Убийца бумажных сердечек

Час спустя — Полицейский участок № 16       Поверхность стола в конференц-зале была едва заметна под морем документов, разложенных на ней. Возможно, до этого момента Брайан не совсем понимал, насколько бюрократична полицейская работа, пока не увидел, сколько бумаг было связано с делом. Информации о личности убийцы относительно мало, зато тонна сопровождающих документов. Он услышал, как Хорват вздохнул, сидя за своим столом, стоящим рядом с зарешеченным грязным окном, выходящим на тротуар. Сержант поднес темно-синюю кофейную чашку к губам и сделал глоток. Брайан знал, что скажет начальник, потому что это отражало те же мысли в его собственном разуме.       — Чертовы бумаги, — проворчал сержант себе под нос, качая головой, — здесь есть даже профиль возможного убийцы, и мы все еще не знаем, кто это.       Профайлер предоставил обоснованное предположение о том, каким человеком может быть убийца: мужчина, среднего возраста, белый, в основном одиночка. Вероятно, занимал ответственную должность, возможно, ту, которая позволяла свободно передвигаться в течение дня, когда происходили похищения, поэтому его случайные отлучки не подвергались сомнению, и, возможно, он использует служебный автомобиль. Короче говоря, просто человек, который не оставляет следа ни в чьем сознании.       Противоречие между образом убийцы, нарисованным профайлером, и единственным до сих пор подозреваемым — Джастином Тейлором, не осталось незамеченным Брайаном: описания совсем не совпадают. С другой стороны, профайлеры не всегда точны, а этот случай не похож ни на один из тех, с которыми они когда-либо сталкивались раньше, и он чертовски надеялся, что никогда не столкнутся с подобным в будущем. Несмотря на придуманную специалистом рабочую теорию, детектив чувствовал, что она никоим образом не снимает с Тейлора подозрений. Теория скорее помогает поверить, что Тейлор был соучастником, чем фактическим убийцей. Однако в глазах Брайана, сообщник или нет, он так же виновен в преступлении, если все-таки приложил к нему руку. Ни одна из невинных жизней не заслуживала того, что с ней случилось, и он собирался привлечь к ответственности по всей строгости закона всех, кто был замешан.       «Надеюсь, ублюдков поджарят», — невольно думал он.       Брайан понял, что мысли возвращаются к его собственному сыну, стоило взглянуть на фотографии жертв. Он высадил Гаса у школы по дороге в участок. Оживленное, сияющее лицо малыша появилось перед мысленным взором, когда вспомнил волнение ребенка перед походом на игру «Пиратов» в выходные. Он щебетал об этом без остановки с того момента, как покинули лофт, и до тех пор, пока не добрались до школы, пятнадцать минут спустя. Думая о сыне, детектив грустно улыбался, даже при таких ужасных обстоятельствах. Он не мог представить свой мир без Гаса. Знал, как будет разбито его сердце, если с ним что-нибудь случится. Как другие родители могут продолжать жить без собственных детей, было для него непостижимо.       Скрестив руки на груди и прислонившись к стене, Брайан вернулся к настоящему, молча наблюдая за боссом с противоположной стороны комнаты, в то время как Хорват философствовал:       — Можно подумать, что если мы продолжим перебирать улики, которые у нас есть, то обнаружим случайно упущенное.       Они торчали в этой комнате в течение последнего часа, делая именно это: просматривая фотографии с места преступлений, письменные отчеты судебно-медицинских экспертиз, записи о вскрытии и те немногие вещественные доказательства которые были — в основном сюрреалистические бумажные сердечки, которые убийца почти по-детски разрисовывал для каждого ребенка индивидуально. Взглянув на семь сердечек, детектив почувствовал как к горлу подступила желчь, лежащие рядом друг с другом в конце стола, они означали юные жизни, уничтоженные, как какие-то незначительные ошибки. Казалось, что каждое из них кричало, отчаянно пытаясь сказать, кто делает это с ними.       Он подсознательно верил, что уникальные сердечки каким-то образом станут ключом к личности убийцы, потому что тот приложил огромные усилия, чтобы создать неповторимые для каждой жертвы; некоторые из них были тщательно продуманы, с целыми сценами, нарисованными в мельчайших деталях, в то время как другие представляли собой форму или символ, нарисованный поверх однотонного фона — на некоторых были цифры, а на некоторых — буквы. Казалось, что в простоте или сложности их дизайна не было никакой закономерности или логики. Сердечки первых жертв были не более примитивными, чем у последних, или наоборот. Казалось, ни в одном из них не было общей рифмы или причины, за исключением того, что все они имели какую–то детскую тему — мороженое, бейсбол, тракторы, гоночные автомобили и так далее. Но, возможно, в этом и заключалась сама история — каждая каким-то образом была главой в одной и той же книге. Им просто нужно было выяснить, что это за история, и тогда они смогут найти убийцу. Но гораздо легче сказать, чем сделать. Брайан оттолкнулся от холодной кирпичной стены и глубоко затянулся сигаретой.       — Ты знаешь, что прошла почти неделя с последнего убийства, — тихо заметил он, и Карл кивая обернулся.              — Знаю, — ответил сержант, ужас свернулся у него в животе змеей, готовой нанести удар. — И это значит, что у нас заканчивается время, прежде чем он убьет снова. *** В то же время — Квартира Джастина и Дафны       Жонглируя учебниками, ключами и пакетом рогаликов, купленных в перерыве между занятиями, Дафна толкнула ногой дверь в их с Джастином квартиру и вошла. Отвернулась от совмещенной кухни-гостиной, закрывая дверь и подпрыгнула от неожиданности, когда Джастин тихо позвал ее по имени с дивана. Резко обернувшись Дафна выронила книги.       — Черт, Джастин! Ты напугал меня до смерти! — отругала она его, нахмурив брови и глядя в покрасневшее, осунувшееся лицо друга. — О, нет, — пробормотала она, складывая два и два. Обычно в это время дня Джастин был на занятиях, и затравленное, страдальческое выражение его лица могло означать только одно. — Опять? — тихо спросила она, забыв о книгах, лежащих на полу у двери.        Немигающим взглядом Джастин уставился в пол, обхватив голову руками. Сейчас он чувствовал на своих плечах груз всего мира. Видение, которое заставило его проснуться утром, было худшим из всех, и он никак не мог заснуть после. Поспешив взять блокнот, всегда лежащий наготове на ночном столике, он лихорадочно нарисовал то, что мог вспомнить, прежде чем в ужасе швырнуть его на пол и рухнуть рыдающей кучей на кровать. Он лежал, свернувшись в позу эмбриона на боку, наверное с полчаса, пока рыдания не утихли настолько, что ему наконец, удалось вытащить себя из кровати и пойти в душ. Вода была слишком горячей для его нежной кожи, значит, в результате спина и грудь покроются красными пятнами ожогов. Он знал это, но было все равно. Джастин надеялся, что обжигающая боль от горячей воды подавит жгучую боль, которую испытывало сердце, но, конечно, это не помогало, как и в любой другой раз. Совсем не помогало. Ничто не поможет, если этот монстр продолжит убивать, а он будет беспомощен что-либо сделать.       Но на этот раз все было немного по–другому. Теперь он ясно видел лицо жертвы, полное жизни — оно было таким ангельским, таким прекрасным, таким невинным. Темно-каштановые волосы, огромные, выразительные глаза лани и нетерпеливая, победная улыбка. Такой открытый и такой доверчивый к любому, включая человека, пытающегося заманить его на смерть. Он даже слышал взволнованный голос маленького мальчика, когда тот громко радовался обещанию убийцы показать ему каких-то щенков. Он помнил, как метался во сне, даже кричал малышу, чтобы предупредить, зная об ужасной реальности, о том, что сейчас произойдет, но ребенок как будто не слышал — он просто взял мужчину за руку, и его резко подняли над каким-то низким забором, детали которого он не заметил. Когда Джастин увидел Дафну, то не мог посмотреть на нее, не мог смотреть ни на что, он просто хотел оцепенеть внутри — оцепенеть от своего «дара» и оцепенеть от боли…       Подойдя к Джастину, Дафна положила пакет с рогаликами и ключи на кофейный столик и села рядом, положив тонкую руку ему на спину. Наклонившись к другу, она тихо прошептала:       — У тебя было еще одно видение?       Джастин молча кивнул, опустив голову еще ниже и избегая её взгляда.       — Да, — наконец с болью прошептал он. Рукой она могла чувствовать да и видеть, глубокие рваные вздохи, которые вырывались из его груди.       — Хочешь рассказать об этом? — спросила девушка, успокаивающе поглаживая рукой худую спину.       Джастин тяжело сглотнул, глаза были красными и опухшими от слез, но слезы давным-давно высохли, оставив чувство пустоты из-за невозможности предотвратить то, что происходило. Он, наконец, поднял голову и посмотрел на подругу, облизывая пересохшие губы.       — Дафна? — тихо прохрипел он.       — Да?       — Был… был еще один? — он был в ужасе ожидая ответа, но должен был знать.       — Еще один? Что именно? — повторила она, сначала не понимая вопроса, но вдруг поняла. — Ты имеешь в виду еще одно убийство?       Джастин прикусил губу и кивнул, закрыв глаза, готовясь к ответу. В последний раз он опоздал, будет ли сейчас то же самое? Он чувствовал, как колотится его сердце в ожидании. Однако вздохнул с облегчением, даже не осознавая этого, когда она сказала:       — Нет, по крайней мере, я больше ни о ком не слышала.       Он медленно открыл глаза и посмотрел в сочувствующие карие.       — Может быть, еще не слишком поздно, — прошептал он, и в его душе загорелся огонек надежды. — Может быть, я действительно смогу спасти ребенка, — сказал, задумавшись на секунду, что это звучит смешно, как жуткая версия какого-то супергероя. Но если бы он мог как-то помочь предотвратить убийство еще одного мальчика, родителям этого ребенка, он бы показался супергероем. Не то чтобы это была основная причина, не совсем, хотя, безусловно, и это тоже. Но больше Джастин хотел спасти себя от полного отчаяния и, наконец, почерпнуть что-то хорошее из ужасного «дара», которым был наделен.       — Джастин, что ты видел? — с любопытством спросила Дафна, пока он уставившись перед собой, яростно пытался придумать, как лучше поступить.       Он знал, что если был убит еще один ребенок, это может пока и не попасть в новости, возможно, никто даже не знает, что ребенок пропал, или полиция по какой-то причине скрывает эту информацию от общественности. Должен ли он вернуться в полицию и попытаться заставить их прислушаться к голосу разума на этот раз? Или лучше выполнить угрозу детективу Кинни и рассказать о своих ужасных предчувствиях прессе в надежде, что кто-то сможет выяснить, кто этот психопат, и помочь предотвратить убийства детей? Или он снова опоздал? Все эти вопросы крутились в голове, и должно быть в сотый раз, Джастин пожалел, что у него вообще есть этот гребаный «особый дар»…       — Джастин? — голос Дафны вернул его в настоящее, он моргнул и снова сфокусировался на ее обеспокоенном лице, пытаясь вспомнить, о чем она спрашивала.       — Я… Ночью мне приснился еще один сон, — он изо всех сил пытался рассказать, на самом деле не желая озвучивать то, что видел, но должен был это сделать. — Ну, на самом деле рано утром — перед рассветом. Там был… еще один ребенок, — посмотрел ей прямо в глаза и продолжил: — На этот раз я действительно видел его лицо, Дафна, — он мог ясно видеть его даже сейчас… — он был еще жив. И я слышал, как убийца разговаривал с ним… он спрашивал, не хочет ли тот посмотреть на щенков. Сказал мальчику, что может выбрать одного и забрать домой.       Глаза Дафны расширились от шока, а также от отвращения к тому, что этот человек вытворял с детьми и как заставлял идти с ним.       — Ты сказал, что на этот раз его слышал?       Джастин кивнул.       — Я… вроде как и раньше слышал, когда он говорил ребенку ложиться спать, но на этот раз все было очень ясно. Я мог разобрать каждое слово, как будто стоял рядом с ним, когда он разговаривал с мальчиком. — Он содрогнулся при мысли о том, чтобы находиться рядом с кем-то настолько отвратительным, — проснулся как раз в тот момент, когда мальчик протянул к нему руку, чтобы последовать за ним… — лицо исказилось от боли и он на секунду зажал рот рукой, быстро отведя взгляд, как будто пытался вспомнить какие-то детали, которые, возможно, забыл. — Я… я не знаю, случилось ли это уже, Дафна. Но знаю, что он в конечном итоге пойдет с ним, — он втянул воздух и дрожа выдохнул, — и знаю, что произойдет после этого.       Глаза Дафны наполнились слезами от боли в голосе Джастина и от выражения его лица. Она знала, что это разрывает ее сострадательного, милого друга на куски, от неспособности остановить то, что происходит с детьми. Должен был быть способ остановить зверство, но она понятия не имела, какой.       — Что ты собираешься делать? — тихо спросила девушка, продолжая гладить его спину в знак поддержки. Она чувствовала, что он слегка вздрагивает.       Джастин посмотрел ей в глаза и сказал:       — Не знаю.       Он вспомнил совсем не завуалированную угрозу Кинни арестовать его за вмешательство в дело полиции, если он пойдет в СМИ со своими знаниями, и понимал его сомнения и неверие в то, что он не имеет никакого отношения к убийствам. Последнее, что Джастин хотел — это снова идти в полицейский участок, чтобы столкнуться со стеной подозрений и сомнений. Да и не хотел оказаться в тюрьме с неизвестно какими отморозками… Но, несмотря на свое непреклонное обещание себе и детективу, что больше не будет вмешиваться, единственное, в чем был уверен — в том, что не может просто сидеть и ничего не делать… Джастин ясно понимал, что у него никогда и не было выбора, если он хотел быть человеком, в отличие от того монстра, охотящегося на маленьких детей. И только обманывал себя, что сможет оставаться в стороне.       Дафна посмотрела на пол, впервые заметив закрытый блокнот друга. Джастин нервно проследил за ее взглядом.       — Ты нарисовал и это тоже? — спросила она уже зная ответ — именно это сделал бы Джастин, думая, что поможет поймать убийцу. Он кивнул. — Можно посмотреть?       Он отвел глаза к окну и кивнув разрешил. Дафна подняла блокнот, заметив, медленно открывая его, что Джастин не сводит с нее глаз. Начала переворачивать страницы и не смогла сдержать вздоха, который сорвался с губ на рисунке где-то ближе к середине — именно том рисунке: на нем был изображен красивый темноволосый мальчик с большими выразительными глазами и светящимся нетерпением лицом, смотрящим вверх в неизвестное лицо того, кто стоял спиной к зрителю. Все, что она могла видеть — большая рука незнакомца, протянутая к жертве. Это было похоже на ужасное крушение поезда, за исключением того, что было гораздо более ужасно, потому что вы знали, что должно было неизбежно произойти.       «По крайней мере, Джастин знает», — подумала она, глядя, как он снова закрыл лицо руками, опустил плечи и поставил локти на колени.       Девушка хотела спросить Джастина может ли чем-либо помочь, но когда еще раз внимательно посмотрела на рисунок, заметила на заднем плане нечто большее, чем просто мальчик и неизвестный.       — Джастин… это похоже на какую-то игровую площадку.       Она могла разглядеть металлические качели с несколькими резиновыми сидениями, обычно встречающимися на детских площадках в местах отдыха, а также какую-то альпинистскую конструкцию для лазания и пару беговых дорожек, покрытых мелким белым гравием. В правом нижнем углу рисунка виднелась часть кирпичного здания, но в ней не было ничего особенно различимого.              Он поднял голову и посмотрел на нее, стараясь не смотреть на набросок. Не нужно было видеть, чтобы знать, что он нарисовал — в любом случае это будет запечатлено в его сознании на всю оставшуюся жизнь. Джастин кивнул.       — Да… у меня тоже сложилось такое впечатление, — он вздохнул, провел рукой по волосам и проглотил комок в горле, — думаю, что он определенно был где-то в школе.       Джастин мог бы поклясться, что слышал звуки производимые детьми, играющими поблизости, но был и голос убийцы, который продолжал эхом отдаваться в его сознании — глубокий баритон с каким-то не знакомым и не понятным акцентом. Дафна еще раз внимательно посмотрела на слишком реалистичный эскиз и аккуратно положила его обратно на кофейный столик, потянулась к пульту от телевизора и включила его. Джастин хотел выхватить у нее пульт, но оказался недостаточно быстр.       — Даф, не надо… — умолял он не в силах вынести мысль о том, что жизнь еще одного невинного ребенка прервана, и если он увидит, что это было ангельское лицо того, кого нарисовал…              — Джастин, мы должны знать, — с сочувствием сказала она, понимая, как это его огорчает, — если убийство еще не произошло, ты можешь попытаться остановить его. Я знаю, что ты хотел бы это сделать — вот почему подвергаешь себя всей этой эмоциональной боли и рисуешь то, что видел.       Джастин прикусил губу и промолчал, потому что знал — Дафна права, они должны были узнать правду, так или иначе. Когда телевизор ожил на каком-то ток-шоу, она быстро переключила его на одну из местных новостных станций, просматривая информацию бегущей строки на экране внизу. Дафна не видела никаких намеков на новости об убийстве еще одного ребенка, если бы таковые были, то, несомненно, были бы главными.       — Ну, я не вижу никаких признаков того, что кто-то что-то знает, — сказала она, посмотрев в глаза другу. Глубоко вздохнула, зная, что Джастину не понравится сказанное, но была убеждена, что это неизбежно, — Джастин, тебе снова придется пойти в полицию.       Она давно изучила своего добросердечного друга, если бы он не попытался предупредить их, и если бы не сделал что-то, чтобы предотвратить убийство еще одного ребенка, то никогда себе этого не простил бы.       — Дафна, я пытался в прошлый раз, помнишь? — произнес он, дрогнувшим от волнения голосом, когда вспомнил произошедшее. — Они мне не поверили. Они думают, что я могу быть связан с убийцей! Что произойдет, если я вернусь туда снова? Не уверен, что смогу это сделать.       Она размышляла над этой проблемой несколько секунд, прежде чем внезапное вдохновение посетило ее, и глаза загорелись.       — Тогда обратитесь к средствам массовой информации, они ухватятся за возможность услышать твою историю!       Джастин фыркнул, его глаза вспыхнули от раздражения.       — Тебе не кажется, что я уже думал и об этом? — произнес он извиняющимся тоном за свою вспышку гнева. — На днях я столкнулся в бакалейной лавке с нашим дружелюбным комиссаром Коломбо — детективом Кинни, и пообещал сделать именно это, потому что он все еще не может поверить, что я не имею никакого отношения к убийствам. Я подумал, что, может быть они поверят мне или, по крайней мере, помогут что-то сделать. Знаешь, что он мне сказал? Он пригрозил мне — сказал, что если я это сделаю, он арестует меня за препятствование расследованию и бросит мою задницу в тюрьму, где все «голодные педики», как он выразился, смогут повеселиться со мной!       Дафна гневно фыркнула, ее глаза расширились от отвращения.       — Вот мудак! Не могу поверить в его высокомерие! Он действительно может это сделать?       Она не хотела верить, что те, кто должен был охранять закон и защищать граждан от преступников, так равнодушны к попыткам ее друга помочь спасти жизни.       — Не знаю, — честно ответил Джастин, пожимая плечами, — но звучит убедительно, — он поморщился, — мне нравится член в заднице, как и любому гею, но не так, — Джастин вздрогнул при одной мысли об этом. — Я не могу так рисковать, Дафна, и не думаю, что он блефует.       Она кивнула.       — Ну, тогда у тебя не остается выбора, Джастин, — твердо сказала она, — потому что знаю, что ты не можешь просто сидеть и смотреть, как все повторяется.       Джастин судорожно выдохнул и, наконец, кивнул.       — Да… Я просто надеялся, что ты найдешь еще какой-то выход.       Его взгляд остановился на блокноте, мысли о последнем визите в полицейское управление всплыли в голове. Он боялся возвращаться туда, но Дафна знала его слишком хорошо. И была абсолютно права — он провел последний час, размышляя над тем, что делать, и не мог придумать никакого другого варианта. Нельзя больше ждать, каждая минута может буквально означать разницу между жизнью и смертью для этого маленького мальчика, если он все еще жив. Джастин выпрямился, расправил плечи и взял блокнот. Он встал глядя на подругу сверху вниз. Она задумчиво улыбнулась, понимая, как сильно друг боится того, что должен сделать.Если бы она могла снять это ужасное бремя с его плеч, зная, как сильно оно мучило его, но странным образом, возможно, все было бы забыто как ужасный кошмар и не воспринималось всерьез, если бы случилось с кем-то другим. Возможно, была причина, по которой Джастин родился с невероятным художественным талантом, и с душераздирающим «даром». Только человек с его способностью выражать на бумаге то, что видел в голове, и достаточно отзывчивый, чтобы не игнорировать это, мог помочь остановить убийцу.       Она смотрела, как Джастин засовывает блокнот в портфель и перекидывает его через плечо.       — Я могу пойти с тобой, — предложила она, и Джастин благодарно улыбнулся в ответ.       Дафна была хорошим другом и никогда не ставила под сомнение его несколько причудливую способность заглядывать в будущее, несмотря на то, насколько диковинным это могло показаться. За это он будет вечно благодарен.       — Спасибо, Дафна, — сказал он с благодарностью, — думаю, мне не помешал бы друг.       Она улыбнулась и кивнула, вставая, готовая присоединиться.       — Что ж, тогда поехали, возьмем мою машину. Думаю, мне самой есть что сказать этому детективу Кинни. Когда я покончу с ним, «голодные педики» покажутся ему ручными, — поклялась она.       Впервые за утро Джастин улыбнулся искренней улыбкой, несмотря на ее дерзость.       — Не сомневаюсь, Даф, — искренне ответил он, сжав ее руку, — я готов, по крайней мере настолько, насколько это возможно. *** Час спустя — Ранняя перемена — Дневная Весенняя начальная школа       — Дети! — Шейла Масгроув властно крикнула, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь внимание своих подопечных. — Не убегать! Идем на игровую площадку!       Маленькая, почти крошечная женщина вздохнула и повернувшись добродушно закатив глаза на студентку-учителя, стоящую рядом с ней.       — Правило номер один: Сколько бы раз вы ни говорили им не бегать, они всегда забывают, как только ноги касаются тротуара, — пошутила она, молодая женщина рядом с ней улыбнулась и кивнула.       Недавний всплеск эпидемии гриппа, о котором предупреждал местный округ здравоохранения, произошедший около трех месяцев назад, в последнее время наконец-то пошел на убыль, в результате чего в настоящее время в школе сильно не хватает персонала. Обычно во время перемены, когда более ста детей младшего возраста шумной толпой выбегают на игровую площадку, должно быть не менее семи учителей, чтобы успевать их контролировать. Однако сегодня, даже с присутствием студентки, их было только пять. Из-за дождливой погоды дети до сегодняшнего дня были вынуждены проводить перемены в своих классах. Наконец, к облегчению как учителей, так и учеников, им подарили сухой солнечный день, и в результате дети стали еще более шумными, чем обычно. Когда они качались на качелях, играли в мяч или гонялись друг за другом, играя в пятнашки, визги восторга быстро заглушали нормальный разговор между учителями.       Заметив ученика, висящего в опасном положении вверх ногами на металлических перекладинах для скалолазания, Шейла окликнула студентку, показав на опасное развлечение, и оставила молодую светловолосую женщину одну наблюдать за северной частью детской площадки. Прежде чем Шейла успела добраться до ребенка, он потерял хватку, упал на рыхлый гравий внизу и начал громко плакать от испуга и боли. Когда она подбежала, остальные четыре штатных учителя, услышав плач ребенка, поспешили на помощь. Никто, казалось, не заметил коренастого мужчину, стоящего у забора на другой стороне травянистой площадки возле парковки, не сводящего глаз с худенького, темноволосого, любопытного мальчика, который медленно приближался к нему, чтобы узнать, что находится внутри картонной коробки, которую тот держал. *** То же время — Полицейский участок       Жуткое чувство — возвращаться в это довольно зловещее, старое кирпичное здание с той же целью, что и раньше. Джастин почувствовал особое чувство дежавю, когда они с Дафной вошли в вестибюль и повернули направо, подходя к тому же человеку, который сидел там и в первый раз. По крайней мере, на этот раз они знали куда идти, но Джастин не мог избавиться от холодного пота на лбу и учащенного сердцебиения, пока шел к стойке регистрации.       — Куда нам? — прошептала Дафна, немного напуганная суетой внутри участка, но странно очарованная ею. Он казался ульем, состоящим из всевозможных степенных полицейских в форме, проституток, преступников и тех, кого можно было только назвать чудаками.       Джастин сжал ее руку и кивнул в сторону человека, сидящего за высоким столом, двигаясь прямо по вестибюлю.       — Вон туда, — сказал он, подводя ее к мускулистому мужчине средних лет.       Несмотря на то, что он видел этого человека раньше, тот не стал менее внушительным. Джастин подвел Дафну к столу и подождал, пока полицейский поднимет глаза, признавая их существование. Наконец, после нескольких напряженных секунд, Саттеруайт оторвал взгляд от бумаг, которые читал, и посмотрел на Джастина, брови нахмурились, когда он понял, что это был тот же самый блондин, что и днем ранее. Он ухмыльнулся, заметив, что тот привел с собой «телохранителя».       — Опять? — спросил он. — Что теперь?       Джастин не поддался на провокации этого человека.       — Мне нужно еще раз поговорить с сержантом Хорватом, — сказал Джастин, удивляясь, что его голос звучит так спокойно и уверенно — он определенно не чувствовал себя уверенно.       По дороге решили начать с сержанта, поскольку Джастин знал, как Кинни относится к его рассказам. По крайней мере, сержант, казалось, готов был принять идею, что Джастин действительно может предсказать будущие события видя их в голове. Кинни же был полностью закрыт для такой возможности. Саттеруайт раздраженно вздохнул: в последнее время в полицейский участок приходило так много чудиков в свете убийств детей, что он не мог сосчитать их по пальцам рук и ног, если только каким-то образом не отрастит еще парочку. Ничто не указывало на то, что этот парень не такой, как все остальные. В конце концов, что он мог знать об этом деле?       — Сынок, я не собираюсь снова тратить время сержанта на ерунду.       Дафна уставилась на него в шоке от такого отношения.       — Извините, — сказала она, — мой друг только что попросил поговорить с вашим сержантом, я не думаю, что это ваша работа — решать, кого он принимает или не принимает, не так ли?       Саттеруайт фыркнул.       — У тебя слишком большой рот для такой маленькой мисс, — парировал он, пожав плечами. — Тогда пусть будет по-вашему, но не удивляйтесь, когда он вышвырнет вас обоих пинком под задницы за то, что вы тратите его драгоценное время, — он посмотрел на них обоих, прежде чем снять трубку и набрать двузначный внутренний номер.       Карл поставил чашку с кофе на стол, услышав жужжание телефона. Он принес документы по детским убийствам из конференц-зала, где они лежали в двух больших коричневых папках. Решил еще раз просмотреть их, одну бумагу за другой, все еще надеясь, что найдет что-нибудь, что они с Брайаном пропустили. Но двадцатипятилетний опыт работы в полиции и интуиция подсказывали, что ничего нового они не найдут. Он протянул руку, чтобы снять трубку.       — Хорват.       Саттеруайт криво улыбнулся двум молодым людям, уставившимся на него, и сказал:       — Извините за беспокойство, сержант, но ваш маленький детектив-подражатель вернулся с очередным визитом. И на этот раз он привел телохранителя, — он насладится, с удовольствием насладится зрелищем, когда Хорват скажет им обоим убираться, и он лично сопроводит их на выход.       Хорват устало вздохнул, не в настроении играть.       — Переходи к делу, Саттеруайт, — сказал он собеседнику. — О чем ты говоришь?       Саттеруайт объяснил:       — Это вчерашний светловолосый парень, который хотел видеть вас в связи с убийствами детей, — сказал он.       Глаза Карла расширились — Тейлор вернулся? Интересно, о чем говорит Саттеруайт? Однако, взглянув на первую папку, которую он начал просматривать, сержант понял, что с таким же успехом мог бы снова поговорить с молодым художником, у него было чувство, что не найдет ничего полезного в куче документов, которые изучает в сотый раз, но, возможно, узнает что-то новое от этого молодого человека, либо о деле, либо об одном из возможных участников. Он только хотел, чтобы Кинни тоже был здесь, однако тот ушел около тридцати минут назад, чтобы проверить возможного подозреваемого в ограблении банка, и до сих пор не вернулся.       К удивлению высокомерного копа, Хорват строго приказал ему:       — Отправь их в мой кабинет.       Джастин и Дафна наблюдали, как самоуверенный полицейский неохотно сказал в трубку несколько другим тоном:       — Да, сэр, — повесил трубку и раздраженно посмотрел на них. Молчание грозило затянуться, пока, наконец, он не поднял голову и не рявкнул ближайшему офицеру: — Роджерс! Отведите этих двоих в кабинет Хорвата!       Тощий, высокий полицейский, которому на вид было чуть за тридцать, быстро встал из-за стола и подошел к Джастину и Дафне.       — Пойдемте со мной, — холодно сказал он, указывая путь.       Дафна не смогла удержаться, чтобы не одарить Саттеруайта еще одним ледяным триумфальным взглядом, прежде чем схватила Джастина за рукав, и они вместе пошли по коридору к кабинету Хорвата. Проходя мимо кабинета слева, Джастин с любопытством заглянул в открытую дверь и заметил табличку с именем Кинни. Кабинет, очевидно, принадлежал высокомерному, красивому детективу, но в данный момент его там не было. Джастин окинул взглядом комнату и заметив один предмет замер, как будто в него попала пуля.       — О, Боже мой! — воскликнул он в ужасе, не веря своим глазам, ему пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах, когда почувствовал, как подгибаются колени.       — Джастин! — испуганно вскрикнула Дафна, заметив, как внезапно побелело лицо Джастина и как он изо всех сил вцепился в деревянной косяк. — Что случилось?       Она поддержала его за талию и заметила, что он смотрит на что-то в пустом офисе. Джастин согнулся под собственным весом, готовый упасть там, где стоял, почти безвольный, как тряпичная кукла, пытаясь выровнять дыхание. Его грудь вздымалась так, как будто горло не пропускало воздух. Офицер, сопровождавший их, подбежал, чтобы поддержать Джастина за руку, как дополнительная опора, которой не хватало в Дафне.       — Что случилось? — спросил он с беспокойством, глядя на нее в поисках ответа. Этому ребенку нужна какая-то неотложная медицинская помощь? — Помогите довести его до стула, — сказал он Дафне, ведя их в кабинет и усаживая Джастина на ближайший, стоящий лицом к столу Брайана. — Я схожу за сержантом, — сказал Роджерс, сбитый с толку тем, что происходит, не зная, что делать. Он выбежал из кабинета и побежал к их первоначальному месту назначения, чтобы позвать Хорвата, оставив молодых людей наедине.       Дафна опустилась на колени рядом с другом, осторожно сняла портфель с плеча Джастина и поставила на пол, где он приземлился, прислонившись к ножкам деревянного стула.       — Джастин, тебе плохо? Что с тобой? — прошептала она, поднося свою тонкую руку к его лбу, проверяя температуру. Он не казался горячим, но сильно вспотел и дыхание было прерывистым. Казалось, Джастин пребывал в шоке, глаза остекленели и не мигая смотрели прямо перед собой. — Может воды? — беспомощно спросила она, не понимая, что происходит, но Джастин странно молчал. Она легонько потрясла его за плечо. — Джастин! — позвала Дафна более настойчиво, теперь он действительно начинал пугать ее. — Поговори со мной, — твердо приказала она. — Что происходит? — его руки крепко сжимали подлокотники стула, обычно бледная кожа стала еще белее, чем обычно, там, где он обхватил пальцами округлый металл. — Джастин! — повторила она, услышав торопливые шаги по коридору. Она, наконец, схватила своего друга за подбородок и заставила его посмотреть на нее. — Что случилось?       Джастин наконец моргнул, глаза блестели от непролитых слез, он попытался глотнуть воздух, чтобы начать нормально дышать.       — Дафна, — выдохнул он, — это он.       Он на мгновение закрыл глаза, надеясь, что, когда откроет, изображение, которое видел, каким-то чудесным образом исчезнет, но когда он снова посмотрел за стол, оно все еще оставалось при нем. Сердце Дафны быстро билось от беспокойства за Джастина — это не имело никакого смысла вообще. Было ли у него какое-то другое видение во время бодрствования? Она знала, что иногда он испытывал их.       — Джастин, о ком ты говоришь? Ты увидел еще одного мальчика?       Джастин сжал губы, пытаясь сдержать слезы, но не смог остановить их, они не просто катились из глаз — они исходили из сердца, которое разбивалось на миллионы крошечных осколков.       — Нет, — сумел прошептать он, пытаясь поднять руку, но она оказалась тяжелой, как свинец. Он сглотнул, чтобы избавиться от ощущения ваты во рту, когда услышал, как кто-то входит в кабинет, отчаянно надеясь, что это не Брайан, потому что не знал, как сказать ему об этом. — Боже, — выдохнул он, когда в комнату ворвались Хорват и Роджерс.       Карл понял, что что-то происходит по выражению беспокойства на лице этой неизвестной девушки и выражению того, что он мог описать только как чистый ужас на лице Джастина. Инстинктивно понимая, что резкость здесь неуместна, он присел на корточки рядом с Дафной и тихо спросил:       — Сынок, скажи мне, что происходит?       При звуке голоса сержанта — человека, которого он хотел увидеть в первую очередь — Джастин, наконец, нашел в себе мужество рассказать всем ужасающую новость. Он поднял руку и указал на фотографию, которая занимала почетное место на низких деревянных шкафах позади стола Брайана, и прошептал в ужасе:       — Это он — следующая жертва.       Дафна проследила за его взглядом на фотографию мальчика и ахнула, наконец, поняв, что Джастин пытался ей сказать. Никто не услышал, как Брайан тихо подошел к ним сзади.