Дом, милый дом: Отрицание

      — Милая Фельхен, — льстиво улыбнулся господин Эльзер, — могу я попросить составить мне компанию?       — Конечно, — я кивнула, складывая всю оставшуюся после молодой пары искателей приключений посуду и поднимая её на руки. — Подождите немного, я доделаю работу и приду к Вам.       — Хорошо!       Чем-то господин Эльзер был схож с сэром Кэйей: он не был скуп на комплименты и в свободное от работы время развлекал приятной беседой. Что-то было неуловимо одинаковым в их манере общения и отношении к другим, но, возможно, всё это вытекает из потребности держать лицо на людях и зарабатывать хорошую репутацию. В конце концов, и господин Эльзер, и сэр Кэйа были публичными персонами. Один представлял бизнес, а другой — орден хранителей местного правопорядка. Однако сэр Кэйа ещё и заимел популярность среди девушек и не только из-за привлекательной внешности и несравненной харизмы. Иной раз приходится слышать мечтательные вздохи юных клиенток, которые делятся между собой впечатлениями от случайных столкновений с обаятельным капитаном, который им помог… Говорили о том, какой он умный, добрый, прекрасный, сильный, невероятный, привлекательный, горячий, потрясающий, «о милостивый Архонт, Хиллари, он посмотрел на меня!!!».       О местный Бог, избавь меня от этого, прошу. Аминь.       Если бы проведённое вместе с вездесущим сэром Кэйей время можно было продавать, я бы обогатилась на этих девочках. Им радость, а мне спокойствие. Взаимовыгодный обмен! Но, увы, магия в этом мире не настолько могущественна, так что, извините, дамы, мы все в пролёте… хотя кому я вру, я рада, что мы помирились.       Интересно, а как он сам относится к восхищённому вниманию?..       — Итак, как твои дела?       Забавно, но сэр Кэйа тоже задаёт этот вопрос, когда мы с ним крадём минутку поболтать в перерывах. Но вот ещё одно различие между ним и господином Эльзером: если Кэйа действительно очень интересуется тем, что происходит именно со мной (как оказалось, из-за непосредственной ответственности за моё благополучие), то господин местный бизнесмен просто плавно подводит к тому, чтобы я рассказала обо всех новостях и слухах города.       Истинно деловой человек.       — Замечательно, — пожимаю я плечами. — Работаю уже почти два месяца, хоть празднуй. Кажется, уже всех в городе знаю в лицо. Но часто бывают незнакомцы и чужеземцы и не самые, при том, дружелюбные. Искатели Приключений недавно выступили в поход куда-то за Драконий Хребет, в руины. Если я правильно понимаю, неподалёку от Вашей винокурни, — Эльзер кивает, размеренно поедая сливочное рагу с вилкой и ножом и держа спину прямо.       — Значит, выручка в ближайшее время будет меньше, — задумчиво прокомментировал он. Надо же, это оказалось полезной информацией. Впрочем, действительно. Многие приключенцы пили неприлично много и спаивали своих юных подопечных. Наверное, поэтому в походах часто случаются несчастные случаи…       — Ну или придут новые люди и будут платить столько же, сколько могли бы заплатить искатели, — предположила я, заставляя своего собеседника заинтересованно приподнять брови и замереть. — Не так давно здесь были немного сомнительные личности, — я неуверенно понизила голос. — Наверное, кто-то из… незарегистрированной группы, — сказала деликатно, чтобы не привлечь ненужного внимания прохожих на улице. Но господин Эльзер, кажется, меня прекрасно понял и тактично продолжил трапезу с былым настроением.       — Они обсуждали что-то необыкновенное?       — Да… они говорили о чём-то в горах Буревестника, — совсем негромко сказала, опустив взгляд в стол. — Должно быть, они не получили разрешение от рыцарей на свою авантюру… или даже не пытались… но они были крайне враждебно к ним настроены. Особенно к сэру Кэйе.       — Хм-м… — задумчиво промычал господин Эльзер. — Ты говорила с ним об этом? Кэйа страшный охотник до слухов, особенно таких… которые обеспечивают проблемы Ордо Фавониус, ха-ха! Он же рыцарь, надо блюсти порядок, — почему-то у меня появилось стойкое ощущение, что он хотел выразиться иначе.       — Нет, у меня не было возможности, — ответила я, гадая, что же мог иметь в виду бизнесмен. — И мне особо нечего было сказать, кроме обрывка диалога и примерного вида этих мужчин. Не думаю, что это что-то… в общем, я не уверена насчёт всего этого.       Господин Эльзер утвердительно «угукнул». Он определённо сделал себе какую-то мысленную заметку. Я всегда задавалась вопросом, почему его интересуют даже такие… сомнительные темы. Но у всех свои причуды.       — Говоря о других новостях, Вагнер снова кого-то развёл на спор. Сегодня или завтра вечером пойдёт в «Долю Ангелов».       — Замечательный мужчина, — с нескрываемой радостью заулыбался господин Эльзер, предвещая прекрасную выручку. Местный ворчливый кузнец был широко известен среди завсегдатаев таверн тем, что часто разводил людей на спор и решал его с помощью алкоголя. Кто больше выпьет — тот и выиграл. Отец бедного Лоуренса проиграл имя своего ещё нерождённого сына, и пьяный в дупель кузнец назвал его фамилией скандального аристократического рода. Ох, и натерпелся же дружелюбный рыцарь с такой злой шуткой Судьбы… — Не слышала, кого он развёл?       — Кажется, какого-то барда с площади. Вагнер назвал его музыку «отстойной белибердой», а тот ответил ему тем, что «его работа никому, кроме рыцарей, не нужна», и они рассорились. Если бы не азартная натура Вагнера, дело бы дошло до драки.       — Хо-хо-хо, если бы не его прекраснейшая натура, «Доля ангелов» бы потеряла существенный доход. Ты даже представить себе не можешь, милая Фельхен, сколько приходит выручки от одного его вечера. Именно, «вечер Вагнера», ха-ха!       Похоже, господин Эльзер развеселился. Хотела бы я однажды увидеть воочию этот вечер.       Но, наверное, чревато…              — У меня такое ощущение, что прошла целая вечность с тех пор, как я провожал тебя после работы, — вздохнул Кэйа и заискивающе улыбнулся. — Скучала по мне, цветочек?       Я фыркнула и отвела взгляд. Нет, не-ет, я не признаюсь.       — Скучала ли по этому вечному «meine Blume» и по постоянным поддразниваниям? Я ведь говорила, что я не цветочек.       — А я говорил, что я не «сэр Кэйа».       — Хм, а если бы я предложила равноценный обмен? Вы перестаёте называть меня цветочком, а я зову Вас просто «Кэйей»?       Он на секунду задумался. Всего на секунду, взвешивая все «за» и «против», но, похоже, ответ в его голове был предрешён:       — Ни за что бы не перестал тебя так звать, цветочек мой, — улыбнулся Кэйа. Я пожала плечами.       — Видите? Мы оба упрямы. Так что остановимся на том, что имеем.       — А я скучал.       …щёки вспыхнули.       Я невольно улыбнулась и тщетно попыталась скрыть смущённую радость на лице. Но одного только осторожного взгляда на Кэйю хватило, чтобы понять — он снова меня прочёл. И идёт теперь, довольный произведённым эффектом.       Вот же жулик… Но…       — Ладно… я тоже. Хоть Вы и дразните меня постоянно, и относитесь, как к ребёнку, несмотря на то что я уже взрослая, — он прыснул. Без комментариев. — Я скучала по Вашему присутствию и нашим разговорам.       — Мой Лорд, я тронут, — Кэйа с умилением на лице положил руку на грудь, туда, где бьётся сердце. Мои щёки заполыхали ещё сильнее.       — Я п-просто сказала, что ду-думаю, это не… не что-то странное, в конце концов Вы ведь… мой первый друг здесь.       — Я понимаю, — его улыбка потеплела. — Я тоже скучал по нашим разговорам. И скучал по твоей очаровательной непредсказуемости. Никого не побила за это время? — и он тут же повеселел. Блин.       Я неловко хохотнула, вспоминая один единственный и очень стыдный случай. Однажды вечером, когда я возвращалась с работы, группа совсем юных ребят, изрядно подвыпивших, меня страшно испугала. Видно, они хотели пошутить, выпрыгнув из-за угла с притворно-громкими криками, но вышло крайне неудачно, и я их всех здорово поколотила с испугу… На шум быстро прибежал патрульный и, не сумев разобраться в ситуации, оперативно доставил нас всех магистру на ковер.       Надо было видеть лицо сэра Кэйи, когда он, зайдя по чьему-то донесению в кабинет в уже нерабочее время, увидел трёх побитых мной парней. Мной, бледной, дрожащей и чуть ли не плачущей, ибо было очень стыдно и совестно. Капитан, ошалело глядя то на верно трезвеющую группу вполне себе крепких парней, то на худенькую и пугливую меня, закономерно предположил, что взяли не ту. На что магистр Варка с заинтересованной ухмылкой покачал головой, а я стыдливо потупила взгляд и тихо сказала, что вполне ту.       Парни оказались добрыми, пусть и с плохим чувством юмора, поэтому не стали жаловаться, предложили забыть произошедшее и даже извинились передо мной. Не счесть, сколько раз я извинилась. А когда они ушли, то магистр хотел со мной очень серьёзно поговорить. Но сэр Кэйа, уже преисполнившийся в сознании, убедил его в отсутствии этой необходимости: девочка устала, она только отработала смену, а к ней пристали пьяные парни, и всё произошедшее — нечто иное, как самооборона. «Крайне умелая, я бы сказал» — пристально глядя мне в глаза, прокомментировал магистр. Я сразу призналась, что ранее училась противоборствам, чтобы суметь постоять за себя, и сработал рефлекс, но очень неудачно. Кэйа вновь вступился за меня, и магистр отстал.       «Ты меня приятно удивила, цветочек» — позже признался мне капитан с впечатлённой улыбкой. — «Пожалуй, я теперь больше спокоен за то, что ты гуляешь в одиночестве по окрестностям».       — Хе-хе, нет… все мондштадтцы целы и невредимы, и моя страшная снежнийская кара никого не настигла, ха-ха. Можете быть спокойны, сэр, — я в смущении почесала затылок. Вспоминать об этом до сих пор было очень стыдно.       — Рад это слышать… значит, и никто не приставал?       — Хе-хе, нет, я осталась нетронута, как только закупоренная бутылка элитного вина, которому ещё предстоят долгие годы, чтобы настояться, — общение с господином Эльзером явно пошло на пользу моему воображению, я даже сама удивилась этому внезапно возникшему сравнению. — Хм, а если так подумать, в виноделии ведь много романтики и красоты…       — Правда? — я повернула голову к сэру Кэйе. — А мне Сара рассказывала совсем другое, цветочек.       — Что друг… оу…       Я побледнела, заметив пристальный и уже серьёзный взгляд и… вспомнив случай… тот случай с двумя мужчинами…       — Нц-нц-нц, — укоризненно зацокал Кэйа языком. — Как нехорошо врать, Фельхен.       — Как… как Вы узнали? — глупый вопрос, ведь у него уши буквально по всему городу. Хотя… нет… ах, он же сказал!.. — Сара?..       — Сара… — Кэйа запнулся, когда мы сказали имя в унисон, и кивнул. — Я заходил в ресторан, чтобы узнать, как твои дела, пока ты меня избегала, — я стыдливо вжала голову в плечи… — Я очень рад, что твоя первая самостоятельная доставка прошла успешно, — лёгкая и тёплая улыбка мелькнула на его губах, прежде чем померкла снова. — Но я был очень огорчён услышать, что к тебе приставали неместные. И ещё больше огорчён тем, что ты не сказала мне об этом.       — Я просто… не хочу нагружать Вас своими проблемами. И я стараюсь это не вспоминать, потому что… с этим тяжело… спать по ночам… — пробормотала я, и пожалела о своём признании. Кэйа сразу забеспокоился.       — Тебя посещают кошмары из-за этого? — негромко спросил он, подойдя чуть ближе. Я обняла себя руками.       — Эм… ну… обычное дело, не переживайте. С тех пор, как я появилась здесь, они… стали моими частыми гостями. Наверное, я переживаю обо всём больше, чем могу даже сама подумать, вот и… э-э… — опомнившись, я заставила себя разжать руки, убрать их по швам и утешающе улыбнуться непривычно озабоченному сэру Кэйе. — Пройдёт со временем. Привыкну и пройдёт…       Он, о чём-то задумавшись, медленно покачал головой. Сердце ухнуло вниз. Не пройдёт?..       — Фельхен, ты правильно думаешь, что кошмары — это твои страхи и переживания, — я с досадой кивнула. Я знаю это. — Все вещи, люди и события, что заставляют тебя беспокоиться и съедать себя изнутри. И это проблемы, которые ты не можешь решить, — я закусила губу… — Цветочек мой, позволь мне узнать, что тебя тревожит.       — Зачем?.. зачем Вам это?       — Чтобы тебе было хотя бы немного легче, — Кэйа положил мне ладонь на макушку и с заботой заглянул в мои глаза. И хотя в его взгляде была толика искренности, я не могла отделаться от ощущения, что в нём также… царствует беспросветный лёд. Холодный и неприступный. Кэйа правда подвержен сантиментам и альтруизму? Или… он ищет выгоду? — Ведь тяжело нести такое бремя одной, верно?       Верно… верно-верно, но?.. Зачем это Вам? Зачем разделять горести с чужеземкой вроде меня? Что Вы от меня хотите, что?..

«Ты говорила с ним об этом? Кэйа страшный охотник до слухов, особенно таких…»

      Вот оно что. Слухи.       Наивная дура, как же ты могла допустить мысль, что беспокоились о тебе.       — Хорошо, — кивнула с готовностью я. — Я расскажу всё, что услышала. Только если Вы оставите это всё конфиденциальным, а не как получилось с Альбедо.       Кэйа с полуулыбкой склонил голову и убрал руку с моей макушки. Что-то его озадачило.       — Так быстро согласилась, я думал, нужно постараться, чтобы завоевать твоё доверие.       Я пожала плечами.       — Кроме Вас мне почти некому доверять. А Эмбер рассказывать такое… это не её сфера беспокойства. В общем, слушайте…       Я поведала ему обо всём, что краем уха услышала от того мужчины и его недовольного компаньона. Ещё… я упомянула странный разговор двух других посетителей, которые изъяснялись на снежнийском. Услышав их, я даже не поверила сначала своему счастью, а потом — ужасу… который охватил меня вновь, стоило мне закончить.       — Я ведь… это не… — слова путались. — Сэр Кэйа, тут ведь не похищают детей, верно?.. Я-я не знаю, в моём родном языке нет никаких эвфемизмов, связанных с детьми, и-и весь этот разговор… сэр Кэйа?       Кэйа пристально смотрел мне в глаза, но… нет, как будто сквозь. Он пространно усмехнулся. Будто предчувствуя интересную попойку. А потом — опомнился. И принял располагающий и дружелюбный вид.       — Разумеется это шифр, цветочек, не беспокойся. Ордо Фавониус очень ответственно подходит к защите граждан Мондштадта, — я облегчённо выдохнула. Как камень с души. — Вполне возможно, что ты встретила просто очень амбициозных разбойников, которые много возомнили о себе. Может быть, они заодно с теми мужчинами, которых ты видела днём ранее.       — Но у них… такая разная одежда, сэр, — засомневалась я. — Те мужчины выглядели как настоящие бандиты с улицы, но некий Дотторе и его помощник были одеты почти как богачи.       — Снежнийцам не привыкать заботиться об одежде. Они живут под властью Крио Архонта, Бога Льда, который покрыл вечным холодом свои земли, и вопрос одежды народа — это вопрос жизни и смерти, верно? — заверил меня Кэйа. Как-то это… Он положил руку на моё плечо. — Тебе не о чем переживать, Фельхен. Спасибо, что поделилась со мной. Теперь я чувствую себя чуть более значимым другом, — и с тёплой хитринкой улыбнулся.       Я вздохнула. Сомнения не покидали мою голову, а только больше заполоняли её. Достаточно ли я услышала и передала? Можно ли что-то с этим сделать? Могла ли я сделать больше? И… что сделать? Что же они замышляли?       К рукам прикоснулись холодные пальцы. Я опустила голову и с зарождающимся недоумением глядела на то, как сэр Кэйа берёт мои напряжённые кулаки. Он зачем-то рассматривал тыльные стороны ладоней, и, когда смуглое лицо озарилось узнаванием, я быстро отдёрнула ту, что несколько дней назад натирала до мяса. Не вышло. Кэйа держал крепко.       — Доводить юную девушку до такого — настоящее преступление, — с нескрываемым огорчением сказал он, проводя кончиками пальцев по красной коже, которую ранее так мерзко лобзал незнакомый мужчина и на которой ещё не совсем зажили мозоли и химические ожоги. Никакие мази не помогали… — Фельхен, тебе не нужно держать всё в себе. Я же говорил: ты всегда можешь прийти ко мне за помощью и рассказать всё, что тебя тревожит.       Ах, опять оно… я же выдала как миленькая всё, что Кэйе может быть полезно…       — Вы не обязаны всё время нянчиться со мной, это… не Ваша проблема, сэр, — ответила ему, не поднимая глаз. Что ему же ещё нужно? — Я слишком любезна и дружелюбна с клиентами, и они этим пользуются. Нужно… нужно быть пожёстче. Только я не представляю, как быть жёстче, не навредив при этом репутации ресторана.       — Тебе и не нужно. Многие искатели приключений приходят к тебе за твоими очаровательными, добрыми глазками и прелестной улыбкой. Они ведь не делают тебе ничего плохого? — я отрицательно покачала головой. Действительно, не делают… — Представь, как ты их огорчишь, если станешь такой же холодной, как замёрзшие пещеры Драконьего Хребта, откуда они только вернулись, — меня эта мысль очень расстроила. Добрые искатели всегда ко мне очень бережно относятся, самые старшие из них — почти как к родной дочери, и все с удовольствием рассказывают о своих приключениях, находя во мне тот самый отклик и детский интерес, который их забавляет и умиляет. От этого я точно не хочу отказываться. — Предоставь заботу о таких… м-м… — Кэйа не сразу нашёлся со словами. Интересно, хочет ли он нецензурно выразиться?.. я никогда от него не слышала обсценной лексики, — …о таких неприятных типах мне.       — Вы не всегда рядом, — я взглянула на него. — Вы не можете вечно меня опекать. И я не могу вечно оставаться ребёнком, ищущим защиту за Вашей спиной.       — Но разве плохо оставаться ребёнком как можно дольше? — он в непонимании покачал головой. — Я что-нибудь придумаю, цветочек мой, — и на моё готовящееся возражение или уверение Кэйа весело подмигнул: — Дай мне побыть настоящим рыцарем для милой принцессы.       Я прикрыла рот…       Оу… так он… оу…       Я неуверенно, но ласково улыбнулась и кивнула:       — Ладно, как скажете. Вверяю Вам свою безопасность и своё детство, сэр Кэйа.       — Ах, это единственный раз, когда я рад услышать этот титул из твоих уст, — заулыбался он, поднося мою раненую руку к своим губам и оставляя невесомый поцелуй. Ого. В смысле, ого. — Сделаю всё возможное и невозможное, моя маленькая леди.              Кэйа проводил меня до приюта. Мы тепло распрощались и обещали друг другу скоро увидится.       Двери приюта закрылись за моей спиной. И я услышала полный нескрываемого презрения и укора громкий возглас сестры Гертруды:       — А-а, вернулась! Как всегда поздно шлялась где ни попадя? Быстро на кухню помогать сёстрам, бездельница! Я ещё тебя поспрашиваю, с какими людьми ты водилась, дрянь.       Из моего горла вырвалось глухое рычание, а руки против воли вновь сжались в напряжённые кулаки.       Здесь моё детство точно закончено. Но… об этом я не скажу.       Не скажу…