Твое бледное лицо, Нежные объятия — Я чувствую себя возвышенным, Я ощущаю тягу к низости Но знаю, что ты нуждаешься в этом, И, наверное, мне придется подчиниться
Грёбаный бесполезный телефон. Всего, что Ацуши уже имеет, ему всё равно мало. Программа, помогающая следить ему за чужим мобильным, появилась в арсенале Ацуши сравнительно недавно, год назад, но он уже очень многое смог изучить: переписки, из которых он узнавал текущие дела Рюноске, а также немного о местах, где он находится, или с кем вообще общается, о чём и как именно; галерею, в которой в основном были фотографии красивых мест и вещей, а также его немногочисленные селфи для аудитории — Хигучи часто просила присылать их ей, поскольку ведением публичных аккаунтов занималась целиком и полностью она. Единственный его блог, в котором он писал о многих вещах — размышлениях, мыслях, чувствах — стал забытым из-за множества других обязанностей. Но кто Ацуши такой, чтобы не скачать его архив и не перечитывать всё написанное? Конечно, он это сделал. Последнее из интересного, о чём писал Рюноске в переписках, это то, что Ацуши очень милый. Его сестра удивлялась, что тот стал больше времени проводить вне дома, а Рюноске начал описывать, что он очень рад, что теперь ему есть с кем проводить одинокие вечера. «У нас так много общего» — писал он ей, а затем на очередной вопрос «он тебе нравится?» ответил неопределённо положительным «более чем». Это единственная причина, по которой Ацуши улыбался полчаса назад. Но не сейчас. Ацуши убирает свой мобильный на стол, откидывается на спинку дивана и закрывает глаза. Недостаток информации бесит и раздражает. Затем он встаёт со своего места, подходит к окну и, взяв в руки бинокль, смотрит в нужную квартиру. Вид открывается на большое окно, обычно никогда не закрытое шторами. Это гостиная — Рюноске здесь бывает не то чтобы часто, но иногда можно увидеть нечто интересное. Например, когда он читает книги, он часто садится в то кожаное кресло. По утрам он в одном тонком чёрном халате пьёт кофе у окна, смотря на просыпающийся город. Иногда просто ходит по квартире и что-то поёт, прикрыв глаза и раскачивая бёдрами, будто специально возбуждает воображение Ацуши. Ацуши откладывает бинокль и снова садится на диван, прикрывая глаза. Фантазия подкидывает новые картинки — о том, как Рюноске медленно снимает свой халат, как медленно проводит своими руками по всему своему телу, как медленно садится на его член. Они общаются уже больше трёх месяцев и, пусть Рюноске симпатизирует ему, тем не менее между ними всё ещё нет ничего романтического. Ацуши проводит по своему члену рукой, судорожно выдыхая, представляя, как Рюноске скачет на нём, царапая его грудь от того, как это ему нравится. Возможно, именно сейчас стоит как-то ускорить переход их отношений на новую ступень. Потому что Ацуши ждёт этого очень, очень долго.***
— Ацуши, там клиент. Ацуши в уме считает до десяти, чтобы не послать своего коллегу куда подальше, а затем выдыхает и с улыбкой кивает. Приходится идти в зал к какой-то девушке у полки с историческими книгами — она очень застенчиво объясняет что-то про Афинский полис и Аристотеля и Ацуши со скрытым недоумением показывает ей на полку чуть ниже её глаз. Невнимательная. Он улыбается, спрашивая, нужно ли ей что-то ещё, а затем, услышав дрожащее «нет, спасибо», возвращается на кассу. Там стоит Рюноске, что-то спрашивающий у Чуи, и Ацуши, слегка удивлённый — это удивление, конечно, приятное — подходит ближе. Чуя переводит взгляд на Ацуши, а затем молча удаляется в зал. Хороший мальчик, всё понимает, потому что Рюноске пришёл точно не к нему. — Что привело тебя на этот раз? — улыбается Ацуши. Они уже прошли стадию бесконечных любезностей и могут обходиться без тривиальных приветствий. Но слегка поддеть или сыронизировать — это всегда пожалуйста. — Как и всегда — мои ноги, — отвечает Рюноске, а затем закатывает глаза. — Отгадай. — Снова порекомендовать какую-то книгу? — спрашивает Ацуши, ухмыляясь. У кого-то сегодня отличное настроение. Ацуши теперь тоже может таким похвастаться. — Порекомендуй, как мне лучше пригласить тебя к себе в гости на ужин. Ацуши удивлённо округляет глаза. Впервые за долгое время он не может подобрать слов. Это звучит как очень хорошая идея. И, конечно, возможность узнать о Рюноске ещё больше. — Считай, что ты уже сделал это, — отвечает Ацуши. Рюноске прикрывает ухмылку ладонью: — Сегодня в шесть вечера. Готовить буду я. Покупать дополнительную еду в случае моей кулинарной неудачи не нужно, потому что её не будет. — Подожди, — прищуривает глаза Ацуши, пытаясь найти подвох. — Есть какой-то повод? Это предложение звучит слишком хорошо. Ацуши знал, что такое приглашение к нему домой рано или поздно случится, но не думал, что это произойдёт настолько… официально. У Рюноске было столько возможностей сделать это — каждый раз, когда Ацуши провожал его, или когда им нужно было скрыться от дождя, или после концерта. Почему именно сейчас? — Возможно, есть, — уклончиво отвечает Рюноске, а затем разворачивается к выходу. — Буду ждать. Ацуши смотрит, как Рюноске выходит, попутно надевая солнечные очки, а затем чувствует на себе пристальный взгляд. — Ну что? — недовольно спрашивает он, смотря на Чую. Тот закатывает глаза, а затем продолжает менять книги местами, чтобы они были в нужном порядке. Покупатели не умеют класть книги туда, куда их положили. Его это тоже бесит.***
С окончанием работы Ацуши торопится домой. Ещё раз проверяет рабочую почту Рюноске — там нет никаких важных сообщений, говорящих о каких-то особенных концертах или запланированных интервью в супер дорогих журналах. Проверяет инстаграм — менеджер Хигучи не выставляла никаких подозрительных фотографий, которые намекали бы на новый материал, и не писала под постами строчек, которые Ацуши бы не знал. Причина ужина остаётся неясной. Спустя полтора часа Ацуши подходит к нужной квартире. Он знает точный номер, но всё равно уточняет у Рюноске. Когда дверь открывается, Ацуши даже немного волнуется. — Я же говорил, что ничего не нужно, — закатывает глаза Рюноске, но всё равно улыбается и принимает из чужих рук коробку маленьких шоколадок. Тех самых, которые они ели, качаясь на качелях в парке. Тогда Рюноске много улыбался и казался действительно счастливым — постоянно смотрел на небо, высматривая звёзды, а затем на горизонт, чтобы не пропустить первые солнечные лучи. Его чуткость к прекрасному согревала сердце. — Ну, приходить с пустыми руками как-то некрасиво, — отвечает Ацуши, проходя внутрь. Взгляд цепляется за ключи от квартиры, которые небрежно лежат на тумбочке у входа. Это понадобится Ацуши немного позже. Замечательно. Он знает точную планировку квартиры, потому что лично приходил в одну пониже, когда искал квартиру для себя. Не то чтобы он хотел становиться соседом, но знать, как всё устроено, было необходимо: здесь большая гостиная, совмещённая с кухней, довольно просторная спальня и ещё одна маленькая комната для кабинета или каких-то вещей. Ему было интересно, как Рюноске обустроил последнюю комнату, потому что это единственное, за исключением санузла, что он не смог разглядеть в бинокль. Справа дверь, где ванная и туалет, затем идёт кухонный гарнитур и гостиная. Слева по плану должна быть ещё одна дверь в маленькую комнату, но её там нет — значит, в неё можно попасть через спальню, которая находится дальше. Переделанный план на миг кажется странным обстоятельством, но, может, так сделали прошлые хозяева квартиры. Ацуши, оглядываясь — изучая — проходит вперёд, за Рюноске, и попадает в гостиную. Она просторная и светлая. Он видит уже знакомый диван и то самое кресло, в котором часто сидит Рюноске, а затем взгляд цепляется за дверь — там спальня. Рюноске всегда закрывает её, но пару раз Ацуши всё-таки видел часть кровати. — Ты пока осматривайся, а я всё накрою, — сказал Рюноске, открывая духовку. Воздух мгновенно наполнился ароматом специй и чего-то мясного. Ацуши никогда не задумывался над тем, как хорошо готовит Рюноске, но пахло очень вкусно. — Так… что за повод? — спрашивает Ацуши, проходя к окну. Именно на этом месте Рюноске часто стоит, выпивая кофе. Возбуждение слегка приливает к низу живота от воспоминаний утренних фантазий. Ацуши пытается отвлечься и смотрит в окно на город, и его взгляд невольно цепляется за окно собственной квартиры. Рюноске раскладывает мясо и запечённые овощи по тарелкам, затем тянется к холодильнику, чтобы взять графин с лимонадом. — Подумал, что ни разу не приглашал тебя к себе. Это показалось мне… каким-то нечестным, — он неопределённо пожимает плечами, а затем разливает лимонад по бокалам, точно алкоголь. Ставит тарелки и бокалы на стол, а после снова поворачивается к кухонному гарнитуру, чтобы завершить приготовление соуса со свежими травами. Ацуши любуется чужими движениями — такими вроде бы простыми, бытовыми, но всё равно очаровывающими. Хотя Ацуши бы не сказал, что Рюноске выглядит домашним. На нём облегающая чёрная рубашка, две пуговицы сверху растёгнуты, показывая какую-то тонкую серебряную цепочку, длинные рукава закатаны специально для готовки. Ацуши бросает быстрый взгляд на дверь спальни, которая закрыта, а затем снова смотрит на Рюноске, подходя ближе. Рано или поздно он всё равно доберётся до этой спальни и обязательно посмотрит, что внутри. Потому что, хоть одно из окон спальни и выходило на видимую для его квартиры сторону, угол обзора именно там слишком сильно преломлялся и не давал увидеть хоть что-то бликами от стекла. Рюноске внимательно смотрит на него, а затем ухмыляется и показывает жестом садиться за стол. Ацуши садится напротив. — За что пьём? — улыбается Ацуши. — Не осуждай за отсутствие алкоголя. — Ни разу. — Нужно правильно питаться. — Я так и подумал, — усмехается Ацуши, смотря на свою тарелку, где было явно не совсем здоровое блюдо из-за большого количества масла и специй. Он берёт в руку бокал и поднимает его. — За эту встречу, — говорит Рюноске, улыбаясь шире и повторяя за ним. — И, конечно, за тебя. Я не часто принимаю гостей. Ацуши отпивает лимонад, неплохой на вкус, а затем берёт вилку в руки. Привычных палочек нет — Рюноске давно настроен на европейский стиль жизни. — Я должен чувствовать себя особенным? — спрашивает Ацуши, пробуя блюдо на вкус. — Вкусно! — Может быть… спасибо. Рюноске выглядит смущённым и каким-то взволнованным. Тоже принимается за еду, но кажется, что он что-то не договаривает. Не может ведь он… признаться в своей симпатии? Вряд ли. Слишком официально. Ацуши пытается завязать простой разговор — снова о книгах, снова о работе, снова о прозе. Рюноске внимательно слушает, отвечает и расслабляется. Еда вкусная и это можно назвать ещё одной причиной для того, чтобы любить Рюноске. Этих причин так много, что Ацуши едва сдерживается.***
— Можем посмотреть фильм. — А ты тот ещё зануда, — морщится Ацуши, затем сразу по-доброму смеётся. — Ох, прости, что не играю в компьютерные игры, — театрально извиняется Рюноске. Пока Ацуши переместился на диван, тот убирал стол. Ужин был замечательным. — У тебя вообще есть компьютер? — усмехается Ацуши, снова рассматривая гостиную. Полки с книгами, тонкие шторы, кофейный столик. И тут взгляд натыкается на крошечную камеру — стоит поблагодарить весь мир, что у Ацуши идеальное зрение. Стоит быть аккуратнее. И всё же это так хорошо встраивается в его планы. — Есть, но он скорее рабочий. Я на нём записываю свой материал. — Здесь? — удивлённо спрашивает Ацуши. — Разве это не делают в специально оборудованных студиях? — Я оборудовал для этого кабинет. Мне нравится делать звучание камерным. Ацуши задумчиво смотрит на Рюноске, который уже всё сделал и теперь моет руки, а затем встаёт с дивана и со словами «сейчас приду» уходит до туалета. По пути камер не видно, а вот на обратном он замечает ещё одну, которая смотрит прямо на входную дверь и тумбу, на которой лежат ключи. Очень жаль. Может быть, он сделает это потом. Он возвращается к Рюноске и они оба садятся рядом, чтобы включить какой-нибудь фильм, но быстро возвращаются к разговорам и фильм остаётся забытым и ненужным. Приятно влюбиться в человека, который так идеально тебе подходит и с которым всегда есть, о чём поговорить. Когда всё заканчивается, они обнимаются на прощание. Ацуши стоило очень многого не выдать дрожь от осознания, что это действительно происходит, что его обнимают и с ним делятся теплом. Рюноске очень тёплый. И каждое объятие он мягко улыбается. Ранее они обнимались только после той прогулки после концерта, и теперь это даже можно назвать их новой маленькой традицией. Вернувшись домой после приятного вечера, Ацуши садится за ноутбук. Введя пароль, принимается за работу. Это сложно, но у него всегда есть, где найти необходимую информацию. Тем более, он за свою жизнь уже столько всего взломал, что это не кажется чем-то особенным. Спустя долгое время он всё же взламывает доступ к камерам Рюноске и теперь может видеть, что происходит в его квартире. К сожалению, камеры только две — и все из них Ацуши уже видел. Впрочем, логично не ставить камеру в спальню, потому что люди всегда отчаянно нуждаются в личном пространстве. Но почему камера не стоит в его кабинете?***
Ацуши с тоской смотрит на настольный календарь. Рюноске должен уехать на целую неделю в Токио через два дня, хотя он всё ещё не рассказал ему об этом. Целая неделя концертов, каждый день, потому что сейчас самый сезон туризма, отдыха и отпусков, а это значит, что они даже не смогут нормально общаться по сети. — Извините… — слышится отдалённое, и Ацуши приходится выйти из своих мыслей. — Не подскажете, где находится отдел зарубежных детективов? — Прямо и направо, второй поворот, — на автомате отвечает Ацуши, а затем поднимает глаза. Перед ним стоит парень с лохматыми волосами и с леденцом во рту. Ацуши кажется это мерзким и он подавляет в себе порыв поморщиться. — Может быть, что-то порекомендуете? — продолжает покупатель и, честно, очень хочется, чтобы он просто ушёл. Ацуши раздумывал, как ему быть целую неделю. Он слишком привык к Рюноске, к возможности его видеть и с ним общаться, а здесь ему придётся лишиться самого дорогого. — К сожалению, не интересуюсь данным жанром, поэтому ничем помочь не смогу, — пожимает Ацуши плечами, а затем на его лице мелькает извиняющаяся улыбка. Вообще-то, он мог порекомендовать то, что часто покупается, но этому типу не хотелось делать даже таких одолжений. — Вы хоть чем-то интересуетесь? — закатывает глаза покупатель. И Ацуши клянётся, что ещё чуть-чуть и ему будет не жаль уйти с этой раздражающей работы. Ведь из-за того, что он сейчас ударит раздражающего покупателя, ему придётся уйти. — Просто не мой жанр, — отвечает Ацуши сдержанно. — Давайте я вам помогу, — вклинивается Чуя, который до этого был в зале. Он увлекает покупателя за собой, Ацуши незаинтересованно — меланхолично — смотрит ему вслед, замечая, как Чуя кривит лицо, а это значит только то, что после Ацуши ждут проблемы. Пусть. Он переводит взгляд на календарь, про себя думая о том, чем он займётся целую неделю. Может быть, тоже поехать в Токио? У него всё ещё есть специальная одежда, маска и мелки для волос… С другой стороны, Рюноске уже достаточно хорошо знает его и может узнать по походке или глазам. Конечно, он может не рассматривать толпу — зачем? — но рисковать не стоило. Особенно сейчас. Сейчас у них всё хорошо. Они общаются почти четыре месяца, рассказывают друг другу о тех вещах, о которых рассказывают только друзьям, обнимают друг друга на прощание, приглашают друг друга в гости. Рюноске пишет о нём своей сестре, называет его милым, соглашается с тем, что Ацуши ему нравится. Он, чёрт возьми, даже приготовил для него ужин. Казалось бы, обычное дело, но разве это не было сделано для того, чтобы его порадовать? — Ацуши, — доносится строгий голос Чуи. Ацуши разворачивается и смотрит тому в глаза, на лице ни единой эмоции. Никто не должен знать, о чём он думает. — Этого больше не повторится, — говорит Ацуши прежде, чем на него обрушился бы поток не самых приятных слов. Чуя закатывает глаза, а затем складывает руки у себя на груди: — У тебя что-то случилось, может? Ацуши удивлён. По нему действительно видно? — Всё в порядке, — отвечает он, смотря в упор. — Просто, ну, сложилось ощущение, что ты устал или типа того. Тебе нужно взять выходной? — спрашивает Чуя. Похоже на заботу. От неблизкого человека. — Нет, всё нормально. Просто этот чудак был слишком раздражающим, — усмехается Ацуши, замечая, что Чуя расслабляется. — Ладно, — отвечает он, похлопывая Ацуши по плечу, а затем снова идёт в зал. Возможно, ему даже не плевать на него. Удивительно.***
— А ты был когда-нибудь в Токио? — спрашивает Рюноске, а затем делает глоток мерзкого кофе. — Нет, — отвечает Ацуши и повторяет за ним. После того, как Рюноске признался в том, что он музыкант и даже немного знаменитость, они стали гулять в более людных местах. Над набережной кружили чайки, издавая надоедливый шум, но звуки волн были такими спокойными — успокаивающими — что Ацуши подумал, что ему это даже нравится. Возможно, всё портил вкус и запах кофе. Но рядом сидящий Рюноске перекрывал всё и делал Ацуши абсолютно счастливым. Однако пять минут назад он сказал о том, что всё-таки уезжает. Это снова всё портило. — А где ты вообще был? В Японии, — спрашивает Рюноске, смотря на него. — В Сагамихара. — И что там? — Множество неприятных вещей, — морщится Ацуши. — Я уехал оттуда сразу же, как мне исполнилось двадцать. Звучит не очень. Ацуши знает. Молчание. — А ты? — спрашивает Ацуши. — Раз ты даёшь концерты, наверное, много где был? — Да, — кивает Рюноске. — Но каждый раз я убеждался только в том, что мне лучше всего дома. И это радовало. Потому что спустя неделю он точно вернётся.***
Маниакальные потоки людей с параноидальными мечтами
Ждут своей очереди.
Весь клуб в красных огнях. Концерт почти подходит к концу, звучит последняя песня. Рюноске — искусство. Он действительно выкладывается на полную, когда поёт свои песни. Каждая строчка — настоящая искренность. Порочная, обнажающая до костей. Он танцует перед микрофоном точно в замедленной съёмке. Огни мелькают на его лице, показывая хищную улыбку, они проходятся по телу, показывая идеальные изгибы. Закрывая глаза, он завершает последнюю песню, а затем откидывает голову назад. Капельки пота скатываются по его шее, мерцая, хочется слизать их языком, пробуя на вкус результат жаркой ночи. Ацуши не отводит взгляд, внимательно следя за каждым движением. Все кричат, благодаря своими криками, а Ацуши просто блаженно улыбается. Только он из всей толпы любит его так, как никто. И только он после концерта может снова прийти в чужую гримёрку. — Рюноске, — Ацуши входит сразу после стука и видит, что его ждали. — Ты потрясающий. Рюноске подходит ближе, внимательно смотря на него. Буквально пожирает его взглядом, пытаясь достать до самого дна. — Я тебе нравлюсь? Вопрос ставит в тупик, стреляет в упор. Рюноске подходит ещё ближе, и Ацуши чувствует, как его сердцебиение ускоряется. Он внимательно наблюдает за ним, на секунду чувствуя себя загнанной птицей в клетке — и это именно то, чего он хотел. Ацуши заворожённо кивает. Он догадывается, что сейчас произойдёт. Но всё ещё не верит в то, что у него правда всё получилось. Рюноске приближается к его губам. И целует. Головокружительно. Они целуются, и Ацуши чувствует, как распадается на части, как падает куда-то вниз. Он так долго этого хотел, так долго об этом мечтал, что ему всё ещё кажется, что это просто сон. Ацуши притягивает его ближе к себе за талию, понимая, что под тонкой полупрозрачной тканью находится голое тело, и ему хочется скулить от того, насколько это приятно. Рюноске зарывается пальцами в его волосы и тянет вниз, чтобы перейти на шею, а Ацуши, наконец, понимает, откуда у Рюноске такие тексты. В нём есть скрытая страсть, в нём есть настоящий зверь. Внешний вид — лишь оболочка, чтобы одурманить и поймать. Ацуши чувствует, что он уже на поводке. Поводок всегда был на нём.