Поцелуй меня

Дорога до универа показалась сегодня длинней, чем обычно. От одной только мысли о важности этого дня перехватывало дыхание. Глупости, скажете вы, но мне правда было важно. Возможно, будь в нашем районе что-то вроде высшей частной школы для богатеньких, мы с Дазаем никогда бы и не встретились. Но универ – он здесь один для всех. И пока новый корпус только строился, студентам трудно было затеряться в небольших аудиториях старого крыла. Мне нравится Дазай. Пора это признать. А ему нравлюсь я. И пока наши отношения кажутся довольно серьёзными. Но что будет дальше? Я вступил на бордюр и поднял взгляд на дорогу. Мимо проехал шикарный белый «Лексус» с молоденьким парнишкой за рулем. Он посигналил девчонкам на другой стороне дороги. Те радостно взвизгнули, грозя ему пальцами и кокетливо улыбаясь. Юноша лишь приподнял в знак приветствия ладонь. Даже не оторвал руки от руля. В их мире всё так – не напрягаясь. И такие, как я, – всего лишь невидимки. Девчонки, явно дорого одетые, на высоких каблуках и со стаканчиками кофе в руках продолжили неспешно идти вдоль дороги. Наверное, оставили свои роскошные тачки где-то на стоянке и решили прогуляться полсотни метров, посвятив время кофе и свежим сплетням. Или богатенький папуля забросил их в универ по пути на работу. Не важно. Я шёл пешком. И не мог позволить себе даже лишний стакан кофе из кафе. Нужно было экономить, потому что в конце недели мне хотелось помочь маме оплатить кредит. Мичидзо о нëм не знал. Это долг отца, который мы решили оплачивать за него. Что же ждёт нас с Осаму? И есть ли надежда на общее будущее? Он не казался надменным богачом, но всё же. Как бы его родители отнеслись к известию, что он встречается с нищебродом? Пришли бы в ярость? Наверняка. Все же стремятся выгодно женить детей, чтобы преумножить свой капитал. А я кто? Да обычный парень. Много желаний и стремлений, минимум возможностей для их претворения в жизнь. И низкоквалифицированный труд в кафе. Но это ведь чуть лучше, чем поломойка? Нет? Нет. И их сын для меня лишь трамплин. Или инструмент. Так они и подумают. Обязательно. А этого мне совсем не хотелось. И не нравилось, что приходилось задумываться о подобном или стесняться того, кем я являлся. Остановился возле большой витрины. Внимание привлëк костюм на манекене. Гладкий блестящий шёлк. А цвет! Тёмно-синий, отливающий почти чёрным. Красивый, даже ослепнуть можно. Вздохнув, поправил любимый жёлтый свитшот с принтом и отправился дальше. Да и куда мне идти в таком костюме? Правильно, некуда. И позволить его себе я не в состоянии. Так что обойдусь. Ничего страшного. Проверил телефон, наверное, в сотый раз и на негнущихся ногах направился ко входу в здание универа. Моё появление не вызвало никакого ажиотажа. Его, кажется, даже не заметили. Как всегда. Ничего необычного. В помещении было шумно. Не самая моя любимая аудитория: похожая на обычный класс в средней школе. Парты, стулья, доска рядом со столом преподавателя и море цветов на подоконниках. В ней обычно проходили лекции по истории языка. Я вошёл и, стараясь не опускать глаз, направился к последнему ряду. Кто-то из наших разговаривал по телефону, другие раскладывали тетрадки на столе, девчонки оживленно болтали возле окна. Компания Ширасэ обосновалась в проходе – парни обсуждали что-то важное. Громко. Обойдя их с другой стороны, махнул Ацуши: – Привет! – Привет, – протянул он, поправляя прядь волос. Та же рубашка, та же прическа. За время моего отсутствия ничего не изменилось. – Долго тебя не было. Кивнул. Можно и выдохнуть. Я даже почувствовал, как из-под кожи вновь вырастали колючки, от которых мне почти удалось избавиться за время больничного. Исключительно благодаря Дазаю. Ещё раз обвëл взглядом аудиторию. Теперь уже внимательно. Его и правда ещё не было. Наверное, задержался. Утром писал, что поедет в автосервис. Ведь недавно у Тачихары и Осаму состоялся обмен машинами, брат яростно не хотел отдавать свою «Восьмëрку», но когда Дазай предложил взять свою машину, а тарантайку брата обещал вернуть целой и невредимой (насколько это было возможно), Мичидзо дал добро. Вот только за сохранность машины брюнета я немного переживаю... – Много я пропустил? – спросил Ацуши, обернувшегося ко мне. Благодаря Осаму я был в курсе всего, что они проходили в моё отсутствие. Но вежливость – наше всё. Парень изучал моё лицо так внимательно, будто хотел одним взглядом вывести меня на чистую воду. – Не очень, – ответил он и замешкался, будто хотел спросить что-то ещё. Но закрыл рот и промолчал. Отвернулся. Правильно, ведь его сосед как раз доставал из сумки тетрадь, а Ацуши ещё предстояло сверить с ним домашнее задание. Я отыскал глазами Юан. Закалывая светлые пряди длинной заколкой, она не отводила взгляда от двери. Громкоголосые подружки даже стихли, заметив предмет её интереса, а одна из них, Амайя, толкнула девушку в бок. – Вижу я, – шепотом произнесла Юан, опустила руки и взяла тетрадь, делая вид, что вдруг нашла там что-то интересное. Теперь я тоже слышал. А через секунду уже мог видеть и собственными глазами. Он стоял в дверях и говорил по телефону на чистейшем американском английском. Другой рукой придерживал пару тетрадок и пытался махнуть парням в знак приветствия. При мне друзья из Нью-Йорка тоже звонили ему пару раз. Разговоры обычно не были долгими, пара дежурных фраз типа «thank you, I’m fine», от которых Дазая и самого уже порядком тошнило после трёх лет жизни в  Америке, несколько минут болтовни ни о чëм, а затем стандартное «bye». Вот и в этот раз, глянув на массивные наручные часы, Осаму поспешил окончить разговор. В  Нью-Йорке чуть за полночь, а у нас тут самое начало трудового дня как-никак. Убрав телефон в карман, он наконец вошёл в аудиторию. Ах… Высокий, красивый, со взъерошенными каштановыми волосами, сияющий открытой искренней улыбкой. Вот чëрт! Было бы гораздо проще, не будь он таким… таким… Ослепительно привлекательным! Голоса стали тише. Ну, это уже лучше реакции на его первое появление, когда в помещении вдруг воцарилась гробовая тишина. Да, действительно, все взгляды, как и в первый раз, были направлены на него. И Осаму это, видимо, ничуть не смущало. Ещё бы. Длинная белая футболка, ( надень я я такую, она бы точно скрыла мои колени), чёрные (попробуй найди на них хоть пылинку) джинсы и ослепительно-белые кроссовки. А сверху лишь чёрная рубашка, только подчеркивающая нарочитую небрежность образа. – Привет! – Первым подошёл Сузуму. – Утра! – пожал его руку Дазай и, поймав мой взгляд, вдруг подмигнул. Ух! Мое сердце сорвалось вниз. Ну вот, хотя бы заметил моё существование. Всё не так плохо. Поздоровавшись за руку со всеми парнями, он кивнул одним девчонкам, сдержанно улыбнулся другим и, не сходя с места, махнул Юан и её компании: – Привет. – Ты сегодня задержался, – пропищала Минори и моментально вспыхнула. Ох, да. Вот такую реакцию он вызывал у девушек. И как я мог забыть? Мне снова стало не по себе. Такой классный, все его так любят. Как я мог даже подумать о том, чтобы соревноваться за его внимание со всеми этими улыбающимися людьми? – Машину в сервис отдавал. – Он потряс в воздухе одним-единственным ключом. Парни вытянули шеи, пытаясь рассмотреть. – У тебя новая машина? – спросила Минори, продолжая краснеть. – Да, – спокойно ответил он, продолжив движение, и добавил: – «Восьмëрку». – «Мазду», что ли, взял? Купешку? – Вскидывая брови, Ширасэ крепко пожал ему руку.   — Не «Мазду», но купешку, ага, – усмехнулся Дазай, подхватив готовые вывалиться из рук тетрадки. И, обернувшись к нему, добавил: – «Ладу-«восьмерку»! – Шутник, блин, – наморщился Сузуму, вернувшись на своё место. Дазай направился дальше. Меж рядов. Шёл в мою сторону, собирая абсолютно все взгляды своей спиной. И улыбался. Вздрогнув, я выпрямился. Вот и всё. Пора выходить из укрытия, ведь дальше прятаться было бессмысленно – он уже стоял возле моей парты. – Никак не могу привыкнуть, – Осаму бросил тетрадки на мой стол, – что здесь нет шкафчиков, как в US. Всё вечно приходится таскать с собой! Я вдруг почувствовал, как мои конечности медленно покрываются льдом. Возможно, это было трупным окоченением вследствие массового поражения меня взглядами. И моя жизнь была окончена. Но вот удалось сделать маленький вдох. Ещё один. Набрав в лёгкие больше воздуха, собирался открыть рот и поздороваться. Но парень прикоснулся горячими губами к моей шее и нежно поцеловал. — Приве-е-ет. – Сказал негромко, но так, чтобы все могли слышать. И таким хриплым голосом, горячим и чувственным, что пружина, сжатая во мне до предела, отскочила, расправившись и дав вздохнуть глубоко, полной грудью. Мне снова стало тепло. Даже несмотря на усилившиеся шепотки, полетевшие по рядам. – С «бэхой» всё нормально, – сказал вместо приветствия, пытаясь унять дрожь в руках. – Видел её утром. Ацуши зыркнул на нас через плечо и отвернулся. – Ок. – Дазай упал на стул рядом и положил на парту руки со ставшими уже любимыми и дорогими мне узорами из тату. Поднял глаза. По спине пробежали мурашки. Но от пристального внимания ребят нас вдруг спас Доппо Куникида, вошедший в аудиторию. Я облегченно выдохнул. Фух, первый этап испытания пройден. Не за горами следующий. – Понял сегодня, что хочу свою студию, – прошептал Дазай. О чëм он? – М? – Вот хочу, и всё. Как ты относишься к идее – рисовать эскизы для тату? — А как же... папин бизнес? – В том-то всё и дело… – Закусив губу, он вздохнул. Подтянул к себе тетрадь для конспектов и открыл на первой странице. В перерыве мы решили выйти прогуляться. Он – покурить, я – подышать вредным дымом. Я первым пошёл между рядов, Осаму за мной. Все опять глазели на нас. Когда-нибудь, возможно, мне удастся привыкнуть. Пока же – хотелось опять стать невидимым. – Дазай, – вдруг окликнула его Юан, вставая с места и загораживая собой проход. Удачно влезла между нами. Стерва. Решая идти дальше и не оборачиваться, я сделал шаг, но тут же замер, остановленный рукой Дазая, прихватившей меня за запястье. – А? – спросил он Юан, глазевшую теперь на наши руки. Мы стояли по обе стороны от нее. И девушке пришлось немного отойти. – Т…ты, – подняв на него взгляд, выдавила она, – оставил у меня наушники в пятницу. Я посмотрел на Дазая. У неё это где? На парте? Дома? – Ну так оставь их себе, – пожав плечами, ответил он. В общем шуме мы не услышали шагов Ширасэ. Он подошёл и остановился позади Юан. – Они мне не нужны, но я... отнесла их домой, ты можешь забрать их сегодня вечером? Я напишу тебе адрес.. – Ты забыла? Вечером мы собирались в кафе,  – напомнил Ширасэ. Его руки мягко легли ей на плечи. Я не мог оторваться. Смотрел на эти руки, а потом вдруг встретился с ним самим глазами. В первый раз с того самого дня. Сглотнул, чувствуя во рту мерзкий привкус мятной жвачки, которую он тогда жевал. Соль на его жадных губах, слюнявый язык, лезущий мне в рот. И меня будто переклинило. Всё тело сковало неприятным холодом. А он всё смотрел на меня и смотрел, сжимая ладони на плечах девушки. Как бы намекая, что вот она, его собственность. Обозначал, так сказать, свои владения перед другим самцом. Метил территорию. – Да? – не оборачиваясь, выдохнула Юан, дëрнув плечом. У неë-таки получилось сбросить его ладони. Теперь Ширасэ стоял позади неё, опустив руки, и продолжал сверлить меня взглядом. – Да, – подтвердил Ширасэ. – Утром ты подтвердила. Так идём? — Ах, да, Дазай, – натягивая на лицо самую вежливую улыбку, пропела Юан. Чëрт! Да она проигнорировала слова Ширасэ. Пять баллов за находчивость и неуважение. – Мы тут… были с девочками в «Proxi» в  выходные, и знаешь… обслуживание опять ужасное. – Правда? – заинтересовался её словами Дазай. Ох, да, чувствую, сие заявление направлено больше в укор мне. Нужно ведь напомнить Осаму, что рядом с ним прислуга. – Что за контингент вы туда набрали? Нужно срочно заменить весь персонал, скажи это папе. Обязательно! Иначе скоро клиенты побегут и вы начнёте терпеть убытки. Кухня, честно скажу, так себе, а персонал ещё хуже. – А что, в «Shatenki» не было свободных столиков? – вдруг вырвалось из меня. – Почему вы вдруг решили посетить общепит? Вот так защитная реакция! Кажется, я даже дерзнул улыбнуться ей. Юан потеряла дар речи, а Ширасэ казался ещё более изумленным, чем прежде, когда разглядывал меня. – Ладно, я передам папе, – усмехнулся Дазай, притягивая меня ближе к себе. — Тюя, кажется? – собравшись с духом, спросила Юан. И её рот искривился в подобии улыбки. – Чуя, – ответил я, прислоняясь к Осаму плечом и кивая. – Да-да, Нака…хара, кажется. – Да. – А вы… – Она смотрела на нас по очереди. – Вы вместе, что ли? Я решил промолчать, дав возможность ответить Дазаю. Ответа почему-то не последовало. Обеспокоенно скользнув взглядом, заметил, что он кивнул несколько раз, довольно прикрыв глаза. И вместо лишних доказательств положил свой подбородок на мою макушку. Крепко обхватил за плечи. Лицо Юан заметно побледнело. Она отмахнулась от желавшего приобнять её Ширасэ. Как несдержанно. Кажется, кому-то здесь трудно управлять своим гневом. – А как же Нобуко? – вдруг выдала она, насмешливо глядя на Осаму. Шах и мат. Вряд ли сейчас кто-то выглядел глупее меня. Вот дурак. Какая ещё, чëрт побери, Нобуко?! Мог хотя бы предупредить, чтобы не позорился перед всеми при упоминании его американской подружки! – Ты про Сасаки? – выдохнул он, обнимая меня за талию. – Да, – победно улыбнулась Юан. Теперь её взгляд уничтожал меня, размазывал по полу, превращая в вязкий паштет. – Мы не вместе, – просто произнес Дазай. Обыденно и даже лениво. – Я же видела её фото на той неделе. – Юан уже вошла в жар. – Красивая, высокая, с большой грудью. – Да, похоже, ей нравилось впечатывать меня в грязь каждым новым словом. – Наверняка состоятельная? А? Такая ухоженная и роскошная!   — Сасаки – стриптизерша! – рассмеялся Дазай. – Мы с ней не встречались. – Но ты вроде говорил, что вы снимали вместе комнату? Да, детка. Юан не из тех, кто быстро сдается. – Да. Маленькую комнатку. Я бил там тату, а она… – Он усмехнулся. – В общем, это её личное дело. – Вот как. А я уж было подумала… – отмахнулась Юан. – Особенно когда ты упомянул, что тренировался на ней. Самый первый раз, и всё такое! Она хихикнула. Прекрасная шутка. Главное, смешная. И вовремя ввернутая в разоблачительную речь! Браво! Кто-нибудь, дайте ей уже кубок. Приз за победу в конкурсе «Лает, но не кусает». Хотя нет, мне сейчас действительно было больно. Выходит, кусает. И ещё как. – Ох, – выдохнул Дазай, наклоняясь. Его руки скользнули по моей талии, голова легла на плечо. – Тренировался, да. Использовал её тело. Наглым и бесстыдным способом, но всего лишь как холст. – Ясно, – вздохнула Юан. Улыбка, даже фальшивая, дольше не могла задерживаться на её лице. – А ты с нами не хочешь сегодня в кафе? Попытка засчитана, но нет. – Хочешь, Чуя? – произнес он мне в ухо и тут же затараторил, не давая мне возможности ответить: – Нет, ребята, мы, наверное, не сможем. У нас сегодня работа, потом опера, а вот между ними ещё нужно успеть заскочить в торговый центр Чуе за новым пальто. Если он захочет. А, Чуя? Нужно тебе пальто летом? Или, может, ну его? И рванем в  «Victoria’s Secret» и скупим всë бельë, какое есть? – Обсудим это только вдвоем, – сказал с придыханием, глядя ему прямо в глаза. – Это хорошо, – улыбнулся Дазай. Едва оторвавшись, увидел взгляд Юан. Ненавидящий, злой, не намеревающийся прощать. Я тоже прищурился, давая понять, что в обиду себя больше не дам. — Да, и приглашаю вас к себе завтра вечером на вечеринку, – весело добавил Осаму. – Повод? – вдруг вмешался Ширасэ. Теперь на его лице тоже играла улыбка. Он чувствовал напряжение своей спутницы и желал быстрее сгладить ситуацию. – Мой день рождения! – весело ответил Дазай и подтолкнул меня к выходу. – Супер, – прошипела нам вслед Юан. – Значит, Сасаки… – прошептал я, когда он взял меня за руку. – Прости. – И день рождения? Мы шли по коридору, и на нас глазел уже, кажется, весь универ.   — Да. А ещё это будет отличной возможностью наладить твои отношения с одногруппниками. Вот в этом-то как раз я и сомневался. Чёрный, как ночь, блестящий, переливающийся на солнце автомобиль остановился возле кафе. – Ого! И ни одной царапинки! – присвистнул я. – Думал, Мичидзо подастся в бега, чтобы не возвращать её. – Нет. – Дазай вышел, обошёл машину и открыл мне дверь пассажирского сиденья. – Тачихара бегал вокруг своей «восьмëрки» и  причитал, как же сильно он соскучился. Увидев, как разоделся Осаму, я вдруг замер. Сердце скакануло куда-то в горло. Сшитый по фигуре чёрный костюм, сидящий на нем как влитой. Белая рубашка в полоску, узкий галстук. Туфли, начищенные до зеркального блеска, роскошные и модные. Запах парфюма, обволакивающий и… пугающий ароматом денег и власти. Ох, я не смог скрыть того, что растерялся. На мне были тёмные джинсы и футболка из белого хлопка, сделал шаг ему навстречу. Дазай коснулся губами моей щеки и, пытаясь разрядить обстановку, весело воскликнул: – Падай уже, а то опоздаем! – Значит, ты не пошутил… – выдавил я, разглядывая его. Осаму сел на водительское сиденье и положил руки на руль. Вот уж не думал, что в дорогом классическом костюме от лучших итальянских мастеров его татуировки будут смотреться таким изысканным украшением. Сексуальным, непринужденным, а главное уместным. – Насчет оперы? – Удивленный взгляд, и автомобиль сорвался с места. – Конечно, не пошутил. – Ты взял билеты? – Нет-нет. Пусть это окажется страшным сном, ведь ещё не поздно всë переиграть.   — Самые лучшие! На премьеру! – Дазай потрепал меня по коленке. Вот черт. Он ещё и потратился. Билеты в оперу не были по карману таким, как я. Поэтому мне посчастливилось там побывать лишь однажды, в далеком-далеком детстве. И это было чем-то ужасным. Просто симфоническая сказка. Чтецы, оркестр и какой-то непонятный балаган на сцене. Бррр… – Ты о чем-то переживаешь? — оторвал он меня от размышлений. – Вообще-то, да. – М? – Не прикидывайся, Осаму. Как я могу заявиться туда в таком виде? – Нет проблем. Заедем в магазин и выберем тебе костюм. Только по-быстрому. Как же у него всё легко. И проблем нет. Только вот если вы идëте на такое мероприятие то, явно не захотите выглядеть хуже других. Туфли на каблуках, украшения, приличные наряды, атмосфера праздника. Для простых смертных ведь есть кино. А опера создана именно для того, чтобы состоятельным мужчинам было куда водить своих женщин. Ведь так? Неужели он думает, что мне по карману достойное для таких событий костюм? – Нет, давай лучше не поедем. – Сказал робко и недостаточно настойчиво. – Маленький мой! – Его рука вновь легла на моё колено. – Тебе не нужно переживать по поводу того, как ты выглядишь! Ты самый красивый, поверь. Краше тебя там точно никого не будет. Забей на условности, я же сам первый раз сегодня надел костюм. Даже не знаю зачем. Видимо, чтобы тебе понравиться. – Чтобы я на твоём фоне выглядел ущербным. Ох, я всë-таки это сказал… — Эй, – Дазай даже притормозил, – если для тебя это так важно, то я переоденусь в рваные джинсы. Знаешь, обычно никто не заморачивается нарядами, ходят в оперный театр в чëм придется. Да и у нас всё больше таких. Конечно, легко ему рассуждать. Одно дело войти в роскошный бутик в прикиде а-ля Билл Гейтс – шорты, майка, сланцы. И имея в кармане толстую пачку долларов и пару десятков миллионов на счету в банке. Другое дело в таком же одеянии и с дырой в кармане. Даже походка будет другой. Лично меня, неуверенного в себе человека, это беспокоило. И ещё как. – Не нужно переодеваться, – выдохнул я вместо того, чтобы объяснить ему важность вопроса. Вот опять. Принял свою судьбу, не пытаясь сопротивляться. Эй, ну что со мной не так? Чуя! Мне бы немножко самоуверенности Люси и наглости Мичидзо, а так… вечно язык в задницу и терплю…   — Всё будет хорошо! – Отличная попытка утешить. Но не засчитана. И кажется, Дазай даже сам верил себе, не пытаясь меня даже хоть немного понять. Красивые люди, дамы под руку с кавалерами, шикарная обстановка. Конечно, не все были в вечерних нарядах, но многие. Я без устали оглядывался по сторонам, пока Осаму вёл меня какими-то тайными ходами в зал. Вау! Это настраивающее на легкое настроение и предвкушение чего-то значимого. Мне хотелось скорее скрыться в темноте, чтобы не сверкать текстильными мягкими тапочками из джинсы рядом с наряженным, как на свадьбу, Дазаем. Наконец он толкнул какую-то дверь, и мы оказались в ложе, располагавшейся прямо по центру зала. Я выдохнул. В ней мы были одни. Кажется, Осаму пришлось отвалить за неё целое состояние. Ох, даже дыхание сбилось. Вот это зрелище! Музыканты разговаривали о чём-то между собой, настраивая инструменты. Рассаживались по указке дирижера, вытирали потные лбы и лысины. Кругом роскошь, поражающие впечатление декорации и умопомрачительные костюмы. – Держи программку. – Дазай плюхнулся на кресло и похлопал свободной рукой по сиденью рядом, приглашая меня сесть. Взяв из его рук программку, пролистал, не поняв абсолютно ничего. Даже название не глянул. Мне было не до этого. Душащее, неприятное ощущение, что ты не в своей тарелке, не на своём месте, на чужом празднике жизни. И оно не исчезло, даже когда погас свет. Даже от осознания того, что рядом, кроме Дазая, со мной ни души. Не исчезло, а лишь усилилось. Мне оставалось только просвещаться, притворяясь, что приобщаюсь к жизни состоятельных людей. Делая вид, что мне это интересно, что мне уютно. А что? А вдруг понравится? Открылся занавес, зазвучала прекрасная музыка. На сцену со всех сторон стали выскакивать люди разного возраста и пола, которые пели на непонятном даже мне языке. Справа над сценой висел экранчик с супратитрами. Я внимательно следил за текстом, стараясь не упустить важности происходящего, и совершенно не понимал, почему выступающие на сцене на все лады распевали о чём-то суперважном для них, судя по эмоциональным движениям и артикуляции, а на экране застыла всего лишь одна скучная и ничего не значащая фраза. Бред. Но вот из люка в полу выплыла роскошная дама. Ох, вот сейчас всё наполнится смыслом, подумал я. Но не тут-то было. Обращаясь к одному из мужчин, она сначала заскулила, потом завыла, потом, кажется, затараторила, изображая нечто очень драматичное. А потом действие и вовсе напомнило мне театр абсурда. Актеры бегали, мельтешили, что-то выкрикивая, а главный герой качался и качался. Как оказалось позже, делал он это перед тем, как упасть и умереть. не иначе. Решив поделиться впечатлением, я повернулся к Дазаю и обнаружил, что он развлекает себя тем, что копается в телефоне. – Эй, убери, – прошептал ему на ухо. – Угу. – Он вытянул ноги и положил их на парапет. – Ты чего? – Толкнул его локтем в бок. Дазай убрал ноги и выпрямился, не собираясь отрываться от телефона. – Ещё в носу поковыряй. Тебе только банки с энергетиком сейчас не хватает, как тогда в автобусе. — Там был не энергетик, а пиво, – хмыкнул он. – Думаешь, я бы полез к тебе целоваться трезвым? Я выдохнул, складывая руки на груди. Испорченный богатенький мальчишка. – Уже не знаю, когда ты шутишь, а когда говоришь правду. – Смотри не отвлекайся. – А ты убери телефон, это же… некультурно! Даже не повел бровью. – Скукота же… – Убери! Или ты там Сасаки пишешь? Да, я так и сказал… Дазай приставил к виску воображаемый пистолет и вынес себе мозги. – Нет. – Неохотно оторвавшись от экрана, он улыбнулся. – Сасаки нужно не писать, на Сасаки нужно смотреть. – Понятно. – Отвернулся, сморщивсморщив нос. — Показать видео? У меня где-то было. – Нет уж, любуйся сам. Через пару секунд он сунул мне под нос видео, на котором пышногрудая и длинноволосая брюнетка сползала по шесту головой вниз. Из особенностей в глаза сразу бросились еë трусы-ниточки, цветные татуировки на ногах и спине и щедро намазанная чем-то блестящим кожа. Я обернулся, чтобы смерить Осаму долгим испытующим взглядом. Это отвратительно, и он должен знать об этом. – Ревность – не лучший способ сделать мне приятное, – чеканя каждое слово, заметил вполголоса. – Ты что, – рассмеялся он, – она же совсем не в моём вкусе! – Она не в твоём вкусе, но ты хранишь её фото и видео в своем телефоне? – Понял, удалю. – Почему-то выглядел он так, будто продолжает паясничать. – Ты сегодня поставил себе цель – унизить меня? Его лицо вытянулось. – Ох! Прости.   — Притащил меня сюда в таком виде, игнорируешь и ещё суешь под нос видео с подружкой, про которую я узнаю от посторонних? – Чëрт, – Дазай свёл брови к переносице, – да она не была моей девушкой. — Заметь, ты не сказал, что у вас ничего не было. Вы снимали комнату, ты бил прекрасные татухи на еë прекрасном теле… – Мне пришлось даже отодвинуться, потому что Осаму потянул ко мне руки. – Мне всё равно, что было у тебя и с кем. Это последнее, что я хочу знать. Ок? Была она твоей девушкой, или у вас просто был перепих, и запоминаешь ли ты, вообще, с кем спал. Оставь это себе, хорошо? Или мне тоже начать рассказывать, что и с кем меня связывало? Думаю, тебе не особо понравится. – Чуя. – Его голос стал тихим. Мобильник быстро исчез в кармане брюк. – Я только что усвоил, какие темы не стоит затрагивать. Прости, если причинил тебе… неудобства, я это не нарочно. — Угу, – впиваясь глазами в происходящее на сцене, промычал я. – Тебе нравится здесь? – Нет! Я не понимаю, что происходит и о чëм они поют! Ни слова не ясно! – Понял. Нужно было распечатать тебе либретто*. – Дазай поправил брюки. – Мой косяк. – Оркестр играет одно, солист поёт другое. – Меня уже начинало колотить. – Одного уже убили, а я даже не понял за что! – А солистка? Хороша, да? Я отыскал глазами в толпе артистов высокую женщину в роскошном платье, подчеркивающем тонкую талию. Яркие волосы, собранные в пучок, яркий макияж и алые губы. Она как раз выпрямила спину, набрала в легкие воздуха и запела, отчаянно жестикулируя. – Не особо, – выдавил я. – Странно, – усмехнулся Дазай. – Ведущая солистка, лирико-драматическое сопрано. Ей рукоплескал и Милан, и Ньй-Йорк, и Берлин. Весь мир. За её плечами роль Татьяны в  «Онегине», Виолетты в «Травиате», роль Тоски. Более пятидесяти оперных партий в репертуаре! Заслуж… — Не заметил ничего выдающегося. Вон та, в роли служанки, гораздо чище поëт, а эта… Ощущение, что просто горло дерëт. Столько ненужной экспрессии, фальшивой драматургии. Может, я, конечно, ничего не понимаю в данном виде искусства и мои вокальные данные и рядом не стояли, но уж как есть! Меня по-прежнему трясло от бессильной злобы и никак не хотело отпускать. – Ничего страшного. В следующий раз сходим на балет. Там зрелищнее. – Почему ты вообще притащил меня в оперу, если самому тебе здесь скучно?! Упс… Кажется, сказал слишком громко. Я осторожно втянул голову в плечи. – Мама часто таскала меня сюда в детстве. Подумал, что тебе понравится опера. Оказалось – нет. – Сегодня явно не мой день. – Знаю, как поднять тебе настроение. — Как? Он улыбнулся. – Увидишь. После окончания представления мы пробирались по каким-то коридорам. Неизвестно куда. Яркое освещение, богатое убранство, позолоченные люстры. Я не успевал восхищенно охать, глядя по сторонам. Неожиданно Дазай затащил меня в какую-то подсобку. Закрыл дверь и прижал ладонь к моему рту. Внутри было темно и тесно. – Тсс! А то нас засекут. – Мы где? В кладовке?! – спросил я шёпотом, еле удерживаясь, чтобы не поцеловать его. Страсть отодвигала на задний план горечь обиды, а сердце стучало набатом то ли от страха, то ли от неожиданной близости любимого. Дазай наклонился ко мне и прошептал: – Не дыши. По мраморному полу раздались звуки торопливых шагов. Воркующий женский голос, стук каблучков, телефонная трель. Когда всё стихло, он вытащил меня на свет, и мы двинулись дальше по коридору. Прислушиваясь и крадучись. — Какого черта? – прошипел я, послушно двигаясь и держа его за руку. – Куда мы идём? – Мы идём добыть автограф. А может быть даже фото. – Не-е-е-ет! — Боишься? – А, чëрт с тобой! Пошли! Тут из-за угла вырулил охранник в черном костюме и с рацией. Мы от неожиданности притормозили и сбавили шаг. – Сделай лицо кирпичом. Будто мы здесь свои. Расслабься. – Хи-хи. – Я улыбнулся, будто услышал что-то смешное. Напустил на себя непроницаемый вид, словно думая о чём-то своем. Устремился взглядом сквозь мощную фигуру, двигающуюся на нас непроницаемой стеной. Он приближался. Вот сейчас, всё. Остановит нас и вышвырнет вон. – Здравствуйте. – Охранник слегка кивнул. – Доброго вечера, – вполголоса отозвался Дазай. — Фух! – обрадовался я, когда мы отошли дальше, и крепче сжал его руку. – Испугался? – Немного! Слышал бы он, как билось, отдаваясь даже в горле, моё перепуганное сердце. – Кажется, сюда. – Остановившись у одной из дверей, Дазай постучал. Не удержался и стукнул ещё, словно пытаясь наиграть мелодию. Я прыснул со смеху. Закрыл рот ладошкой. – Войдите! – послышалось за дверью. – Ой, – дёрнул плечами я, наблюдая, как открывается дверь. Я на цыпочках, прячась за его спину, вошëл следом. – Добрый вечер! – провозгласил мой спутник.  – Вы были великолепны! Тогда я отважился немного выглянуть и заметил её возле зеркала. Женщина встала со стула, подбирая подол платья. Статная, без единой морщинки, в окружении цветов и облачка из нежных духов, она с интересом разглядывала Дазая. Обвела его взглядом с головы до ног, качнула головой, кажется, не веря самой себе, и напряженно сдвинула брови. «Сейчас вышвырнет», – подумал я. Но дама, напротив, как-то особенно восторженно вдруг вздохнула. – Ты испортишь погоду! – воскликнула она, складывая изящные руки с идеальным маникюром на своей груди. – В костюм нарядился! Натворил опять чего? – Нет, – это уже хохотнул Дазай. – Всю жизнь сюда в своем тряпье ходил, а тут… Ох, – женщина быстро скользнула взглядом по мне, – я, кажется, всё поняла. Эй! А я ничего не понял! Что здесь, вообще, происходит? Она что, знает его?! Осаму сделал шаг в сторону, и я оказался перед её глазами. Мои пальцы судорожно впились в подол футболки. Почему-то стало страшно, и ещё как. Оценивающе оглядев мой «наряд», женщина наклонила голову набок и вдруг расплылась в улыбке, такой знакомой…и… И тут я всё понял. Эмоции накатили волной. Блин! И как сразу не догадался? Эти глаза. Тёмные, как шоколад. Отливающие красным, словно запëкшаяся кровь. Нос, прямой и длинный. Мягкие губы правильной формы с отчетливо очерченной галочкой сверху. И ярко–рыжего цвета волосы. – Мам, это Чуя! – радостно сообщил Дазай. – Чуя, это моя мама, Коë Озаки. Бли-и-ин! Стоило внимательнее читать программку, там ведь были фамилии всех солистов. Меня захлестнула волна стыда. Всё же найдя в себе силы, пожал её протянутую в приветствии руку. Изящную, тонкую, горячую, как у самого Дазая. – Рада познакомиться, Чуя. Наслышана о тебе. – И я… рад. – Кивнул, сжимая её ладонь. Как сильно нужно нажимать, чтобы рукопожатие из вежливого приветствия не превращалось в лихорадочную тряску? Ох, расцепите нас кто-нибудь, кажется, меня разбил паралич! Но женщина сама первой расцепила пальцы, даруя мне свободу. Мою футболку уже можно выжимать. Так я был напряжëн. Спасало только отсутствие видимого презрения на её лице. – Как тебе наше выступление? – мягким голосом спросила она. Понимая, что тону в её глазах, перевëл взгляд на Осаму. Тот одобрительно кивнул. — Прекрасно, — ответил я, с трудом подобрав подходящее слово. – На самом деле Чуя в восторге, – улыбнулся Дазай, подмигивая. – Хлопал так, что чуть ладони не отбил. Как смешно! – Не преувеличивай, – смутился я. Не ври, проще говоря. – Рада, что тебе понравилось! – обрадовалась женщина. – Дазай еле выносит мои выступления. Каждый раз удивляется, что прошло всего двадцать минут, а не три часа, как ему показалось. Прячась от её взгляда, снова посмотрел на Дазая. Ему был весело. Забавно. Он явно доволен собой. – Прости, что мы без цветов, мам. И так чуть не опоздали. – Какие глупости, – отмахнулась она. – Хорошо, что вы просто пришли и я смогла познакомиться с Чуей лично. Ух, кажется, он упоминал меня в разговорах с ней. Мило. Но ещё ничего не значит. Ведь так? — Тебе, наверное, нужно спешить? – спросил он у мамы, взглянувшей вдруг на часы. – Можно мы щëлкнем тебя и тоже побежим? – Разумеется, – выдохнула она, окутывая меня своим тайным магнетизмом, заставляющим пялиться и пялиться на её красоту и молодость. Сделав общий снимок, мы попрощались. Расцеловав нас в обе щëки, Коë Озаки помахала рукой. Внутри меня все ещё бушевал ураган. В каком же дурном свете я себя выставил… Насколько невоспитанным показался перед Дазаем, как пренебрежительно отозвался о его маме и её талантах. Всё это только подчеркивало разницу между нами… – Я убью тебя, Осаму! – сказал, когда за нами закрылась дверь. – Только медленно и ласково, ок? – притягивая меня к себе, усмехнулся Дазай. Кажется, он даже не сердился. Или просто тщательно это скрывал.