***
Следующая встреча Чимина в КББО приближается через несколько часов, и этого достаточно, чтобы испортить мирное настроение Чимина с самого утра. Юнги готовит им на завтрак омлет и застенчиво спрашивает, можно ли ему сопровождать Чимина в центр. Альфа утверждает, что ему было бы полезно получить прямой брифинг о состоянии здоровья Чимина, чтобы лучше удовлетворить его потребности, поэтому Чимин смягчается. Альфа всё равно узнал бы всё из отчётов, так что это не имеет значения. На самом деле Чимину было всё равно. И Юнги улыбается так лучезарно, что у Чимина учащается сердцебиение от того, насколько сияющим может быть альфа, когда на него находит настроение. Перед выходом из дома Чимин надевает солнцезащитные очки и тёмную бейсболку, как знаменитость, направляющаяся в клинику пластической хирургии, в то время как Юнги, настоящая знаменитость в их семье, высоко и гордо держит голову, когда они входят в блестящее здание КББО, посмеиваясь над попытками Чимина скрыться. — Каждый омега в этой стране, вероятно, посещал один из этих центров по крайней мере один или два раза в своей жизни. Здесь нечего стыдиться, — говорит альфа бодрым тоном, который эхом отдается в вестибюле, делая унижение Чимина ещё хуже. Человек за стойкой регистрации сразу узнает Юнги, и они обмениваются любезностями, в то время как Чимин неловко стоит сзади, сгорбив плечи и глубоко надвинув кепку на волосы, которые отчаянно нуждаются в перекраске. К счастью, Юнги остаётся в комнате ожидания, когда Чимину приходится сдавать кровь у особенно сварливой медсестры, которая до боли туго затягивает жгут вокруг руки Чимина и втыкает иглу, не заботясь о его комфорте. Затем его ведут в кабинет гинеколога, хотя у него не было назначено никаких встреч. Очевидно, это мера предосторожности из-за его ранней течки, и в этом не должно быть ничего необычного, но Чимин не слишком взволнован таким поворотом событий. Поход к врачу, как правило, пробуждает воспоминания о детстве и половом созревании, и Чимин обнаруживает, что почти тоскует по Юнги, по какому-то отвлечению в виде их нескончаемого подшучивания. Это было на уроке здоровья в четвертом классе, когда Чимин впервые узнал о том, что делает альф, бет и омег настолько отличными друг от друга. До этого ему всегда казалось странным, как школьные хулиганы в фильмах называют своих более изящных одноклассниц «сучками» и говорили им «понести щенков». Чимин был довольно наивным щенком с родителями, которые мало говорили о сабгендерах. Может быть, они могли догадаться, каким будет Чимин, и хотели защитить его от боли от осознания. Или, возможно, это было из-за стыда поколений. — Это репродуктивная система самца омеги, — сказала учительница, обводя линии своего собственного грубого рисунка деревянной указкой на доске. Юный Чимин слушал, затаив дыхание. — Яйцеклетки развиваются в яичниках, и акт оплодотворения обычно происходит в фаллопиевых трубах, которые значительно тоньше женских и, следовательно, более подвержены дисфункции. — Это похоже на слона, — пропищал маленький щенок с постоянным насморком, заставляя всех смеяться. — Фу, хобот слона у него в заднице? — вмешался другой щенок, и это было похоже на огромную внутреннюю шутку, из которой Чимина исключили, потому что фотографии только заставили его встревожиться и вызвали призрачную боль глубоко в животе. — Я знаю, Чимин будет омегой, верно? Потому что он маленький и симпатичный, — сказал тот же щенок, указывая пальцем, и Чимину захотелось умереть от смущения. — Вы не можете заранее предсказать чью-либо презентацию, и даже пытаться это сделать невежливо, — пожурил учитель. Хотя в то же время её глаза скользнули по обмякшей фигуре Чимина, и Чимин просто знал, что она не имела в виду свои слова. — Биологические особенности самцов-омег дремлют вплоть до проявления сабгендера, — продолжил учитель, всё ещё поглядывая на Чимина. — Их матки размером с изюминку, но все эти сложные органы развиваются в течение нескольких дней, во время первой течки. Это часто болезненное и сбивающее с толку время для маленьких щенков, но оно закончится быстрее, чем вы можете себе представить. А когда ты станешь старше, ты найдешь подходящего альфу или даже бету, с которым будешь проводить свои течки, и после этого течки станут легким ветерком. После этого Чимин больше не осмеливался поднять глаза, но он чувствовал на себе серьезный взгляд учителя, полный смысла, который он не хотел замечать, но не мог убежать. Абсолютно ни для кого не стало неожиданностью, когда несколько лет спустя Чимин проявился омегой, и сама предсказуемость этого события немного разозлила его. Было бы забавно увидеть лица всех, придя однажды в школу с осанкой альфы, острыми клыками и сильным мускусным запахом, купаясь в уважении и статусе, которые автоматически приходят с этими вещами. К сожалению, Чимин начал свой цикл в школе: не меньше, чем во время обеда, что означало, что сотни любопытных пар глаз следили за ним и его несчастьем. Чимин позвякивал ложкой о металлический поднос, на котором лежал его обед. Ничто не казалось ему привлекательным, запах еды был неправильным, а текстура слишком комковатой, зернистой и странной. Внезапно он понял, что его ноги прилипли к сиденью стула, как будто он только что обмочился, а в воздухе пахло букетами цветов, достаточно сильно, чтобы вызвать у него рвотный позыв. Прошло несколько секунд, а затем какой-то альфа-учитель положил руку ему на плечо и практически прорычал ему на ухо, что он должен пойти к медсестре, потому что старшие ученики-альфы начинают волноваться из-за запаха. Запах омеги Чимина. Что ещё хуже, более чем отеческая хватка учителя была в опасной близости от его затылка, и был заметный всплеск его запаха мокрой тряпки, от которого Чимина затошнило ещё сильнее. Остаток дня Чимин помнит только унижение и боль. Его желудок свело так сильно, что он едва мог ходить прямо, жизненноважные органы пытались приспособиться к быстрой перестройке его внутренностей. После того, как Чимин просил и умолял, медсестра дала ему полграмма парацетамола, который почти не помог. Вскоре после этого у него началась течка, и он был заперт в маленькой комнате, едва ли больше чулана для метел, с одним из тех складных пластиковых стульев, которые часто вызывают статические удары. Ему пришлось ждать там, пока кто-нибудь сопроводит его домой. Поскольку мать Чимина в то время работала допоздна и не могла иметь при себе телефон во время работы, Чимину пришлось оставаться в этом адском месте, царапая дверь в надежде, что мимо пройдет альфа и почует его отчаяние. Когда его мать, наконец, пришла, чтобы забрать его, измотанного и напуганного, всё ещё одетого в свой рабочий фартук, Чимин лежал на полу с раздвинутыми ногами, а из его рта вырывались хныканья в виде «пожалуйста» и «альфа». Его мать неоднократно извинялась перед ним за то, что оставила его щенка одного и напуганного, но травма того дня так и не прошла полностью. Чимин считает своё проявление как омеги одним из ключевых моментов в своей жизни, который сформировал частичное презрение к омежьей части его натуры и всем плохим вещам, которые с этим связаны. В настоящее время Чимину приказано поставить икры на подставки перед собой, и он переносит инвазивный осмотр со стиснутой челюстью. Гинекологу, похоже, очень скучно, когда она засовывает в его тело что-то вроде зеркала и поворачивает его, открывая. — У вас был партнер во время вашей преждевременно прошедней течки? — спрашивает она, оправа ее очков поблескивает в свете флуоресцентных ламп. — Ваша шейка матки расширена на два миллиметра. Это почти как если бы тобой кто-то занимался. Чимин сохраняет непроницаемое выражение лица и пытается не думать о Юнги и его узле, ожидающих в коридоре. По-видимому, почти оконченного секса сразу после течки достаточно, чтобы сработали датчики шлюх доктора. Действительно удивительно. — У меня никого не было, — заявляет он и поворачивает голову в сторону, делая вид, что изучает этикетку на бутылочке с медицинской смазкой. — Хах, — смеётся доктор и подходит, чтобы взять аппарат УЗИ. — Давай посмотрим, как поживает твоя матка, хорошо? Аппарат издает тихое жужжание, когда Чимина осматривают через прямую кишку. Это не особенно неудобно, но зеркало, удерживающее его открытым, холодное и неподатливое. — Все кажется нормальным. Мне сообщили, что назначенный вам альфа также попал в ранний гон с частично синхронизированным циклом течки и гона. Знаете ли вы, что это то, что обычно испытывают супружеские пары после многих лет совместной жизни? Язык Чимина кажется слишком большим для его рта. — Какое странное совпадение. Доктор-бета, судя по ее мягкому цитрусовому запаху, который напоминает Чимину сироп от кашля, прищуривает глаза и убирает ультразвуковой зонд. — Действительно, совпадение. Но самое главное, что злоупотребление подавителями, похоже, не повлияло на ткани вашей матки. Так что всё ещё есть некоторая надежда на случай, если в какой-то момент вы захотите выносить щенков. Чимин не уверен, было бы легче, не вызывало бы столько беспокойства, если бы его считали полностью бесплодным в зрелом возрасте двадцати шести лет — безнадежное дело. Комитет борется со снижением рождаемости, чтобы обеспечить постоянный приток будущих налогоплательщиков, и если у него всё ещё есть возможность забеременеть, даже теоретически, они никогда полностью не прекратят его преследовать. Но даже тогда знание того, что он всё ещё может быть полноценным омегой после многих лет лишения своего тела всего, чего оно жаждет, заставляет его мысли метаться по странным схемам. Доктор продолжает объяснять другие вещи, говорить о тестировании на фертильность, планировании семьи и других концепциях, звучащих по-иностранному. Чимин почти ничего не слышит из-за громкого шума в ушах. Будет ли Юнги волновать, фертильный он или нет? Посмотрел бы он на Чимина по-другому, если бы знал, что тот может быть вот так сломан, что его уже не починить? В любом случае, почему его это так волнует? Чимин снова присоединяется к Юнги после того, как оделся. Он находит альфу, расхаживающего взад-вперед и ёрзающего в зоне ожидания, листая бесполезную брошюру об омежьих циклах течек и обо всём, что с ними может пойти не так. Он явно пытается казаться спокойным и собранным, но он подходит к Чимину слишком торопливыми шагами, чтобы справиться с этим, и его руки взлетают в направлении к Чимину, прежде чем он успевает прижать их к бокам. — Это… Прием у врача прошел хорошо? — Юнги заикается. — Да, я имею в виду, никогда не бывает весело, когда незнакомец запихивает в тебя разные предметы, но… Я справился, — Чимин не уверен, почему он делает храброе лицо. Юнги пристально смотрит на настенные часы и вкладывает охлаждённую бутылку воды в раскрытую ладонь Чимина. Пластик хрустит под его пальцами, когда Чимин откручивает пробку и делает большой глоток. Потому что по какой-то причине он думает, что альфе понравится, если он это сделает. — У нас есть час до получения результатов твоего анализа крови, и мы побеседуем с Сокджин-хёном. Может, нам пока пойти выпить кофе? — тихо предлагает Юнги. Гулкий коридор, в котором пахнет антисептиком и воском для пола, внезапно кажется Чимину удушающим, поэтому он соглашается кивком. Рядом с вестибюлем есть небольшое кафе, где подают закуски, такие как витаминизированные напитки для беременных омег и богатые белком энергетические батончики для недавно проявившихся щенков-омег, которые всё ещё восстанавливаются после развития новых органов. Чимин соглашается на чашку кофе, который больше всего на вкус напоминает пригоревшую воду для мытья посуды, а Юнги, похоже, в равной степени недоволен своим разбавленным американо со льдом. Они разделяют странный период спокойствия вместе, как будто Юнги на стороне Чимина, против навязчивых проверок и плохо сваренного кофе. Час проходит почти слишком быстро, и Чимин в мгновение ока снова оказывается в кабинете Сокджина, ладони вспотели, а во рту пересохло после кофе. Странно снова видеть Сокджина таким, со столом между ними и Юнги, неловко сидящим в углу, присутствующим, но не имеющим права принимать участие в разговоре без явного разрешения Чимина. — Как прошёл приём у гинеколога? — спрашивает Сокджин, как только они усаживаются. Бета, похоже, не в настроении для излишних любезностей, что Чимин отчасти может понять, в конце концов, Сокджин не так давно видел его голым и страдающим от боли, умоляющим альфу прийти и помочь. Чимин ковыряет свои кутикулы и старается не думать об этом факте. — Честно говоря, я не обратил особого внимания. Было что-то о реакции выработки смазки и положении матки после течки. Он ожидает, что Сокджин будет дразнить или ругать его, но бета только улыбается, демонстрируя идеально белые зубы. — Это очень хорошо. Похоже, Вы снова очень здоровый омега, Чимин-ши, — говорит он, и в голосе беты слышится странная теплота. Юнги резко вдыхает, когда Чимин прикусывает губу. Глаза Сокджина мерцают. — В прошлый раз мы говорили о гормональном дисбалансе в Вашем организме, и была даже вероятность того, что потребуется заместительная гормональная терапия, но все результаты Вашего анализа крови снова в полном порядке. Поздравляю. Чимин опускает взгляд на свои колени. На его шортах ворсинки. — Спасибо, наверное. Сокджин одобрительно хмыкает: — Вы даже набрали три килограмма и перешли из категории слегка недостаточного веса в свой идеальный ИМТ. Это, конечно, не имеет никакого отношения к кулинарным навыкам вашего партнера по поддержке, — добавляет Сокджин. Чимин оглядывается через плечо, чтобы увидеть, как Юнги пытается скрыть улыбку, его челюсть дергается от усилия. Теперь Чимин знает это выражение наизусть. — Означает ли это, что мы можем просто закончить это дурацкое соглашение пораньше? — спрашивает Чимин, хотя от произнесения этих слов у него по коже бегут мурашки. Возвращаясь домой, в свою маленькую квартирку, где на поверхностях нет ничьего запаха, кроме его собственного, нет гнезда с мягкими одеялами, нет альфы… Чимин прикусывает язык, достаточно сильно, чтобы послать уколы боли вниз по мышцам, в горло. Сокджин качает головой. — Это всего лишь краткосрочные результаты. Мы снова оценим Ваш прогресс на двухмесячной отметке, а также в конце программы. — О, хорошо, — тихо говорит Чимин, и он не может смотреть на Юнги прямо сейчас, потому что что, если альфа знает, о чём он думает, что, если… Сокджин начинает болтать о чём-то другом, чего достаточно, чтобы разорвать порочную спираль мыслей Чимина. Пока бета продолжает говорить, он почти забывает о Юнги, сидящем сзади и наблюдающем за всем. Сокджин задал ему несколько вопросов о его гоне и восстановлении после этого, но ясно, что Сокджин преуменьшает тему и полностью отпускает альфу с крючка. Как сказал Тэхён, коррупция в этой стране жива и процветает. Когда они закончили, и Сокджин напомнил Чимину о его тестировании на фертильность, Чимин прочищает горло и смотрит на альфу. — Юнги-хён, ты не мог бы выйти на минутку? Есть вещи, которые я предпочел бы обсудить наедине со своим куратором. Если альфа обижен или удивлен, его лицо ничего этого не выдает. Юнги встаёт и проводит ладонью по волосам, опустив глаза, когда идёт к двери. — Пусть это займёт столько времени, сколько нужно, я буду ждать тебя в вестибюле, — говорит он. Чимин хмыкает, пытаясь улыбнуться, но вместо этого гримасничает, неловкость, которую он собирается навлечь на себя, уже тяжелым грузом легла на его плечи. Он хватается за соломинку своего достоинства, когда дверь за Юнги закрывается, взгляд направлен ровно на Сокджина. — Я так понимаю, для того, чтобы выгнать Юнги, была особая причина? — говорит бета легким тоном. — Да, я имею в виду, что это не имеет ко мне никакого отношения, — говорит Чимин с глухим смехом. — О? — Сокджин, похоже, удивлён, ублюдок. Чимин скрещивает ноги. — Ким Тэхён. Помните его? Уголок рта Сокджина слегка подёргивается. Преждевременный триумф мелькает в его глазах, когда бета кивает. Чимин тут же решает бросить хитрость в колодец. Он может столкнуться с гневом своего друга позже. — Он сказал мне, что не позвонит тебе в ближайшее время, — говорит Чимин, безмерно наслаждаясь тем, как лицо Сокджина немного вытягивается. — Ах, если я был слишком прямолинеен, я должен принести свои искренние извинения. Я, наверное, не самый красноречивый человек, когда дело доходит до выражения моих… Сокджин выглядит слишком взволнованным и несчастным даже на взгляд Чимина, поэтому Чимин поднимает руку. — Это было бы в стиле Тэхёна, прибегать к схемам, чтобы избежать простого телефонного звонка. Боюсь, у него неплохая склонность к драматизму. — Что Вы имеете в виду, Чимин-ши? Чимин издает сухой смешок, чувствуя легкое головокружение от власти, которую он имеет над Сокджином и его лучшим другом. — Я должен был придумать что-то, что гарантировало бы вам двоим встречу снова, чтобы Тэхён мог притвориться недотрогой, но я решил не делать этого, потому что я больше беспокоюсь о его благополучии, чем потакаю его причудам. — Значит, Тэхён-ши не в курсе этого обсуждения? — Сокджин размышляет. — Нет, это не так. Прямо сейчас я наношу удар в спину Тэхёну. Но я не собираюсь выступать в роли его личного купидона, если мне уже приходится делать за него всю грязную работу, — Чимин злобно улыбается. — Я могу устроить что-нибудь, где вы могли бы встретиться, поболтать и пофлиртовать, но на моих условиях. Вас это устраивает? Сокджин выдыхает воздух через нос, явно озадаченный. — Я… Э–э-э… Да, я бы хотел узнать его поближе. Защитные инстинкты Чимина решают вспыхнуть из ниоткуда, и он расправляет плечи, чтобы казаться немного крупнее. Часть его мозга, которая, кажется, становится больше с каждым днем, точнее, тупая часть, раздражается из-за того, что он заставил Юнги покинуть комнату, потому что, несомненно, поддержка альфы помогла бы его делу… — Вам нужно знать несколько вещей о Ким Тэхёне, прежде чем с головой окунуться в то, что может перерасти в настоящие отношения, если Вы не будете осторожны, — ворчит Чимин. Сокджин выглядит так, будто хочет что-то сказать, возможно, объяснить свои намерения, но Чимин в данный момент не чувствует себя слишком доброжелательным. — Тэхён скрывает своё сердце в рукаве и страдает из-за этого. Люди обещают ему луну, а вместо этого протягивают грязную монету с тротуара. А потом я должен заставить его снова почувствовать, что он чего-то стоит. Тэхён может показаться таким мягким, милым и легким в обращении, но он настоящий альфа, как и остальные представители его вида. Если вы хотите идеального питомца, вам придется поискать его в другом месте. Чимин ловит себя на том, что наклоняется вперед, нависая грудью над столом и вцепившись руками в край столешницы так, что костяшки пальцев побелели. Несмотря на их глубокую взаимную привязанность, он никогда не считал Тэхёна членом стаи, отвергал эту линию мышления как бессмысленную, потому что какая ему нужда в стае, основанной на гормонах, первобытных импульсах и слепом доверии? Но даже Чимин не настолько помешан, чтобы отрицать, что то, что он делает прямо сейчас, по-новому стирает границы дружбы. Он никогда не ставил под сомнение вкус Тэхена в выборе партнеров, и его действительно не заботило, с кем спит его друг, просто потому, что Тэхён альфа и, следовательно, более чем способен позаботиться о себе. Кроме нескольких разбитых сердец, с лучшим другом Чимина никогда ничего не случалось во время его романтических приключений. Глаза Сокджина на секунду становятся невероятно широкими (маленькая победа), и у Чимина возникает желание зашипеть и показать зубы для пущей убедительности, чтобы завершить свою бессловесную угрозу очень омежьим способом потребовать от властного незнакомца отступить. Чимин сопротивляется, предпочитая водить ногтями по столу, чтобы передать то же самое сообщение в менее драчливой манере. В конце концов он немедленно сожалеет об этом решении, так как Сокджин невероятно быстро выходит из состояния первоначального шока. Бета наблюдает за ним с тонкой ухмылкой, расползающейся по его глупо плюшевым губам, как будто он точно знает, что происходит в голове Чимина в данный момент. — Вы, кажется, очень невысокого мнения обо мне, — говорит Сокджин тем же уклончивым тоном, что и раньше. — Это потому, что я сотрудник КББО, или потому, что я явно доминирующий бета, и эта мысль пугает вас? Чимин сжимает губы в тонкую линию. — Я просто не хочу, чтобы Тэхён снова разочаровался. Вы решили работать на эту проклятую организацию, так что Вы должны симпатизировать некоторому мизогоническому дерьму, которое они одобряют и насаждают. — Мне нравится тешить себя мыслью, что некоторые вещи, которые я делаю, на самом деле приносят пользу людям, которым я пытаюсь помочь, и даже этого небольшого количества успехов мне достаточно, чтобы продолжать пытаться, — возражает Сокджин с задумчивым выражением лица. — Однажды у меня был клиент, очень похожий на вас. Ему было около тридцати, и он был без стаи, настоящий волк-одиночка. Однажды этого человека доставили в отделение неотложной помощи за то, что он пытался отгрызть ногу какому-то бедному прохожему. Он прокусил кость, и жертве потребовалось три операции, чтобы прийти в себя. Мой клиент зашел так далеко, что доктору пришлось дать ему успокоительное и сдерживать его, а когда он, наконец, пришел в себя, он сказал мне и полиции, что к нему пришел странный альфа, чтобы попросить зажигалку, и что-то только что щелкнуло в его голове, реакция типа «сражайся или беги», вызванная чувством небезопасности и одиночества, когда этот незнакомец вторгся в его личное пространство. Чимин глотает сухой воздух, чувствуя, что ему нужно поспорить. — Но разве это не всё ещё безосновательный предрассудок — автоматически ожидать, что я закончу так же? — Это просто может быть, я мог бы быть настоящим злодеем здесь, но я хочу спасать жизни, Чимин-ши. У Вас были все те же признаки в вашем анализе крови, тот же фон. Я должен был включить Вас в программу, невзирая на Ваши негативные чувства, на всякий случай. Там не было места для учёта Ваших предпочтений. В том же духе, если бы я каким-то образом встретился с Тэхёном, и у него возникла биологическая потребность прижать меня к ближайшей доступной поверхности, я бы легко подчинился, чтобы удовлетворить его инстинкты. Мое эго не пострадало бы из-за того, что я немного уступил. Это просто инстинкты, не более того. — В твоих устах это звучит так просто. Как будто это ничего не значит — выбрасывать месяцы моей жизни только потому, что моё тело может дать сбой. Сокджин вздыхает, но он не выглядит злым. — Вы бы действительно предпочли дорогие лекарства, которые не всегда помогают? Неужели Юнги-хён настолько ужасен, чтобы быть рядом? Дискуссия сорвалась с Тэхёна быстрее, чем ожидал Чимин. Хотя на самом деле он не должен был удивляться. —Это… Не имеет значения, нравится мне Юнги или нет. Речь идет о моих основных правах как человека. — И я искренне извиняюсь за то, что мне пришлось принять это решение от Вашего имени, — говорит Сокджин, — но если бы мне пришлось, я бы, несомненно, сделал то же самое снова. Чимин должен высказаться Сокджину об этом. — Я вижу, Вы человек принципов. — Именно. Прохожу ли я тест? Вы позволите мне ухаживать за Тэхёном? — Я полагаю. Но Вы ничего не знаете об этом разговоре. — Естественно, — подтверждает Сокджин. На этом они пожимают руки.***
Чимин сжалился над альфой по дороге домой. Юнги не спрашивал о его личном разговоре с Сокджином, на самом деле ни о ч`м не говорил, но альфа выглядит так, словно в любую минуту готов выпрыгнуть из собственной кожи. — Я планирую пойти на уловку, — говорит Чимин, лишь частично обращая внимание, потому что он пытается заказать отбеливатель и тонер с доставкой в один день. Он больше не может игнорировать плачевное состояние своих волос, даже если раздражать Юнги своим потрепанным видом было забавно. Если его план увенчается успехом, ему понадобится всё оружие в его арсенале против некоего альфы, который просто случайно живет по соседству. — На уловку? — повторяет Юнги с тревожно-очаровательной гримасой на губах. Чимин кладет что-то с рейтингом в четыре целых семь десятых звёздочек из пяти в свою тележку. — Угу. Полагаю, у тебя не так много друзей? — Не могу сказать, что у меня они есть, нет, — признается альфа. — Ты недавно выигрывал какие-нибудь блестящие трофеи? Или ты занял первое место в чарте Гаона или что-то в этом роде? Юнги выглядит озадаченным, и его губы такие красивые и розовые, как лепестки розы, даже когда он смущённо хмурится. Чимину приходится несколько раз моргнуть, чтобы восстановить самообладание. — Всё, что может послужить оправданием для того, чтобы устроить вечеринку, — неуверенно говорит он. — Ты очень хорошо знаешь, что я не из тех, кто устраивает вечеринки, Чимин-а, — тут же возражает Юнги. Поезд метро сегодня довольно переполнен, и группа европейских туристов поднимает шум, а это значит, что обычно тихому альфе приходится немного повысить голос. — Это не имеет значения. Тебе просто нужно придумать предлог и пригласить всех своих друзей, а я позабочусь об остальном. Это уловка, чтобы с моим другом кое-кто переспал, точнее, с моим другом-альфой. Как и ожидалось, Юнги воспрянул духом от возможности поставить Тэхена в пару с кем-то, кто не является Чимином. Альфа-натура и сопутствующая ей ревнивая жилка могут на этот раз сработать в пользу Чимина. — Я имею в виду, возможно, я мог бы… Ты случайно не знаешь IU? — Что это вообще за вопрос? Конечно, я её знаю, — огрызается Чимин. — Ну, та летняя песня, которая звучит по радио пятьдесят миллионов раз в день, я был её сопродюсером. Она только что одержала четвертую подряд победу на музыкальном шоу, так что, я думаю, это может подойти. Я не знаю. Челюсть Чимина против его воли отвисает и остается широко открытой, язык почти вываливается с полоской слюны. — Ты — продюсер IU? Какого хрена, на самом деле? Я думал, ты сочинил какой-нибудь кринжовый рэп, где все тексты посвящены тому, что альфы меряются узлами. Юнги улыбается, его щёки круглые и надутые. — Видишь ли, я довольно разносторонен. — Только не в постели, — шутит Чимин, прежде чем успевает взять себя в руки. Юнги морщится, но даже изгиб его губ полон ликования. — Очень смешно, щенок. Чимин снова фокусируется на своем экране и выбирает тонер платинового цвета. Потому что он того стоит. — Что ты покупаешь? — спрашивает альфа, пытаясь заглянуть через плечо Чимина. Чимин прижимает телефон к груди и выдыхает воздух сквозь зубы. — Очки. Оставь меня в покое. Юнги не оставляет его в покое, он обнимает Чимина за талию и щекочет. Чимин взвизгивает, получая странные взгляды от других пассажиров, но почему-то он не может найти в себе сил разозлиться или даже дважды подумать о необычном поведении Юнги. Он просто принимает это как омега.***
— Хоби-хён! Хё-ё-ё-ё-ён! Альфа! Голос Чонгука приближается, сопровождаемый неистовым топотом. Похоже, это один из тех дней. Омега Хосока и, по стечению обстоятельств, случайная любовь всей его жизни врывается в их спальню с красными от взбудораженности щеками. Хосоку почти удается отложить свой комикс прямо перед тем, как Чонгук забирается на него, мускулистые бедра прижимают его к кровати, а руки растопырены на его голых ключицах, которые выглядывают из свободного воротника майки. Хосоку нравится, что Чонгук немного крупнее и более громоздкий, чем он, что ему нравится казаться грубым, когда они вдвоем, потому что вдвойне забавно, когда их позиции в конце концов меняются, и омега оказывается лицом вниз на матрасе, выпрашивая всевозможные вещи, в которых Хосок любит отказывать. И Чонгук падает так же красиво. — Что тебя так взволновало, детка? Ты выиграл в своей игре? — Хосок напевает, поглаживая спину Чонгука открытой ладонью. Чонгук запечатлевает влажный поцелуй на виске Хосока. — Нет, это и лучше, и хуже. Чимин и Юнги-хён скоро устраивают вечеринку. Ах, это логично, что Чонгук был бы взволнован возможностью снова встретиться с музыкальным продюсером. Хосок поднимает руку к разгоряченной щеке Чонгука. Уголки его губ тронула улыбка, но он пытается выглядеть невозмутимым. — Это звучит забавно. Что за вечеринка, Гуки? — Они празднуют по поводу хитовости песни хёна. И вот почему, — Чонгук сглатывает лишнюю слюну и немного извивается на Хосоке, — вот почему его друг-продюсер также приглашён. Ты знаешь того, кого ты показывал мне на фотографии. Внезапно Хосок понимает. Его руки инстинктивно сжимают талию Чонгука, достаточно крепко, чтобы глаза Чонгука потеряли фокус и он задыхался в предвкушении. — Ким Намджун, м? — Я имею в виду, он такой горячий и талантливый, и я буквально умру, если он будет там, — лепечет Чонгук, и этого достаточно, чтобы Хосок сорвался, потому что, когда дело доходит до его пары, он довольно слабый альфа и ещё более слабый мужчина. Хосок впивается ногтями в брачную метку Чонгука, чтобы напомнить омеге о его физических правах на него. Он тоже издает тихое рычание. Просто чтобы быть уверенным. Чонгук, похоже, борется с доминированием Хосока, напрягая плечи и обнажая зубы, что означает, что омега хочет, чтобы он действовал жестче. Это одно из его настроений, которому Хосок более чем счастлив потакать, даже если его пара представляет собой абсолютную угрозу. — Весело ли так дразнить своего альфу? Ты от этого мокрый, Гук-а? Хосок, конечно, уже знает ответ, и аромат Чонгука расцветает ярче, когда он говорит, но он хочет, чтобы омега признал это, подчинился. — Ах… Альфа, это нечестно. Хосок ухмыляется надутым щёчкам Чонгука, щёлкая его по лбу. — Нечестно, ты говоришь? — Можем ли мы, по крайней мере, заставить его влюбиться в Тэхён-хёна или что-то в этом роде? Пожалуйста, хён? Держу пари, он так приятно пахнет. Альфы, похожие на него, всегда такие. Я хочу его-о-о. Как и хотел Чонгук, Хосока мгновенно подталкивает к переломному моменту, минуя точку невозврата. — Ты сейчас ужасно самоуверен, детка. В реальной жизни, я уверен, ты бы даже не осмелился поздороваться с ним, — воркует Хосок, хватая Чонгука за шею и притягивая его для поцелуя, дразнящего прикосновения губ. — Угу, наверное, — подтверждает Чонгук, прижимаясь губами к его губам, пытаясь проникнуть в рот Хосока. Он не может этого допустить, нет. Не раньше, чем омега немного пострадает от своих проступков. Он тянет Чонгука назад за шею, так что их носы почти соприкасаются. В глазах Чонгука сверкают дикие огоньки, а губы мокрые от слюны. Хосок хочет полностью разрушить его. — Несправедливо то, — говорит он, подчеркивая свои слова тем, что намеренно прижимается бедрами к заднице Чонгука, — так это то, что ты приходишь сюда и так небрежно говоришь о других альфах, с очевидным намерением заставить меня ревновать, желая, чтобы я трахнул тебя так сильно, что ты бы напомнил себе об альфе, которому ты по-настоящему принадлежишь, всякий раз, когда садишься на свою хорошенькую попку. Моему маленькому омеге бы это понравилось, не так ли? Эти слова мгновенно подействовали на Чонгука. Омега жалобно скулит и трется о талию Хосока маленьким членом, уже гордо торчащим из брюк. — Скажи это вслух, омега, — резко командует Хосок, потому что он знает, что тон только усиливает возбуждение его пары. — Да, альфа. Я был плохим и пытался заставить тебя ревновать. Мне очень жаль, альфа. — Тебе действительно жаль, или ты всё ещё думаешь, что всё пойдет по-твоему, малыш? Это вызывает неподдельное беспокойство в глазах Чонгука, мысль о том, что, возможно, его вообще не трахают, что, возможно, Хосок может контролировать себя вот просто так и оставить его на произвол судьбы. Конечно, это неправда, Хосок никогда бы не отказался от хорошей вязки, но всё равно приятно видеть проблеск сомнения в расширенных зрачках Чонгука. Быстрым движением бёдер Хосок переворачивает Чонгука, и омега падает на матрас между его любимыми подушками. Хосок хватает третью сбоку и подсовывает её под бёдра омеги, прежде чем Чонгук успевает лечь плашмя на живот. Чонгук не сопротивляется этому манёвру, но и не помогает, позволяя своему партнеру делать всю работу и просто наслаждаясь демонстрацией силы альфы. Затем Хосок одним плавным движением стягивает с омеги брюки и нижнее белье и шлепает его по внутренней стороне бедра, приказывая раздвинуть ноги для своего альфы, что Чонгук делает не торопясь. Хосок тянется к члену Чонгука, чтобы опустить его между ног, видна покрасневшая головка, которая выглядывает между его бёдер. Он не хочет, чтобы омега трахал подушку в погоне за собственным удовольствием и устраивал беспорядок без разрешения. Чонгук начинает неудержимо дрожать, когда Хосок надавливает на его лопатки, чтобы торс омеги был вдавлен в простыни, а задница приподнята для привлечения внимания. Чонгук невероятно мокрый, смазка стекает по его бёдрам и скапливается на простыне. Хосок цокает в притворном сочувствии и дает Чонгуку ещё один шлепок, на этот раз сильнее. — Айгу, почему ты такой мокрый, это потому, что ты думал о том альфе? Чонгук хнычет и качает головой: — Нн– никакого альфы, пожалуйста, только ты. Хочу только тебя. С головки его члена капает ещё больше преэякулята, в этот момент она становится сердито-красной и такой милой, что Хосок хочет проглотить её целиком. Несмотря на его очевидное отчаяние, омега не осмеливается пошевелиться, чтобы продолжить тереться половым органом. — Держу пари, ты просто хочешь, чтобы я засунул свой член внутрь без подготовки. Пусть немного боли будет напоминать тебе о твоем месте, о том, что ты мой, чтобы пользоваться тобой. Как это звучит? — Хорошо, звучит хорошо, хён. Пожалуйста, дай мне свой узел. — Но ты был таким плохим, детка, — мурчит Хосок. Он обдувает прохладным воздухом дырочку Чонгука, которая сжимается от сладких угроз Хосока. Омега, вероятно, сделал бы что угодно даже ради одного пальца прямо сейчас. Самому Хосоку тоже тяжело, но всё равно довольно легко игнорировать его собственные потребности. — Я могу быть хорошим, хён. Могу… Просто, п–пожалуйста. — Ты так охуенно красиво умоляешь, Чонгук-а, — хвалит Хосок и проводит пальцем по блестящему колечку мышц Чонгука, лишь слегка надавливая на него. Омега пытается сопротивляться прикосновению, и Хосок отстраняется со злым смешком. Чонгук всегда говорит, что это то, что привлекло его в Хосоке в первую очередь, его абсолютная двойственность как альфы. Хосок, как правило, излучает свет и счастье, самый нежный альфа в мире, но в спальне, за закрытыми дверями, его поглощает садистская жилка, которой его пара полностью наслаждается, даже если он жалуется и скулит по этому поводу без остановки. — Ты можешь быть хорошим для альфы, если будешь работать очень усердно, — говорит Хосок. — Держи себя открытым для меня, дорогой, дай хёну увидеть. Чонгук с трудом повинуется, широко раздвигая щеки татуированными пальцами, впивающимися в его собственную кожу. Дырочка омеги поддается и немного раскрывается, и, блять, это выглядит соблазнительно. — Больно, альфа. Хочу твои пальцы и твой язык, пожалуйста, — требует Чонгук высоким и громким голосом, который Хосоку действительно пришлось вытягивать из него в свое время. Хосок в третий раз шлёпает по тому месту, где бедро Чонгука переходит в его задницу, и бедный щенок вскрикивает, кожа уже приобретает розоватый оттенок. — Ну разве ты не жадный мальчишка, — нежно говорит Хосок, но его самообладание начинает рушиться, потому что Чонгук шмыгает носом и сжимает кулаки, и это, пожалуй, самое прекрасное зрелище в мире. Без предупреждения он просовывает два пальца внутрь своей пары и сжимает их так, как, как он знает, нравится Чонгуку, ища, ища, пока Чонгук не напрягается, как скрученный клубок, спина выгибается дугой, а плечи прижимаются к матрасу, чтобы сохранить равновесие. Хосок удовлетворяет следующую часть просьбы омеги и прижимает кончик языка к его горячему анусу, удерживая пальцы глубоко внутри. Неудивительно, что Чонгук начинает бормотать бессвязные вещи, сжимаясь вокруг пальцев Хосока, которые снова и снова гладят его простату, двойная стимуляция слишком сильна для омеги, даже когда он был тем, кто просил об этом. Даже будучи таким ошеломлённым, Чонгук — хороший мальчик, который остается неподвижным столько, сколько может, и это ещё одна черта, которую Хосок обожает в своем волевом партнере. Чонгук хочет быть хорошим для Хосока, потому что это приносит им обоим удовольствие и счастье, заставляет их динамику развиваться. Хосок царапает ногтями то место, которое он отшлепал ранее, и Чонгук невольно вздрагивает. — Ты хочешь знать, как сильно ты повлиял на хёна, детка? — спрашивает он, позволяя своему дыханию на мгновение коснуться чувствительной кожи Чонгука. Затем он двигается, чтобы прижать свою эрекцию к задней части бедра Чонгука. — Видишь, как тебе удается сводить с ума своего альфу, просто лежа там, как хорошенькая принцесса на подушке? Для пущей убедительности он кусает Чонгука за плечо, нависнув над омегой, чтобы тот чувствовал себя маленьким и в безопасности, именно так, как это нравится Чонгуку. — Да, альфа, — выдыхает Чонгук, послушный малыш. Бёдра омеги трясутся от усилий продолжать оставаться неподвижным, и он подавляет тихие всхлипы в простыни, которые пахнут ими. — Я дам тебе два варианта, Гук-а. Выбирай с умом. Омега неуверенно кивает. Хосок знает, как сильно его партнер любит игры, в которых он может только проиграть, а Хосок выиграть. Так будет веселее. — Я могу продолжать вылизывать тебя и шлепать вот так, — говорит Хосок, демонстрируя предложение ещё одним дерзким шлепком, — но независимо от того, кончишь ты от этого или нет, я повяжу тебя сразу после. И мы оба знаем, насколько ты чувствителен после оргазма, так что просто представь, как мой узел давит на твою опухшую простату. Это должно быть совсем чуть-чуть больно. Чонгук задыхается и дрожит от слов Хосока, но они оба знают, что омега, вероятно, в конечном счёте тоже кончит на его узле. Чонгуку не привыкать получать удовольствие от боли. Хосок гладит Чонгука успокаивающими движениями. — Или я могу просто отшлёпать тебя тридцать раз за то, что ты пытался заставить меня ревновать. Я подрочу тебе потом, если тебе не удастся кончить от одних шлепков, и ты тоже можешь взять те зажимы для сосков, которые тебе нравятся. Но сегодня я не буду вязать тебя, вместо этого я просто кончу тебе на лицо. Чонгук поворачивает голову в сторону, слезы текут из уголков его глаз. — Неч–честно. — Я думаю, мы уже обсудили это, детка. Тебе нужно выбрать. — Я… Ах, первый вариант, пожалуйста. Хосок не особенно удивлен. Чонгук — шлюшка, одинаково любящая узлы и боль. Обещание чрезмерной стимуляции — просто его комбо. В конце концов, Чонгук кончает от языка Хосока, погруженного глубоко в его задницу, и не похоже, что омега даже пытался сдерживаться, катаясь на волнах своего оргазма в экстазе. Хосок толкает свой член внутрь, прямо сразу после, чтобы заставить Чонгука хоть немного пожалеть о своем решении. — Кто твой альфа? — Хосок задыхается, когда он толкается в Чонгука изо всех сил. Он не встречает никакого сопротивления, всё для него, чтобы взять. — Ты, — всхлипывает Чонгук. — Назови моё имя, Гуки. Я хочу услышать, как ты это скажешь. — Ч… Ч–Чон Хосок, — наконец выкрикивает Чонгук, и Хосок почти кончает на месте, ему приходится на секунду придержать бёдра и заставить свой узел оставаться не раздутым. Омега вскоре превращается в лепечущее, пускающее слюни месиво, которое пытается подставить железу, на которую уже претендовали зубы Хосока. Это естественная реакция, подсознательная попытка сделать само количество ощущений менее ошеломляющим. Когда Хосок впивается зубами в шею своей пары, находя знакомые отпечатки, Чонгук кончает во второй раз с прерывистым криком. Из его маленького члена вытекает еще немного спермы, хотя он всё ещё в основном мягкий с прошлого раза. Хосок продолжает трахать Чонгука в лужу его спермы, хотя внимательно следит за блаженным выражением лица Чонгука, стараясь не позволить своей паре соскользнуть слишком далеко. Из-за того, насколько они доверяют друг другу, Хосок думал, что у него никогда не будет чего-то подобного, чего-то настолько хорошего. Узел Хосока цепляется за анус Чонгука, и тихий стон срывается с губ омеги. Он не может дождаться, когда увидит, как его сперма вытекает из Чонгука. Может быть, Хосоку стоит вылизать его ещё раз позже, просто чтобы посмотреть, как извивается его малыш.