов на ужин. Он хотел бы иметь ТАКИЕ проблемы, а не те, которыми был проклят.       Брайан продолжал внимательно разглядывать молодого художника, понимая, что будет трудно разгадать его. Обычно он мог понять за пару секунд каковы мотивы у человека, но с Тейлором… Было в нем что-то такое, чего он никак не мог разгадать.       — Итак, помимо того, что вы художник, как давно у вас есть этот «талант», Пикассо? — наконец спросил он. — Кстати, меня зовут Брайан — я уже чувствую, что мы старые друзья, так к чему эти формальности? — саркастически усмехнулся он.       Джастин закатил глаза и раздраженно покачал головой — этот человек намеренно пытался его задеть или он такой со всеми? Решив проигнорировать язвительный комментарий, честно ответил:       — С младенчества. Не знаю точно, когда это началось, потому что долгое время не мог понять, что ЭТО вообще такое. Все, что знал, это то, что мне что-то приснится, и через несколько дней я узнаю, что это сбылось, — он глубоко вздохнул. — За исключением настоящего. Первый раз вижу то, что уже случилось, — прошептал он с болью: образ тела маленького мальчика все еще был свеж в его памяти, — и у меня никогда не было видения или сна о том, кто был… убит, — слезы заблестели в его глазах из-за потерянной невинной жизни, которую забрал какой–то монстр. — Как бы я ни ненавидел этот «талант», — он презрительно выплюнул последнее слово, — почти жалею, что не увидел первого мальчика вместо последнего, может быть, тогда смог бы хоть как-то попытаться предотвратить убийство остальных.       Он прикусил нижнюю губу и опустил голову, уставившись в стол, стараясь не показаться слабым перед детективом, но внутри его сердце разрывалось от неспособности остановить то, что происходило. Это была единственная причина, по которой он, не смотря на риск насмешек и подозрений, обратился в полицию. И теперь оказалось, что все усилия были напрасны. По покровительственному тону очевидно же, что этот красивый детектив, все еще не верит в его историю; не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять это.       Брайан критически смотрел на Тейлора: в какую игру играет парень? Потому что он был очень, очень хорош в этой игре, почти способен убедить, что действительно искренен. Но это все чушь — предвидеть события до того, как они произойдут, было просто невозможно. Сколько раз, например, чудаки заявляли, что у них видения о конце света, а затем оказывались сидящими на заднице в луже, потому что их предсказание не сбылось. Если бы на самом деле существовало такое понятие, как экстрасенсорика, по всему миру бегали бы миллионеры, невероятно разбогатевшие на скачках, покере и игре на фондовом рынке, но этого просто не существовало, вот и все. Но все же сержант, казалось, действительно думал, что это возможно, и почему-то его внутренний инстинкт, который всегда был точен со всем остальным, говорил, что Тейлор действительно верит в эту чушь!       — Джастин, — начал детектив, заставляя парня поднять голову, — вы знаете, как чертовски неправдоподобно это звучит. Никто не может предсказать будущее, или описать место преступления в таких мельчайших деталях, не имея предварительного знания об этом. Этого просто не может быть, — категорично заявил он, его глаза сверлили мягкие голубые. — Это из-за травмы? — неожиданно спросил он, внимательно наблюдая за реакцией парня.       Обычно, когда вы задеваете болезненный нерв с такими типами искателей внимания, они, как правило, пропускают определенные важные фрагменты информации мимо ушей, или лицо выдает их. Однако он не видел типичного выражения вины или уклончивости на красивом лице напротив, только ошеломленное удивление.       Глаза Джастина расширились от шока.       — Что? — прохрипел он, не в силах поверить в то, что только что услышал.       — Свидание с Луисвилльским Слаггером** в прошлом… потому вы чувствуете такую потребность во внимании? Потому что этот ублюдок Хоббс не получил по заслугам? Поэтому вы нападаете на невинных детей? Чувствуете какую-то искаженную власть над другими беспомощными жертвами, такими как вы?       Лицо Джастина покраснело от ярости, он резко отодвинул стул и встал, на мгновение потеряв дар речи от такого возмутительного обвинения.       — Пошел ты! — громко прорычал он, вызвав любопытные взгляды ближайших посетителей. — Скажу еще раз, детектив Кинни… Я не имею никакого отношения к этим убийствам! — он нервно оглянулся, когда несколько пар глаз в ужасе уставились на него. В последнее время убийства были у всех на слуху и он только что произнес то, что могло быть неправильно истолковано другими, но Джастин был так зол в этот момент, что было все равно. — Я думал, вы действительно хотите поговорить со мной — ПОГОВОРИТЬ. Так что идите-ка! — сердито выкрикнул он. — Вперед! Занимайтесь своей работой! Рассмотрите под микроскопом всю мою жизнь, я разрешаю! — он потянулся за портфелем и перекинул ремень через голову, готовясь уйти. — Но не ждите от меня больше помощи!       Бросив на детектива еще один уничижительный взгляд, резко развернулся и направился к двери, распахнув ее одной рукой и исчезнув снаружи, решительно топая по тротуару, не смея посмотреть на кого-либо через окна кофейни опасаясь, что они все еще смотрят на него.       Брайан оглядел других любителей кофе, почти осмеливаясь бросить им вызов, но, наконец, встал, допил остатки кофе, поставил бумажный стаканчик на стол и спокойно вышел.       Ну, это определенно задело за живое, подумал он, задумчиво стоя у витрины, пытаясь расшифровать излишне бурную реакцию молодого человека на его обвинение. Эта вспышка либо доказывала его точку зрения — что Тейлор действительно был способен на убийства и что–то скрывал — или же это было праведное негодование несправедливо обвиненного. Детектив понял, что по какой-то странной причине на самом деле надеется на последнее, но все равно отказывался верить, что кто-то может запросто вызвать подобные образы в своей голове. Засунув руки в карманы, пытаясь спастись от полуденного холода, целенаправленно зашагал по дорожке к своей машине. Кинни помнил, что днем Хорват должен провести пресс-конференцию по поводу убийств, и конечно, хотел обсудить с ним то, что узнал до нее, хотя и не был уверен, насколько полезной была его поездка в колледж Тейлора или разговор с ним за чашкой кофе. Единственным результатом, по его мнению, было пробуждение некоторых сомнений, относительно того, какую роль сыграл во всем этом художник. До пресс-конференции сержанта еще два часа, а значит, достаточно времени, чтобы быстро пообедать в ближайшей закусочной кое с кем особенным. Садясь в машину он взял телефон и набрал знакомый номер. *** Тридцать минут спустя — гастроном «Это Пух».       Брайан закатил глаза и ухмыльнулся забавному названию, остановившись перед местом, где его гость предложил встретиться за ланчем — конечно, это была комбинация гастроном/кафе-мороженое. Маленькая закусочная, расположенная рядом с полицейским участком, часто обслуживала нескольких «лучших представителей города», и ее владелец намеренно сыграл на местоположении рядом с полицейским участком, когда около года назад придумывал название заведению***.       Сам Брайан обедал здесь довольно часто, несмотря на забавное название, отдавая должное вкусным супам и сэндвичам наряду с домашним мороженым, которое было настоящей достопримечательностью. Сегодня он бы предпочел встретиться в другом месте, где не тусовались его коллеги, но именно сюда хотел пойти особенный компаньон по ланчу, поэтому Брайан неохотно согласился. Кроме того, он хотел поговорить с сержантом до пресс-конференции, которая должна была состояться в ближайшее время, и обед поблизости гарантировал, что не опоздает.       Брайан подошел к белой с хромированной отделкой закусочной, напоминающей заведение 50-х годов, едва успев открыть стеклянную входную дверь, услышал восторженный визг, и сердце потеплело от самого сладкого слова в мире — «Папа!» Любящая улыбка, до неузнаваемости, преобразила лицо детектива. Сын побежал, чтобы броситься в отцовские объятия, и Брайан присел на корточки, подхватывая и покачивая его на руках.       — Привет, сынок! — тепло отозвался он. — Все готово к обеду?       Гас с улыбкой кивнул.       — Да… но можно сначала мороженое? — спросил он, с надеждой глядя на Брайана.       Шоколадные глаза и розовые щечки обычно обеспечивали ему все, что хотел, когда дело касалось Брайана. Но отец все-таки понимал, как важно, чтобы сын правильно питался, по крайней мере, в промежутках между его случайными приступами потворства сладостям.       — Мы купим тебе мороженое после того, как ты съешь что-нибудь еще, — мягко сказал он ребенку, — не волнуйся — ты же знаешь, что твой папа всегда хорошо заботится о тебе, верно? — нежно прошептал он, и Гас кивнул.       Брайан понес сына к одной из черно-белых кабинок, расположенных в задней части ресторана, наблюдая за Линдси, сидящей там и махающей ему в ответ. По пути вежливо кивнул паре детективов из участка, но с огромным облегчением увидел, что вокруг не так уж много знакомых. Каждый раз, когда кто-нибудь видел его, будь то в полицейском участке или где-то еще, все неизменно пытались прощупать его на предмет возможных прорывов в деле серийного убийцы, а детектив предпочитал проводить обеденное время, просто наслаждаясь общением со своим сыном и Линдси. Кроме того, он не собирался разглашать больше информации, чем необходимо, чтобы не подвергать опасности то немногое, что у них уже было.       — Привет, Брайан, — сказала Линдси с улыбкой, когда тот скользнул в кабинку напротив подруги.       Гас счастливо плюхнулся рядом с ним и взял игрушечный грузовик, оставленный на столе, начав катать его по ламинированной поверхности. Подошла официантка в белой рубашке с длинными рукавами, белых форменных брюках и фартуке в красно-черную клетку, чтобы принять их заказы. Заказав детский гамбургер, маленькие луковые кольца и фирменный персиковый коктейль для сына, друзья заказали себе по салату, и официантка ушла, оставив их наедине.       — Ты выглядишь уставшим, Брайан, — сказал девушка, наблюдая за напряженным, осунувшимся лицом и слегка затравленным взглядом, — хорошо как всегда, … но уставшим, — пошутила она с усмешкой, когда он с притворно-защитным жестом посмотрел на нее. — Это тот случай? — тихо спросила она, не желая быть слишком конкретной рядом с сыном, но инстинктивно зная, что Брайан поймет, о каком случае она говорит — том, который поглощал его внимание в течение нескольких недель.       Брайан став серьезным провел рукой по волосам, взъерошивая их.       — Да… Линдси, все это так ху… запутано, — поправился он, взглянув на Гаса, который продолжал играть со своей машинкой, взяв несколько пакетиков сахара и подсластителя загрузил их в кузов грузовика медленно «вел» его по столу. — Хорват запланировал пресс-конференцию на сегодня, чтобы обсудить это со средствами массовой информации, хотя предпочел бы этого не делать.       — Почему? — спросила она, лениво помешивая соломинкой ледяную воду. — Вы не думаете, что держать общественность в курсе хорошая идея? Мне кажется, было бы разумно рассказать общественности хотя бы часть информации, чтобы помочь оградить детей от опасности, — она взглянула на их сына, даже не подозревающего об ужасных убийствах, происходящих практически под носом; она специально заботилась о том, чтобы Гаса не было рядом с телевизором во время новостей. Линдси сама была достаточно напугана из-за него, главное, чтобы у него не было кошмаров по этому поводу. — Это пугает меня до смерти, Брайан, — прошептала она, — в последнее время я не выпускаю его из виду. По крайней мере, раньше не думала, что должна следить за каждым его движением, даже если он играет на заднем дворе. Теперь не позволяю ему никуда уходить без меня или Мел.       Брайан протянул руку, слегка взъерошивая волосы сына, но неожиданно образовался комок в горле при одной только мысли о том, что что-нибудь может случиться с этой миниатюрной версией его самого. Он никогда не думал, что может чувствовать то, что чувствует к этому ребенку. Когда Линдси высказала идею использовать его сперму для зачатия, все, о чем думалось — это пожертвование необходимого материала. Никогда в своих самых смелых мечтах он не подозревал, что действительно будет заботиться о Гасе, не говоря уже о том, чтобы любить его. Теперь он не мог представить свою жизнь без мелкого.       — Продолжай в том же духе, — сказал он стальным голосом, — ты и половины не знаешь, Венди… Это чудовище хуже, чем ТЫ можешь себе представить, поверь мне, — он посмотрел на Гаса — не обратил ли он внимания на его замечание, к счастью, ребенок вообще не смотрел на родителей, продолжая играть со своим грузовиком, тихо имитируя звуки двигателя. — Обещай, что никуда не отпустишь его без присмотра Мел или твоего, — настаивал он, — обещай мне.       — Обещаю, — искренне поклялась девушка и ободряюще положила руку поверх его руки, и Брайан удовлетворенно кивнул. Сочувственно посмотрела ему в глаза. — Неужели в деле вообще нет никаких сдвигов?       Она понимала, что они должны сглаживать разговор рядом с сыном, но знала, насколько это дело тяготило давнего друга. Ее сердце болело вместе со всеми матерями и отцами, которые потеряли своих детей из-за этого маньяка, страшась даже представить размер той боли, которую они должны чувствовать, и никогда не хотела бы оказаться на их месте. Брайан размышлял о разговоре, который у него был чуть раньше с Джастином Тейлором и все еще не представлял, что делать с этим человеком, но в любом случае он не мог высказывать свое мнение в открытую или разглашать конкретные детали дела — слишком многое было поставлено на карту.       — Пока ничего осязаемого, — неопределенно ответил он, — ты же знаешь, что я не могу обсуждать это, даже если бы было что, — признался он, и Линдси понимающе кивнула.       Брайан обнял сына, ещё ближе притягивая к себе, будто нуждаясь в молчаливом подтверждении того, что с Гасом все в порядке, что он рядом и не понимает всех ужасов, происходящих вокруг него. Брайану пришлось через силу улыбнуться, когда сын посмотрел на него с нежной улыбкой.       — Папа, где мой гамбургер? — спросил он с любопытством. — Мой животик голодный.       Губы Брайана изогнулись в веселой улыбке.       — Уверен, что его скоро принесут, сынок, — тихо сказал он, сжимая плечи сына, а заметив официантку подходящую с тарелками полными еды, ослабил хватку, наклонился и прошептал, — вот и он, приятель.       Наблюдая, как сын копается в своем гамбургере и луковых кольцах и с энтузиазмом причмокивает персиковым коктейлем, Брайан молча молился, чтобы никому больше не пришлось пройти через то, через что прошли родители семерых несчастных детей. Одно Брайан знал точно — он отдаст свою жизнь за то, чтобы никто не причинил вреда его единственному сыну. *** То же время       — Привет, дорогой! Какой приятный сюрприз! — радостно воскликнула Дженнифер, открывая дверь своей квартиры, однако лицо ее стало серьезным при виде мрачного сына. — Джастин? Что случилось? — спросила она, впуская его внутрь.       Джастин вошел и положив портфель на диван, плюхнулся рядом с ним, тяжело вздохнул, глядя на обеспокоенную мать.       — Мама… почему у тебя никогда не было видений, как у нас с бабушкой? — неожиданно спросил он.       Дженнифер нахмурилась, услышав вопрос, которого совсем не ожидала.       — Я не уверена, милый, — честно ответила она, пожимая плечами, — думаю, это, как цвет глаз, может проявляться через поколение.       Она подошла и села в мягкое кресло напротив, глядя на фыркнувшего в ответ сына.       — Повезло мне, — пробормотал он, уперев локти в колени и положив голову на руки. Его плечи устало поникли.       — Джастин? Что случилось? — тихо спросила она. — У тебя было новое видение?       Сын обычно был немногословен, когда дело касалось видений — возможно, надеясь, что если никому не скажет о них, то событие не случится, но в конце концов это всегда происходило, снова и снова. Последний раз, как ей помнилось, он признавался в предчувствии грядущего события, несколько лет назад.       — Джастин? — повторила она. — Что случилось?       Сердце упало, когда сын поднял голову и посмотрел на нее, она заметила боль, написанную на его лице.       — Мама… ты ведь знаешь, что убивают маленьких мальчиков? — он знал, что мать была заядлым читателем прессы, поэтому должна была знать, что происходит, но все равно спросил.       Она кивнула почти мгновенно.       — Да, конечно… это просто ужасно. Кто мог сделать такую ужасную вещь с невинными детьми? Обычно я не поддерживаю смертную казнь, но этого монстра должны казнить, — убежденно сказала она. Дженнифер нахмурилась, удивляясь, почему сын поднял эту неприятную тему сейчас. — Почему ты спрашиваешь об этом? — спросила она с легким трепетом.       — В полицейском участке есть по крайней мере один детектив, который думает, что убийца — это я, — просто сказал он.       Мать недоверчиво посмотрела на него, ее брови озадаченно нахмурились.       — Дорогой, о чем ты говоришь? Это самая дикая вещь, которую я когда-либо слышала!       Джастин вздохнул, глядя в ее глаза, так похожие на его собственные.       — У меня были видения этого в последнее время. Сначала я действительно не понимал, что они означают — они были больше похожи на ощущения, смутные, кружащиеся объекты, или прерывистые неопознанные голоса. Но прошлой ночью мне приснился более яркий сон… ужасный сон, — признался он, судорожно вздохнув, — мама… Я видел тело маленького мальчика, сброшенное с холма в овраг. Это было так реально, так подробно. Я даже слышал голос этого человека, приказывающий ребенку спать, прежде чем увидел… увидел его мертвым, — его глаза затуманились от боли при воспоминании, все еще таком свежем в сознании даже сейчас. Он сделал глубокий вдох, прежде чем добавить, — я нарисовал все, как только это произошло, потому что это было жутко реально, — Джастин опасливо прикусил губу, — мама… Я просто знал, что это был один из тех убитых детей, и знал, что должен что-то сделать.       Дженнифер тихо поднялась с кресла, взяла портфель Джастина и переложила его на край дивана, чтобы сесть рядом с ним.       — О, милый, мне так жаль, — сочувственно проворковала она, — должно быть, это было ужасно.       Джастин потер руками лицо, когда она успокаивающе обняла его за плечи.       — Да, было, — прошептал он в ответ, — я как будто сам чувствовал боль этого мальчика, — сказал он, дрожа от воспоминаний, — и все еще чувствую.       Сердце Дженнифер потянулось к сыну, прежде чем она вспомнила его комментарий.       — Джастин, какое отношение к этому имеет полиция? Ты пошел и поговорил с ними? Сказал что-то такое, что один из детективов подумал, что ты убийца? — она недоверчиво посмотрела на него. — Ты наверное шутишь, Джастин, — добавила она с открытым от шока ртом, понимая по выражению лица сына, что он совсем не шутил. — Как, черт возьми, они могли так подумать? — спросила она, возмущенно и успокаивающе поглаживая своего ребенка по спине.       Любой, кто посмотрел бы на красивое, ангельское лицо ее сына, понял бы, что он, естественно, не убийца — особенно маленьких детей. Его лицо светилось всякий раз, когда он держал ребенка на руках или видел детей, играющих в парке. Ее сын любил рисовать их, а не убивать. Мысль об этом была слишком нелепой, чтобы даже представить.       Джастин вздохнул.       — После того, что я увидел, решил пойти в полицейский участок с набросками, которые сделал, — объяснил он, — я встретился с сержантом полиции и детективом, — сказал он ей, мысленно представляя красивого, высокомерного детектива, который в последнее время постоянно вторгался в его сознание. — Они взглянули на мои наброски и решили, что я слишком много знаю, чтобы просто увидеть картинку в воображении.       Рука Дженнифер в гневе остановилась на спине сына.       — Это абсолютная чушь, Джастин! — возмутилась она. — Что с ними не так? Ты пытался помочь, а они начали бросаться обвинениями?       Джастин фыркнул.       — Ну, сержант, по крайней мере, был готов допустить мысль, что это возможно, но другой человек — детектив — однозначно, не поверил мне.       Джастин печально покачал головой. Он действительно думал, что добился некоторого прогресса с Кинни — то есть до его возмутительного комментария о избиении на выпускном вечере. Красивое лицо исказилось от боли на пару секунд при воспоминании о той роковой, ужасной ночи — даже сейчас это давнее событие было ярким, но он заставил себя сосредоточиться на настоящем и оглянулся на мать, которая смотрела на него с беспокойством.       — Скажем так, они были настроены скептически, — сухо констатировал он, — видимо мое видение было слишком ярким для их уровня комфорта. Они сказали, что есть детали, которые никто, кроме самого убийцы или его сообщника, знать не может. Детектив даже пришел сегодня в институт, чтобы покопаться в моей жизни.       Дженнифер была поражена и возмущена этим откровением. Она ощетинилась при мысли о том, что ее милый, благонамеренный сын подвергается такому уничижительному недоверию и подозрению, особенно когда пытается помочь. Исходя из прочитанного в прессе, полиция не имела ни малейшего представления о том, с кем они столкнулись, и не располагала никакими существенными зацепками.       — Это смешно, милый, — проворчала она, — ты только пытался помочь, и они, очевидно, хватаются за соломинку. Надеюсь, ты сказал им отвалить?       Джастин даже немного посмеялся над неожиданно сильными эмоциями матери и выбором слов.       — Ну, я не уверен, что когда имеешь дело с полицией, стоит говорить им нечто подобное, — заметил он, — вообще-то, я старался быть вежливым и побеседовать с детективом за чашечкой кофе утром, даже после того, как столкнулся с ним в институте и он рассказал о своих действиях. Но этот человек так чертовски самоуверен, что я устал от него и ушел. У сержанта в участке остался мой набросок.       Дженнифер вздрогнула.       — Они сохранили твой набросок?       Джастин кивнул.       — Да… сержант спросил меня, может ли оставить его себе, и я не видел причин, почему бы и нет. Я не пытаюсь ничего скрыть от них, — он снова вздрогнул, — но никогда не хочу видеть подобного снова.       Джастин закрыл глаза и видение снова нахлынуло. Он всегда старался нарисовать то, что видел, но знал, что в данном случае и рисовать ничего не надо. Даже если бы захотел забыть, мысленная картина маленького мальчика в пижаме с примитивным сердечком на груди останется в его голове навсегда. Он снова открыл глаза и увидел, что мать обеспокоенно смотрит на него. Облизал пересохшие губы, понимая что и горло необъяснимо сухое, и печально произнес:       — Мама… Когда я пошел туда, думал, что все было так же, как и в предыдущих видениях. Думал, что вижу то, что должно было произойти, и надеялся предотвратить на этот раз — это главная причина, по которой я пошел туда.       — Понимаю, Джастин, — сочувственно ответила мать, — мне жаль, что они тебя не послушали. Но, может быть, ты все еще сможешь сделать что-то, — сын печально покачал головой, и она нахмурилась в замешательстве, — но ты говорил, что это было чрезвычайно подробно… конечно, это им поможет.       — Нет, мам, ты не понимаешь, — покачал головой Джастин, глядя на свои колени, — то, что я видел, не должно было произойти — на этот раз это уже произошло, — он судорожно вздохнул, услышав, как тихо ахнула мать. — Вот почему это так сложно, — сказал он, глядя в глаза, — мама, он убил еще одного ребенка, и похоже убийца вложил план этого преступления в мой разум, чтобы подразнить меня! Почему? Почему я? Мне не нужен этот чертов «дар», мама! — сердито закричал он. — Пусть кто-то другой будет подозреваемым полицией! Пусть кто-то другой проникнет в разум этого монстра и живет там! Я больше не хочу этого!       Он резко встал, слишком взволнованный и возбужденный, чтобы сидеть спокойно, подошел к окну выглянул наружу, заметив группу из шести детей, играющих на чьей-то лужайке прямо напротив него на другой стороне от довольно маленькой парковки у дома матери. И покачал головой в гневе.       — Как матери могут позволить им играть там? — недоверчиво спросил он, не видя поблизости никого из взрослых. — Они что, с ума посходили? — он повернулся и в изумлении уставился на мать.       Что случилось с этими людьми? Если бы они видели хотя бы часть того, что видел он, вообще бы никогда не выпускали своих детей из виду…       Дженнифер подошла к сыну и положила руку ему на плечо.       — Я не знаю, милый, — тихо сказала она, — может быть, они не осознают опасности, или, может быть, думают, что их ребенок не может попасть в беду или, что это большой город, и шансы невелики. Может быть, ребенок так сильно достал их, что больше не могли этого выносить и сдались. Кто знает? — сказала она, сжав тонкое плечо Джастина. — Это безумие, я знаю, но мы не их родители, и как бы нам ни хотелось что-то с этим сделать, мы не можем. Точно так же, как ты не можешь помочь тому, что видишь, Джастин. Понятия не имею, почему я была избавлена от того, через что проходишь ты. Но, может быть, Бог подарил тебе «дар» по какой-то причине.        Возмущенный Джастин повернулся к ней.       — По какой, мама? Зачем ему мучить меня этим? Что это за Бог? — спросил он с болью в голосе за всех невинных детей, которые были потеряны до сих пор. — Что хорошего может принести этот «дар»? — спросил он с презрением в голосе.       — Надеюсь, это спасет еще одну мать от агонии потери ребенка, — тихо сказала она тяжело вздохнув, — Джастин, как я уже сказала, нет никакого способа узнать, почему тебе поручили это нести. Но я знаю тебя, и знаю, что ты не успокоишься, пока не сделаешь все, что в твоих силах, чтобы предотвратить вред еще одному ребенку. Думаю, именно поэтому на тебя была возложена эта ужасная ответственность, — она обняла своего ребенка и почувствовала, как тонкое тело дрожит в ее руках. Глаза наполнились слезами печали от тяжкого бремени, которое должен нести ее сын, но это нельзя было игнорировать или просто отбросить. — К лучшему или худшему, дорогой, эта способность была тебе дана. У тебя нет выбора, кроме как принять ее и использовать во имя добра, иначе она разорвет тебя на части.       Джастин сделал глубокий вдох и выдохнул, прежде чем слегка отстраниться и посмотреть в любящие глаза матери.       — Не уверен, что смогу это сделать, мама, — честно сказал он, озвучивая свой самый большой страх, — что, если еще один мальчик будет убит? Не думаю, что смогу жить с собой в мире, если это произойдет.       Дженнифер протянула руку, погладила лицо сына, и посмотрела в обеспокоенные голубые глаза.       — Джастин… это не твоя вина. Ты можешь делать только то, что можешь. Если кто-то и может каким-то образом не дать одному из этих детей пострадать, используя этот ужасный «дар», то это ты. Это очень трудно, но если будет еще видение или вспомнишь что-нибудь о прошлой ночи, запиши это, нарисуй это так, как только ты можешь нарисовать. Уверена, что тебе даны оба эти таланта не просто так, они работают вместе, чтобы спасти детей. Не позволяй этим невежественным, глупым полицейским отмахиваться от попыток помочь, не поддавайся поражению. Ты знаешь, что это реально — так используй. Продолжай давить на них, пока они не послушают, пока не поверят тебе, — она посмотрела на него с большим беспокойством, — только не пытайся ничего сделать сам, Джастин, монстр, который это делает, опасен.       Джастин кивнул. Он знал, что мать права — он ничего не мог сделать, чтобы предотвратить появление видений, но мог продолжать настаивать на том, чтобы полиция слушала его. У него не было выбора — он не должен допустить, чтобы на его руках была кровь еще одного невинного ребенка из-за того, что ничего не сделал для предотвращения трагедии. Можно только надеяться, что один конкретный детектив наконец поймет, что он пытается помочь и говорит правду. В любом случае, у него было чувство, что сегодня не последний раз, когда он имел с ним дело.       Джастин сделал успокаивающий вдох, принимая решение, единственное решение, которое мог принять.       — Я постараюсь, мам, — прошептал он наконец, — очень постараюсь. *Джордж Джозеф Кресге; 12 января 1935), также известный как Крескин, является американским менталистом, который стал популярным на телевидении в 1970-х годах. Стать менталистом его вдохновил комикс Ли Фалька «Мандрагора-волшебник», в котором фигурирует фокусник, борющийся с преступностью. Он всегда представлял себя как «конферансье», а не как экстрасенс, который действует на основе внушения, а не паранормального или сверхъестественного. Крескин преподает занятия для групп правоохранительных органов, которые «фокусируются на психологических методах, таких как прокрутка потерянных воспоминаний через методы релаксации или обнаружение лжи через язык тела и интонации голоса». **Louisville Slugger — производитель бейсбольных и софтбольных бит. Марка Louisville Slugger является официальной для Американской Главной Бейсбольной лиги. ***Fuzz — переводится, как пушинка, пух, пушок, одновременно являясь сленговым обозначением полицейских — фараон, легавый, коп.