стежки. хенсоны
25 декабря 2022 г. в 21:09
Примечания:
я грустная и без аппетита
Пальцы взрывают бешено краснеющие поля локонов, а он все мечется и мечется по комнате, изламывая синеватые, некогда отмороженные сухожилия в перстах и злясь. Он всегда злится по-страшному и по-странному: кусает себя за запястья, отвязывает и отрывает пуговицы, вырывает ало-рыжие завитки у висков — говорит, там больнее всего, — листает глоссарий в надежде обрести покой.
Незапланированное новолуние — так он это называет.
Психоз дурной головы — уверяет Чанбин, покачивая золотые часики на тонкой цепочке.
Бешеному Хёнджину не помогает ничего — ни сказки, ни уколы булавкой, ни ругательства в попытке вывести на крик. Только Джисонова рука в маркизетовых лентах-сборках, оглаживающая расстроенный лоб в мелово-белом гриме спасает Хёнджина от тоски и неспешного саморасщепления. Только его губы, касательно напоминающие дымчатый кварц, могут уберечь Хвана от судорожных стежков по ребрам. Хёнджин очень боится что влюбится в Джисона, а когда начинает осознавать, что уже — что окровавленные, растрепанные руки в шелку и марле ему дороже всего на свете, что глаза его – два нежных вечно слезоточащих вулкана, что обожженые утюжащими железками локоны идеальнее волос Венеры, — Хван штопается, пряча себя и от себя.
А Джисон лишь нежно улыбается, поправляя его синеющие гримом брови, подзывая улыбку и внутренне умирая от тоски.
Это их погубит. Обоих.
Хван просто однажды может схватиться за швейные ножницы и рассечь старые стежки с такими тяжелыми от томных вздохов легкими. Он убьёт себя счастьем.
И если Хёнджин убивает себя снаружи, не стесняясь — Хан жжёт глазами на запястьях и царапает локти. И сердце — о, дурацкое сердце! — скрипит хлеще замковых дверей. Сердце в шаге от остановки, конечной и невозвратной.