Heart Without Love

Пляж был пустынным. Эндрю ощущал морской воздух и сырость хвойных деревьев. Он оперся на руки позади себя и поднял голову к небу, которое уже было покрыто серыми тучами. Это было славно лишь до тех пор, пока он не закрыл глаза, и запах морской воды не подсунул ему образ пронзительных голубых глаз Нила, он тут же поспешил разлепить веки. Эндрю опустил голову, осматриваясь по сторонам. Эбби пила чай из термоса, пока Сет, прикурив трубку, с блаженством и нежной улыбкой гладил волосы лежащей на его коленях Элисон. Мэтт и Дэн плескались у берега, крича и брызгаясь водой. Рене, Ники и Би сидели на песке, о чем-то переговариваясь и изредка бросая на Эндрю странные понимающие взгляды – они ни черта на самом деле не знали. Ваймак и Кевин плели узлы из веревок в другой части пляжа, усевшись на камни, в то время как Аарон, что было особенно странно, расхаживал со Стюартом в руках, о чем-то перешептываясь и громко ворча. Эндрю казалось, что он во сне, все это казалось сплошным обманом. Все было слишком хорошо, может быть, даже спокойно, ну, настолько, насколько это возможно со всеми последними событиями. Но это было так. Команда была счастлива, они давно такими не были; с тех пор как Эндрю начал терять контроль, становиться все черствее и злее. Они так давно потеряли надежду, постоянно пытаясь спасти его после того, как он сам спас их, что сейчас их улыбки казались нереальными. И все это с того момента, как они прибыли в Сторибрук, с того момента, как фальшивый Август и настоящий Нил встретился им на пути. Джостен шел по берегу, его спортивные штаны были закатаны, а наполовину одеревеневшие ноги бродили по воде словно по воздуху. Он сам был словно вода, которая утекала у Эндрю сквозь пальцы. Он был как тот песок, по которому ходил Нил, такой же прилипчивый и застревающий везде, где только возможно. Нил был деревом, которое его порабощало, таким же стойким, сильным и притягательным в своей неизменности быть там, где нужно. Он был вторым проклятием Эндрю, таким же цепким и настоящим, притягивающим все внутри Эндрю. Это было пугающе. Волосы Нила развевались на ветру, его глаза следили за горизонтом, он был как картина, манящая и опасная, ведь все эти множества картин написаны маслом, наполовину состоящим из яда. Нил и есть тот яд. Эндрю отвел от него взгляд, поджав губы. Его руки сжались в песке от желания прикоснуться к чужим рукам, волосам и лицу. Это сводило его с ума, бесконечно и неизменно, но он продолжал брыкаться и противиться. Джостен прошел еще пару метров, прежде чем повернуться и пойти прямо в сторону Эндрю. Нил опустился на песок рядом с ним, сложил ноги в позу лотоса и оперся локтями на колени. Эндрю скосил на него взгляд, Нил играл с собственными пальцами, смотря вдаль, на волны и бескрайние просторы, и Эндрю захотелось просто-напросто застрелиться на месте. Его запястья зачесались с такой силой, что он хотел провести по ним ногтями до крови. Эндрю начинал думать, что быть рядом с Нилом, знать о его существовании, смотреть на него, думать о глупой родинке в уголке его верхней губы – не здорóво. Это болезнь похуже проклятия, это хуже всего на свете – так сильно кого-то хотеть, быть с ним, желать его, стремиться узнать и просто… Это нужно остановить. Глаза Эндрю буравили невидимую точку на песке, когда Нил заговорил: – Почему ты не сказал, что это Румпельштильцхен проклял тебя? Эндрю моргнул, а затем перевел взгляд на лицо парня: – Разве я обязан посвящать тебя во все подробности своей жизни? – Неплохо было бы знать, – он пожал плечами, – чтобы избежать таких…недопониманий. – Мне не нравится это слово. – …таких обстоятельств? – Это подходит, – Эндрю кивнул отвернувшись. – В любом случае, мне жаль, – Нил провел рукой в воздухе, словно что-то показывал. – Я имею в виду, он все-таки мой отец. И ты, наверное, меня сейчас ненавидишь. – Не наверное, а точно, и не сейчас, а с первой же секунды, как только тебя увидел. Каждую часть тебя, – Эндрю сказал это таким скучающим тоном, что Нил скривился. – И я не верю в сожаления, так что засунь свою жалость куда подальше. Нил поднял бровь: – То есть ты не сожалеешь о том, что мог причинить вред какому-то человеку без причины? Что, если бы тем ребенком оказался не я? Что бы ты сделал? – Забрал должок. – Он тебе ничего не должен. – Он – это ты, идиот, – Эндрю закатил глаза. – И ничего бы я не сделал, возможно, немного надавил бы на Темного, чтобы помучить его. – Ты никогда никому не причинял вреда без причины, – сказал Нил, смутившись, – так ты мог нарушить собственное правило. Эндрю пожевал губу, а потом отмахнулся. Раньше он никогда не сомневался; раньше никто не заставлял его задумываться об обоснованности собственных суждений и действий. – И почему же ты, в таком случае, не сказал мне о своем приемном отце? – задал встречный вопрос Эндрю. Нил пошаркал обнаженной ногой по песку, скривившись: – Я сбежал от родного отца, а потом меня предал и второй. Это не то, о чем я бы хотел говорить, – Эндрю хмыкнул. – То, что он сделал…было жестоко. Когда я встретил его, мне было одиннадцать, мама умирала на моих руках, и потом…он просто оказался там. Мама просила его защитить меня, и он это сделал. Забрал меня к себе, – Нил вздохнул, прикусив губу. – Тогда он уже был Темным, но он никогда не поступал со мной так же, как Натан. Он…любил меня? По крайней мере, я так думал. Это не произошло сразу, но да, он полюбил. Он стал отцом, о котором я мечтал, и все же…этого было недостаточно, – Нил замолчал, а Эндрю не давил, давая время, чтобы перевести дух. – Я знал, что он не святой, знал, что он творит страшные вещи, но хорошее отношение ко мне перебивало все это. Он заключал сделки, губил людей, творил всякие…вещи. Я знал и закрывал на это глаза, пока это не стало действительно ощутимым. Люди страдали, и я это видел, но ничем не помогал, просто стоял и смотрел, как самый последний кусок дерьма. Я просил его прекратить это, умолял измениться, и в первое время он заверял, что попробует, а потом начал говорить, что не может быть другим. – И что же стало началом конца? – Проклятие, – усмехнулся Джостен, – что же еще. Я знал, что оно спит во мне, но, как ты помнишь, мой лимит не был бесконечным. Я уже рассказывал тебе, как надеялся, что он изменится, и врал всем вокруг, выгораживая его, и вот тогда-то проклятие вошло в свою силу. Мы пробовали найти лекарство, но ничего не вышло, и от этого он злился еще сильнее, от чего страдало все больше людей. Я узнал, что болезнь можно замедлить в месте, где магии как таковой нет, а если и есть, то ее очень мало. Например здесь, в Сторибруке. Он сказал, что сделает все что угодно; что изменится; что пойдет со мной. Но когда я достал волшебный боб, он струсил. Портал открылся, и он вдруг так испугался, ты бы видел его лицо, – Нил посмотрел на Эндрю с горькой усмешкой. – Он был просто в ужасе, когда оказался прямо у открытого портала. Видимо, он только тогда осознал, что того могущества, что есть в волшебном мире, в этом ему не видать. – Ты сказал, что он отпустил твою руку, – напомнил ему Эндрю. – Да, – прошептал Нил. – Нас засасывало в портал, я уже был наполовину там, а он скулил, что не может этого сделать и просто…отпустил меня. Я упал, а проснулся уже в лесу, где-то в районе Калифорнии. Тогда я еще этого не знал и вышел из леса как в тумане. Я мало что помню, не знаю, как добрался до города и, в общем-то, с того времени было много всего. Но Темный уже не мог пойти за мной, попасть в этот мир не так-то просто для него, и с того времени я скрывался, думая, что, возможно, однажды он все-таки придет и найдет меня. Так и вышло. – Как долго ты прожил с ним? – Эндрю безучастно кинул камешек в сторону берега. – Пять лет, – хмыкнул Нил. Эндрю поднял брови: – Пять лет…Темный заставил тебя поверить в семью, а потом бросил, – заключил он. – Как типично для родителей – подводить своего ребенка. Нил повел плечом и снова уставился на бушующие волны: – Мне стоило быть умнее. Никто не остается навечно, никто не сдерживает своих слов. Рука Эндрю непроизвольно потянулась к Нилу. Он схватил его за шею, и тот облегченно выдохнул: – Это не твоя ебаная вина, – Нил улыбнулся, а потом сжал губы, отворачиваясь. – Ты слышишь меня? – Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. – Хватит жалеть себя. Рука Эндрю опустилась, и потеря контакта отдавалась жаром, от чего тот сжал руку в кулак. Нил опустил взгляд, его пальцы медленно потянулись к руке Миньярда, и, когда тот не подал никакого знака остановиться, Нил положил свою руку на кулак, заставляя его разжаться, и придавил к песку. Глаза Эндрю зацепились за Нила, как магнит, и он не мог заставить себя отвернуться, словно Джостен держал его в плену, буквально ничего не делая. – Прекрати. – Я ничего не делаю, – Нил легко улыбнулся. – Не смотри на меня так. – Как – так? – Словно я ответ на все твои тупые вопросы. Нил сузил глаза, в них мелькнул озорной блеск: – Что ж, это не я сказал. Они сидели так, захваченные моментом, бросая и отводя неловкие взгляды. Эндрю чувствовал себя абсолютным глупцом. Все это было, к его ужасу, настолько комфортно, что на миг ему стало плохо от мысли, что это все может быть его. Только его и ничье больше. Впервые в жизни. – Ты злишься на меня? – осторожно спросил Нил. – За тот поступок в Бермудском треугольнике? – Мне все равно, – Нил кивнул, и этого было достаточно. Они понимали, что та ссора и так уже была ответом на все. Они уже выяснили все тогда, а горькое послевкусие было лишь последствием. Но, возможно, им еще предстоит поговорить, потому что, даже если они понимали друг друга без слов, дурацкие слова все равно были важны. Прямые разговоры были важны. – А ты? – Эндрю почувствовал отвращение от самого себя, но все равно заставил себя задать этот вопрос. Нил моргнул, удивленный: – За что? – …За все. Нил склонил голову к плечу, его большой палец скользнул по коже Эндрю: – Я не злюсь, – прошептал он. ————— – Ну же, Эндрю, не тупи, – Аарон нервно грыз заусенец на большом пальце в компании Стюарта, наблюдая за своим близнецом и Нилом. – Ну давай, тупица, еще чуть-чуть, наклонись вперед! – Ты можешь хотя бы нормально меня держать, я ничего не вижу! – зашипел Стюарт. – Он наклоняется! – воскликнул Аарон, вцепившись свободной рукой в Стюарта. – Где? Где? – Стюарт заметался, впечатавшись в зеркало щекой и носом. – Поверни же меня нормально, гаденыш. – Ох, черт, прости, прости, – Аарон сдвинул зеркало. Они пялились на них так, словно перед ними захватывающий фильм из мира людей, который показал им Нил. Не хватало только попкорна для пущего эффекта. – Хватит прижиматься ко мне, я не твоя мягкая игрушка, – ворчал Стюарт, но затем присоединился к Миньярду и так же вцепился зубами в пальцы. – Целуй его-о-о, – скулит Аарон. Разочарованный вздох вырвался из его груди, когда ничего так и не произошло, а Эндрю с Нилом продолжили сидеть, изредка переглядывались. – Вот болван безмозглый. У меня совершенно нет сил на них двоих. – Думаю, я умру раньше, чем произойдет чудо, – Стюарт фыркнул. – Боже, я чувствую, что все напрасно, – Аарон ударил себя ладонью по лбу. – Посмотри на них, – воскликнул он, вскинув руку в сторону, – я никого тупее не видел. Когда они уже перестанут ходить вокруг да около, мы тут не молодеем, а они все еще не сделали этого. – Не сделали что? Аарон дернулся с такой силой, что чуть не уронил Стюарта лицом в песок: – Господи Боже! Сет, какого хрена? Я чуть в штаны не наложил. Сет, подкравшийся к ним сзади, легко ухмыльнулся, усаживаясь рядом на песок и затягиваясь трубкой. – Вы тут слежкой занимаетесь? – Н-н-ет, – заикнулся Аарон, выпучив глаза на Стюарта, Зеркало в ответ лишь раздраженно фыркнуло. – Просто, знаешь…боимся, что Эндрю врежет Нилу или типа того! Ага, точно. Да, именно это. Сет хмыкнул, свернув губы трубочкой, и ехидно сузил глаза: – Имей терпение, мой друг. События в жизни идут своим чередом. – Э-э-э, ладно? – Аарон непонимающе нахмурился. – Что за бред? – Для осознания и принятия некоторых чувств нужно время, – кивнул Сет сам себе с чуть прикрытыми веками. – Стюарт, он опять чокнулся, – заявил Аарон, повернувшись к Зеркалу. – То, что должно произойти – произойдет, – не унимался Сет. – О боже, опять ты за свое, – заворчал Миньярд. – Мы поняли, что ты все-все знаешь, хватит уже говорить бредятину, ты, хренов мотиватор из подвала с фразами из детских книжек. – Не будь грубияном, – шикнул Стюарт. – Я знаю, что ты ожидаешь от Эндрю первого шага, – промолвил Сет, выпуская колечки дыма изо рта. – Но всему свое время, час настанет, но то время должно быть верным и поворотным для твоего брата. Он сам должен понять, что, или в данном случае, кто для него важен. Важен настолько, чтобы пересмотреть свои затуманенные проклятием взгляды. – Началось, ты прямо как Стюарт, – буркнул Аарон. – Помой уже рот с мылом! – Стюарт стукнул кулаком в стекло. – О, Святой Мерлин, дал же мне такую участь – следить за ребенком. – Я не ребенок! – А так и не скажешь, – Зеркало закатило глаза. Все трое снова уставились на Эндрю и Нила, когда те встали и медленно отправились в сторону дороги, подальше от посторонних глаз, и совсем чуть-чуть соприкасаясь костяшками мизинцев, почти случайно. – Время уходит, – заключил Аарон. – У нас век времени, – Сет пожал плечами со знанием дела. – Нил нашел часы, нам нужно только разгадать их, и все будет в порядке. – Плевать мне на часы. Не нужен мне второй ингредиент, мне нужно, чтобы они уже, – Аарон насупился, – ну…ты понимаешь! – Понимаю, но также я понимаю, что если попробовать вмешаться, то мы сделаем лишь хуже. – Нил почти деревяшка! – Аарон вскинул руками. – Эндрю не будет целовать деревяшку! К тому же мертвую! – Просто подожди, – уверил его Сет. – И все будет. ————— Эндрю тряс ногой на диване, его пальцы руки перебирали по колену в быстром темпе. Нил склонился над столом, рядом с ним лежали раскрытые часы кролика, его взгляд бегал от циферблата к бумаге. Он записывал координаты по азбуке Морзе. Когда Джостен смог отыскать часы, они ломали голову над тем, как из них возможно получить какую-то информацию о месте со вторым ингредиентом. Ваймак думал, что часы сломаны, и их, как минимум, нужно починить, чтобы попробовать что-либо понять, пока Эндрю не вырвал их из его рук и не стал внимательно рассматривать. Он не сразу это понял, словно это были сплошные глюки – тире и точки, пока он не заметил закономерность повторяющихся символов. Тире и точки… Тогда его осенило. Нил был талантливым, и когда Эндрю думал о количестве его талантов, то никак не предполагал, что Джостен окажется именно тем, кто знает азбуку. Теперь все лисы собрались в гостевой комнате, время от времени нервно расхаживая туда-сюда, раздражая своим нетерпением Эндрю и заставляя его нервничать еще больше. Времени было мало, проклятие ползло, а дерево кралось по задней стороне шеи Нила. Теперь Миньярд почти не вспоминал о своей мести Румпельштильцхену, держа эту мысль лишь как бонус к их заклинанию. Сейчас было важно вытащить Нила из этого. Первым не выдержал Мэтт, он склонился над столом, близко к макушке Нила. Охотник заглянул Нилу за челку: – Ну что там? – Секунду, – пробубнил Нил. Это была не секунда, а вечность. Джостен сидел и снова писал, перепроверял, вздыхал, и снова глядел на циферблат. Когда он наконец поднял голову, Эндрю услышал его облегченный выдох. Он повернулся к лисам, которые уже с надеждой глядели на него, но тот лишь бегал глазами по листку. – Эти цифры… – наконец сказал Нил. – Они очень странные, не похожи на обычные координаты, к тому же в конце есть указание. – Какое указание? – спросила Рене. – Комната 1003. – Комната? – встрепенулся Кевин. – Это еще одна загадка? – Есть еще одно слово, – Нил скосил губы, – лабиринт. – Ну какой еще лабиринт? – взмолился Ники, падая головой на собственные руки, склонившись над коленями. Нил покачал головой, рука схватилась за макушку, а губы сжались в тонкую линию, когда он продолжил пялиться в листок. – Я знаю, что это, – вдруг сказал Стюарт, заставив лисов повернуться к нему. – Это лабиринт тысячи дверей. В нем хранятся все секреты и ответы. Должно быть, второй ингредиент в той самой комнате. Эбби ахнула, прижав руку ко рту: – Это очень опасное место, – прошептала она. – И как же туда попасть? – спросила Рене. – По координатам, – Эндрю закатил глаза на эту глупость. – Вообще-то, – снова начал Стюарт, – я могу сам перенести вас туда. Через вакуум моего зеркала. Нил выдохнул, наконец улыбнувшись: – Тогда пошли! – Нет, племянник, – Стюарт укоризненно покачал головой. – Ты туда не пойдешь. – Но… – Ты уже не в силах выполнить задание, которое может потребовать лабиринт. К тому же все туда попасть не смогут. У любой магии есть цена, а у этой есть еще и время. Лишь час в вакууме и лишь один человек сможет пройти сквозь мое зеркало. Команда опешила, горячо вызываясь в кандидаты, но твердый и безэмоциональный голос Эндрю заставил их замолчать: – Я пойду. – Подожди, – сказал Ники, – но ты же… – Проклятие не ваше, и не вам с ним справляться, – отмахнулся Эндрю. – Оно мое и Нила, а поскольку его мы не отпустим, пойду я. – Но… – попробовал Аарон. – Нет, – отрезал Эндрю и повернулся лицом к Стюарту. – Давай, стекляшка, делай свое дело.