(un)learning

Павел не знал, чего он вообще ожидал от этой встречи, но даже и не предполагал, что Артём вот так просто уйдет. Почему-то такая реакция ранила больше, чем другие варианты событий, придуманные мужчиной в голове, пока он пытался заснуть.       Почему он не накричал на него тогда? Не ударил, не вышвырнул, да чёрт возьми, не пристрелил его снова, это было бы лучше, чем холодное равнодушие.       Он знал, у него нет права ожидать, что Артём возьмёт и простит его. Он практически не сомневался, что Рейнджер ненавидел его, но почему-то от этого было ещё хуже.       Павел умел контролировать свой гнев. Но реакция Артёма, и то, как он даже не посчитал Павла достойным его злобы, разбивало его сердце вдребезги.

***

      Павел решает зайти в бар, в надежде потратить часть патронов, заработанных за непыльное задание, взятое им недавно, лишь бы только погнать прочь лицо Артёма из головы.       Но удача действительно не была благосклонна к нему в последнее время.       За столом сбоку сидел юноша, лицо которого преследовало мужчину, негромко разговаривая с человеком напротив.       Кто это вообще такой?       Павел не должен ревновать его, видя, как Артём разговаривал с другим мужчиной, слегла перегнувшись через стол, чтобы никто не смог услышать их разговора. Глядя на униформу незнакомца, можно понять, что мужчина — рейнджер, должно быть, с ним Артём и приехал в Полис.       Он заказывает напиток и садится как можно дальше от этих двух, но всё ещё держа мужчин в поле зрения. Возникало ощущение, что он шпионил за ними, и от этих мыслей ему стало не по себе, но ему было интересно о чём они разговаривают.       Они говорят о нём?       Вряд ли. Он не находит себя достойным каких-либо слов.       — За нами следят, — заговорщицки шепчет Ульман.       Артём замирает буквально на секунду, но тут же приходит в себя, чтобы тот, кто за ними наблюдает, не заметил ничего в смене настроения юноши.       Ульман переводит взгляд вправо, чтобы показать, где сидит шпион, Артём следует за ним и натыкается на взгляд Павла, смотрящий прямо на него, но мужчина быстро отводит глаза, пытаясь сделать вид, будто-то ничего и не было.       С легкой дрожью в сердце, юноша поднимает взгляд на мужчину.       Судя по тому, как он сидит, кажется, что его нога всё ещё приносит ему неудобства, Артём переводит взгляд на плечо мужчины, и вспоминает тот момент, когда они столкнулись друг с другом. Артём знал, что он не должен, не после того, как Павел пытал и предал его, но ему действительно было жаль мужчину, за всё, что он сделал с ним.       Он сидел со стаканом в руке, с надутым лицом, и смахивал больше на побитого щенка, чем на безжалостного солдата.       — Это тот красный, о котором ты говорил? — спрашивает Ульман, наблюдая за юношей исподлобья.       Младший кивает.       — Хочешь выяснить с ним отношения? Поцеловать и помириться?       — Чтобы я ему сказал? Не думаю, что когда-нибудь смогу простить его, — усмехнулся Артём.       — Ты и не должен. Но всё же, ты потратил последний час нашего времени, рассказывая мне, как ему пришлось следовать приказам и убеждая меня, что на самом деле, он неплохой человек, — перевёл разговор Ульман. Его бровь всё ещё была выгнута, и, если Артём в ближайшее время не поймёт это, ситуация зайдёт в тупик.       — Он снова смотрит сюда. Чёрт, что ты сделал с ним, что он так подавлен, а?       Ульман был прав. Как бы там ни было, Артём не считал Павла плохим человеком. Ему было интересно, как тот поступил бы на его месте?       Он пытался убедить Артёма присоединиться к Красной Линии, и похоже, искренне обиделся, когда тот отказался. Рассматривал ли он это как своего рода отказ? Павел жил и дышал коммунизмом. Это часть того, кем он является. Неужели Артём, отвергнув её, отверг и самого Павла?       Теперь, когда они встретились вновь, неужели он снова отторгнет его, уйдёт, не проронив ни слова?       Ульман закатывает глаза и пинает ногой под столом, вырывая Артёма из мыслей.       — Ну давай, вперёд, Ромео. Тебе не станет легче, если ты отставишь эту ситуацию. Вот, подари ему что-нибудь в знак примирения, — Ульман указывает на бутылку грибной водки, купленную ранее.       Артём смотрит на бутылку, переводя взгляд на Павла, который снова делает вид, будто не следит за ними. Чёрт возьми.       Он благодарит Ульмана, на что тот в ответ салютует двумя пальцами, затем берёт бутылку со стола и подходит к Павлу.       Старший подпрыгивает от неожиданности, когда кто-то садится напротив него. Он резко оборачивается и видит, как Артём ставит на стол бутылку водки.       Какое-то время они сидят в тишине, глядя друга на друга, прежде чем Павел отводит свой взгляд на стол. Никто из них не знает, с чего начать разговор. Как восстановить мост между ними, если кажется, что всё разрушено? Артём краем глаза замечает, как Ульман закатывает глаза, и решает просто начать говорить прежде, чем он решит присоединиться к ним.       — Как твоё плечо?       Павел слегка вздрагивает, он на грани, и на самом деле не ожидал, что Артём заговорит первым.       — Хорошо, — моментально восклицает тот. — Ну, могло быть и лучше. Оно всё еще заживает.       — Это хорошо… Я… Мне жаль, что я стрелял в тебя тогда.       Старший бросает испытующий взгляд на парня. Почему он извиняется? Павел буквально скомандовал своему отряду убить его, а пуля в плечо, далеко не худший вариант, по сравнению с тем, что сделал Павел.       — Не надо. Я…я заслужил. Это я должен извиняться, — Павел старательно отвёл взгляд в стол.       — Мне правда жаль, Артём. Я не прошу тебя простить меня, блядь, я не думаю, что ты сможешь сделать это. Но просто знай, что если бы я мог исправить всё, что произошло тогда, я бы сделал это немедленно. Но я не могу. Так что единственное, что я умею — это херово извиняться, — нервно усмехнувшись, тихо произнёс он.       При виде Павла, сидящего напротив него, сложив свои руки на столе, в животе Артёма образовалась пустота. Это слишком знакомо.       Но он пришёл сюда не за этим. На этот раз он не говорит, как много для него значит коммунизм. Сейчас он открывает свою душу. Может быть «душа» — не совсем подходящее слово, думает он. Ведь хороший коммунист не верит в такое.       — Я ценю это, серьёзно. Спасибо.       Это была правда. Настоящая правда. То, что Павел действительно считал его другом и сожалел о своих действиях, очень много значило для юноши. Маленький Чёрный сказал ему, что Павел был в растерянности из-за ссоры, но от того, что мужчина лично подтверждает это, Артём может снять тяжелый груз с плеч. Тот непосильный груз, который он носил с тех пор, когда они пили вместе в последний раз.       Артём резво хватает бутылку и наполняет стаканы.       — Итак, что привело тебя в Полис?