binary star

Жизнь у Сонхуна налаживается, потому что два выходных дня подряд ему ещё никогда не выпадало за всю его карьеру. Телефон не разрывается звонками и сообщениями, погода на улице портится, позволяя оправданно не высовывать носа из квартиры, даже несмотря на первоначальное желание провести свободное время в студии, да и под боком первые сутки крутится Джэюн. Потом, правда, всё равно уезжает — аппаратура, кроме фотокамеры, всё ещё находится на передержке у водителя автобуса, вещи там же, поэтому становится совсем немного стыдно. Но перед тем как уехать, Сонхуну счастливится получить от Шима бесчисленное количество непрошенной ласки и тёплого, искреннего смеха. На какое-то время ему кажется, что он и вправду самый счастливый. Но когда входная дверь щёлкает, закрываясь, и Сонхун остаётся в квартире один, то вся радость улетучивается. Ему не тоскливо, но почему-то дискомфортно без джэюновских тихих рассказов о своей жизни — к слову, он делится почти всем, и даже в красках рассказывает свой переезд из жаркой Австралии. Сонхун слушает с замиранием сердца и обещает, что когда-нибудь они вместе приедут туда с показом новой коллекции его дизайнера. Джэюн лишь смеётся и просит не загадывать так далеко. А теперь Сонхуну некуда деть самого себя и нечем заняться. После изнурительного физического, но такого приятного времяпрепровождения, стоило бы отоспаться наконец и морально настроить себя на рабочий лад; возможно, попробовать скомбинировать свою одежду так, чтобы произвести впечатление по возвращении в студию. Но ничего не клеится и не хочется — Пак, недовольно хмурясь и задумчиво кусая всё ещё искусанные губы, валяется на своей кровати и снова изучает потолок. Коротко вздыхает. Всё идёт совершенно не так, как он думал. То есть, разумеется, ему хорошо с Джэюном и он рад признавать свои чувства к нему, но смутное сомнение и потенциальные проблемы, которые могут возникнуть в будущем, не дают ему покоя. Вслух никто не обозначал, что официально они теперь встречаются, но в каждом действии и слове это заметно. Сонхун боится, что заметно будет не только им двоим. Желая отвлечь себя от очередного незапланированного самобичевания, он звонит Сону по видеосвязи и встречает с другой стороны экрана довольную улыбку чуть ли не после двух гудков. Хоть что-то остаётся как раньше. — Хён, ты совсем пропал! — Сону тут же возмущается, крутясь на стуле — он сейчас в студии и у него есть небольшой перерыв между репетициями прохода по подиуму. — Хотя бы дал знать, что живой, а то я тут все локти искусал! Сонхун смеётся и переворачивается на живот, подпирая подбородок свободной рукой. — Да что со мной будет? Подумаешь, немного отдыхаю. — Тебе надо, — соглашается Ким, несколько раз кивая. — Когда приедешь? Завтра? — Должен завтра, но, чувствую, ещё несколько часов безделья и я взвою и приеду сегодня. — Пак вздыхает, бросая ленивый взгляд на изголовье кровати, но быстро возвращает его к экрану. — Как у тебя дела? Справляешься? — Никаких проблем, — Сону улыбается так лучезарно, что Сонхун, кажется, слепнет, и вовсе не от яркости экрана. — Но без тебя скучно, — он подаётся чуть ближе к своему телефону и говорит в самый микрофон, — и уже опять ползут всякие слухи. — Не удивляюсь, — Сонхун поджимает губы, пожимая плечом. — При таком представлении на этой выездной фотосессии, я бы больше удивился, если бы никто ничего не сказал. — Приди и разъеби их всех, чтобы не болтали! — Сону показывает кулак в качестве поддержки; или угрозы другим — Сонхун так до конца и не понимает, но не уточняет. — А я пока постараюсь сдерживать и опровергать, чтобы тебе было меньше головной боли. — Ты самый лучший, Ким Сону, ты знаешь об этом? — Пак шлёт воздушный поцелуй в камеру, после тихо посмеиваясь, и возвращается в прежнее положение. — Я у тебя в долгу. — Не говори ерунды, хён. Мне только в радость помогать тебе. Сонхун вслух не говорит, но он и сам радуется, когда есть возможность помочь Сону — просто так, безвозмездно, ведь именно в этом и заключается самая настоящая дружба. Сону после этого ссылается на то, что его зовут, отвечает Сонхуну похожим воздушным поцелуем и сбрасывает звонок. Сонхун же снова перекатывается на спину и открывает браузер; футболка немного задирается на боках от движений, а домашние шорты впиваются натянувшейся тканью в бедро, но Сонхун сейчас настолько беззаботен, что даже не обращает на это внимание. Он бездумно пролистывает новостные сайты и, не найдя ничего для себя интересного, заходит на сайт агентства. Фотография Джэюна теперь висит в разделе стаффа и греет этим душу и сердце. Хотя, в какой-то момент, он ловит себя на мысли, что был бы не против видеть чужую фотографию рядом со своей в модельном разделе. Куда делась та нервозность, что Джэюн может занять его место? Впрочем, это и к лучшему, что нервничать по этому поводу не надо, — думает Сонхун, открывая страницу поисковика. А ещё думает, что никто не запрещал ему узнать, что говорят о нём другие люди — именно поэтому он вбивает в строке своё имя и жмёт на кнопку поиска. Вылезает несколько страниц с блогами и Пак тыкает первый попавшийся, не читая названия. О чём почти сразу и жалеет. Глаза бегают по тексту быстрее, чем мозг успевает обрабатывать поступающую информацию. Восходящая звезда агентства А, модель С, замечен за посещением приватных комнат в компании крупных инвесторов. С Сонхуна семь потов сходит от страха, когда он смотрит на дату публикации поста — чуть меньше часа назад. Он начинает читать немаленький абзац, как ему тут же звонит менеджер; раздражаясь от невозможности увидеть текст как следует, Сонхун сбрасывает и продолжает читать. Но ни единое слово, попадающее в поле зрения, не успокаивает; напротив — с каждой строчкой написанное пугает до ощутимой дрожи. Дама, пожелавшая остаться неизвестной, в красках описывает как минимум две похожих сонхуновских встречи с инвесторами. Он нервно передёргивает плечами, листает страницу вверх и вниз, натыкается на комментарии — ожидаемо, ничего хорошего. В голову закрадывается мысль, что, возможно, это может быть как раз та самая девушка, которую Сонхун встретил на вечеринке после показа и с которой он… В прочем, такие совпадения невозможны. Но именно сейчас он нашёл этот пост, именно сейчас ему звонит менеджер, а буквы имени и названия агентства в посте уж сильно подходят под сонхуновскую ситуацию. Не говоря уже о самом содержании. Резко подхватившись, Пак садится на кровати, а когда телефон начинает вновь вибрировать от входящего звонка, дрожащими пальцами принимает вызов. Конечно, менеджер ничего хорошего не говорит. И хотя его голос спокоен — вероятно, он сейчас на своём рабочем месте — Сонхун слышит его будто через толщу воды и автоматически конвертирует услышанное в негативное русло. Он даже не особо понимает, что отвечает, всё происходит на автомате: да, конечно, я понимаю, да, хорошо. Предложи ему сейчас сделку с дьяволом заключить — и Сонхун даже не поймёт, что согласился. Но на деле, соглашается только приехать в агентство как можно скорее. Путь проходит совсем незаметно и полностью в раздумьях — почти так же, как когда уставший после рабочего дня Сонхун ехал в ресторан для очередного ужина с тремя инвесторами. Подумать как следует Пак успевает только об одном — скорее всего, всё это не совпадение, а чётко спланированная подстава. Изменяя своему привычному поведению, Сонхун не хлопает ни одной дверью, пока добирается до студии, а оттуда — прямиком в кабинет директора. Единственное, в чём ему везёт за сегодняшний день — по дороге не попадается никто из знакомых. Ожидаемого журения Сонхун не слышит, зато ощущает напряжение, повисшее в воздухе, и слабо теплящееся негодование; хотя и менеджер, и директор стараются сдерживаться, слишком часто мелькают нотки гнева в голосах обоих. Но Сонхун не может быть виноват в произошедшем, просто потому что он никому ничего не говорил — дело не в соглашении о конфиденциальности даже, которое он подписывал собственной рукой. Будь любой на его месте, он бы ощущал такой же вес ответственности за каждый свой поступок и своё положение, и никому ничего не стал добровольно разбалтывать. Сонхун едва слышно оправдывается, рассказав ситуацию на вечеринке — опускает голову и понижает громкость голоса до минимума, как если бы на самом деле был виноват. Спустя час нервного разговора ему обещают всё наладить любым возможным способом и отпускают — может быть, директор почувствовал, что Пак искренен и не влезал добровольно в какие-либо аферы. Но поставленное условие теперь пульсирует на подкорке мозга, повторяясь снова и снова голосом директора. Если предоставят весомые доказательства, тебе придётся сознаться и мы расторгнем с тобой контракт. Сонхуна успокаивает лишь то, что никаких доказательств быть не может — даже в пьяном состоянии он был настолько осторожен, что контролировал каждое своё слово и действие. Он спускается на несколько этажей ниже, чтобы зайти в студию и поймать там Сону. Раз уж он всё равно в агентстве, то Сонхун нагло воспользуется чужим сочувствием и попросит немного успокоить. В конце концов, Ким единственный, кто знает о произошедшем в тот день. Сону всё так же ярко улыбается и сгребает Сонхуна в тёплые объятия, как только тот подходит к его столику в гримёрном зале. — Ты всё-таки пришёл, — Сону покачивается с Сонхуном из стороны в сторону и легко хлопает ладонью по его спине. — Всё в порядке? Выглядишь подавленным. И Сонхуна прорывает. Он утыкается лицом в кимовское плечо, сжимая в объятиях и не позволяя отстраниться, а сам надрывно вздыхает. Не плачет, хотя очень хотелось бы, но в месте, заполненном чуткими ушами и острыми языками, нельзя показывать свои слабости. Он лишь в двух предложениях говорит Сону на ухо о произошедшем и, отстранившись, кивает головой в сторону выхода из зала. Сону тут же мрачнеет, но чужой наводке следует — так всяко будет безопаснее. В туалете проверяется дверь каждой кабинки, чтобы чужие любопытные уши не стали свидетелями важного разговора; только когда Сонхун включает кран, чтобы намочить руки, а потом прижимает влажные ладони к своим щекам, его немного отпускает. Прижавшись боком к раковине, он шумно выдыхает, переводя взгляд на Сону. — Ты читал? — севшим голосом спрашивает Сонхун. — Нет, — Ким качает головой и складывает руки на груди. — Да и какой в этом смысл, если и так всё понятно. Очередная обиженка пришла по твою душу. — Как будто мне других проблем мало, — Сонхун утыкается взглядом в пол, чтобы попытаться хоть немного сосредоточиться. Теперь он мало что может сделать, остаётся только ждать. — Чёрт, если бы я знал, что такое случится, я бы лучше сразу поехал домой после показа. — Хён, ты никогда ничего не можешь знать наверняка, перестань. — Сону делает несколько небольших шагов Сонхуну навстречу и осторожно опускает ладонь на его плечо. — Сделанного не отменишь, поэтому давай просто надеяться, что люди глупые и не сложат один плюс один. — Ты сам-то в это веришь? — с грустной усмешкой спрашивает Сонхун. — Верить можно во что угодно, главное, чтобы тебе от этого было лучше. В какой-то степени Сону прав, но в текущей ситуации это сложно применить. Сонхун коротко кивает, теперь самостоятельно сгребая Сону в свои объятия — он не знает, каким образом, но это обычное действие будто исцеляет его душу. Намного лучше, чем любые слова. Сону обнимает в ответ и поглаживает по спине, но достаточно быстро отстраняется, задерживая ладони на чужих плечах. — Сначала давай успокоимся, хорошо? — мягко говорит он. — Даже если наскребутся какие-то доказательства, всё равно прямо ничего утверждать у неё не получится. Я знаю тебя, ты слишком осторожен, чтобы сделать какую-нибудь глупость. — Но я ведь сделал. Сону поджимает губы, не находясь с ответом. Сонхун молчит некоторое время, глядя на его озадаченное лицо — Пак и сам понимает всё происходящее, но чужая задумчивость в кризисные моменты иногда его пугает. — Так или иначе, выход найдётся, — наконец говорит Ким, перебирая пальцами по ткани сонхуновского свитера — в спешке Сонхун даже не заметил, что взял из своего гардероба. — Посмотри на это с другой стороны. Когда выяснится, что это не более, чем подстава, отношение к ситуации сразу поменяется. — В принципе, — задумчиво протягивает Сонхун, чуть приободрившись от чужих слов, — не то чтобы моя жизнь рухнет. Все и так подозревали о моей ориентации. Сону усмехается. — Нет, хён. Никто не подозревал. Ну, Рики не считается. — Отлично, моя жизнь всё-таки рухнет. Оба коротко смеются и в этот момент Сонхун ещё больше успокаивается. Возможно, компания Сону творит чудеса; возможно, он смирился с тем, что в его жизни постоянно происходит какой-то пиздец. А когда принимаешь какой-то неутешительный факт, как известно, становится легче. Сонхун ещё раз проводит ладонями по уже чуть подсохшим щекам и разворачивается, чтобы взглянуть в зеркало. Последний раз он это делал, когда принимал душ после той сумасшедшей ночи с Джэюном — тогда в отражении он видел уставшего, но почему-то очень счастливого человека. Пак и сейчас видит нечто похожее, но вместо счастья — тревога широкими мазками портит привлекательное лицо, как художник мажет кистью по холсту. Сону так же приваливается боком к соседней раковине, опираясь на самый край рукой. — Хён, — тихо зовёт он. — Джэюну будешь говорить? Сонхуна словно током прошибает. Зрачки расширяются — глаза бегают туда-сюда по своему и по кимовскому отражению в зеркале. Вполне естественный вопрос, учитывая, что Сону и так уже обо всём догадался, но почему-то Сонхун был уверен, что вот так внаглую спрашивать он не станет. Да и к тому же. Он совсем не подумал о том, как на подобные новости может отреагировать Шим. Пак не знает, что сказать: спросить, как Сону догадался или всё-таки ответить на вопрос. Мозг начинает судорожно работать, с явным скрипом крутя шестерёнки, но для Сонхуна это всё — уже слишком, чтобы выбирать и задумываться над словами. В конце концов, он разговаривает с Сону, а не с кем-то другим — уж он-то как никто другой сможет его понять. — Давно знаешь? — Сонхун всё так же смотрит на профиль Сону через зеркало, не желая развернуться как следует. — Ты дурак? — Сону тут же хмурится. — Сам мне всё сказал и ещё спрашивает, давно ли я знаю. — Вообще-то, я мог говорить про кого угодно! — Сонхун всплескивает руками и всё-таки разворачивается. — Может, я говорил про кого-то из моделей? Может, даже про Рики? Имён я не называл. Сону молча вздёргивает бровью, пальцами постукивая по холодной поверхности раковины. — Ты кого собрался обмануть сейчас, себя или меня? Сонхун тяжело вздыхает. Сону прав — с самого начала всё было слишком заметно, чтобы пытаться скрываться. Даже если бы Сонхун не пришёл тогда к нему после вечеринки, рано или поздно Ким всё равно догадался, что на самом деле происходит — он очень хорошо умеет читать людей. Проиграв в споре, который даже не успел начаться, Сонхун прячет руки в карманы широких тёмных брюк и прикусывает нижнюю губу. Та всё ещё слабо саднит, отдалённо напоминая обо всём произошедшем за эти дни. — Он и так всё узнает, если не уже. Глупо скрывать пиздец такого масштаба. — Я думаю, он поймёт, — Сону кивает в подтверждение своих слов. — Вы же ещё не встречались на тот момент? — Кто сказал, что мы вообще встречаемся? — Сонхун сразу же возмущается. — Не знаю, мы вообще об этом не говорим. — Понимаю, есть дела поважнее, — хихикает Сону, заговорщически подмигивая. — Ой, кто бы говорил! Сам около Рики всё время на пляже крутился, уже и свалялись там тоже, небось. — Что за чепуху ты несёшь, хён! — Ким мгновенно вспыхивает, что ярким всполохом румянца отражается на его щеках. — Я не виноват, что нас поставили в пару работать! — Я шучу, расслабься. Это всё равно не моё дело. Сону звучно выдыхает, но его щёки всё ещё пылают жаром. Сонхун часто подшучивает именно над теми ситуациями, которые оказываются потом правдивыми, будто он точно так же, как и Ким, умеет читать людей. Сам Сонхун об этом никогда не задумывался и вряд ли станет — только если Сону его в лоб не спросит. Скривившись от неприятно давящей на уши тишины, Сону снова складывает руки на груди, полный решимости промыть Сонхуну мозги в очередной раз, но ручка входной двери дёргается и открывается дверь — в помещение заходит парень, молча проходя мимо парочки к кабинкам. Сонхун настороженно прослеживает за чужим передвижением и первым делает шаг к оставшейся приоткрытой двери. — Пойдём, — Пак кивает Сону в сторону выхода, — мне ещё нужно ящик свой перебрать, я, кажется, палетку свою посеял. Самая тупая на свете отмазка, которая только может существовать, но самая убедительная, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Сону согласно кивает и первым выходит в коридор по направлению к гримёрному залу; Сонхун почти сразу следует за ним. По дороге разговор на важную тему не продолжается — Сону начинает рассказывать, что интересного произошло за время сонхуновского отсутствия в агентстве. Сонхун слушает его вполуха и односложно отвечает на автомате — всё потому, что мыслями он всё ещё в предыдущем разговоре, ищет ответ на кимовский вопрос. Вероятнее всего, если рассказать Джэюну полную версию произошедшего, сонхуновская жизнь окончательно полетит под откос. В зале как всегда шумно и немного душно — несмотря на то, что большинство моделей сегодня отсутствуют, в воздухе всё ещё витает суетливость, пресекая всякие попытки действовать и размышлять спокойно. Обыкновенная рабочая атмосфера, ради которой Сонхун всегда сюда рвался, сейчас очень его напрягает. Плюхнувшись в своё кресло, что здоровается с ним тихим скрипом, он привычно опирается локтями о стол и заглядывает в зеркало. Всё тот же усталый заёбанный вид, но сейчас он вызван не переработкой, а самой настоящей неприятной нервозностью. Сону продолжает нудеть над ухом ещё некоторое время, но заметив, что Пак его уже не слушает, замолкает и растворяется в суетливой атмосфере. Куда именно он уходит — Сонхун не видит, но, в конце концов, Сону уже сделал всё, что от него требовалось и с чистой совестью может оставить старшего одного. — Ты же должен быть сегодня дома, разве нет? Джэюн выглядывает сбоку, опуская ладонь на край стола, чем неимоверно Сонхуна пугает — он ощутимо дёргается, услышав знакомый голос, и тут же переводит взгляд на его обладателя. — Боже мой, нельзя так пугать! Может, если бы Сонхун был сегодня в своём обычном состоянии, то Джэюн получил бы уже кулаком в плечо от неожиданности. Джэюн тихо смеётся, нагло усаживаясь на край стола и сдвигая этим несколько стаканчиков с кисточками для макияжа — улыбка не сходит с его почти заживших губ, на шее болтается родная камера, а сам он ужасно рад видеть Сонхуна, хоть и рассчитывать на внезапную встречу поводов не было. Сонхун откидывается в кресле, переводя дух — сердце колотится как сумасшедшее; ещё чуть-чуть — и того и гляди выпрыгнет в руки. Джэюновские. — Я не нарочно. — Извини, наверное, надо было позвонить и сказать, что я сегодня приеду, — тут же оправдывается Сонхун. — Замотался совсем. — Пустяки, — Джэюн легко жмёт плечами. — В любом случае, я рад тебя видеть. Уголок сонхуновских губ невольно дёргается, как бы Сонхун не старался сдержать улыбку — он тоже рад видеть Джэюна, но не при таких обстоятельствах. Было бы лучше, если бы они встретились в другом месте, где можно спокойно поговорить. Но подобные встречи неизбежны — работу в одном здании никто не отменял. — Я тоже, — Сонхун кивает, немного прокручиваясь в кресле в чужую сторону. — А ты почему вообще здесь? Уже перешёл в модельный ряд пока меня не было? Джэюн с усмешкой потрясывает болтающимся на шее фотоаппаратом — ты же не забыл, что я всё ещё фотограф? — Ты же не забыл, что я всё ещё фотограф? — он чуть склоняет голову набок, заинтересованно рассматривая сонхуновское лицо, но не подаёт вида, что что-то замечает. — На самом деле, мне нужен Сону. Жаль признавать, но пару снимков придётся переснять. Я настолько вошёл во вкус, что не заметил, как запорол кадры. — Ты и его теперь фотографируешь? — Сонхун вздёргивает бровью; руки удобно ложатся на подлокотники кресла, не выдавая собственной нервозности. — Не совсем, — Шим мнётся, прежде чем продолжить. — Мне отдали одну из его фотосессий с Рики. Не знаю, почему, но, видимо, директору слишком нравятся мои работы, чтобы беречь весь мой профессионализм только для тебя и ещё парочки моделей. — Такое чувство, что я пропустил столетие, а не один день, — Пак хмурится. — Какие ещё фотосессии с Рики? Я думал, на пляже была их единственная. — О, ты правда не знаешь? — Джэюн оживляется, тут же включая фотоаппарат, чтобы показать несколько последних снимков, но Сонхун отговаривает одним движением руки. — У них теперь только парные фотосессии, они вроде как партнёры. Сонхун задумчиво покручивается на стуле, решая, как ему стоит отреагировать. Вслух возмущаться, что Сону ему ничего не сказал или продолжать выуживать у Джэюна больше информации? Хотя, зная Джэюна, скорее всего, он и так только что рассказал всё, что знает. Так и не выбрав нужный путь, он вздыхает, покачивая головой. На самом деле, как бы эгоистично это ни было, но ничего не имеет значения сейчас, кроме его ситуации. — Вы разминулись буквально в пару минут, он только что куда-то ушёл, — бесцветно отвечает Сонхун. — Не сказал, куда. — Не расстраивайся, слышишь? — Джэюн мгновенно меняет тему и собственное положение, спрыгивая со стола и присаживаясь перед Сонхуном на корточки. — Вполне ясно, почему он не стал тебе говорить. Все ведь знают про ваши тёрки с Рики, а он просто не захотел тебя лишний раз волновать. — Все такие заботливые вокруг меня, — Сонхун кривится, но не может на Джэюна не смотреть. — Извини, я сегодня просто не в духе. Джэюн выдерживает небольшую паузу, в это время успевая схватиться за ручку ящика стола, чтобы не потерять равновесие. — Ничего, — ободряюще улыбается он, — хочешь, прогуляемся вместе после того, как я закончу? Или боишься? — Не самый лучший вариант, если честно, — Сонхун бормочет, поджимая губы. — Сам знаешь, если увидят, что мы вместе гуляем или садимся в одну машину вне рабочего времени — сразу надумают себе всё то, чего нет. — Разве нет? — хмыкает Джэюн. — По-моему, всё даже есть. — Джэюн! — шикает Пак, нервно вертя головой; малое количество моделей, что находятся в зале, на удивление заняты своими делами и, кажется, джэюновского присутствия вовсе не замечают. — Давай не здесь, а? Я поеду домой и- — У меня есть идея. — Джэюн перебивает, поднимаясь на ноги. — Выходи на улицу. Через два здания есть тупик между домами, поговорим там. — С ума сошёл? Это же ещё больше привлечёт внимание, если кто-то заметит! — Если-если, всегда твои если, — отмахивается Шим. — Никто не заметит. Просто иди туда, я подойду быстрее, чем ты сможешь досчитать до ста. — Как в детском саду, честное слово, — Сонхун недовольно хмурится. — Смотри, чтобы тебя никто не увидел по дороге. — Об этом можешь не волноваться. Джэюн подмигивает и почти сразу ретируется, оставляя Сонхуна не понимать, почему он так цепляется за любую возможность оказаться с Паком рядом. Вот такое оно — это ощущение нужности кому-либо? В раздумьях Сонхун проводит малое количество времени, для себя лишь точно решив, что сейчас — самая удобная возможность рассказать Джэюну обо всём. Другой может и не быть, а сейчас каждый из них сможет уйти в нужном направлении, если что-то пойдёт не так. Риски быть пойманными всё ещё высоки, но Сонхун сдаётся — перед глазами стоит джэюновская довольная улыбка от сегодняшней встречи. Этот чёртов фотограф точно хочет в могилу его свести своими поступками. Выждав ещё немного и так и не дождавшись Сону, Сонхун забирает из своего ящика заныканную пачку сигарет, прячет её в карман джинсов и выдвигается в сторону лифтов в общий холл — заходить в магазин, если вдруг его предыдущая пачка кончится, точно желания нет, а так хоть будет крохотная подстраховка. Тихая музыка в лифте раздражает, мешая мыслительному процессу; шум общего холла и вовсе вынуждает устало вздохнуть у самых дверей на улицу — сегодня он точно не может пережить свою обычную рабочую атмосферу. От солнечной тёплой погоды, что была во время фотосессии, не остаётся и следа. Сильные порывы ветра вызывают ощутимую дрожь, уже не намекая, а требуя одеваться теплее, но Сонхун не рассчитывал на прогулки, а потому и не стал брать своё пальто. Лёгкое, оно бы хоть как-то спасло от леденящего ветра и свело возможность заболеть почти к нулевой отметке, вкупе с любимым шарфом. Пак прячет руки в карманы брюк, взглядом отсчитывая соседние здания, и едва не проходит нужный ему маленький переулок. И правда тупик. Может, если бы он чуть больше ходил по прилежащей территории, а не разъезжал на машине, то знал бы об этом месте. Джэюн уже ждёт его там, прижимаясь к холодной стене спиной и точно так же спрятав руки в карманы, но своей куртки. В таком виде он не выглядит по-дурацки, как обычно, а очень даже круто. Завидев Сонхуна, он тут же отталкивается от стены, разворачиваясь в его сторону. Рядом стоящие огромные мусорные контейнеры закрывают обзор, если смотреть под нужным углом, и Сонхун впервые в жизни радуется своему предстоящему недолгому соседству с таковыми. — Я действительно думал, что ты придёшь раньше меня. — Перестраховка, — Сонхун жмёт плечами, подходя ближе, и тут же приваливается к ближайшей к контейнерам стене. Холодно. — Нам не нужны проблемы. — Нам, — Джэюн с мягкой улыбкой смакует слово на языке будто это самый вкусный десерт в его жизни. — Звучит очень приятно. — На самом деле, даже хорошо, что у нас есть возможность поговорить так, — Сонхун немного сдувается — весь его энтузиазм, проявившийся от скопления негативных эмоций, разом тухнет, вынуждая понизить и громкость голоса. — Мне нужно тебе кое-что сказать. — Я слушаю, — Джэюн кивает, приближаясь к Сонхуну и сокращая до минимума расстояние между ними. — Но сначала другое. — Что? Сонхун не успевает удивиться как следует, потому что джэюновские тёплые губы накрывают его. Сейчас поцелуй выходит совсем не таким, какие у них были до — чуть больше, чем лёгкое касание губ, но меньше, чем полноценное прикосновение. Сонхун не может противиться этому ощущению — слишком приятно и согревающе, особенно, когда пронырливый ветер и сюда умудряется добраться, чтобы выхолодить все внутренности. Он тут же вынимает руки из карманов, опуская их на джэюновские бока, и притягивая к себе ближе — Пак тоже хотел этого поцелуя. Просто, как и всегда, боялся себе в этом признаться. Джэюн упирается рукой в стену рядом с его плечом и целует чуть настойчивее, но язык держит при себе. Разрывать такой поцелуй не хочется, но сонхуновская ощутимая дрожь тут же вызывает поток обеспокоенности. — Ты бы хоть одевался по погоде, — тихо говорит он, чуть отстраняясь; почти каждым движением задевает сонхуновские губы, продляя ещё на чуть-чуть приятное ощущение тепла. — Я понимаю, мода и всё такое, но с твоим иммунитетом ты ведь сразу сляжешь. — Я не планировал гулять, — озвучивает свои мысли Сонхун, подаваясь назад; затылок неприятно встречается с холодной бетонной поверхностью. — Теперь можно говорить? — Да, теперь я точно слушаю. Каждое слово, что Сонхун собирается сказать, будто целую тонну весит, поэтому он медлит, мысленно выстраивая новости в приоритетном порядке. Счастье, что Джэюн уже привык к чужой длительной загрузке и научился терпеливо ждать. Может, это и поменяется со временем, когда Пак будет чувствовать себя более комфортно со своим эмоциональным фоном и джэюновской близостью, но а пока — Шим готов подождать. — Та вечеринка после показа, — несмело начинает Сонхун, смотря Джэюну прямо в глаза, — там... было нечто большее, чем мой псих из-за тебя на танцполе. — Ты же уже сказал, что был с инвестором, — Джэюн непонимающе хмурится. — Конечно, я не рад этому, но, во-первых, это всё ещё часть твоей работы, а во-вторых, мы всё ещё не в отношениях, чтобы я мог со спокойной совестью высказывать тебе своё недовольство по этому поводу. — Прекрати вести себя как ангел! — вскипает Сонхун. — Любой человек должен злиться, когда тот, кто ему нравится, спит с другими направо и налево, а ты всё это просто проглатываешь, оправдывая работой? — Но ведь это действительно работа, — спокойно парирует Джэюн. — Хочешь сказать, если я тебе запрещу спать с инвесторами ради своего продвижения, ты согласишься? Это буквально твой рабочий контракт, Сонхун. — А ты не пробовал спрашивать меня? Может, я бы и отказался, я уже тебе говорил. Под конец предложения вспышка ярости сходит на нет вместе с громкостью сонхуновского голоса. Разговор очевидно идёт не туда — это совсем не то, что он собирался сказать, но, по крайней мере, теперь он знает, как Джэюн относится к паковскому способу продвижения — никак. С одной стороны, это радует. С другой — бесит до побеления костяшек. Сонхун бы любому голову пробил, кто прикоснётся к Джэюну. Интересно, когда его стали посещать такие мысли, не становясь при этом поводом для психоза? Джэюн прячет руки обратно в карманы куртки и всё ещё хмурится — возможно, он не совсем понимает, во что ввязался, заимев чувства к Сонхуну, а может, он просто прекрасно понимает всё, кроме самого Сонхуна. — Мне не нужно это, — с тихим вздохом говорит Джэюн; его плечи заметно опускаются. — Я хочу, чтобы ты сиял, потому что знаю, что ты на это способен. Путь к славе тернист и, даже если я не одобряю такие поступки, я всё равно не могу тебе запретить. Потому что уверен — результат сделает тебя счастливым. Ты ведь ради результата стараешься, верно? — Стал бы я лезть в кровати к старикам, если бы это не давало мне такие возможности, — фыркает Сонхун, складывая руки на груди. — Мне самому это не в радость, поэтому, да, я работаю на результат. Даже если мне скажут сдвинуть Сону ради этого — я пожертвую нашей дружбой. Уверен, он бы понял и сам бы сделал так же. — Как жестоко, — Шим невесело усмехается. — Но это как раз то, что и делает тебя тобой. Это мне и нравится. — Ты всё ещё говоришь как какой-то посланник божий, перестань, — ноет Сонхун, прикрывая глаза; вздох срывается с губ следом — его уносит несильный порыв ветра. — Я не об этом хотел поговорить. — Разве может быть что-то хуже этого? Может. — Нет, — Пак качает головой. — Но всё же. Когда я убежал от тебя, я наткнулся на девушку. Точнее, она на меня, и от этого я разбил бокал. Она всё извинялась, но я настолько хотел отвлечься от мыслей о тебе, что просто свёл разговор в более непринуждённый. И получилось так, что той ночью я был с ней. Джэюн слушает, не перебивая, и позволяя Сонхуну рассказать всё самому. Когда он наконец замолкает, очевидно, в ожидании реакции, Шим незамедлительно её даёт. — Невероятно, ты и правда спишь со всеми направо и налево, — он коротко смеётся, но смех совсем не звучит как весёлый. — И что? Она тоже какой-то крупной шишкой оказалась? — Не обвиняй меня, ты не был на моём месте, — тихо говорит Сонхун, утыкаясь взглядом в асфальт; вина накатывает на него огромной ощутимой волной и вес слов становится ещё более тяжёлым, чем до этого. — После этого я пошёл к Сону домой. Скорее всего, ты даже представить себе не сможешь всё то, что я чувствовал на следующее утро, потому что уже тогда я понял свои чувства к тебе, только признавать не хотел. — Пак набирает воздуха в лёгкие, чтобы продолжить — смотреть на джэюновскую реакцию ему боязно. — Сону сказал, что ничего страшного в этом нет, поэтому, немного подумав, я перестал об этом волноваться. Всё равно тот раз ни к чему не обязывал, да и мы с тобой ещё не были в отношениях. А сегодня утром я наткнулся на анонимный пост в интернете, где рассказывается почти вся моя подноготная. Я не верю в совпадения, но всё написанное было слишком похоже на мои ситуации. Скорее всего, она этот пост и написала. И поэтому… я здесь. Сонхун закрывает лицо руками, переводя дух. Его несильно потряхивает — от нервов или от холодной погоды он уже не понимает, но всё ещё не решается посмотреть на Джэюна. Он знает точно, что, даже если Шим не покажет, то это всё равно его заденет — уже задело, судя по смеху. Дальше может быть только хуже; у Джэюна не настолько ангельское терпение, чтобы принять случившееся. В ином случае, Сонхун уверует в кого бы то ни было. — Что сказал директор? — спокойно спрашивает Джэюн. — Постараются замять всё, пока не разлетелось до новостных порталов. Но если предоставят весомые доказательства, то мне придётся всё признать, уйти из агентства и, возможно, навсегда закончить свою карьеру, — Пак всё ещё бормочет в собственные ладони, затрудняя восприятие, но так ему проще, чем встречаться с осуждающим взглядом. — Если бы я знал, что всё так обернётся, от тебя бы ни на шаг не отходил в тот вечер. Лучше бы ты мне нервы трепал, чем это всё. — А доказательства есть? — Конечно, нет! — Сонхун всплескивает руками и, наконец, смотрит на Джэюна; напротив — нечитаемый серьёзный взгляд. — Я же не дурак, знаю, как могут манипулировать медийными личностями, поэтому всё проверил. Моё предположение, что она просто обиделась, что я не вышел с ней на связь после того раза. Не знаю, чего она там себе надумала, но мне подобные отношения не интересны и никогда не были. Я просто хотел отвлечься. Джэюн молчит в течение какого-то времени, смотря то на взвинченного Сонхуна, то на стену здания. Пак не может понять, что творится в его голове и не может даже предположить, какие слова последуют за этим молчанием, поэтому спешит сказать всё, как есть, и желательно — максимально доступно для чужого понимания. Над головой сгущаются тучи и ветер становится пронзительнее — напряжённую тишину вскоре разрывают первые капли мелкого дождя и джэюновское шарканье ногой, когда он топчется на месте. — Если честно, — отчасти растерянно начинает Джэюн, — я даже не знаю, что должен чувствовать сейчас. Первый раз попадаю в подобную ситуацию. — Поэтому не зря я много раз говорил, что не стоит тебе со мной связываться, — обречённо говорит Сонхун; ноги не держат — он осторожно оседает на корточки, прижимаясь спиной к холодной стене, и обнимает свои колени. — От меня одни проблемы, Джэюн-а. — Нет, это не так, — Шим качает головой, взглядом прослеживая за чужими движениями. — Но дай мне немного времени переварить это всё, хорошо? И поискать возможности тебе помочь. Сонхун резко вздёргивает голову, не веря собственным ушам. Услышанное с одинаковой силой бьёт по самым слабым местам, даря ростки надежды и одновременно растаптывая их в хлам. Он ведь не бросает его сейчас? — Ты ведь не бросаешь меня? — севшим голосом хрипит Сонхун. — А мы разве встречались для начала? Сонхун утыкается лицом в собственные колени, силясь не заплакать прямо здесь и сейчас. То, что именно подобная ситуация заставит его проронить слезу, выбивает из колеи. Он никогда не рассчитывал, что будет иметь жизнь обычного человека — со своими желаниями и стремлениями ему не найти того, кто согласился бы идти с ним рука об руку через все невзгоды. Но когда в поле зрения появился Джэюн, Сонхун почувствовал, что, может, всё ещё поменяется и у него получится иметь всё и сразу вопреки известным словам. Всё-таки, не стоит так полагаться на жизнь; она — та ещё сука. — Мне бы хотелось. Сонхуновский голос дрожит, выдавая истинные эмоции. И хотя Джэюн уже успел наглядеться на чужие оголённые чувства за последние несколько дней, сейчас — его только подстёгивает продолжать изучать Сонхуна, узнавать его на все двести процентов из ста. Вероятно, Шим уже решил, что должен чувствовать по поводу всего произошедшего и как нужно себя повести, но прямо сейчас сделать этого не может. — Мне бы тоже. Пак тихо охает, вновь поднимая голову. Очередная эмоциональная буря не заставляет себя ждать, смешивая всё ощущаемое в один огромный водоворот и утапливая Сонхуна в нём без возможности разобраться. Хреново всё, от и до: сонхуновское раздолбайство и эгоизм, джэюновская наивность и вера в людей, а самое главное — их одинаковое стремление цепляться друг за друга. Просто невообразимо. Джэюн достаёт из кармана джинсов телефон, бегло взглянув на время. — Мне нужно идти, — ощутимая горечь в чужом голосе лишь слегка Сонхуна обнадёживает — Джэюна эта ситуация расстраивает так же, как и его. — Если ты сейчас уезжаешь, я позвоню тебе вечером. — Не обязательно, — Сонхун шумно вдыхает, медленно поднимаясь на ноги — те предательски ноют, затекая от сидения в одном положении. — Я могу дать тебе пространство, если тебе это нужно. — Я не спрашивал, — Джэюн коротко улыбается уголком губ. — Я предупредил, чтобы твой телефон работал в это время. Сонхуну хочется картинно схватиться за сердце, как бывает в мыльных драмах, которые без конца крутят по телевизору. Не то чтобы Сонхун много смотрел — раньше в его квартире постоянно фоном работали какие-то каналы, чтобы создавать лишний шум и отвлекать от мыслей в голове, но в последнее время у него элементарно не хватает сил, чтобы даже взять в руки пульт после рабочего дня. Он кивает в ответ и позволяет Джэюну торопливо уйти. На лицо капает ещё несколько более крупных капель, заставляя моргнуть дважды подряд от неожиданности. Сонхуну нужно домой.