Общага "Бродячих"

— Ты уверен, что не хочешь пойти извиниться? Джисон глубже уткнулся носом Чанбину в шею, крепче сжал между ног его бедра и отрицательно помотал головой. Со вздохнул тяжело и покрепче прижал к себе младшего. В последнее время тот взял в привычку забираться к нему на колени, когда расстроен, и Бин правда не против, ему нравится оказывать поддержку другу. Но такие моменты стали происходить все чаще, и это беспокоит. Джисон никогда так часто не ругался ни с кем из них, тем более с Чаном, с которым в принципе было тяжело поссориться. Особенно Хану. Они с Крисом, пускай и были противоположностями, но ладили, будто были родными братьями. Старший опекал Ханни так, словно тот был новообращенным щенком, постоянно следил, чтобы тот правильно питался, поддерживал свою комнату в чистоте и ложился спать вовремя. Не то чтобы Чанни не заботился об остальных, однако о Джисоне он пекся заметно сильнее. Иногда это было забавно, иногда кринжово, но парни принимали это, как принимали любую странность, происходящую в их стае. В то же время Хан активно играл роль младшего брата, иногда доставая Криса, иногда яростно споря, но чаще всего, улавливая настроение старшего, подстраивался под него и старался обеспечить вожака максимальным комфортом. Как ему это удавалось — загадка. Даже Сынмин — лучше всех умеющий распознавать чужие эмоции по запаху — не мог преодолеть защитный барьер, который возводил вокруг себя их лидер в попытках спрятать истинные чувства. Барьер, который Хан ломал с удивительной легкостью и незаметными жестами давал понять Чанбину, что сегодня нужно позаботиться об их альфе. — Ты сам уже забыл, на что обижаешься, Сони, — попытался еще раз Со, зарываясь пятерней в мягкие волосы парня. Просто чтобы дать понять, что он говорит это, потому что правда заботится. Джисон стал заметно чувствительнее, слишком остро реагируя на любые слова и действия, брошенные случайно. Никто в стае не знал, с чем это связано, но теперь они стали более осторожными в выражениях, стараясь не заставлять Хана грустить или злиться. — Не забыл, — сердитое дыхание Хана щекочет шею, вызывая толпу мурашек, заставляя поежиться. Чанбин закатывает глаза. Насколько упрямым может быть этот ребенок? На какое-то время они затихают, а у Со начинают затекать ноги и левая рука, которую Джисон зажал между их телами. Нужно было еще как-то попробовать поговорить, но в таком случае Хан, скорее всего, просто сбежит и будет дуть свои чудесные щечки еще и на Чанбина. Старшему этого не хотелось. Признавать, что он не чувствует правую ногу — тоже. — Я помочь ему хотел, — раньше, чем альфа успевает сделать что-либо, подает голос Хан. Бинни замирает, напрягая все свои волчьи чувства в попытках уловить малейший вдох младшего. Читать эмоции он не собирался, тем более сейчас Сони прячется от него так сильно, что даже Крис не смог бы разобрать, что чувствует младший. Однако Чанбин не хотел упустить ни единого слова, которое поможет ему разобраться в происходящем и заделать трещину в отношениях между Чаном и Ханни. Но Джисон замолкает, не говоря больше ни слова. Со его не торопит, только поглаживает мягко по спине и бокам, прижимается щекой к чужой макушке. Дает время немного успокоиться, молчит. Вдруг Ханни захочет сказать что-то еще? Было бы неплохо. Стая, честно сказать, уже устала гадать, почему на этот раз рассорились парни и как скоро они помирятся. — Чан не любит принимать помощь, Сони, — со всей аккуратностью начинает Бинни, когда спустя еще десять минут младший так и не заговаривает. Хан в его руках напрягся. Со тут же прикусил язык. Ужасный шаг. Ох, он явно сказал не то, что нужно было. — Я тоже много чего не люблю! — вспылил в миг Джисон, тут же порываясь встать с хена, чтобы высказать ему все, что он думает об этом. Чанбин ловко перехватывает удобнее за талию, не давая отстраниться окончательно. Смотрит в глаза внимательно, отчего Хан тушуется, затихает снова. Взгляд Бинни так на многих действовал, и тот рад, что на Джисоне он тоже работает. — Я не сказал, что поддерживаю его в этом, — выходит слегка укоризненно, но младший проглатывает это и никак не комментирует. Только смотрит немного обиженно, надув щеки, да и то только потому, что недоволен тем, что Бинни-хен не спешит бежать вправлять Крису мозг. — Вы оба не правы. — Но он… — Сони. Ты знаешь многое об альфах, но не совсем понимаешь, как мы ощущаем себя. Особенно, как ощущает себя вожак. — Я знаю, что вожак в первую очередь ставит свою стаю, а потом уже себя. Но это не значит, что Чанни-хен может забить на свои человеческие потребности. Волк внутри не может контролировать абсолютно все, — Хану не нравится то, что с ним разговаривают, как с неразумным ребенком. Он изучил все о природе оборотней еще до того, как ему исполнилось шесть, Со просто не может говорить с ним таким тоном. — Чан не обычный вожак. Он доминантный альфа со стаей, состоящей из множества монстров, чьи виды еще двадцать лет назад открыто воевали друг против друга. Я уже молчу про то, что в этой стае, помимо него, еще двое взрослых альф. Для вожака с таким уровнем ответственности физически невозможно показать свою слабость кому-либо. Даже семье. Это глубже, чем инстинкты или волчий зов, Сони, этому нельзя противиться. Джисон слушает внимательно. Привычка, выработанная с детства — слушать и запоминать всю информацию, что пытаются в него впихнуть. Это отвратительно, но он не может с этим бороться. Поэтому сейчас он анализирует каждое слово, впитывая его в себя. Хоть в душе и хочется отрицать все, размахивая руками. — На его плечах лежит огромная ответственность, которую он просто не может разделить с кем-либо. — Если он не может разделить свои тревоги со стаей, то нахрен она вообще ему нужна?! Джисон прикусывает язык, когда старший сверкает на него красными глазами. Было видно, что Бинни это не контролировал, на его лице тут же проскользнуло раскаяние. Просто Хан затронул то, что трогать не стоит, вот волк Чанбина и проснулся. Это привычно, он не так уж и редко выводит волчью сущность оборотней из себя, но каждый раз эта алая радужка заставляет его покрыться мурашками и замереть. Глупый зверек перед опасным хищником. Мерзкое чувство. Со понимает, что неосознанно напугал, потому быстро закрывает глаза и дышит глубоко через нос. Джисон поглаживает парня по голове, в попытках показать, что он сожалеет о сказанных ранее словах и не воспринимает чужую реакцию близко к сердцу. — Я не это имел в виду, правда, — голос Хана тихий, зато сердце его бьется оглушительно. Со почти не может разобрать слов, но знает, что младший говорит искренне. Барьер ослаб, и теперь в воздухе пахнет отчаяньем и виной. Неприятная горечь чужих эмоций душит. — Я просто боюсь, что Чанни-хен однажды сломается под таким грузом, а вы все последуете вслед за ним. Я не готов потерять вас. Джисон прижимается своим лбом к чанбиновому. Когда он произнес это вслух, стало еще страшнее. Связь между членами стаи крепче любой другой. Это прекрасно во многих смыслах, однако при этом есть пара «побочек». Если с главным звеном — вожаком — что-то случится, остальным будет практически невозможно оправиться. И несмотря на то, что оборотнями из них были только трое, связь прочно сковала всех монстров. Случись что с Чаном, это отразится на всех не только ментально, но и физически. Не все справляются с такой болью, особенно когда искренне любишь своего вожака. Хан столько раз видел подобное, собственными глазами наблюдал, как оставшиеся без вожака волки выли от невыносимой боли и отчаяния, терзали сами себя, а после погибали буквально через пару дней. Сони не мог и не хотел думать о том, что однажды с их стаей произойдет что-то подобное. — С Крисом ничего не случится. От того, насколько уверен Со в своих словах, хочется разреветься. И довериться ему. Джисон не собирается терять ни одного из членов стаи, неа, никогда. В его жизни хватило горечи потери, и пусть это звучит эгоистично, но Хан не готов допустить очередную трагедию, он ее просто не выдержит, а потому точно не позволит своей семье пропасть. Альфа может облегченно выдохнуть — очередной кризис они пережили. Ханни теперь пахнет решимостью и благодарностью, грусть ощущается лишь на фоне, практически незаметная. Но это некритично, это скоро тоже пройдет. Нужно только дождаться, когда там Хенджин вернется со своих дополнительных занятий и утянет Джисона в свою мастерскую. — Хочешь научу тебя, как бороться с Чаном его методами? — азартно сверкают глаза оборотня, отчего парень удивленно вскидывает брови. — Конечно! — Отлично. Значит, смотри… *** — Чанни-хен, — плаксиво хнычет Джисон, обняв сидящего за компьютером старшего со спины за шею. Слишком наигранно, чтобы Крис заволновался о том, что у Хана что-то произошло. Но слишком внезапно, учитывая, что они, вроде как, все еще в ссоре. Младший дожидается, когда Чан переведет взгляд воспаленных от долгой работы глаз от монитора и посмотрит на него, после чего продолжает: — Минхо отказывается обедать со мной, составишь мне компанию? Это своего рода «извини», и Бан рад, что Джисон больше не дуется на него. Быть в ссоре с любым из младших жутко выматывает его эмоционально, однако он не может быть тем, кто всегда извиняется первым. Минхо говорит, что это непедагогично, а в таких вопросах Крис предпочитает полагаться на русала, потому что сам ничего в этом не смыслит. — Ханни, я работаю, — извиняющимся тоном говорит Чан, давая понять, что извинения приняты, но он немного занят. Воздух тут же заполняется настоящей грустью, взгляд глаз напротив становится невыносимо печальным. Все знают, как Джисон не любит есть в одиночестве, и видно, что ему правда не хватает внимания, однако Крис должен как можно скорее закончить этот проект. Он и так бьется над ним дольше положенного и сидит с прошлой ночи. С другой стороны, черт, он сидит за компьютером с прошлой ночи. Честно сказать, парень и не заметил бы, сколько времени прошло, если бы Джисон не завалился к нему. Внезапно оказалось, что желудок почти сводит от голода. Ох, он не ел почти сутки, точно. Понятно теперь, откуда эта головная боль. — Ладно, только дай мне пятнадцать минут, я хочу принять душ, — выдыхает Крис, на что Ханни вскрикивает что-то радостное победным тоном, а после целует Чанни в лоб, крепко обхватив ладонями его лицо. — Я буду ждать тебя у машины! Чан смотрит на то, как до безумия счастливый Хан скрывается за дверью, и на душе у оборотня вмиг становится светлее. Да, составить Сони компанию за обедом действительно звучит как хорошая идея. *** — Чанни-хен, — Хан робко заглядывает к нему в комнату, и Чан, замерший у полки с книгами, с удивлением кидает взгляд на часы. Те показывают половину четвертого утра, Джисон давно должен был спать. Альфа хмурится, принюхивается к воздуху, в попытках уловить причину, по которой парень, ушедший спать еще несколько часов назад, сейчас стоит на пороге его комнаты и неловко комкает маленького плюшевого волка в руках. — Опять кошмары? — по остаткам страха догадывается Чан, на что Джисон только утвердительно кивает, будучи слишком потерянным, чтобы натягивать свою «я-в-полном-порядке» маску. Бан протягивает руку, и младший тут же подходит ближе, позволяя утянуть себя в объятья. Плюшевый волк оказывается зажатым между их телами, его твердый нос неприятно впивается в голый торс оборотня, однако тот совсем не обращает на это внимания. Все его чувства обращены к тому, чтобы успокоить Хана, дать понять ему, что все в порядке, это был просто глупый сон. Напряженное до этого тело постепенно расслабляется, страх рассеивается моментально, стоит крепким рукам успокаивающе провести по спине. — Ты в безопасности, Ханни, — говорит тихо, но уверенно, на что слышит только тихий всхлип, — Я никому тебя не отдам, никому не позволю забрать тебя, ладно? Мы вместе со всем справимся. — Можно я лягу с тобой сегодня? — Конечно, — шепчет Чан и, чуть ослабив объятья, но все равно не выпуская младшего, подталкивает его к кровати. О той работе, что он планировал сделать этой ночью, он даже не вспоминает, вместо этого крепко обнимая Сони до самого утра, размеренным дыханием отгоняя от него все плохие сны. *** — Чанни-хен! Крис поднимает голову от учебника по психологии, смотрит уставшим взглядом на радостно сияющего парня и не может не улыбнуться ему в ответ. Сейчас Джисон напоминал солнышко, слишком ярким было его счастье. Аромат чужого восторга и свежеиспеченного печенья мгновенно заполнил всю кухню, прогоняя всю туманность из чановских мыслей, освежая. — Да, Ханни? — Малыши Гаон и Чонсу решили нас угостить, и я успел украсть несколько печенек, пока Бинни-хен не съел все, — Хан заговорщически подмигнул, весело ставя тарелку с печеньем прямо перед Чаном, после чего лезет в холодильник за молоком. — Только не говори Хенджину, что я с тобой поделился, ладно? У него неделя плохая, его ревность становится слишком яркой. Бан смотрит, как младший кружит по кухне, доставая стаканы под молоко, при этом не замолкая ни на секунду, как чуть спотыкается о ножки стульев, потому что всегда слишком спешит. Слушает в пол-уха о том, как дела у «малышей-героев», что Джуен обещал прийти на их еженедельный турнир по видеоиграм, а еще о том, что Сынмин опять выводит Минхо, и, кажется, в следующий раз они точно подерутся, хотя конечно же нет, все вокруг знают, что парни на самом деле обожают друг друга. А потом Хан замечает книгу и с сияющими глазами рассказывает, что читал ее. Вообще, психология начнется у них лишь в следующем семестре, но Джисону было так интересно, что он прочитал все доступные книги еще летом. И нудная психология, которую Крис пытался понять уже второй час, перестает быть такой непонятной, потому что у Сони талант делать любую вещь интересной, особенно когда он рассказывает о чем-то и приводит в пример истории из жизни. За смехом и веселыми объяснениями проходит пара часов, печенье исчезает с тарелки на пятнадцатой минуте, а теплота поглощает Чана на первой. Приход Ханни — самая лучшая часть этого дня. *** — Спасибо, Бинни, — шепотом произносит Бан, стараясь не тревожить уснувшего на его коленях Хана. Чанбин, заглянувший в комнату за своей толстовкой, даже не пытается делать вид, что не понимает, о чем говорит Чан. Не понять, чем все две недели занимался Джисон, было невозможно. Он был прекрасным другом, но ужасным актером, и придумывать причины с каждым разом ему было все сложнее и сложнее. Самой смешной отмазкой для Чана была про то, что Хан боится спать один из-за прикроватных монстров. Помня о прошлом парня, это было весьма иронично, но Крис сделал вид, что поверил. Ссориться с младшим из-за собственной глупой гордости так осточертело, а сам Хан выглядел таким довольным, окружая вожака «скрытой» заботой, отказаться было просто невозможно. — Я знал, что он будет единственным, кому ты не сможешь сказать «нет», — довольно хмыкает Со, кидая ласковый взгляд на спящего парня, после чего тихо покидает комнату, прикрыв за собой дверь. Чан опускает взгляд на свои колени, на которых сладко спит его младший. И от одного только вида умиротворенно сопящего Хана по всему телу оборотня разливается тепло. Чувствовать чужую заботу оказалось так чертовски приятно. И знать, что эта любовь, которой окружает его Сони, продиктована не влиянием связи, не шепотом метки, не инстинктами подчиняться и оберегать своего вожака. Все это — искренние переживания за друга от человека, который совершенно внезапно ворвался в жизнь Бана и стал очень важной ее частью. — Я рад, что встретил тебя, Ханни, — выдыхает Чан одними губами, убирая со лба парня мешающую челку и внутренне сгорая от переполняющей его нежности. А Джисон улыбается сквозь сон, ему снится что-то действительно хорошее.