Красавица и Чудовище

Она слышала звон. Глухой, тянущий, давящий на барабанные перепонки, он становился только громче. Этот звук обвивал её со всех сторон. А потом ощущение падения заставило Красавицу распахнуть глаза. Где она? Зрение плыло, но Красавица изо всех сил пыталась сконцентрироваться на чём-то тёмным перед ней. Всё было размыто, а уши уже болели от непрестанного звона. И, кажется, на долю секунды в поле зрения появилась рука. Её собственная рука, распростёртая на полу. А что это на ней? Кровь? Почему так больно? Почему у неё нет сил держать глаза открытыми? Что происходит? Она попыталась глубоко вдохнуть, но тело пронзила такая боль, что была сродни агонии. Красавица не могла двигаться, не могла дышать. От любого, даже мельчайшего колебания её будто пронзал раскалённый штырь. Она ощутила, как горло заполняет густая жидкость. Красавица едва не потеряла сознание от яркой вспышки перед глазами, когда закашлялась. Рваный кашель причинял страдания, а изо рта хлынула кровь. Она задыхалась и умирала от боли в борьбе за каждый вздох. Так вот она какая? Смерть… Но почему? Не может быть! Это, наверное, просто сон. Совсем недавно случилось что-то очень хорошее, это Красавица знала точно. Светлое ощущение ещё жило на оболочке её медленно затухающего сердца. Кто-то улыбался ей, кто-то грел своим теплом. Кто-то очень дорогой. А что потом? Что? Звон стекла. И чьи-то ужасающие глаза с жаждой убийства. Внезапно зрение прояснилось, и звон в ушах прекратился. Боль всё так же мучила её, но Красавица теперь хотя бы понимала, что она на полу в своей комнате. Босые ноги покалывало от ощущения холодного воздуха, проникающего через разбитое окно. Её левая рука расслабленно лежала на полу, развёрнутая к потолку окровавленной ладонью. Так чья это кровь? Ещё один кашель разорвал лёгкие, а красные капли упали на татами, присоединившись к другим, уже образовавшим багряную лужицу. Похоже, всю вокруг неё было в её собственной липкой крови. Она точно погибнет здесь, если не поднимется и не позовёт на помощь! Красавица попыталась пошевелить правой рукой, лежащей поверх её тела, но та едва слушалась. Но хотя бы не была сломана, уже хорошо. Ещё несколько усилий — и обессиленная рука скользнула на пол. Красавица не сразу узнала свой крик. Запястье правой руки задело что-то твёрдое, что-то, что вызвало ощущение расплавленного свинца, залитого в живот. Но вместе с болью вернулась и память. Не может быть… Красавица, не дыша, опустила взгляд вниз. Деревянная рукоять огромного ножа торчала посреди залитого кровью пояса на её талии. Да, это нож. Нож с кухни. Правильно, её ударили ножом. Некто ужасный, смеясь, выхватил нож из её руки и вонзил в неё, как в подушку для иголок. Кто это был? Красавица застонала, когда обхватила окровавленную рукоять. Она рыдала, потому что не знала, как себе помочь. Как прекратить эту боль, эти страдания? Как сделать так, чтобы тёплая кровь перестала сочиться между её пальцев? Как же страшно. Как же страшно быть такой беспомощной. Если не остановить кровотечение, она умрёт. Красавица не хотела умирать. Она очень не хотела умирать. Но как стерпеть эту боль? Надо чем-то зажать рану. Красавица неглубоко и быстро задышала, настраивая себя на новую вспышку. Неимоверной силой воли она оттолкнулась от пола, чтобы перевернуться на спину. Сквозь белеющие блики в глазах теперь она видела деревянный потолок. Левая рука хоть и была в крови, но двигалась. Красавица как могла сильно нажала рукой на рану возле ножа. Боги, наверное, вариться живьём в кипятке и то не было бы так мучительно. Дышать. Просто дышать. Успокоиться. Даже через боль, но нужно заставить себя успокоиться. Воспоминания слились в единую картину. Теперь Красавица худо-бедно, но представляла, что произошло в этой комнате. Она была на кухне, мыла посуду, собираясь пойти спать. И вдруг что-то влетело в окно в спальне. Её пальцы автоматически схватили первое, пришедшее на ум — большой кухонный нож, подобный тому, что уже однажды спас ей жизнь. Какие яркие воспоминания. И как холодно вдруг стало от разбитого окна. Холод полз по полу, забирался под её юкату, холодными нитями разбегался от позвоночника… Кажется, кто-то кричал… Кто-то звал её, пока она стояла напротив высокого монстра с жёлтыми глазами. И все же они не были наедине с тем, кто ранил её ножом… Кто-то бежал к ним, кто-то третий… Она успела заметить его силуэт прежде, чем рухнула на татами… Левая рука опустилась на пол почти беззвучно. Сил больше не было держать её на ране. Сил не было уже даже дышать. Да, теперь Красавица поняла. На неё напал демон, и он её убил. И почему ей так грустно? Почему она плачет? Разве смерть не была для неё желанным подарком? Разве не просила она кого-то, кого не может вспомнить, дать ей спокойно умереть, дать ей соединиться с семьёй? Семья… Почему же ей так не хочется умирать? Потому что тогда у неё не будет красивой свадьбы, а она так её ждала… Но… когда её успели просватать? Кто?.. Кто её будущий муж? Нет, не вспомнить. Всё слишком туманно… Слишком холодно… — Сестра! — прозвучал голос издалека. Красавица подняла голову. Она сидела на прекрасном лугу, а к ней бежали её братья и сестры. О каком холоде она думала секунду назад? Сейчас же лето, лето без конца… — Что ты здесь делаешь? — Мы не ждали тебя так рано! — Хорошо, что ты пришла! — Давай поиграем, сестрёнка? — Мы скучали по тебе! Красавица гладила то одну, то другую детскую спинку, прижимая к себе своих родных, своих любимых. Как же с ними хорошо… — Я обязательно поиграю с вами. Только давайте потише, а то мама… — А то я что? — строгий голос мгновенно заставил ребятишек замолчать. Красавица увидела свою маму. Привычно нахмуренную и недовольную её поведением. — Почему ты своевольничаешь? Почему пришла, хотя твоё время ещё не настало? — жёстко произнесла она. — Уходи. Если ты задержишься, то уже не сможешь вырваться отсюда. — Но мама! Я так давно не видела тебя, папу! Я так скуча… Не дав Красавице договорить, мать грубо схватила её за рукав, вырвав из объятий братьев и сестёр. — Уходи, глупая девчонка! Твоё счастье не здесь! Сильный толчок отбросил Красавицу на спину. Она распахнула глаза и увидела чьё-то лицо. Какое-то очень далёкое, расплывающееся. И тепла больше не было, только холод, жуткий, могильный холод. Единственное, что её грело — прикосновение чужих пальцев лицу. — Ты пришёл, — прошептала Красавица, сама не понимая причины своей радости. Но она и правда была счастлива. Даже мучащая её боль будто бы стала легче оттого, что рядом был этот человек. — Любимая моя, не уходи, останься со мной… — Любимая… какое красивое слово. Очень хотелось услышать его снова… — Эй! Не закрывай глаза! Не засыпай! — теперь человек над ней кричал. Нельзя кричать в доме, а то мама рассердится. Ни один жених не придёт за такой громкой девушкой. Жених! Вот то слово, которое она забыла! Красавица хотела бы спросить того, кто был рядом, жених ли он ей, но губы не шевелились. Она почувствовала, как её прижали к чему-то горячему, такому знакомому и родному, что плакать хотелось уже от боли душевной, а не телесной. Так легко и свободно. Кем бы ни был этот человек, она очень его любила. И очень ему верила. Настолько верила, что перестала бороться за жизнь, растворившись в его руках.

***

Генье казалось, он скоро сломает пол. Его непрестанно дёргающаяся нога уже отстучала по несчастным доскам, должно быть, полторы тысячи раз, а он всё сидел в одном положении и не мог заставить себя отойти от постели своей Красавицы. Они были в Поместье бабочки. Только трое работников Поместья знали о том, кто лежит без сознания в самой удалённой запертой комнате — Шинобу, какуши, который помогал Генье в пути, и Канао. Уже неделю Генья и Красавица прожили здесь, но за это время Красавица ни разу не пришла в себя. Генья собрал руки в замок и сжал пальцы, пытаясь дышать через колючую лиану, обвивающую горло. Он не мог перестать думать, что, возможно, его невеста уже никогда не проснётся. Генья откинулся на спинку стула с тяжёлым выдохом. Ну почему она настолько смела и безрассудна, что побежала в комнату на звук выбитого стекла вместо того, чтобы прятаться? Он бы успел, он бы сам догнал демона, вломившегося в хижину. Честно говоря, Генья даже не помнил, как прикончил тварь. Он озверел, когда увидел, с какой лёгкостью недрогнувшей рукой демон вонзил нож в живот той, кто была дороже жизни для Геньи. Отродье дьявола специально ранило Красавицу, чтобы она не успела сбежать, пока оно разбиралось с Геньей. Только всё вышло наоборот. В припадке ярости и боли от возможной потери, Генья не оставил от прислужника Музана и целого сустава. Он разорвал демона на мельчайшие кусочки голыми руками, а затем изрубил голову ничирином. Демон был сильным, очень сильным. Вкусив его плоти, Генья за два часа бегом добрался до деревни истребителей, не отнимая от груди любимую женщину. Он одновременно и проклинал демона, и благодарил его за то, что тот оказался настолько могущественным. Если бы не позаимствованная у него сила, Генья мог бы и не успеть. Он взял одну из рук Красавицы и поцеловал её пальцы. — Пожалуйста, проснись. Умоляю, просто открой глаза, большего мне не нужно. Шинобу сказала, что, возможно, Красавица слышит его сквозь сон. И с тех пор Генья старался не молчать. Он говорил много. Иногда он рассказывал Красавицы бессмысленные истории о тренировках, друзьях, он даже пытался шутить, надеясь, что так ей будет не слишком грустно лежать среди белоснежных простыней больничных кроватей Поместья. Иногда Генья открывал Красавице самые болезненные свои тайны, например, о том, как сильно он презирал отца и как боится стать на него похожим. Порой он мечтал вслух. Мечтал, что они вместе поедут к океану. Мечтал о троих сыновьях. Мечтал о том, как жизнь положит на то, чтобы сделать её счастливой. Генья не делал тайны из того, что скучает по Красавице. Он, не стыдясь собственной слабости, признавался, как ему не хватает её смеха, её улыбки, её влюблённых глаз. Не хватает той глупой игры, которую она каждый раз затевала с его пальцами. Как только она очнётся, никогда больше он не отстранится в смущении от её поцелуев. Нет, он утопит её в своих. По утрам Генья здоровался с Красавицей и целовал её в лоб. Перед сном он желал ей спокойной ночи и снова целовал, мысленно уговаривая очнуться. Может быть, он должен делать это и после обеда. Может быть, это поможет.