сборник драбблов по stray kids

Снег под ногами простуженно хлюпает и Чан почти что расползается перед круглосуточным супермаркетом. Шапка съехала набок, спина гудит неловким судорожным рывком, но он всё-таки не падает. В тамбуре между самим залом и улицей — остатки слякоти с ботинок и фурчащий сухим горячим воздухом кондиционер, тепло неимоверно и Крис ведь очень любит такое — чтобы теплый воздух в магазине на одиннадцать секунд, пока отряхиваешься от декабрьских льдинок, налипших на пушке на капюшоне. Любит и когда в поликлинике, например, рано утром тихо, безлюдно, пахнет таблетками, медицинским спиртом и хлоркой. Сидишь, ждёшь пока кабинет приема анализа крови откроется и медсестра — всегда новая, ну правда — усадит на стул подле себя, спросит нужен ли нашатырь, а Чан только плечами пожимает, потому что чёрт его разберёт. Один раз была милейшая — блондинистая, маленькая такая, с хвостом на макушке и глазами над маской добрыми-добрыми. Завела разговор о кошках, рассказала о своих двух и его спросила "а у тебя есть кто-нибудь?" и Чан честно рассказал, что есть — Берри маленькая и полурыжая, кусается за щёки и лижет в нос, и так хорошо стало в маленьком светло-стерильном кабинете без окон, вот хоть расшибись. Но в магазинах Крис бывает всё-таки чаще, поэтому приносит на кассу какие-то ультра-мега-убийственно-острые чипсы (Ёнбок с Джисоном решили устроить челлендж "кто первым заревет от жрачки" сегодня в районе десяти на чановой квартире), ведёрко шоколадного пломбира и банку холодного зелёного чая (чай уже тем, кто успеет схватить тонкий пакет с эмблемой севен-элевен первым). На кассе скучающее нечто в бесформенной вязаной кофте, с нарощенными густыми ресничками и перегаром, тянущим за версту, на улице снова слякоть и он опять поскальзывается, только теперь прямо задом в шмыгающую снежную кашу, под курткой полкило льда, телефон мокрый, но - фух - работает, под джинсами болит немного. Секунда — рядом шлепается очень чёрное — не в плане расизма или нечистоплотности, а буквально - чёрный человеческий куль с голыми коленками — и очень громко взвизгнувшее существо. — В жопу меня поцелуй, понял? — очень чёрное теперь басит грубовато, сидя рядышком. Голос глубокий, напоминает ощущение от капли застывающего воска. — Понял, — Крису забавно, у него здесь какие-то агрессивные чудики в шортах летают со ступенек супермаркетов. В ответ только озадаченный взгляд, отнятый от уха самсунг новой модели и немножко непонимающее моргание от "агрессивных чудиков" впридачу. — Бин, — чёрный куль протягивает жилистую руку, продолжая сидеть в декабрьской луже на середине тротуара. Надо было назвать возраст наверное, хён-не-хён вроде как, но. — Крис, — и это действительно забавно. И коленки эти круглые, и шлепки на босую ногу в минус десять, и лицо почти овальное, с чёрной (да что ж за помешательство-то?) как смоль чёлкой на лоб. И он ведь эту протянутую неожиданно сухую и тёплую руку жмёт своей холодной и мокрой.— Куда идёшь? — и в ответ неопределённое пожимание плечами. — Домой наверное? Снег всё ещё идёт, кружится под жёлтым светом пыльного фонаря, садится на растрепавшуюся от влаги угольную шевелюру. Чанбину вроде как холодно, мурашки на коленках вон, пальцы замёрзли на ногах, задница в конце-концов мокрая и мёрзнущая, но вот этот непойми кто с тупым белым пакетом и классными сливочнымм кудряшками взялся откуда-то. — А я на сугубо мужской вечер киномарафона. "Четырнадцать желаний", "Элвин и бурундуки" и глупые сериалы с никелодеона. И так хочется почему-то то ли заржать от сложившейся ситуации, то ли напроситься в эту сугубо мужскую тусовку, потому что дома тихо и холодно как в гробу, но назвавшийся Крисом с кряхтением встает, протягивает руку, помогая подняться и зовёт: — Давай ты случайно перепутаешь свой дом с моим? И Чанбин вообще не против. Они доходят до квартиры Чана минут через десять, предварительно выловив из лужи ключи, успевают обсудить пятерых начинающих артистов корейского хип-хопа, поспорить насчёт лучшей газировки и сфоткаться с какой-то лохматой бездомной собакой на чанбинов блестящий самсунг, потому что просто прикольно и смешно. В прихожей тепло, светло, Джисон грустно горланит на кухне фэйк лав от бтс, а Феликс выползает в пижаме со Скуби-Ду, забирает пакет и уходит включать что-то менее драматичное. У Чанбина в точно таком же пакете оказывается упаковка цветных колечек сухого завтрака и большая упаковка клубничного молока, в результате чего они оказываются все вчетвером у экрана ноутбука, поедающие это всё по отдельности и чипсы с паприкой и почти просрочившейся арахисовой пастой вместо соуса из дохлого холодильника Чана (на это подписываются только Джисон с Бином, оставшиеся скептично морщатся и настойчиво-единогласно сравнивают Джи с Теодором). И декабрь в минус десять, и глупые подлужные ледышки, и встречи-столкновения у севен-элевен — прелюдия к крепкому, долгому и с запахом клубничного молока.