binary star

Сону просыпается от настойчивого звонка в дверь. Он лениво тянется и совсем не торопится идти открывать; бросает взгляд в окно, прикрытое лишь тонким светлым тюлем — рассвет ещё никогда не выглядел таким завораживающим, как сейчас спросонья. Лёгкая туманная дымка стелется по улице вдоль домов и обнимает раскидистые деревья под окном — запросто можно определить приближающийся конец лета и прохладную прошедшую ночь. Сону быстро моргает несколько раз, прежде чем наконец сползти с кровати и поплестись к входной двери. Громкий звук уже начинает давить на виски. — Хён?.. Сонхун топчется на пороге, как стеснительный ребёнок, не смея без спроса войти в квартиру. На щеках яркий румянец — Сону, повисший на дверной ручке для собственного удобства, делает мысленное предположение, что старший бежал или очень быстро шёл; волосы немного растрёпаны и макияж не выглядит идеальным, одежда очевидно надета второпях — рубашка под кардиганом застёгнута не на те пуговицы, а сам кардиган нелепо перекошен в плечах. Ким непонимающе моргает, прежде чем отлипнуть от двери и пропустить Пака в квартиру. — Я что-то натворил, — без приветствия начинает Сонхун и глубоко вдыхает; для Сону становится более очевидным тот факт, что Пак торопился. — Не осуждай. Можно зайду? Сону кивает, не находясь с нужным ответом, и указывает ладонью в коридор. Сонхун спешно заходит, разувается, и по-хозяйски проходит в комнату, усаживаясь на край расправленной кровати. Сону недовольно кривится и хочет старшего уже отругать, но вовремя прикусывает язык — у Сонхуна явно что-то серьёзное случилось, раз он даже не задумывается о простых бытовых привычках. Сам присаживается на табуретку, что заменяет стандартную тумбочку у двухъярусной кровати, и прячет руки между бёдер в ожидании чужого рассказа. Задавать вопросы в лоб сейчас может послужить неслабым триггером, поэтому Ким воздерживается от любых слов. Но когда Сонхун в течение двух минут напряжённо молчит, оглядывая комнату, которую и так слишком хорошо знает, Сону нервно дёргается. — Ну и? — чуть громче нужного спрашивает он, обращая внимание Сонхуна на себя. — Что случилось? Сонхун, в той же степени нервно, несколько раз стучит пяткой по полу, и заводит руки назад, опираясь на кровать и скомканное одеяло позади. — Не знаю, с чего начать. — Бога ради, хён, что ты как в детском саду, — цокает Сону, складывая руки на груди. — Без осуждения, договорились же. Я тебя слушаю. Сонхун неопределённо поджимает губы — вероятно, решает, что сказать в первую очередь, чем нервирует Сону ещё больше. — Хён! — Я кое с кем переспал, — всплескивает руками Сонхун; ладони с громким шлепком касаются бёдер, а сам Пак выпрямляется, садясь ровно. — Не с инвестором. И ни с кем из нашего змеинца, слава Богу. Но с двумя людьми, в разное время, и, кажется, ещё кое-кто мне не безразличен. Сону подвисает, обрабатывая полученную информацию — выражение лица смягчается, меняясь на более удивлённое, но расслабленное, и это же чувство отражает шумный выдох. Ким приваливается спиной к стене и запрокидывает голову назад, возвращая себе через несколько вдохов спокойное состояние, после чего переводит свой заинтересованный взгляд на Сонхуна. Тот кусает нижнюю губу — того и гляди прокусит в ожидании реакции. Сону тихо хихикает. — Я думал, ты убил Рики, — честно признаётся младший. — Нельзя так пугать. — Вечно ты за него беспокоишься больше, чем за меня, — Сонхун дёргает бровью. — Я чего-то не знаю? — Без понятия, а ты должен что-то знать? — Хотелось бы, я же твой друг. — Мы сейчас говорим не обо мне, — Сону пересаживается на кровать к Сонхуну и опускает ладонь на его плечо. — Во-первых, успокойся. Ничего страшного ты не сделал, я уверен. Во-вторых, хотелось бы больше деталей. — Встретив сонхуновский недоумевающий взгляд, Сону тут же машет свободной рукой в попытке оправдаться. — Я имею в виду, для того, чтобы лучше понять случившееся. Сонхун шумно вздыхает. Сону не знает, как ещё спросить его, чтобы выудить побольше информации и не напрячь, поэтому терпеливо молчит — старший сам расскажет то, что нужно, а Ким потом как-нибудь доберёт кусочки утаенных секретов для полной картины. Закрыв лицо ладонями, Сонхун вымученно стонет, прежде чем продолжить говорить. — Я был на нервах после показа, на тебя ещё злился, и тут попался этот… — Пак замолкает, прикусывая язык, чтобы не назвать джэюновское имя; не то чтобы Сону и сам не понимал, о ком речь, но тактично не упоминает, — в общем, попался под руку, когда я стал переодеваться, а мне надо было сбросить напряжение. Я не планировал, вышло как-то само. А когда я в клубе ушёл от вас на танцпол, в меня врезалась какая-то дама и я случайно разбил бокал. — Дай угадаю, — перебивает Сону, приосанившись и закинув ногу на ногу, — ты психанул из-за такой мелочи и решил переспать с ней тоже. — Я был пьяный! — Сонхун рывком убирает руки от покрасневшего лица. — Сильно пьяный. Ничего ты не понимаешь, у меня вчера вообще ужасный день был, я до сих пор на нервах. — И приехал ты ко мне не из дома, — посмеивается Ким, покачивая ногой. — Пришёл. — Не приехал?.. — Пришёл, — Сонхун чеканит каждую букву, смотря в пол. — Надо было проветриться. — Вот как, значит. В комнате повисает неприятная тишина — одна из тех, которую даже Сонхун, при всём своём интровертированном характере, пытается избегать. Сону нечего ответить и нечего спросить — шестерёнки в голове быстро крутятся, сопоставляя один факт с другим, от чего понимание произошедшего происходит очень быстро. Он прикусывает нижнюю губу в задумчивости, а пальцами перебирает по мягкой ткани сонхуновского кардигана — вроде это должно успокаивать, но Сону не уверен. Сонхун мастерски уходит от прикосновения и падает лицом в подушку, не сдерживая отчаянный стон. Столько, сколько за сегодняшнее утро, он не стонал даже за прошедший день, хотя не то чтобы для него это было позорно. Сону не может ничего различить в сонхуновском бормотании в подушку, которое идёт следом, и решает дать старшему пострадать пару минут самому. Единственное, чего Ким так и не понимает — саму проблему. Не грех переспать с несколькими людьми за день, тем более, когда требуется избавиться от всех видов напряжения — тем более в их сфере деятельности — а вот почему Сонхун так убивается, остаётся вопросом. — Хён, — Сону аккуратно опускает ладонь на сонхуновское бедро, — ну, переспал и переспал, в этом нет ничего страшного. Всё равно никто ни о чём не узнает, кроме нас с тобой. И, конечно, тех людей, с которыми ты спал. Тебя же ни с кем не спалили? — Конечно нет, — отмахивается Сонхун, но от подушки не отодвигается. — Я везде всё проверил. Никаких камер, никого лишнего, никто ни о чём не знает. — Тогда в чём дело? Сонхун переворачивается, укладываясь на кимовском месте удобнее, и выразительно смотрит на младшего, будто бы это могло всё объяснить. До Сону всё равно не доходит, и тогда сонхуновский голос становится до неузнаваемости тихим. — Нельзя мне влюбляться. Не в нашей профессии. Испорчу и свою карьеру, и жизнь другого человека. Сону взлетает со своего места так быстро, словно его ужалила пчела и это невыносимо больно для него. Упирает руки в бока, раздумывая, отметелить Сонхуна чем-нибудь прямо сейчас или подождать ещё одного чистосердечного признания, и почти сразу выбирает первый вариант. — Пиздец! — вместо подушки Сону хватает своего небольшого плюшевого медвежонка, с которым обычно спит в обнимку, и бьёт им Сонхуна по ногам. — Нельзя трепать нервы из-за такой ерунды, хён! Ты можешь делать то, что считаешь нужным, до тех пор, пока тебя не палят или твоя совесть не начинает орать благим матом. А ты только поебался с кем-то, кто не инвестор, и уже проклинаешь себя? Да и влюбляться никто не запрещал. Как же ты меня бесишь, словами не передать. Сону выдыхается очень быстро — медвежонок летит Сонхуну в голову, а сам Ким садится на пол у кровати, переводя дух. Он никогда не позволял себе так срываться на старшем и, разумеется, Сонхун имеет полное право разозлиться сейчас и уйти, но Сону просто поражает то, как его друг может убиваться по таким мелким, ничего не значащим поводам. А случись что-то более серьёзное, он сразу добровольно себя в гроб загонит? Сону сам привык реагировать на любые события в собственной жизни бурно, но видеть подобное поведение у Сонхуна немного подрывает его авторитет в глазах младшего. А Сону привык, что у него всегда есть Пак Сонхун, на которого он должен и хочет равняться. Шорох постельного белья почти теряется за сбитым после гневной тирады дыханием Сону и он не слышит, как Сонхун подбирается к нему ближе. Он аккуратно обнимает Кима со спины насколько позволяет положение, и опускает подбородок на его макушку. Сонхун никогда не видел, чтобы Сону так на него злился. — Прости меня, Сону-я, — будто не своим голосом извиняется Пак, а Сону так и замирает в его объятиях. — Ты прав, не надо так нервничать. Прости, что разбудил тебя в такую рань и треплю нервы своими глупыми проблемами. — Ты идиот, хён, — чуть погодя, Сону разворачивается. — Я знаю, что на тебя много что давит и у тебя куча проблем, я это не обесцениваю, но то, что произошло, не должно так сильно волновать тебя. Это же глупо, тебе не отказали и тебя не бросили, не высмеяли, не сделали ещё чего плохого, а у тебя уже мир на грани фола. — Извини меня, — Сонхун пересаживается удобнее и осторожно берёт лицо Сону в свои ладони, — за то, что сорвался на тебе после показа. И за то, что позавидовал тебе. И за то, что не стал сразу решать проблему, а просто отпустил тебя на вечеринку в неопределённости. — Что ты такое несёшь? Будто я твой парень, — фыркает Сону, накрывая чужие запястья своими ладонями, чтобы убрать; тепло сонхуновских рук распаляет нежную кожу щёк, заставляя их чуть покраснеть, и это смущает. — Я тебя прощаю. А позавидовал зря, потому что я всё равно заберу тебя с собой, куда бы меня ни взяли и что бы для меня ни сделали в этой индустрии. Уверен, ты сделаешь то же самое для меня. — Конечно, — Сонхун кивает, неловко убирая руки и снова опираясь на кровать. — Спасибо, что помогаешь мне. — Пиздец дурак, — продолжает фыркать Сону, поднимаясь на ноги. — Я иду умываться, ты идёшь на кухню искать еду. Поспать уже всё равно не получится. Пока Сону топает в ванную, чтобы умыться, всё ещё ворча о невероятной тупизне старшего, Сонхун пробирается на кухню и раскрывает холодильник. Полки пустуют — ни намёка на нормальную домашнюю еду, что, в общем и целом, не должно удивлять. При такой занятости, как у них с Сону, даже поспать нет времени, что уж там до покупки продуктов и готовки. Поэтому Сонхун не настораживается, а лишь недовольно бурчит что-то себе под нос, и думает, что завтракать у Сону дома они точно не будут. Прохладная вода немного остужает кимовские горящие щёки и действительно помогает взбодриться. Сону торопливо умывается — чёлка мгновенно становится влажной от обилия рекошетящих от столкновения с лицом капель — и поднимает взгляд, глядя на себя в зеркало. Те самые щёки, что являются одним из постоянных источников проблем Сону, совсем немного впали, но не потеряли своей округлости. Лицо почти не поменялось; Ким не ест уже который день, а толку никакого. Тяжело вздохнув, Сону закидывает влажное полотенце на плечо и выкручивает замок в двери, открывая — старые привычки невозможно искоренить. Дверь тормозится сонхуновской рукой за секунду до столкновения с его лицом. — Подслушиваешь? — усмехается Сону, топчась на пороге. — Нет, хотел сказать, что позавтракаем в кафе. — А, да, еды нет, — рассеянно бормочет Сону, потирая краем полотенца влажную чёлку. — Точно, совсем забыл. Дай мне только собраться и тогда — хоть на край света. Сонхун тихо смеётся, отодвигаясь с прохода — всё же, Сону на удивление отходчивый. Выходные для Сону всегда являются мучением — хоть и можно вдоволь поспать, делать одному в своей квартире ему нечего точно так же, как и Сонхуну в своей. Ким не любит долго находиться один, а постоянной компании у него нет, так что, под предлогом скромного трудоголика большинство своих выходных он проводит в студии. Экспериментирует с макияжем, советуется со стилистами, выпрашивает у менеджера возможности для съёмок — всё, что угодно, лишь бы не оставаться одному надолго. Поэтому сейчас даже просто пойти в кафе с Сонхуном — огромное счастье. — Испортил такую красоту, — цокает Сонхун, указывая ложкой на небольшой кусок бисквита в тарелке напротив. — Ещё и не ешь. — Я пил вчера шампанское, легко могу набрать, — оправдывается Сону — ковыряться в тарелке неприлично, но делать больше нечего, когда съесть хочется, но нельзя. — Ты же не слушаешь, когда я тебе говорю. — Вот и покупай тебе еду после этого, — недовольно бурчит Сонхун — в своей тарелке полный порядок и такой же скромный кусок торта исчезает очень-очень медленно. — Кофе хотя бы выпей. — Это можно, — кивает Сону, тут же откладывая свою ложку и обхватывая горячую кружку обеими ладонями; тепло. — Но больше не траться по пустякам, тем более на меня. — Глупости говоришь. Уже и друга порадовать не могу? — Можешь. — Вот и не бузи тогда. Сону выразительно фыркает, пряча лицо за кружкой. Уже немного остывший американо горечью ударяет по горлу, оставляя после себя неприятный осадок на душе, но Сону не жалуется — даже так лучше, чем совсем ничего, когда бушует голод. Он осторожно косит на Сонхуна — тот увлекается разделыванием бисквита и крема по разным сторонам блюдца и сам толком не ест. И в чём тогда был смысл тратиться, если оба почти не едят. — Всё ещё переживаешь? — Сону проходится кончиком языка по уголку губ, собирая ярко выраженную кофейную горечь. — Нет, — Пак жмёт плечами. — Просто задумался. Удивительно, как редко нам выпадает возможность провести выходной вместе и вне работы. — Не напоминай, а то ещё и позвонят. — Вряд ли. Сегодня у всех отбой после такого грандиозного показа. Стоит Сонхуну закончить предложение, как его телефон разрывается ощутимой вибрацией в кармане джинсов. Он судорожно его вытаскивает, вглядываясь в экран — Сону усмехается от того, как чужие глаза сразу же округляются от увиденного. — Блять, я забыл перезвонить менеджеру-хёну вчера! — Сонхун прикрывает рот рукой, большим пальцем другой нервно тыча на зелёную трубку на экране. — Да, хён? Сону не вслушивается в чужой разговор, хотя ему интересно. Вечно старший его не слушает, хотя Ким не считает, что на это надо обижаться. Каждый поступает так, как ему нужно, и нет совершенно никакой причины прислушиваться к мнению других. Возможно, будь Сонхун чуть более стервознее и высокомернее, чем есть уже сейчас, то и вовсе не заговорил бы с Сону в первый день его появления в агентстве. Сону и в таких условиях смог бы выжить — идти за мечтой всегда было его непоколебимым стимулом — но с Сонхуном явно проще и приятнее. Теплее. Следом за сонхуновским телефоном, даёт о себе знать и телефон Сону. Он точно не ждёт ни от кого звонков и сообщений сегодня, а вот его менеджер так не думает. Приняв входящий вызов, Сону задумчиво хмурится. Менеджер говорит что-то о том, что нужно срочно приехать в агентство, о каких-то новых возможностях и всё как можно быстрее. На наигранно расстроенное кимовское ну хён, у меня же выходной не реагируют и звонок оказывается сброшен. Сону смотрит на экран мобильника ещё несколько секунд — на заставке красивый вид города с самого верхнего этажа их агентства, с невероятно захватывающей дух смотровой, но сейчас этот вид не вызывает таких чувств, как в первый раз. Растерянно моргнув, Сону поднимает взгляд на Сонхуна — тот уже закончил разговор, а его лицо становится на несколько оттенков бледнее, чем есть на самом деле. — Мне пиздец. — Мне надо ехать. Выходит одновременно, но не смешит, как бывает обычно. Сону продолжает хмуриться, Сонхун, кажется, идёт мелкой дрожью, и этот вид сразу же попадает в список тех состояний Пак Сонхуна, которые Сону ещё в своей жизни у него не видел даже в самых нервных ситуациях. — Поехали вместе, — Сонхун вытягивает руки по столу к младшему, намекая протянуть свои в ответ. — Мне страшно. — Отчитывать будут? — Сону торопливо убирает телефон в карман своей тёплой вязанной кофты, что мало как напоминает его стиль одежды в повседневной жизни, и берёт руку Сонхуна в свою. Очередная дизайнерская шмотка, оказавшаяся слишком удобной для того, чтобы оставлять её на вешалке после съёмок. — Да, — Сонхун хрипит, но быстро прокашливается, чуть сжимая чужие пальцы в своей руке. — И хорошо, если ничего не вычтут из денег, которые должны заплатить. А платят и так копейки. — Всем бы такие копейки, хён, — невесело усмехается Сону, — у тебя квартира роскошнее моей раза в два. — Знаешь, при всём том, что я делаю для этого агентства, у меня уже должен быть личный остров где-нибудь в Карибском море, а у меня только квартира и, спасибо, что водитель с машиной. Я один из главных источников дохода, вообще-то. — Ты зажрался. — Ты не ценишь мой труд, — потрясывает пальцем Сонхун перед носом у младшего, выдёргивая руку. — Поднимешься на мой уровень, станешь вторым кормильцем компании, и тогда поговорим. — Получишь обложку в GQ, станешь топ-моделью и только тогда сможешь выёбываться, — по-доброму смеётся Сону, первым поднимаясь с мягкого диванчика. Сонхун сжимает руки в кулаки, но Сону знает, что старший делает это не со зла — скорее, по привычке, когда не может что-то сделать или не знает, чем возразить. Он тут же мягко похлопывает ладонью по чужим кулакам и кивает в сторону двери — время утекает сквозь пальцы с катастрофической скоростью. — Вот вроде выглядишь скромным, а такой заносчивый, — бурчит Сонхун, поднимаясь следом из-за стола. — И по больному бьёшь. Не подружился бы ты со мной, точно бы стал самой главной стервой в нашем змеином гнезде. — Может, ты и прав, но у меня пока что есть чувство собственного достоинства. Они шуточно препираются всю дорогу — Сонхун широким жестом предлагает ехать на такси, потому что ждать водителя слишком долго. Но сразу после дверей на входе в агентство оба разбегаются в разные стороны, обещая держать друг друга в курсе всего происходящего. Сону кажется, что Сонхун даже улыбается искренне, прежде чем двери лифта закрываются — если это и правда так, то Сону может быть спокоен. Кима раньше никогда не вызывали в конференц-зал для разговора с начальством — он добровольно заходил туда к Сонхуну во время подготовки показа и не более. Только сейчас начинает ощущаться нервозность, хотя Сону точно знает, что ничего страшного произойти не может. Только торопливость менеджера настораживает. Он осторожно толкает дверь, постучавшись два раза, и замирает на месте, не в силах сделать и шага вглубь помещения. На ближайшем из стульев, у самого края круглого стола, сидит Рики. — Проходи и садись. Голос менеджера оглушает, выводя Сону из состояния шока, и он повинуется, словно тряпичная кукла оседая на соседний стул рядом с Рики. Нетрудно догадаться, о каких возможностях пойдёт речь, если Нишимуру тоже позвали, и Сону, ещё даже не услышав ни слова из того, что может быть сказано, заранее пребывает в смешанных чувствах. Рики сегодня, к удивлению Кима, не подкалывает, не фыркает, но и не здоровается как положено — в ожидании смотрит только на мужчину перед собой. Выглядит он при этом так же классно, как и всегда — чёрная водолазка облегает торс, подчёркивая широкие плечи, рукава закатаны на три четверти; под высоким воротом болтается цепочка, похожая на те, которые Сонхун изредка носит. Тёмно-синие джинсы ничем не отличаются от самых простых, что можно встретить в любом магазине одежды, если бы не нашивка с названием бренда у шлёвки. Сону даже мог бы сделать комплимент, но ситуация не подходящая. — Буду краток, — менеджер сразу двигает в сторону Сону небольшую стопку каких-то бумаг, поверх которой лежит ручка. — Сону-щи, вы с Рики-щи теперь официально партнёры по съёмкам. Редакторам настолько понравился ваш фотосэт, что они и слышать не хотят ничего о раздельных фотосессиях. — Будем как Ян Чонвон и Пак Чонсон? — севшим голосом спрашивает Сону, невидящим взглядом смотря на бумаги. Менеджер коротко усмехается, сцепляя руки на столе. — Не совсем так, у вас, всё же, другая аудитория. Но, да, что-то вроде них. Сону чувствует, как к горлу подкатывает неприятный ком. Он ощущал такое раньше — перед своим самым первым показом было даже ещё хуже, но во всех случаях удавалось справиться с волнением почти сразу. Сейчас это кажется чем-то невозможным, потому что он понимает — это ещё не всё. — Опережая твой вопрос — нет, отказаться не можешь, но это ненадолго. Думаю, пяти фотосессий будет достаточно и потом от вас отстанут, но процесс может растянуться на неопределённое количество времени. Я уточню этот вопрос у директора. — Продолжает менеджер; его лицо становится серьёзным аккурат перед следующими словами. — Ты знаешь, как работает Сонхун-щи, верно? Сону поднимает взгляд на менеджера и коротко кивает. То, чего он пытался избегать с самого начала своей карьеры теперь неизбежно настигает его. Сидящий рядом Рики на удивление тих и спокоен — вероятно, даже почти не реагирует на сказанное, но Сону не обращает на это никакого внимания. — Придётся пойти таким же путём, — огорчённо говорит менеджер, после на несколько секунд поджимая губы. — Рики-щи, тебя тоже касается, но твой менеджер сам тебе всё скажет, когда освободится. — Нишимура тоже кивает, складывая руки на груди. — Пока вы работаете вместе, вы будете затмевать друг друга так или иначе. Это выгодно для редакторов журналов, но бьёт по карману агентства и, собственно, по вашим тоже. Чтобы не потерять деньги, придётся поступить таким образом. Плюс ко всему, если заведёте нужные связи, сможете отделаться от сдвоенной славы и разделить её так, как вам обоим нужно. Контракт, кстати, для фотосессий, и последний лист о конфиденциальности. Хотя, не совсем понимаю, к чему это, если и так все всё знают. — Формальности, — хрипит Сону; пальцы едва ли слушаются, когда он подтягивает стопку бумаг к себе ближе и берёт ручку. — Я всё понимаю. Где подписывать? Менеджер тянется через стол и раздвигает бумаги веером, тыкая в самый край нескольких страниц. Сону аккуратно выводит свою подпись на каждой, чуть ёжась — чувствует взгляд Рики на себе, но больше не может определить его эмоции. Когда всё оказывается подписано, Ким откидывается на спинку стула и опускает руки на бёдра. Ему стоит огромных усилий сейчас не расплакаться и закричать, как всё это несправедливо. Ведь ему не только навязывают работу с тем, кто его ненавидит, но ещё и сознательно подкладывают под совершенно незнакомых людей. Сону был готов к тому, что рано или поздно это произойдёт, но не ожидал, что настолько скоро. — Всё будет хорошо, — менеджер сочувствующе кривит губы и, скорее всего, обнял бы Сону прямо сейчас, но только встаёт со своего места. — Я уверен, вы справитесь. Помните о том, что это ненадолго и расценивайте это как очередной этап на пути к невероятной славе. Вы оба талантливые мальчики. На сегодня это всё. Сону, ты можешь остаться здесь или поехать домой. Только скажи мне потом, что решишь — я подвезу тебя, если нужно. Сону и Рики одновременно кивают и благодарят мужчину, прежде чем тот уходит. С хлопком двери та маска спокойствия, которую Сону так усердно держал всё это время, наконец трескается и рассыпается мелкие песчинки — Ким прячет лицо в ладонях, но с дрожащих ресниц не падает ни одна слеза. Нет ничего страшного в том, через что ему придётся пройти. Страшнее всего из-за того, что рядом будет Рики и он не упустит ни одной возможности, чтобы подшутить или состроить козни. Сону уже готов начать выслушивать неприятные подколки прямо сейчас, но Нишимура упорно молчит и, кажется, даже не двигается с места. — Дерьмово. Низкий голос режет по ушам, вынуждая обескураженного Сону резко поднять голову и посмотреть на источник звука. За долю секунды он забывает, что в помещении не один, поэтому во взгляде читается больше испуг, чем удивление. — Ничего себе, ты умеешь нормально разговаривать, — гундосит Сону, шмыгая носом; слёзы всё ещё категорически отказываются стекать по щекам, хотя где-то глубоко в душе Ким плачет навзрыд уже около десяти минут. — А ты, оказывается, умеешь не только проглатывать, — Рики опирается локтем о стол и подпирает голову рукой, — эмоции. Удивительно, мы два адекватных человека. — За тебя не ручаюсь, — кривится Сону, расправляя плечи; ещё не хватало падать духом рядом с таким, как Рики Нишимура. — Мне вообще нечего делать с тобой в одном помещении вне работы, поэтому, извини, я пойду. — Ты даже не дёрнулся, чтобы встать, — усмехается Нишимура, внимательно наблюдая за каждым чужим действием. — И вчера спокойно сидел рядом со мной. Почти — в какой-то момент мне показалось, что ты начал драться. — То, что было вчера, остаётся во вчерашнем дне, Рики, — серьёзно говорит Сону. — Нет нужды обсуждать произошедшее. — Ты прав, — соглашается Рики; острое желание отзеркалить действия Сону, расправив плечи, уколом проходится где-то рядом с лёгкими — так ощущается предвкушение. — В любом случае, совместного времяпрепровождения у нас теперь будет в два раза больше. Нужно к этому приспособиться. — Разве ты можешь сдержать хоть одно обещание? Если я попрошу тебя не подъёбывать меня во время работы, сумеешь? — На слабо хочешь взять? Рики неторопливо поднимается со своего места и мелкими шагами приближается к Сону. Спешить ему некуда, как и Киму, а растягивать ноющее чувство предвкушения так по-мазохистски приятно, что отказаться от этого просто невозможно. Одна рука опускается на стол, а другая — на спинку стула Сону, лишая старшего возможности с лёгкостью уйти в любой момент. Сону смотрит на Рики снизу вверх, гордо вздёрнув подбородок — он точно знает, что надавил на чужую слабость, хотя делать этого и не собирался. Азарт заполняет каждую клеточку тела подобно гигантской волне, и теперь уже самому Сону интересно, чем закончится этот разговор. О том, что в ближайшем будущем его ждут очень сложные дни, он и думать забывает. — Просто интересно, сколько в тебе честности. Пальцы Рики легко подхватывают подбородок Сону, придерживая и не позволяя отвернуться; Ким теряется, что мельком сквозит в его взгляде, но смотрит всё так же уверенно, что у Нишимуры отбивается желание шутить и издеваться. Чем ближе к нему Сону, тем нестерпимее хочется… — Достаточно, чтобы сдержать обещание. …поцеловать. Но не делает этого. Испугавшись, что это может оттолкнуть, Рики с трудом удерживает нейтральное расстояние между, не сдвигаясь ни на миллиметр, но не может отказать себе в удовольствии провести большим пальцем под чужой нижней губой. Всё происходит слишком быстро для понимания, и в следующее мгновение Нишимура убирает руки, пряча обе ладони в задних карманах джинсов. Сону прослеживает его действия, ничего не говоря; осторожно поднимается на ноги. Разница в росте ощутимо бьёт по собственному эго, но Сону с лихвой компенсирует это своим характером — проходит мимо молча, случайно задев младшего плечом и дёргает ручку двери на себя. Та со скрипом поддаётся, а из коридора порывисто начинает задувать сквозной ветер — кто-то открыл окно в главном холле, раз прохлада и сюда добирается. — Ты вечно над Сонхуном издеваешься, шутишь о его ориентации и работоспособности, ведёшь себя высокомерно, как тварь последняя, хотя на деле тебе уверенности очень и очень не хватает, — Сону легко ведёт плечом, потому что от неприятного ветра становится зябко. — С чего ты взял? — Рики приваливается к столу, усаживаясь на край, и складывает руки на груди; хмурится — слова Сону неприятно задевают за маленький оставшийся кусочек живого. — Потому что не можешь сделать то, что хочешь. Был бы смелее — уже давно бы поцеловал. Сону не дожидается ответа и выходит в коридор — он прекрасно знает, какую реакцию дадут на его слова и как сильно эта провокация может разозлить. Но Ким этого не боится — намерения Рики раскусить оказывается проще, чем съесть купленный десерт, и это становится отличным средством манипуляции. Сону теперь все карты в руки — главное правильно воспользоваться. Оставшийся в конференц-зале Рики ошарашенно выдыхает, дёргаясь от хлопка закрывающейся двери — никто раньше не мог отвечать ему, кроме Сонхуна. Поэтому теперь для Нишимуры любое взаимодействие с Сону будет в несколько раз интереснее.