Все обещало мне ее

— Привет, Майки, — сказал грубовато Бенкей. — Поговорим?.. Выглядел он неряшливо, одежда не по размеру, помятая, но стоила она явно как хороший автомобиль. Высокий и хмурый, он не нравился особо ни Санзу, ни Рану — как, в принципе, все Черные Драконы. От них Бонтен старались держаться подальше — не потому что они внушали опасения, а потому что те всегда приносили много проблем. Раздражающая Майки возня с документами, стычки с полицией и прочие мелкие неприятности выводили из себя и Какуче, и Коконои. И уж, конечно, никто не считал своим долгом ставить на место мелкую зарвавшуюся банду, даже если их амбиции и на уровне Бонтен. — О чем мне с тобой говорить? — Майки кивнул. — Если у тебя ко мне дело — запишись у секретаря. Майки хамил безвкусно и грубо, словно ему было нечего делать. Выглядел он тоже не лучше — положил ногу на стол, чавкал и смотрел прямо в глаза Бенкею — нарывался на хамство или драку. Конечно, будь на месте Бенкея настоящий враг, Майки вел бы себя иначе, но Бенкея он не считал кем-то важным или достойным себя. Такемичи, которая сидела рядом, осторожно спрятала глаза — и Санзу вдруг понял, она сейчас не за себя боится, нет. Она отлично знает, что будет, если она вдруг привлечет чье-то внимание или поймает на себя чей-то взгляд. Майки сойдет с ума, сорвется с катушки и убьет всех в этом зале. Такое однажды уже было, и она не хочет это повторять. — А я трахнул ее прямо в его доме… — промелькнуло в голове Санзу. — Он меня за это не просто вздернет. Он с меня кожу снимет скорее всего и будет прав. Он сгорал от ненависти к этой девке — будучи на самом дне, чертова шлюха держала марку, вела себя как полоумная, старательно сдерживалась сама и сдерживала Майки, то есть, была рациональной и правильной — и Санзу вдруг понял, почему ненавидит ее, и ненависть к ней стала его смыслом. Просто Такемичи, даже будучи изнасилованной и опущенной, оставалась человеком, в отличие от самого Санзу, влюбленного в Майки и свои таблетки. И она могла научить других терпению и силе духа — то есть, тому, что самому Санзу было неведомо. Он ее презирал за это. Ненавидел и ее, и ее мудрость или как там это у женщин называется?.. — Майки, ты как всегда вежлив, приятно смотреть, — сострил Вакаса. Он тоже вел себя отвратительно — сел напротив без приглашения, скрестил руки. Немного нахохленный и равнодушный, расслабленный и простой, но глаза злые, пальцы напряженные — как большой хищный зверь, всегда готовый защищаться. Санзу попытался вспомнить пару неприятных историй о Вакасе, которые где-то недавно слышал, но раздвоенный разум не позволил ему — он снова был близок к ломке, он хотел таблеток, секса и колы пополам с виски. Ядерная смесь алкоголя и наркотиков помогла бы ему собрать крупицы разума, а без этого он был сонный и потерянный. И ему было все равно на всех, только пальцы нащупали пистолет в кармане, и ему вроде как стало легче. И пусть… Лишь бы эта девка держала язык за зубами, лишь бы не говорила ничего никому. — Я не обязан говорить с тобой вежливо. И вообще говорить… — отозвался Майки. — Я тут по другому делу. — Если дело касается Шигео-куна и его ребят, то мы в деле, — сказал Бенкей, — Мы с ними в доле. — Это так… — Шигео словно и рад был, что у него появилась поддержка. — Черные Драконы меня поддерживают, я с ними сейчас. И если я веду дела, то, значит, и они тоже… — В доле? Пятьдесят на пятьдесят? Только не процентов и не миллионов — а просто йен… — сострил Ран. — У Шигео-чана дела не так хорошо идут, чтобы доли делить. — А ты в мои дела лезешь? — рассердился Шигео, но Ран поднял руку, и тот замолчал. — Мы не пришли сюда копаться в копейках, — сказал Ран. — Босс пришел сюда, чтобы отдохнуть и поговорить о делах. Если дел нет, то и нас нет. Мы уходим, не так ли, босс? Майки ничего не ответил, он равнодушно смотрел на свой бокал, но его рука лежала на плече Такемичи, и Санзу вдруг инстинктивно почувствовал, что Майки очень зол. И, наверное, совсем не потому что встреча происходит не так, как ему хочется. А потому что рядом с ним его женщина, и на нее смотрят, ее рассматривают, она окружена посторонними. Майки собственник. Майки любит Такемичи. Майки не хочет, чтобы на нее смотрели. Майки не выдержит, если кто-то заберет ее. — Он убьет любого, — подумал Санзу. — Эти клоуны ходят по тонкому льду… — Майки-кун, — Вакаса улыбнулся. — Как поживаешь? Все хорошо? Ты стал похож на Шиничиро, взгляд один и тот же… Майки медленно поднял глаза, внимательно посмотрел на него, хмыкнул. — Что-то еще скажешь? — спросил он. — Если да, то говори. — Напоминаешь своего брата, — Вакаса словно и не слышал его. — Жаль, его нет с нами… Интересно, одобрил ли он то, как ты живешь сейчас… Я думаю, нет. Он тебя растил иначе. Немножко иначе… — Закрой рот, — Такеоми рассердился. — Это последнее предупреждение… — Я тебя не боюсь, старичок, — Вакаса рассмеялся. — Я друг его брата, ничего страшного, если я скажу ему пару слов. Как брат. И вместо брата и… Нога Майки ударила ровно по столешнице — за пять сантиметров от руки Вакасы, оставив уродливый след на стекле. Трещина быстро поползла вниз и застыла, а крошечные капельки крови остались на руке Вакасы, но он на них и не обратил внимания. Просто остановился и посмотрел на руку — немного удивленно даже — потом смахнул кровь и улыбнулся. — Теряешь хватку… Нервы ни к черту у тебя… — Заткнись, — прошептал Ран. Он поднялся с места, доставая пистолет. — Заткнись сам, — процедил Шигео. — Закрой рот и… Майки поднялся с места — первый раз он ударил, сидя на диване — удивительный маневр. Ровный удар, красивый удар — раньше таким можно было только любоваться. Но Такеоми, Ран и Санзу знали, чем обычно кончаются такие стычки. Они думали о том, что нужно будет вызывать ребят и чистильщиков, что бар придет в негодность, что Майки не просто покалечит этих ребят, а скорее всего, убьет их… Проблемы, проблемы — и Черные Драконы сами виноваты в этом. Держали бы свои мысли при себе, возможно, отделались бы малой кровью. — Не надо, — тихий голос Такемичи прорезал тишину. Все удивленно посмотрели на нее — маленькая рука легла на напряженную руку Майки, а сама она с нежностью прижалась к нему — словно влюбленная девушка, а не его пленница, изнасилованная и избитая. — Что? — глухо спросил он, повернув к ней свое лицо. — Пойдем домой, — попросила она, аккуратно опустив его руки. — Я устала. Выпьем кофе и спать. Идет? Она улыбнулась ему — и Санзу вдруг почувствовал, что внутри него треснул лед, напряжение поддалось и погасло. Она действительно была очень красива — нежная, как ребенок, с огромными голубыми глазами. То, как она смотрела на Майки, не могло быть игрой, это и была литая нежность, обреченная на прощение, на внимание, заботу. Санзу почувствовал, что никто никогда не смотрел так на него самого. И не посмотрит уже никогда. Ебаная несправедливость — да какая, к черту, разница? Ему никогда и не хотелось ничьего внимания. Только Майки. Он был единственным для Санзу. Он уважал его и шел за ним. Но Майки смотрит на Такемичи с таким выражением глаз, словно убил ее собственными руками, а она воскресла и простила его. — Пойдем? — спросила она. — Пожалуйста. Санзу вспомнил и другие ее «Пожалуйста», которые она миллион раз говорила ему — в эти моменты Майки бил ее, трахал и калечил. Но никогда раньше это не звучало так тепло и так трепетно. Ему действительно нужно было сдержаться — нет — ему нужно было вернуть обратно это чувство. Атмосфера изменилась — только что была готова разразиться буря, но Такемичи все погасила, исправила, вылечила… Неужели все женщины так могут? Или только она? — Хорошо, — миролюбиво сказал Майки. — Как скажешь… Ран… Тот незаметно возник перед столом, галантно протянув руку Такемичи, помогая ей выбраться из-за стола. — Оджо-сан, — улыбнулся он. Рану Майки иногда позволял мило разговаривать с Такемичи, возможно, потому что презирал это в нем, но знал, что тот не причинит боли женщине и не покусится на его собственность. — Майки-кун, — вопросительно пробормотала девушка. — Мы идем домой, — пообещал он ей. — Иди в машину. Я сейчас приду. Обещаю. Я не буду задерживаться. — Майки… — прошептала Такемичи, и Санзу вдруг все понял. Он вскочил на ноги, сунув руку в потайной карман, достал оттуда ствол и перезарядил его. Люди зашумели, охрана Шигео начала кричать, Такеоми оттолкнул свою женщину, та пронзительно завизжала. — Заткнитесь все! — закричал Санзу. — Сейчас Майки наведет порядок и… Он обернулся, чтобы посмотреть на Рана и Такемичи, и встретился с пронзительным взглядом ее голубых глаз. Она смотрела не на Майки и не на тех, кого он сейчас убьет. Она смотрела на Санзу. В глазах ее застыла мольба — она не хотела, чтобы кто-то пострадал, она умоляла его исправить все это. — Чертова баба, — пробормотал Санзу. — Ты же лучше других знаешь, что когда он в настроении, его уже никто не остановит… Ран и Такемичи исчезли на выходе, Майки медленно поднялся, щелкнув суставами, нацелился на Вакасу. Тот словно почувствовал возбуждение, широко улыбнулся и двинулся навстречу ему. — Привет, младшенький, — сказал он, выплюнув свою зубочистку прямо в коктейль. — А твоя девушка ничего такая… Явно получше тебя будет… Первый удар ногой он смог заблокировать, от второго укрыться было невозможно. Но упал он не сразу, чем восхитил Санзу. *** Такемичи сидела в пустом холле дома, аккуратно сняв туфли, поставила их рядом с диваном. Майки вытирал кулаки от крови, а Ран заботливо бинтовал его руку. — Я думаю, завтра Черные Драконы… — начал-было Такеоми, но Санзу перехватил его взгляд, и тот осекся, замолчал. Сейчас Майки явно был не в настроении говорить. — Убейте их всех, — сказал Майки. — Будет сделано, — тут же согласился Ран. — Но с Шигео дело нужно по-другому решить, босс, потому что… — Его убей первым… — А товар? — Товар загонишь другим. Найдешь другого поставщика. Это твоя работа, Ран, и ты облажался. Сейчас придется исправлять то, что ты не смог сделать. Как думаешь, я должен менять свои планы из-за тебя? — Нет, — широко улыбнулся он. — Но, босс, Риндо предупреждал, что… — Я сказал тебе, что нужно сделать, — повторил Майки. — И это последний раз, когда твой план провалился, Ран. Если ты облажаешься снова… Сядь! Это он адресовал Такемичи, потому что она хотела встать и уйти. Она послушно села на свое место и внимательно посмотрела на него. Она знала, что он не оставит ее так просто, и попыталась избежать своего присутствия, но уйти ей не удалось. Санзу вдруг вспомнил, что в машине она тихонько заплакала, пока выносили тех, кого покалечил Майки, и ему вдруг захотелось заступиться за нее. Как это делал Какуче, например, или Ран иногда. — Если ты облажаешься снова, — повторил Майки, — Я убью… — Меня? — Риндо, — криво усмехнулся тот. — А тебя заставлю смотреть. И помогать убирать следы. Ясно? — Да, босс… — Ран кивнул. — Я все исправлю. — Такеоми, — Майки бросил в сторону. — Устрой мне встречу с нынешней главной Черных Драконов. Он у них есть? — Вакаса… Бенкей… Есть еще пара лиц, но о них я не слышал. Они вроде как скрывают свое… — Такеоми кивнул. — Но я поищу. Что-то еще, босс? — Этот клуб нужно выкупить… — Майки кивнул. — И подкупить фараонов. Моя охрана частично у них. — Будет сделано. Майки медленно обвел всех глазами и остановился на Санзу. Тот выглядел плохо, его зацепили — ножевая рана, грубо перевязанная братом, медленно тянула вниз. Голова кружилась, от таблеток хотелось блевать, но Санзу думал о другом. Он смотрел на Майки и видел в нем ненависть и боль, а еще понимал, что даже Такемичи не смогла сдержать его сегодня. Или это она виновата в том, что у него сорвало башню? — Санзу, отдыхай, — вырвалось у Майки. — Тебя цепануло. Отдохнешь. Пары дней хватит? — Босс, я могу завтра… — Больной и порезанный ты мне не нужен, — отрезал он. — Иди и лечись. — Хорошо. — Хорошо, — согласился с ним Майки. Он стряхнул со своей руки Рана, который тщательно бинтовал ее, прошел в дом, по дороге стянув с дивана Такемичи. Та едва не упала, еле поспевая за ним, испуганно обернулась, тщетно ожидая, что кто-то остановит Майки, но даже Какуче не смотрел ей в глаза сейчас. — Он ее не убьет? — спросил Ран. — Она же спровоцировала его… — Почему? — вырвалось у Санзу. — Она выставила его слабым перед теми идиотами. Как баба попыталась исправить и все испортила. Он ее не убьет? — Он ее любит, — Такеоми закашлялся. — И даже если и убьет… — А все-таки это не моя вина, что так вышло… — завелся Ран. Пока босс был рядом, он привычно соглашался, но теперь захотел высказаться. — Заткнись! — не выдержал Какуче. Они зашумели, и Санзу, воспользовавшись моментом, выскользнул в темный коридор. Он знал, что это опасно, знал, что себе дороже будет тихо лечь на дно на пару дней, но ему вдруг стало не по себе после слов Рана, и он решил проверить, жива ли эта глупая баба… Хотя бы удостовериться… Как-никак он ее должник и… — Оставь меня, — услышал он ее шепот. Они стояли на лестнице — Майки тянул ее наверх, но она упрямо вцепилась в поручень. — Не сегодня. Я не хочу. Я… — Пойдем… — буркнул Майки. — Не хочешь меня? — Ты ранен… — попыталась она воззвать к его разуму. — Тебе плохо. Нужно отдохнуть. Я переночую внизу, а утром… — Я тебя хочу. — Я не могу сегодня, я устала, мне страшно… Мои чувства совсем ничего не значат, да? Майки рассмеялся глухо, и Санзу вдруг с ужасом понял, что он просто прижал ее к стене, разрывая тонкую ткань блузки и стягивая с нее штаны. Такемичи вскрикнула, но застыла, потому что это в ее жизни происходило миллионы раз. Майки делал с ней то, что хотел, и у нее не было права отказаться или сопротивляться ему. — Не надо… — тихо заплакала она. — Я не хочу, не хочу… — Почему? — Майки тяжело выдохнул, и Такемичи глухо простонала. — Я же люблю тебя. Я твой, а ты моя, и… — Я никогда ничего не просила, я ничего не хотела от тебя, — уставшая испуганная девушка, как ребенок, выдавала свои самые страшные тайны. — Я хочу уйти отсюда, мне плохо тут. Неужели ты не видишь? Неужели? — Тебе хорошо, тебе будет хорошо, — Майки толкнулся вперед, и Такемичи тихонько заплакала, — Я твое будущее. Мы поженимся. — Но я не хочу этого, — всхлипнула она. — От тебя пахнет кровью даже сейчас. Ты чуть не убил того человека, ты с такой ненавистью бил его, ты… — Думаешь о нем, да? Переживаешь? Она закричала — и шумевшие неподалеку Ран, Такеоми и Какуче притихли, услышав ее крик. Санзу ничего не видел, но он понял, что Майки бросил ее на пол, и сейчас просто трахает ее, вколачиваясь в ее тонкое тело, словно отыгрываясь на ней за все то, что было не так, как он хотел. — Я заставлю тебя уважать меня! — прорычал он. — Ты мне принадлежишь, ты моя. — Оставь меня… — плакала она. — Пожалуйста. — Почему? Ты же любишь меня. Ты меня всегда любила. Ты беспокоилась обо мне. — Это было… — Такемичи простонала глухо. — Это было давно… И я не могу любить убийцу, я… Она не договорила, потому что Майки размахнулся резко — в темноте Санзу отчетливо увидел его руку, и ударил ее изо всех сил. Она тихонько заплакала, но уже сдавленно, вполголоса, и Санзу с ужасом осознал, что Майки закрыл ей лицо рукой. И все. Больше находиться тут было небезопасно. Санзу осторожно вдоль стены прошел в темный коридор, чтобы скрыться в одной из спален, где не будет слышен жалобный голос Такемичи, и вся ее боль. Он знал, что ненавидит ее, знал, что не испытывает к ней симпатии, знал, что она не нравится ему. Но почему-то сейчас все это не имело никакого значения. Сейчас ему было до безумия жаль ее. *** Уже глубокой ночью он проснулся прямо на полу, и долго не мог прийти в себя. Пришлось выпить пару таблеток — послабее — и принять ледяной душ. В этой части дома всегда было мертвенно тихо, и Санзу подумал, что завтра нужно смотаться отсюда пораньше, лишь бы никто его не заметил. Он переоделся — нашел чистую одежду, его собственная была в крови от открывшейся раны, а потом нашел ключи от своей машины и свой кошелек. Спустился вниз, осторожно вышел на улицу, прикрыв дверь, а у ворот увидел Такемичи. Она стояла у ворот, куда ей подходить одной было запрещено. Тоненькая, в ночной рубашке и тяжелой кофте и тапочках на босу ногу. Просто стояла и смотрела вдаль, старательно вглядываясь в темноту. Она не удивилась, что Санзу подошел к ней, даже не испугалась, просто посмотрела на него и отвернулась — и Санзу увидел, что на ее щеке расцвел голубой след. — Хочешь сбежать? — спросил он. — Он меня найдет… — ответила она. — Он всегда меня найдет. Он так сказал. — Ты уже сбегала, — напомнил Санзу. — Дважды… — Такемичи вцепилась в решетку пальцами. — В первый раз он сжег дом, в котором я снимала квартиру, и избил меня. Во второй — он избил таксиста, который вез меня, и сжег его машину. Больше я не рискую так. Пострадали невинные. — Больно? — Санзу кивнул на ее синяк, но она не обратила внимания. — Я видел вас… Там… Ты сама виновата. Не надо говорить ему под руку, ты же знаешь. Он и так был зол. Молча бы послушалась его. — А если я не могу больше его слушать? — Такемичи обернулась и посмотрела на Санзу большими глазами. — Если я устала слушать его? Что тогда? — Это твоя работа. — Нет… — покачала она головой. — Это не то, чего я хочу. И не то, как должна я жить. Это неправильно. Санзу поймал сползшую с ее плеча кофту, подал ей, но она не накинула ее, а так и осталась стоять с голыми плечами — и он заметил другие синие следы на них. — Ты уезжаешь? — спросила она. — На пару дней, он же сказал, — кивнул Санзу. — Рана кровит. — Повезло тебе… — беззлобно пошутила она. — Вот бы и мне он сказал исчезнуть на пару дней или лет. Я бы с радостью это сделала. — Он мой босс. А тебя он любит. — Это не любовь, Санзу-кун, — Такемичи усмехнулась. — Неужели ты не видишь? Ты не дурак. И не идиот. Ты должен почувствовать разницу. Так не любят. Любят по-другому. Не так. — А ты любила? — огрызнулся он. — Все любят по-своему… — Любила… — кивнула она. — И ты прав — все любят по-своему, как умеют. Но то, что происходит с ним, это совсем не любовь. Это боль. И одиночество. Он пытается спастись, но только губит себя. И меня. Она молча смотрела в темноту за воротами, а потом отвернулась и посмотрела на Санзу. Ее большие глаза смотрели просто, без ненависти или боли. Санзу стало неловко. Он не особо любил говорить с бабами, особенно теми, кого он насиловал. Вот только Такемичи это не кажется насилием, наверное. Она вконец сошла с ума, раз спокойно говорит с ним и не боится. — Я тебя не простила… — сказала она твердо. — И я ничего не забыла. — Я в курсе… — кивнул он. — И я не извинялся. — Это хуже всего, — покачала она головой. — Но ты мой должник, Санзу-кун. Ты должен мне помочь. — Шантажируешь меня? — ахнул он. Рука его сжалась в кулак. — Нет, конечно, — Такемичи улыбнулась. — Но я помогла тебе. А ты поможешь мне. Пожалуйста. Остальные никогда не согласятся. — Сбежать помочь? — Нет, — она шмыгнула носом. — Я не хочу, чтобы он тебя убил. Просто… Я хочу выйти отсюда… На пару часов. В магазин или еще куда. В парк. Туда, где люди ходят. — Попроси его. — Просила… — покачала она головой. — Он поехал со мной и все испортил. Он боится меня отпускать. Но мне нужно… Иначе я задохнусь и умру. Я знаю… Я уже на мели. Меня скоро не станет. Он убивает меня, Санзу-кун. Санзу молчал, не сводя с нее глаз. Он понять не мог, о чем говорила эта девка, хотя и догадывался, но еще пока не мог осознать и почувствовать ее мотивы. — Я тебе не нравлюсь, я знаю, — сказала она. — И? — с вызовом спросил он. — Но я помогла тебе. А ты поможешь мне, — просто сказала она. — Я хочу выйти отсюда ненадолго. — А что дальше? — Ничего, — кивнула она. — Я вернусь. Никто ничего не узнает. Санзу повертел в руках ключи от машины, прикинул что-то в уме. Вспомнил, как она плакала, когда он трахал ее, посмотрел на синяки на ее бледной коже, чертыхнулся про себя. — Хорошо, — сказал он. — Я помогу, раз так. Иди на задний двор. Я поеду домой и отвезу тебя куда-нибудь. На пару часов, пока он спит. А утром привезу обратно. — Прямо сейчас? — удивилась девушка. — Не днем? Сейчас? — Он убьет тебя, если ты уедешь днем, дура… — чертыхнулся Санзу. — А сейчас спит. И будет долго спать, я его знаю. Поэтому да, сейчас. На пару часов. Или не хочешь? — Хочу! — быстро ответила она. — Хочу! Очень хочу! — И мы в расчете с тобой, — сплюнул он. — Ты мне помогла, а я — тебе. — Идет, — счастливо сказала девушка. — Спасибо. Спасибо, Санзу-кун.