binary star

Рики беспардонно пробирается к сиденью у окна на предпоследнем ряду и садится рядом с Сону. На часах стрелка постепенно движется к одиннадцати вечера, салон автобуса почти пустует, а Ким, кажется, слишком удивлён для того, чтобы протестовать. Он только выдёргивает один наушник и часто моргает, пытаясь понять чужое поведение. С момента, как Сонхун с Джэюном вышли из автобуса, Сону совсем стало нечего делать, поэтому наушники оказываются спасением и от скуки, и от потенциального разговора с высокомерным Ли Хисыном — тот всё ещё сидел на задних рядах какое-то время, увлечённо читая что-то в своём телефоне. Великое счастье, что Сону живёт дальше всех присутствующих, а Хисыну совсем неинтересно вляпываться в мелкие передряги из-за Сонхуна. — Извиняю, — безапелляционно заявляет Сону, всё ещё держа наушник в руке; громкая музыка из маленького динамика мерным гудением отскакивает от кожи, увеличивая громкость ещё немного. — Даже если ты извиняться не собирался. — Не собирался, — кивает Рики; он тут же сползает по сиденью чуть ниже, затылком прижимаясь к спинке, и поворачивает голову, чтобы было удобно смотреть на Сону. В противовес, колени неудобно упираются в сиденье перед ним. — В твоём прощении не нуждаюсь. — Тогда какого, собственно, хрена? — вздёргивает бровью Ким; настаёт идеальный момент для того, чтобы отключить музыку в наушниках и продолжить разговор, но Сону даже не дёргается. — Захотел сюда пересесть, какие проблемы? Рики хмурится, словно чужие слова его и вправду задевают. Он думает над тем, что сказать, чтобы посильнее Сону задеть, но в голову ничего складного не приходит, да и в принципе — ничего. У Сону мимика такая, что на раз-два отбивает желание лишний раз думать и заставляет только любоваться красноречивым проявлением эмоций на симпатичном лице. Но Нишимура не смотрит, переводя взгляд на спинку сиденья впереди. Обивка совершенно не современная и раздражающая. Рики коротко чешет щёку, не в силах продолжить разговор. — Салон пустой, а ты мало того, что решил сесть именно сюда, так ещё и через меня забрался! — Сону возмущённо всплескивает руками — оставшийся наушник выпадает из уха и летит вниз, утягивая и второй за собой из аккуратных пальцев. Рики наблюдает за траекторией полёта, а после возвращает взгляд в обивку сиденья. — Совесть имеется? — Уже вроде выяснили, что нет. Повисшая тишина раздражает Сону больше, чем сидящий рядом Нишимура. И хоть именно из-за самого Кима разговор не продолжается, это начинает выводить его из себя. Он складывает руки на груди и мельком смотрит в окно, игнорируя чужие немного растрёпанные волосы — очевидно, что Рики так сидел или дремал, что о причёске напрочь забыл. Сону выразительно фыркает — если он правильно оценивает местность, глядя в непроглядную темноту ночи за окном, то до его квартала совсем рукой подать. Ему и думать не хочется о том, что Рики ехать до дома, в целом, в другую сторону и, как минимум, нужную ему остановку он уже успевает проехать. Интересно, а где Рики живёт? В такой же роскошной квартире, как у Сонхуна, или в скромной съёмной комнате, где за стеной по ночам беснуются соседи? Ответ на этот вопрос Сону хочет знать, но не хочет спрашивать — взаимодействия в течение дня на пляже ему больше, чем просто с лихвой хватило. Особенно чужие руки на плечах часто выводили из равновесия. — Весь день провели вместе, меньше чем на полтора часа в общей сложности расходились, а тебе всё не надоедает крутиться вокруг меня? — нотки возмущения из голоса Сону не пропадают, но зато громкость становится тише. — Ты интересный. Рики немногословен в большинстве случаев, но зато его слова всегда чёткие, по делу и имеют вес. Сам Сону такой тактикой общения не владеет, но очень бы хотел — иногда не хватает сил на обычное существование после очередного эмоционального всплеска и болтовни. Он наконец переводит взгляд на уставшее лицо младшего и, совершенно неожиданно для себя понимает, что волнуется. Нишимура ловит его взгляд так же внезапно, как мелькает осознание. — Чем же? — Чем больше волнуешься — тем больше разговаривать начинаешь. Обезоруживает — Сону в возмущении поджимает губы и отворачивается, чувствуя, как щёки будто обдаёт волной жара. Осталось совсем немного вытерпеть эту пытку и он будет свободен — залезет дома под одеяло, обнимет свою любимую мягкую игрушку и уснёт хотя бы на несколько часов, не думая ни о чём лишнем. Ни о наглом Нишимуре Рики, ни о предыдущем дне, что вынужденно провёл в его компании и даже почти не жаловался. Ни тем более о потенциальных звонках будущих инвесторов, которые вот-вот повалятся на голову его менеджера после опубликованной фотосессии. — Всего лишь хочу понять, почему из такого огромного количества пустых мест ты выбрал именно рядом со мной. Рики мужается всеми силами, чтобы не умиляться чужому смущению — Сону упорно отворачивается к сиденьям на соседнем ряду, но даже так не может скрыть свои горящие щёки. Для Нишимуры это в действительности мило и оправдать это хоть как-то он не может. Или не хочет. — Хён, — он осторожно кладёт ладонь на кимовское плечо, вынуждая почти сразу повернуться обратно. — Действительно не понимаешь? Возможно, Сону единственный из всего их агентства, к кому Рики обращается уважительно и без скользящего яда в голосе. Возможно, Сону знает об этом и понимает, но соглашаться с тем, что реальность такова — не хочет. Это сразу заставит думать о причинах такого поведения, а дальше по накатанной, и закончится всё стандартными надумками. Какими бы эти надумки ни были хорошими или же плохими. А там и разочарование не за горами. Сону упрямо смотрит в окно за чужим плечом, сложив руки на груди и не отвечая — на болтающиеся наушники и выведенное из равновесия моральное состояние ему уже всё равно, лишь бы Рики отстал побыстрее. И не смущал. Но сам Рики думает, что может пользоваться чужим состоянием сколько его душе угодно. Именно поэтому в ход сначала идут пальцы — коротко касаются горящей скулы; затем — проскальзывают по подбородку. Когда чужое лицо оказывается совсем близко, Ким невольно подаётся назад и старается так и не переводить взгляд. Хотя, очень уж хочется взглянуть на чужие пухлые губы. — Сону-я, — тихо зовёт Рики, подушечками пальцев легко касаясь подбородка ещё раз, — ты покраснел. — Мне жарко, — выпаливает Сону, не задумавшись, а потом позволяет себе уткнуться взглядом именно туда, куда и собирался; судорожное сглатывание не укрывается от зоркого взгляда младшего. — Как на пляже днём? — Хуже. Нишимура роняет короткий смешок, остаток которого тонет где-то у Сону в приоткрытых губах — сколько бы он не сопротивлялся, сейчас он собой не владеет в полной мере. Им владеет азарт, интерес и неподдельное восхищение от того, что Рики всё-таки повёлся на его уловку тогда, в конференц-зале, и решил зарекомендовать себя как великого альфа-самца сейчас. Сону от такого сравнения в собственной голове смешно, но чужие губы сбивают с толку, поэтому ответить так же аккуратно не получается. Автобус дёргается, останавливаясь перед светофором, а губы съезжают в самый уголок, не позволяя произойти нормальному поцелую. Рики отстраняется первым, чувствуя, что точно так же краснеет. Просто смешно — вся напускная уверенность Нишимуры сыпется, стоит только малейшему конфузу случиться. — И правда жарко, — неожиданно соглашается он, отстраняясь и меняя положение — теперь сидит на месте, как положено; едва ли не складывает руки на собственные колени, подражая примерному школьнику. Сону поджимает губы, сдерживая смешок. Рики — всё ещё такое дитя, даже если выглядит взрослым. — Говорил же, — переводит тему Сону; дальше смущать младшего очень хочется, но неизвестно, чем это может обернуться, поэтому Ким не спешит играть с огнём. — Хоть в окно высовывайся. — Есть же кондиционеры, — Рики продолжает бестолковый разговор, тыча пальцем в панель над головой. — Вон там кнопка. Но прежде чем Рики успевает вытянуть руку, чтобы в действительности на эту кнопку нажать, Сону подхватывается и вскакивает со своего места, вытягивая свою руку вместо него. Пальцы нащупывают кнопку, неловко нажимая несколько раз, и когда довольный собой, что опередил Рики и в этом, Ким собирается сесть обратно, автобус дёргается снова, продолжая своё движение. Опасно качнувшись, Сону с удивлённым ойканьем летит вниз, едва ли успевая схватиться за спинку сиденья — и приземляется прямо к Нишимуре на колени. Рики судорожно вытягивает руки, цепляется пальцами за красивый кардиган и прижимает ближе к себе. Просто так — только для того, чтобы избежать настоящего падения. Оба не знают, что нужно говорить, да и вообще нужно ли; растерянно похлопав глазами, Сону наконец понимает, в какой ситуации оказывается, и тут же дёргается, выбираясь из чужой хватки. Рики позволяет, не смея противоречить чужому желанию. Киму кажется, что от того, насколько пылают его щёки смущением и сгореть недолго. Заняв своё место, Сону откидывается на спинку кресла, и только после этого замечает, что сидит на собственном телефоне с наушниками. Негромко чертыхается, пока вытаскивает технику из-под себя. Рики, чьи такие же горящие щёки не сможет остудить даже приложенный к коже снег или лёд, отворачивается лицом к окну. Смотреть за стекло в такую темень бесполезно, но он искренне пытается, увлекаясь пересчитыванием показывающихся вдоль дороги фонарных столбов. В этот раз тишина не давит, а кажется даже весьма спасительной. — Мне скоро уже выходить, — зачем-то бормочет Сону, надеясь, что со стороны это выглядит как напоминание самому себе. Рики реагирует, глядя на старшего через плечо. — Будь осторожен. Обыкновенное напоминание, которое Сону часто слышит от Сонхуна и сам ему говорит, сейчас звучит в высшей степени трепетно и душещипательно. В самом приятном смысле. Он сдержанно кивает, стараясь на Рики не смотреть, но, всё же, не может. На чужом лице теперь ни капли смущения, а лишь искренняя обеспокоенность, которую тщательно пытаются скрыть маской безразличия. — Ты тоже. Сону встаёт и неторопливо потягивается, разминая затёкшие конечности. Мелкая встряска никак не помогает, зато примитивные вытягивания рук и ног в разные стороны — запросто. Или же Ким просто тянет время. Бегло оглянув салон, он замечает пару макушек на самом первом ряду сидений, озадаченно хмурится и очень надеется, что никто ничего не видел и не слышал. Хотя, в любом случае, это уже бесполезно — больше половины агентства видело их совместную фотосессию сегодня и каждый сделал нужный ему вывод. Прежде чем поднять с пола сумку со своими вещами, Сону чуть тормозит, наклонившись и оперевшись руками на подлокотник. Если кто-то сейчас вдруг обернётся, то увидит не более, чем выставленную между рядов пятую точку Ким Сону. Ничего другого. — Эй, Рики. Нишимура тут же реагирует на своё имя, разворачиваясь. То, как Сону к нему наклоняется прямо сейчас, выглядит так обычно, но так красиво, что он невольно подтормаживает — забывает вслух отозваться. Всё смотрит на чужие порозовевшие губы, на кончик скользнувшего по ним языка, и искренне не понимает. Почему он так смутился несколько минут назад? Вместо ответа, он накрывает всё ещё краснеющую щёку Сону своей ладонью и сам вытягивается ближе. Ким вряд ли успеет среагировать, если сделать всё быстро, и именно на это Рики и делает ставку. И именно это срабатывает. Сону теряется от лёгкого прикосновения, непонимающе хлопая глазами — только сам он хотел вывести Рики из равновесия, как тот наглым образом выводит его и даже не стесняется. Он касается кимовских губ своими, вынуждая Сону подавить зарождающийся в горле удивлённый стон, и мягко целует. Сначала верхнюю, потом нижнюю. Потом проводит кончиком языка по каждой, прося раскрыть рот, и всё, что Сону может сделать — только последовать за чужим напором. Теперь Рики больше не кажется ему мелким несмышлёным ребёнком — теперь Нишимура показывает себя с максимально взрослой стороны. Сону отвечает на поцелуй, но сам его прерывает; прижимается лбом к чужому и судорожно выдыхает. — Наконец-то взял свои яйца в кулак и смог, — негромко смеётся Сону, медленно отстраняясь; проворности хватает, чтобы подхватить с пола сумку и, закинув её на плечо, выпрямиться как ни в чём не бывало. — Долго же ты. — Хочешь, твои тоже возьму? — усмехается Рики, удовлетворённо откидываясь на спинку сиденья. — Я могу. — Я не сомневаюсь, но не сегодня, — Сону легко жмёт плечами и делает первый шаг вперёд между рядами. — И, может быть, даже не в этой жизни. — Жестоко, — чуть повышает голос Нишимура, но не силится выглянуть из-за сидений. — Зато честно. Удачно добраться до дома, партнёр. Пока Сону пробирается ближе к водителю и садится на одно из свободных сидений первых рядов, чтобы быть ближе к дверям, у Рики неприятно щекочет в горле от почти поражения. То, что его удавшаяся попытка оказалась высмеяна, бьёт по самолюбию, но, к сожалению для самого Рики — не убавляет интереса. Сону хочется подчинить себе в любом из смыслов; владеть чужим вниманием настолько, что иное будет просто не важно; поднять собственную важность на приоритетную ступеньку выше Сонхуна. По сути, превратить это наигранное кимовское партнёр в нечто более весомое и настоящее, касающееся не только работы. Рики думает, что этого добьётся. Даже если Сону к такому не готов. Уже дома, Сону бросает сумку на пол коридора и сам садится с ней рядом, не потрудившись разуться. Всю дорогу от дверей автобуса до дверей квартиры он думал, какого чёрта Рики вдруг стал таким инициативным — ломает голову и сейчас, в задумчивости прикусив нижнюю губу и нахмурившись. Никаких звоночков не звонит; чужое поведение — всё ещё потёмки. Но в этот раз можно сказать точно — у Нишимуры неприкрытый интерес к Сону. И это точно не только рабочий интерес. Он и раньше догадывался, но предпочитал не верить собственным предположениям, потому что это глупо — столько времени Рики Сону игнорировал, равняя его в отношении с Сонхуном, а теперь вдруг заинтересовался. Конечно же, во всём виноваты совместные фотосессии. Глубоко вздохнув, с губ слетает тихое тяжко, а сам Ким находит в себе силы наконец подняться на ноги и хотя бы разуться. Далее — принять душ. А уже после — завалиться на кровать, как изначально планировалось. В кухню даже не заглядывает, хотя за весь день во рту не было ни крошки; да и не хочется. Бегло взглянув на собственное отражение в небольшом зеркале над раковиной, Сону снова хмурится — хоть одним воздухом питайся, а щёки всё равно меньше не становятся. Может, и стоило бы попробовать? Сону продолжает хмуриться и когда падает на свою не заправленную кровать — утром было некогда приводить в порядок что-то, что не собственное лицо, и, слава всем существующим богам, что некому его за это пожурить. Он заваливается на бок, не утруждая себя тем, чтобы накрыться одеялом, подтягивает ближе к себе свою любимую мягкую игрушку и подпирает ей подбородок. Ещё раз вздыхает. Усталости сейчас как не бывало, а стрелка часов переваливает за полночь. Времени на сон катастрофически мало. Сону всё не может перестать думать о чужой неловкости и смущении; о горящих удивлением глазах, когда он позвал Рики по имени. И о той решительности в аккуратном действии, когда Рики сам его поцеловал. Прокручивает в голове и душные объятия на пляже — на ощупь Рики был горячее светящего солнца и даже прохладный морской бриз не помогал дышать ровно. В момент, когда в памяти всплывает, как Нишимура приобнимал его за оголённое плечо — пускай даже и по просьбе фотографа — рука Сону невольно тянется к этому месту. Тепло. Пальцы ведут неторопливую дорожку до ключицы, оттуда к аккуратной впадинке между, и уже после — под пижамную рубашку на торс. А что, если..? — Нет, — вслух говорит Сону, отдёргивая собственную руку и пряча её под подушку. — Да какого вообще чёрта? Разозлившись больше на самого себя, нежели на Нишимуру, Сону переворачивается на спину и сверлит взглядом потолок. Надеясь получить хоть какой-то ответ на собственный вопрос, Ким в ожидании складывает руки на груди; медвежонок сваливается куда-то вниз к бедру. Сону совсем не устраивает, что его мысли занимает тот, кто его больше всего раздражает в сфере своей деятельности, но избавиться от настойчивых воспоминаний у него не выходит. Если бы только была возможность стереть это всё, как ластик стирает карандаш с бумаги. Через какое-то время он, всё-таки, понимает, что ответа не получит и давит в себе желание внезапно написать Сонхуну — в таком случае, старший сразу всё поймёт и неизвестно как может отреагировать. Лучше не стоит. Просить совета у Джэюна — совсем уж ни в какие ворота, а больше у Сону нет настолько близких знакомых, с которыми можно обсуждать подобные темы. Тогда Ким решает вернуться в воспоминания ещё совсем на чуть-чуть и проанализировать произошедшее. Возможно, именно там, в каком-то самом крошечном взаимодействии или реакции и кроется ответ на кимовский вопрос. Но стоит только вспомнить чужие объятия, как рука сама начинает прокладывать дорожку по местам соприкосновения. Плечо, ключица, впадинка, вторая ключица, второе плечо — так выглядит заученный наизусть путь чужих пальцев, и Сону совершенно не смущает то, что он это держит в голове. Какая бестолковая информация. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, Сону дёргает воротник в сторону и ещё раз думает, а потом. Не отдавая себе отчёта в собственных действиях, скользит рукой под резинку пижамных штанов. Это глупо, учитывая, что особого напряжения Сону не испытывал за последнее время — эмоциональное не в счёт, да и сейчас нет острой нужды снимать стресс таким образом. Но Сону настойчив в собственном желании задержаться в прозрачных несбыточных мечтах подольше и представить. Что было бы, если бы Рики сейчас его касался. Тело почти сразу реагирует, вынуждая Сону удивлённо распахнуть глаза: короткая волна возбуждения прокатывается по всему телу, отдаваясь слабой пульсацией в пах, из-за чего член начинает твердеть, хотя Сону ещё ничего толком не сделал. Списав всё на отсутствие сексуальной жизни как таковой, он едва слышно выдыхает, несильно сжимая член в ладони. Приятно. Но ещё приятнее становится после пары минут ленивого поглаживания и осторожных прикосновений к самой головке. Возможно, Сону и сходит с ума — медленно, но верно — зато всё это время в голове держит образ младшего. Надоедливое а что, если всё ещё крутится в мыслях, всё больше походя на мантру, чем на потенциальную возможность. Рики точно бы коснулся здесь, и там, и вот тут — каждое перечисляемое место Ким помечает лёгким прикосновением пальцев свободной руки и чуть дольше положенного задерживается у ключиц. Возможно, Рики кусал бы выпирающие косточки, оставляя на бледной коже заметные следы. Сону коротко стонет, но больше от картинок, мелькающих в голове, нежели от движения собственных рук — и хотя в штанах находиться теперь не особо удобно, он не спешит избавляться от мешающегося предмета гардероба. В какой-то момент становится стыдно за происходящее и подобные мысли — Сону прикусывает нижнюю губу и жмурится, двигая рукой по члену намного быстрее, чтобы как можно скорее подвести себя к разрядке и закончить этот неожиданный сеанс стыдливо-смущающих мечтаний. Мир под закрытыми веками плывёт яркой красной вспышкой — Сону кажется, аура у Рики именно такого цвета; агрессивная, она смогла бы привлечь к себе любого, кто кинет даже быстрый взгляд, но, на самом деле, в понимании обычного человека, это зовётся харизмой. Вероятнее всего, если бы у Нишимуры был более покладистый характер, то у его ног уже бы лежали миллионы, а пока что, своим напускным высокомерием он прокладывает себе тропинку в совершенно другую сторону. И стоит Сону снова подумать о том, что Рики делает скидку в своём мерзком поведении только ему одному — свой маленький мирок переворачивается с ног на голову. Сону никогда не горел желанием влипать в отношения или становиться объектом одностороннего обожания, но сейчас всё к этому ведёт. И Сону поразительно покорно ведётся. До боли сжав нижнюю губу зубами, Ким делает ещё несколько резких движений по члену и с тихим стоном кончает в собственную руку. Сердце стучит где-то в ушах, оглушая напрочь, грудь часто вздымается от сбитого дыхания. Перед закрытыми глазами всё ещё красное, и Сону очень лень разлеплять их, даже если нужно переодеться. Особенно если нужно переодеться. Он глубоко вдыхает и прерывисто выдыхает, стараясь привести дыхание в норму; рука неприятно липкая, как и ткань штанов, но он всё ещё какое-то время водит пальцами по члену, будто стараясь продлить это фантомное ощущение наслаждения. На деле — лишь больше размазывает свои следы по коже и ткани, и, если в срочном порядке не сделать с этим что-нибудь, то потом будет трудно отстирывать. Кое-как наконец разлепив глаза, Сону смотрит в потолок и вновь озадаченно хмурится. Он только что кончил, думая о Нишимуре, ведь так? Невероятно. Краска заливает щёки, вынуждая их гореть ещё больше, чем раньше, но Сону сам себя быстро успокаивает — никто не узнает, если никому не говорить. А он точно никому такую информацию не будет передавать. Смирившись с текущим положением дел, он лениво стягивает испачканные штаны, смело вытирает руку об них же, и плетётся в ванную, чтобы всё отстирать. Усталость одолевает с новой силой, стоит только щёлкнуть выключателем рядом с дверью — о том, чтобы выспаться, Сону может забыть. В ближайшее время, с такими-то неожиданными поворотами судьбы, вообще передохнуть не удастся — и с этой мыслью Киму приходится нехотя согласиться. Быстро застирав в раковине испачканные штаны, он оставляет их сушиться на краю ванны; думает пару мгновений, прежде чем вернуться в комнату, и снимает следом рубашку. Абсолютно никакой разницы, спать одетым или нет, если живёшь один. В этот раз, Сону снится, как Рики много и долго его целует, и ближе к утру это вызывает ряд определённых проблем.