Поцелуй меня

Когда таксист привёз нас по указанному адресу, мы ахнули, прилипнув носами к окну автомобиля. – Ты уверен, что это верный адрес? Я выпрямился. – Мичидзо сам дал его нам. Оторвавшись от созерцания местных красот и роскошного здания, я протянул купюры водителю. – Дазай не говорил, что живёт в замке! – Брось, обычный коттедж. – Толкнул её локтем. – В этом районе все такие. – И давно ты стал таким снобом? – усмехнулась Люси, выбравшись из машины.  – Или волшебный костюм так действует? Я вылез и направился вслед за подругой по каменной дорожке к двери. Ворота были предусмотрительно открыты, в окнах горел яркий свет. Строение поражало своими масштабами, необычностью архитектуры и роскошью. Главный вход располагался между двумя античными колоннами, разместившимися на мраморных пьедесталах. Фасад из натуральных материалов был выполнен в утонченной гамме – цвета кофе с молоком. Площадка перед домом, устланная тротуарной плиткой в цвет стен, зрительно увеличивала территорию, огороженную забором. Рядом с домом расположилось несколько клумб, украшенных низкорослыми деревцами. С обеих сторон дом был окружен ровно постриженной лужайкой, которая тянулась и уходила куда-то глубоко во двор. – Стой. – Рука Люси крепко сжала мою. – Распусти волосы. Прошу в последний раз. – Мне… не по себе. Все ведь будут смотреть… – Именно! Все и так будут смотреть! – Она метнулась мне за спину и аккуратно сняла резинку. – Вот, так будет лучше. – Взъерошила рукой. – В таких нарядах не ходят с хвостиком!  – Наконец подруга развернула меня к себе. – Ой, нет слов! Тебя не узнать! Я нервничал. Мне ещё предстояло выдержать на себе взгляды всех остальных. – Да мне бы как-то незаметнее… – кутаясь в пиджак, простонал я. – Знаешь что, Накахара?! – Подруга одернула подол наряда. Она не заморачивалась: надела на вечеринку белый короткий топ и того же цвета юбку-карандаш. На ногах сверкали золотом модные открытые босоножки. – Давай-ка расправь плечи и спину. Неси себя гордо! Ты больше не тихоня, запомни это. И… просто будь собой. – Легко сказать! – пискнул я. Вышло совсем уж жалобно. – Ты – умница. Ты – красавчик! От тебя сходит с ума самый красивый парень группы!  – Люси кашлянула. – Детали пока опустим. – Она улыбнулась и взяла меня за руку. – Так пойдём же и уделаем их всех! Вот тут должен был прозвучать крик ужаса: «Нет, только не это!» Но мои ноги, облаченные в изящные тёмные туфли на высоком каблуке, послушно двинулись за ней. Я изо всех сил постарался расслабиться. Выходило с трудом. Дверь открылась, и нас сразу же накрыло волной громкой музыки. Гостиная была большой и светлой. Огромные окна, классический дизайн, мебель молочного оттенка. Величественность ощущалась во всëм: в чëткости линий, в изяществе отделки, продуманности и удобстве детей. Мне даже представилось, как профессиональный дизайнер расставлял здесь каждую мелочь в соответствии с проектом и пожеланиями Коë Озаки. – Привет! – Тут же подлетел к нам какой-то парень. – Привет! – не растерялась Монтгомери и небрежно кинула ему плащ. Повернувшись, я узнал в парне студента с параллельного потока. – Я… – растерялся парень, глядя на меня. – Кажется, я тебя знаю… Ты? – Чуя, – кивнул я, краснея, и протянул ему свой пиджак. Плащ Люси он уже прижимал к себе. Парень вдруг словно очнулся ото сна, развернулся, положил нашу одежду на стопку, уже свисавшую с края дивана. – Пустовато как-то, – заметила Люси. Я скользнул взглядом по открытому шкафу, заполненному одеждой. Нет, народ был, но не здесь. – Все там, дальше. – парень жестом подозвал своего друга. Кроме них в гостиной было ещё две компании. И все дружно смотрели на нас.  – Хотите выпить? Его друг направился к нам. – Эй, нет! – Это уже к нам подлетел Дазай, немного растерянный и смущённый чем-то. По взгляду, блуждающему по моей фигуре, я понял, что он тоже в приятном шоке. – Кацу, это мои гости. Спасибо, что встретил! Дазай обнял нас обоих сразу и тут же отпустил. Всё его внимание сосредоточилось на мне. – Чудесно выглядишь! Просто прекрасно! – Он перевёл взгляд на Люси. – И ты тоже, Люси. Прости. – Спасибо! – хихикнула Монтгомери. Я же, смущенный всеобщим вниманием к своей персоне, смог лишь взволнованно выдохнуть, кивая. Дазай одарил меня мимолетной улыбкой и двинулся в направлении звука. – Идём! – махнул он нам. Боже, как же я скучал по его улыбке. По нашим дням. По нашим взаимным пикировкам. По его легкости и чувству юмора. Никто не заглядывал так глубоко в мой мир, как он. Никто не пытался увидеть меня настоящего. – Не бойся. – Он повернулся, взял меня за руку и повёл за собой в темноту следующего помещения. Я поспешил за ним. Монтгомери же сама, не торопясь, шла следом. Нет, плыла на каблуках, будто была создана ходить в них с рождения. – Этот дом отец строил целых три года, пока мы были в Америке! – крикнул Дазай через плечо. – Проекты согласовывал с мамой, поэтому я ещё сам не всё здесь знаю. Надеюсь, вы не заблудитесь. Он что, собирался нас здесь двоих бросить? Ох, нет. Впереди показалось огромное помещение, оформленное в стиле модерн. Диванчики, барная стойка, круглый пуфик-стол, обтянутый кожей, темные обои и плотные шторы. Все это было расцвечено огнями светомузыки и наполнено людьми. В самом конце зала мне удалось разглядеть небольшое возвышение, на котором располагались музыкальные инструменты. Но рядом с ними пока ещё никого не было. Несколько компаний весело болтали на танцполе, сбившись в небольшие кучки. Они не танцевали, просто стояли. Видимо, не успели изрядно набраться. И современные ритмы, доносящиеся из динамиков, ещё не вдохновляли их на подвиги. – Закуски в баре, выпивка там же и в холодильнике. – Он перехватил у какого-то паренька два бокала с шампанским, подмигнул и передал нам. – Чуя, – притянул за талию, нагнулся к моему уху, – оставайтесь здесь, я скоро приду. Сегодня он был одет в серую рубашку и выцветшие джинсы – теперь он хотя бы не выглядел столь пафосно, как вчера. – Расслабься, – сделав глоток, проворковала Монтгомери. Она взяла меня за руку и подвела к окну. Там, под светом фонарей, возле бассейна тусовалось ещё несколько небольших компаний. – Ты кого-нибудь знаешь? – Она стреляла глазами. – Я… – Мне пришлось обернуться, чтобы изучить лица присутствующих. – Если не всех, то многих. Здесь, кажется, весь наш поток. Мимо прошел незнакомый невысокий парень в соломенной шляпе. В его руке был саксофон. – Интересно, – заметил я, разглядывая инструмент. – Да, нормальная задница, – согласилась Монтгомери. – Фу! Люси, я не об этом! – Да ладно, все свои, – хихикнула подруга. – Ага! Ты вообще-то встречаешься с моим братом! – оборачиваясь, напомнил я. – Или нет? – Я ещё думаю, – отстраненно произнесла она, отпивая шампанское. – Неделя уже прошла, хватит думать. Не мучай парня! Мне всё время хотелось поправлять топ, волосы, убирать их за уши. Делать что-то, чтобы так сильно не нервничать. Но приходилось терпеть,то и дело прикладываясь к игристому напитку. – Беспокоишься за родственничка? – усмехнулась Монтгомери. – Очень. – Учту этот фактор как маловажный и не способный повлиять на принятие окончательного решения. Я чуть не поперхнулся. – Коварная ты женщина! – Ага! – Монтгомери поставила свой бокал на подоконник. – Пойду разнюхаю, что там подают. – И направилась к бару. Вернувшись через две минуты с парой тарталеток, начиненных икрой и чем-то непонятным, Люси шепнула: – Видела там вашу Юан. С подружками. – Я тоже видел, – ответил, принимая из её рук маленькую корзиночку с закуской. – Она мне даже кивнула. Сегодня почти все со мной здороваются. Это так… – Непривычно? – Вроде того. Через пятнадцать минут некоторые из гостей уже отважились выйти на танцпол, чтобы подвигаться. Мы с Монтгомери, наблюдая за ними, пританцовывали на месте. Шампанское приятным теплом разливалось по телу, но не спешило ударять в голову. Юан находилась в пяти шагах от нас: она уже успела собрать вокруг себя кучу народа. Парни, девчонки. Но Ширасэ почему-то не спешил к ней присоединятся. Стоял у соседнего окна, пил бокал за бокалом и смотрел, не отрываясь, на бассейн и гуляющих возле него влюбленных парочек. Вообще, народу стало заметно больше. Крики и весёлый смех раздавались тут и там всё громче. – Он бросил нас, – отворачиваясь к окну, предположил я. – Не. – Толкнув меня локтем, Люси указала на импровизированную сцену. Светомузыка прекратила мельтешение, звуки из динамиков притихли. Подошедший Танидзаки проверил аппаратуру и знаком попросил поддержать. Кого? Музыкантов. Ловко подскочив к ударной установке, Дазай плюхнулся на стул и взял палочки. Парень в шляпе встал с другой стороны и приготовил саксофон. Ещё один незнакомый мне чувак обхватил руками электрогитару. Под дружное улюлюканье и аплодисменты через несколько секунд на сцену поднялся ещё один парень. Среднего роста, в клетчатой рубахе и джинсах. С блестящей гитарой, висящей на груди. Мягкий свет вдруг опустился и коснулся его коротко стриженных волос, гвоздиков в ушах и… маленького колечка в носу. Солист опустил микрофон на нужный уровень и слегка прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями. – Постригся… – задыхаясь, вымолвила Монтгомери. Поставила бокал на подоконник и потащила меня сквозь толпу ближе к музыкантам. Боясь обронить по пути челюсть, я послушно плëлся за ней, сталкиваясь плечами то с одним, то с другим. Но на нас не обращали внимания. Все притихли и ждали. Песня началась внезапно. С неспешного и мягкого барабанного ритма. Всё замерло. Осталась только музыка. К этому моменту мы уже остановились в трёх шагах от сцены и перестали дышать. Тогда к едва слышному ритму ударных присоединились клавишные. Буквально с первых нот игравшей мелодии. Мичидзо, крепко обхвативший рукой микрофон, открыл глаза и запел. Неспешно, мелодично: Помешан Мы подходим друг другу Мы даже больше чем одного поля ягоды, ты и я Мы меняем погоду, да Я чувствую жар в декабре, когда ты рядом со мной. В паузе между куплетами мне удалось, наконец, осознать происходящее. Вечно брякающий у себя в комнате на гитаре, непутевый и бесчувственный, как мне казалось, братец стоял сейчас на сцене и с гордым видом исполнял песню, посвященную моей подруге. Голосом. Нет, голосом!!! О существовании которого я до сих пор даже не подозревал. Нежным, бархатистым, чистым и сильным. Я помешан на тебе Скажи слово, и я пойду куда угодно Я помешан на тебе, да На любой дороге, которую ты выберешь, ты встретишь меня Я помешанный на этих подсознательных вещах, Которых никто не знает о тебе, о тебе И ты заставляешь такого типичного меня. Нарушать мои типичные правила. Это правда, я помешан на тебе. По моей коже табуном бегали ошалевшие мурашки. Парень на сцене просто вытворял чудеса своим голосом. Многие пары уже кружились в танце. А Монтгомери всё стояла, как замороженная. И смотрела. Даже не реагируя на мои прикосновения к своей ладони. Допев куплет, Тачихара оторвался от микрофона и посмотрел на неё. Их взгляды встретились. Ни улыбок, ни слов. Он молча бросал ей новый вызов. Посвящал красивейшую балладу. Выворачивал перед ней наизнанку всю душу. Заиграл саксофон. Сексуально, раскованно, заставляя быстрее биться сердца. Несколько секунд, и песня снова продолжилась, взрывая словами и мелодией тишину зала и наши тела. Дазай улыбнулся, отыскав меня, наконец, глазами в толпе. Он ударял по тарелкам и барабанам осторожно и легко, будто стараясь не нарушить гармонии, возникшей вдруг между музыкой и голосом солиста. С последней нотой зал взорвался аплодисментами и довольными криками. Я обернулся к Монтгомери, но её уже не было рядом. Чувство тревоги наполнило мою грудь, не давая дышать, и вдруг сменилось внезапным облегчением. Парочка уже была возле сцены. Тачихара спрыгнул к подозвавшей его Люси и моментально был вознагражден крепким французским поцелуем со всем к нему прилагающимся. Я рассмеялся. Всё, как он хотел. На людях. При всех. С языком. Поднял вверх большой палец и показал Дазаю. Он кивнул. Толпа довольно засвистела и захлопала, наблюдая за лобызаниями ребят. Подбежавшие к музыкантам ребята уговорили Мичидзо вернуться на сцену и спеть им еще пару песен. Прозвучали ненавистные Дазаю Ed Sheeran – «Shape of You» и Lost Frequencies – «Are You With Me». Я и сам не заметил, как уже пустился в пляс вместе с абсолютно счастливой Монтгомери и другими ребятами. Мне правда становилось весело. И даже уютно среди них всех. Очуметь! Мы остановились, лишь когда у музыкантов вышла небольшая заминка. Парни не могли решить, что сыграть, и я услышал, как Дазай просит исполнить что-нибудь из «Chromeo», что успели хоть как-то прогнать на репетициях в гараже. Споры усиленно продолжались, потому что предлагаемые композиции не устраивали Мичидзо. Он не любил лажать, а на английском нужно было не только петь, но и быстро соображать во время исполнения. Когда он наконец махнул рукой, соглашаясь, Дазай вытащил стойку со вторым микрофоном, подключил и придвинул ближе к себе. – Привет. – Чья-то рука вдруг осторожно коснулась моего плеча. Я обернулся. – П…ри…вет, – промямлил, увидев перед собой хмурого Ширасэ. Спрятав руки в карманы, он стоял, прожигая меня испытывающим, цепким взглядом. – Твой брат? – спросил наконец, кивая в сторону сцены. – Да, – выдохнул я, чувствуя разбегающийся по коже мороз. – Отлично поëт. – Он закусил щëку изнутри и вытянул губы трубочкой. – Мм… Отойдем? – Эээ… – растерялся я, оборачиваясь. Музыканты всё ещё не могли прийти к общему мнению. – Хорошо. Давай. Туда, к окну. Указал направление. – Пойти с тобой? – спросила Люси, перехватив мою руку. – Всё в порядке, – выдавил, отрицательно качая головой. Она отпустила мою кисть, и я последовал за Ширасэ к подоконнику. Он встал и тяжело выдохнул. Заиграла музыка. Мне захотелось обернуться к сцене, потому что первые ноты были уж очень знакомы. И неспроста. Парни запели вдвоём, смеясь и страхуя друг друга на трудных лексических поворотах. Но взгляд Дазая не блуждал по залу или сцене, он был устремлен прямо на нас. Заинтересованный и с таким лёгким прищуром. И песню тоже выбрал он сам. Я догадался об этом, ещё не дождавшись куплета. Через двадцать секунд зал уже взрывал весёлый припев: Я ревную, но я слишком крут, чтобы признать это. Я не выдерживаю, когда парни говорят с моей девушкой. Я ревную, но я слишком крут, чтобы признать это. Я не выдерживаю, когда парни говорят с моей девушкой. На этот раз он совсем не жалел ударных. Колотил от души, хитро улыбаясь и не отрывая от меня взгляда. Я покачал головой и повернулся к Ширасэ, готовый к любому разговору. О чëм бы он ни был. Время пришло. Сложил руки на груди, обозначая свою позицию «ты говоришь, я слушаю». Но Ширасэ не торопился высказываться. Он всё ещё молчал и нахально сверлил взглядом. Не меня. Дазая. Решив напомнить о своем присутствии, прочистил горло и произнëс: – Зачем звал? Прислонился к стене возле окна. – Нужно объясниться, – отозвался Ширасэ и перевёл взгляд на меня. Сияющие пепельные волосы, только недавно уложенные в нарочито беспорядочную прическу, бледно-зелёные глаза с едва заметными брызгами в них тёмного, прямой нос, тонкие губы, сухие и немного обветренные. Всё такое знакомое и такое…далëкое. Когда-то я смотрелся в это лицо, как в озеро, и искал там отражение себя. И, кажется, даже находил. Жаль, что всё это оказалось не более чем воображением, игрой моего мозга.   – По поводу? – Мне пришлось подойти ближе, чтобы не перекрикивать музыку. Всë-таки этот разговор не предназначался для чужих ушей. Он смотрел на меня так внимательно, что пришлось сглотнуть от волнения. – По поводу наших отношений. Вот как. Круто. – Чего? – искренне удивился я, делая шаг назад. – А они, вообще, были? Эти отношения? Ширасэ сделал шаг вперёд и встал рядом. То ли его штормило, то ли он делал это намеренно. Но мне вдруг перестало хватать кислорода. – А ты уже и не помнишь. – Покачал головой, словно укоряя. Суживая глаза так сильно, чтобы мне, по-видимому, тут же стало стыдно. Отличный ход. Хорошая игра. Если бы я не знал, что этот человек способен измениться до неузнаваемости в один день, то непременно бы поверил. – Даже вспоминать не хочу! – Поставил между нами свою ладонь. – Поражаюсь твоему отношению. – В нос ударил резкий запах перегара. Ширасэ, слегка пошатываясь, пытался сосредоточиться на моём лице. – Как легко об этом говоришь! Как быстро забыл всё, что было между нами. Музыка затихла. Я обернулся. Дазай отложил палочки. Спускаясь вниз, он уже пожимал руки желающим выразить восхищение их творчеством, а Тачихара раздавал «пять» ладонями прямо со сцены. Через мгновение зал заполнила ритмичная современная мелодия из динамиков. Вытянув шею, я попытался отыскать Осаму в толпе, но не смог. Что ему сказать, если он подойдёт к нам? Как объяснить? Сам же говорил, что никто со мной не общается. А этот гад ещё так близко ко мне подходит! – Эй. Не поздно ли ты вспомнил о том, что между нами было? – Пришлось снова легонько оттолкнуть Ширасэ. Глаза парня вблизи казались мутными и потерянными. Вероятно, от количества выпитого. Не от тоски же. – А вообще, ты молодец. Знаешь. Поступил как настоящий мужчина. И в универе потом делал вид, что не знаешь меня. – Я?! – Он выпрямился. – Это ты меня не замечал! На какой-то промежуток времени я совершенно растерялся. О чëм это он? Нет, со мной этот номер не пройдет. – А ты меня просто использовал! – Сжал губы, еле сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему в лицо. Ширасэ обиженно надул губы. – А ты мне не звонил и не писал. – Взглянул куда-то через мое плечо и сделал ещё шаг, заставляя меня пятится назад. – Просто сделал вид, что ничего не было. Что не знаешь меня. Представь, как мне было обидно! – Ух… А отчего ты тогда не приходил и не звонил? Раз тебе было обидно. Нахмурив лоб, он тяжело вздохнул. – У меня тогда были проблемы в семье. – Положил мне тяжёлую руку на плечо. – Я просто замкнулся в себе. Схватил его за кисть, потянул вниз. Не хватало ещё его липких пальцев на моих плечах. Какая мерзость! В голове тут же пронеслись картинки из прошлого. Прерывистое дыхание на моей коже, потемневшие от вожделения глаза, пот на лице и шее, боль, жгучим пламенем разрывающая тело. – Вот не знал, прости. – Резким движением скинул его руку. – Думаю, если бы ты хотел, то смог бы поставить меня в известность. Губы Ширасэ сжались в гневе. На секунду. И тут же расслабились. – Ты меня не слышишь, что ли? – Наклонил голову так близко ко мне, что наши носы чуть не соприкоснулись. – Я. Был. Подавлен! Мне было ни до кого. – А мне показалось, – четко разделяя слова, ответил я, – до друзей тебе было дело. – Улыбнулся, качая головой. – Вы так мило и весело болтали. Идиллия просто! – Сжался в тугую пружину, выплëвывая слова ему прямо в лицо. – А вот до меня нет, не было дела. – Нет. Не так, – уже устало выдохнул Ширасэ. Его начинало раздражать, что приходилось оправдываться. Похоже, что-то задумал и ожидал от меня быстрой капитуляции. Или играл на публику. – По-моему, ты сейчас хитришь и хочешь выставить меня виноватым. Я обернулся. В шести-семи метрах от нас остановился Дазай. Рядом с ним, спиной к нам, девушка. Длинные розовые волосы, лёгкими кудряшками струящиеся по спине, обтягивающее шелковое платье цвета шампанского, туфли-лодочки в цвет. Юан, кто же ещё. В груди неприятно кольнуло. Её рука поднялась и нежно легла ему на щëку. Хороший приём. Самое то для помещения, где громыхает музыка. Бросив на нас короткий взгляд, Осаму склонился над ней, подставляя ухо. Девушка что-то шепнула, скользя своей маленькой изящной ручкой от его шеи вниз, по груди. – Нет, Чуя. Хочу, чтобы ты просто понял: мне действительно было тогда тяжело. Я повернулся к Ширасэ. Его, похоже, не особо интересовало происходящее недалеко от нас. – А мне? Мне?! Не было тяжело? – воскликнул я и, воспользовавшись его замешательством, обернулся снова. Они о чём-то разговаривали. Хотя Дазай теперь больше слушал, чем отвечал. Его рука прикрывала ладонь девушки, застывшую на его груди. Глаза были направлены ей в лицо, лоб слегка напряжен. Она его что, уговаривает потанцевать с ней? Или признается в любви? Их лица были слишком близко, почти недопустимо близки друг к другу. – Было… Тебе тоже было тяжело. – Ширасэ тряхнул головой. – Я только сейчас начал это понимать. Я облегчëнно вздохнул. Всё. Пора уже заканчивать этот разговор. – Вот здорово. – Сжал губы в подобие улыбки. – Лучше поздно, чем никогда. Только вот необходимость во всём этом отпала. Ты же сейчас с Юан. Он решительно затряс головой. – Нет. Она меня не любит. И не любила. Не сдержавшись, я даже усмехнулся. – Вау. – Посмотрел в его глаза и себе на удивление вдруг испытал жалость. – Ты только сейчас это заметил? – Нет. Не сейчас. – Лицо собеседника напряглось так, что в уголках глаз заплясали маленькие паучки-морщинки. – Стал понимать, когда появился Дазай. Прогресс, однако. Ничего не скажешь. – Мне жаль тебя. – Бросил короткий взгляд на воркующую парочку. – Я вот с первого дня знал, что ты ей не нужен. Но мне сейчас важно другое. От меня-то ты что хочешь? Ширасэ снова подошел вплотную. – Понять. Чувствуешь ты что-нибудь ко мне или нет? Мои глаза чуть не полезли на лоб от изумления. – Я? Но он выглядел совершенно серьёзным. – Ты. Нет, мне точно не послышалось. – К тебе? – уточнил ещё раз на всякий случай. – Не прикидывайся. – Обхватил меня за предплечья. – Ты всё понимаешь. – Неужели это важно? Тогда да, чувствовал. Сейчас? – Постарался высвободиться из капкана его рук. – Только отвращение. Парень не сдавался. Подумал, видимо, что шучу или набиваю себе цену. Отпустив предплечья, он перехватил мою кисть. – Чуя. – Сжал мою руку. – Я хочу, чтобы ты меня простил в память о том, что нас связывало. Нет, это уже слишком. Чего он добивается? – Да как ты не поймёшь, Расэ? – Даже сердце резануло. Так я его называл когда-то только наедине. – Нас ничего не связывало, кроме романа, длившегося полтора месяца! И ставшего самой большой моей ошибкой! Я тебе доверился! А ты… ты так поступил… Дëрнул руку на себя, но Ширасэ не собирался ослаблять хватку. – Я же сказал тебе, что у меня были жизненные сложности. – Но это, к сожалению, ничего не меняет! – Разве? – Снова обдал меня перегаром. Я посмотрел на Дазая. Он всё ещё разглядывал лицо Юан. Будто пытался пересчитать все реснички на её веках. Внимательно, даже я бы сказал затаив дыхание. Вероятно, она его чем-то действительно заинтересовала. Или приворожила. Тем хуже для него. Но как бы то ни было, им до нас не было дела. – Что ты ещё от меня хочешь? – сердито выдохнул я. – После того, как твои друзья хихикали мне вслед. Ведь ты же им все рассказал? Не так ли? – С чего ты взял? – Ширасэ на секунду опешил, но я успел поймать смущение и стыд в его взгляде. – Потому что я перестал быть дураком сразу после того, как ты сделал со мной то, что сделал. – Рванул руку на себя, но его хватка никак не ослабевала. – А они так себя вели… Блять, да им оставалось только тыкать в меня пальцем и кричать «шлюха»! – Что? – Наверняка ты похвастался перед ними, какой ты мачо. Парень покачал головой. – Ты не прав. Ещё одна попытка притянуть меня к себе. – Я не прав только в том, что по морде тебе не дал при всех тогда. Выдернул наконец руку. – Всё-всё, успокойся, всё нормально. – Он поднял ладони вверх. – Да меня сейчас вырвет от твоего «нормально»! Хотел уйти, но он сделал шаг и преградил мне путь. – Чуя, я хочу искупить свою вину. – Посмотрел на меня тем самым взглядом, который когда-то заставлял меня таять от любви. – Честно. – Что? – только и смог вымолвить я. Отдышался. – А кто только что перекладывал её на меня? Не ты ли?! Его брови сошлись на переносице. Глаза нетерпеливо скользнули по потолку. – О, – выдохнул он, – как же с тобой сложно. Давай уже поговорим как взрослые люди. – Давай, Ширасэ, поговорим. – Ткнул в него пальцем. – Ответь-ка мне, как взрослый человек. С чего ты вдруг затеял со мной такие разговоры? А? Столько времени прошло, а поговорить тебе приспичило только сейчас. Парень сглотнул. – Потому что нам нужно расставить все точки над «и». Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. – А может, ты просто увидел, что на меня обращает внимание кто-то стоящий? Кто-то лучше тебя. – Ты это о ком? – надменно скривился парень. – Не прикидывайся дураком, тебе не идёт. Негодяем всë-таки как-то привычнее. Его лицо вытянулось. Судя по всему, Буичиро всё тяжелее было сдерживать свой гнев. – Ты о Дазае? – спросил, качая головой. Да уж. В точку. Теперь он выглядел ещё и уязвлëнным. – Все и так всё видят. Даже твоя Юан. – Махнул в сторону танцпола. – Мне пора. Разговор окончен. Попытался обойти, но вдруг уперся лбом в его грудь. – Да когда же ты уже отстанешь от меня? – Чуя, пожалуйста, извини меня. Ты мне правда нравишься! – затараторил он. – И всегда нравился. Я хочу быть только с тобой. – Хватит. – Оттолкнул его ладонями. – Не нужна мне эта Юан с её заскоками и понтами, – не отставал он. – Ты опять легко оскорбляешь девушку, с которой был только вчера. Плохая привычка, Расэ. Пропусти уже! Я тебе нужен только потому, что интересен сейчас кому-то другому. – Усмехнулся. – Или, может, дело в другом? Ты просто хочешь таким способом насолить Юан? Он обессиленно опустил плечи. – Нет, не хочу я быть с ней. – Так, всё. Отцепись. – Сделал последнюю попытку обойти его. – Я пошëл. – Что в нём есть такого? Это меня остановило. Повернулся. – А сам не понимаешь? – Нет, – хмыкнул Ширасэ. – Просвети. – Спроси лучше у своей подружки. Она по этой же причине бегает за ним. – Кивнул в сторону мило беседующей парочки. – Гляди, как повисла. – Чуя! – Заметив, что я ухожу, вдруг окликнул Буичиро. Обернулся: – Думаю, самое время тебе вмешаться и предъявить на неё свои права. Это твоё желание гораздо искреннее, чем якобы чувства ко мне. – Скользнул глазами по танцполу. Склонил голову набок, поражаясь тому, как нагло и как сильно Юан теперь прижималась к моему парню. Почти повисла, вцепившись пальцами в его рубашку. Вот как нужно добиваться своего. Да уж, размазней её не назовешь. Акула, не иначе.  – Поторопись! – Подмигнул ему. – А то ещё одну свою пассию потеряешь. Быстрым шагом направился к выходу. – Ты куда? – перехватила меня Монтгомери. – Домой, – сухо выдавил я, пряча глаза. Она схватила меня за талию и развернула к себе. – Подожди, стой. Что случилось? Где Дазай? Я обернулся. Осаму уже тряс пытающегося махать кулаками Ширасэ за грудки. Юан скакала рядом. Танцующие испуганно расступались в стороны. – У него там разборка намечается из-за Юан. – Кивнул в сторону танцпола. – Не хочу на ней присутствовать. – Что?! – обернувшись на визг, спросила Люси и отпустила руки. – Ага, – горько усмехнулся я, быстро уходя прочь. Еле отыскал в горе одежды свой пиджак, закутался в него и выбежал в темноту ночи. Красивые дома, тихая улица, фонари, и ни души кругом. Спокойно, пустынно. Сначала я шëл быстро, то и дело всхлипывая и вытирая слезы, потом снял туфли и поплëлся босиком вдоль по улице уже медленнее. А куда мне было бежать? Это же глупо. Ни от себя, ни от судьбы не убежишь, как ни старайся.