Ромео и Джульетта с нашего двора

Когда Майя вошла в класс, до конца урока оставалось три минуты. – В чём дело, Светлова? – спросила учительница физики, она же классная девятого «Б». – Почему ты так опоздала? – Ой, понимаете, я никак не могла прийти раньше! Всё утро я была в потустороннем мире и только десять минут назад оттуда выбралась. Класс разразился хохотом. А учительница изумлённо вскричала: – Что с тобой? Что такое ты говоришь? Потустороннего мира не существует, это давным-давно доказано. Может, тебе в медпункт зайти? – Но Марья Николаевна, это чистая правда! – Садись на место, Светлова. А впрочем, не надо, сейчас уже будет звонок. Кстати, почему ты не в форме, босиком и растрёпанная? Майя предпочла промолчать. Что ей было прибавить к уже сказанному? – Передай своим родителям, – велела классная, – пусть зайдут ко мне. Ох, Боже ты мой, это в первый раз за всё время, что я тебя знаю, Майя! Девушка кивнула и выбежала из класса – звонок уже прозвенел. Оставшиеся уроки прошли для неё совсем невесело. Ведь у неё ничего не было с собой, ни учебников, ни тетрадей! И никто не хотел с ней поделиться. Её вообще не слишком любили в классе, считали недотрогой и воображалой, у которой даже не спишешь, а только нарвёшься на потенциальное дополнительное занятие. А сегодня, после странных слов отличницы Светловой о потустороннем мире, всем тем более доставило великое удовольствие посмеяться над ней и оставить в одиночестве. Все уроки Майе пришлось сидеть, ничего не делать и размышлять о том, какого, собственно, лешего она ещё не перешла в соседнюю школу. Ведь первые близкие люди и настоящие друзья появились у Светловой только после знакомства с Сергеем, Электроником и их одноклассниками. В том девятом «Б» Майю должны встретить с распростёртыми объятиями! Кажется, до сих пор её удерживала от перехода только неопределённость отношений с Сыроежкиным… Наконец уроки кончились. Девушка облегчённо вздохнула и пошла домой. Папа её последние несколько лет пребывал в заморских странах в научно-исследовательской экспедиции. Зато мама уже вернулась со смены. И Майя закричала с порога, потому что боялась забыть: – Мам, тебя в школу Марьниколавна вызывает! – Ничего удивительного, коли ты так себя ведёшь! Убежала ни свет ни заря, Бог знает в каком виде, сумку школьную не взяла и не обернулась, когда я тебе кричала! Что всё это значит? – Сейчас расскажу, мам, извини, помнишь тех ребят, с которыми я была в Фонтании, то есть одного из них, Сыроежкина Сергея из сорок второй школы, так вот, вчера он провалился сквозь землю, и я… – И слушать не хочу! Ты полдня пропадала Бог знает где и теперь морочишь мне голову! Ты, по-моему, сказала, что меня вызвали в школу. Пойду. Мама ушла. Майя на неё обиделась: сама же спросила и сама же не захотела ничего слушать! И она туда же, хоть и самый родной человек… Улизнуть из дому до возвращения мамы нечего было и думать – Майе одного раза хватило. Пришлось, услышав зов с улицы, опять кидать Сыроежкину в руки записку с конфетой… Мама вернулась часа через полтора и объявила: – Вот что, дорогая моя. С сегодняшнего дня ты больше никуда не будешь уходить одна. Заставила ты меня сегодня поволноваться! Да ещё и классная твоя мне порассказала. Буду теперь провожать тебя в школу и встречать! – Да что я, в шестнадцатом веке живу, что ли? – возмутилась Майя. – В шестнадцатом ты бы уже давно вышла замуж и умерла в родах! А здесь и сейчас ты мне очень не нравишься! Ты всегда была подарочным ребёнком, и я в любой момент могла сказать, где ты и с кем. Даже не боялась тебя отпускать с той вполне приличной компанией, с которой ты водилась. А теперь… – Мам, я же пыталась объяснить, где я была и с кем. Кстати, с теми самыми ребятами. Хочешь, позвоним Сыроежкиным, они всё подтвердят. – Ох, меня очень беспокоит, что ты начала заговариваться! Я же как-никак медик! – Но ведь не психиатр! – Ну пусть даже я специалист не по душам, а по ушам – лапшу на оных я сразу распознаю! Ещё свожу тебя на обследование. И вообще, вот вернётся отец из своей сельвы – он тебе покажет! Давай ключи от квартиры. – Да пожалуйста, – отрешённо сказала Майя. Она чувствовала, что начинает впадать в то близкое к трансу состояние, в котором бывала порой в Фонтании. Рушился привычный мир. И держаться оставалось только за их с Сергеем любовь. Хотя именно из-за неё-то всё и началось. Но всё равно: те, кто разбудил в Майе Светловой зверя, ещё пожалеют об этом!

* * *

Сыроежкину пока везло существенно больше. Видимо, в порядке компенсации за многочасовое заточение под землёй. Конфликтов с родителями у Сергея вообще в последние два года не случалось – наверное, слишком много их было до того. А в описываемый день Светлана Петровна тем более не могла ругаться – от радости. Да к тому же ребята, в отличие от Майи, ни в какие подробности вдаваться не стали. В их изложении выходило, что Сыроежкин, к счастью, без травм, провалился в открытый люк, и парня обнаружили и вытащили только к утру. По идее, конечно, такое дело стоило разбирательства вплоть до суда. Но Светлане Петровне это на радостях и в голову не пришло. Что до Электроника, то, сдав Сергея с рук на руки матери, он побежал в парк. И там быстро нашёл сестру, злую, как чёрт, от того, что не обнаружила никаких следов Сыроежкина. – Ну а ты, конечно, обнаружил, по мыслям слышу! – хмуро приветствовала Элечка брата. – Обнаружил, и это, наверное, главное. Но хвастаться перед тобой у меня нет ни малейшего желания. У меня, Элка, сейчас контакты замкнёт. Я столкнулся с неразрешимой проблемой. – А что случилось? Элек выложил ей всё, что узнал сегодня о Квинтэссенции, и закончил так: – Понимаешь, Эля, она старая и больная женщина, и вроде как она мне доверилась. А с другой стороны, ведь она не только причастна к моему похищению, но ещё и поиздевалась над моими друзьями. Вот и ответь: должен ли я донести на неё куда следует? – Я бы донесла. Меня только одно останавливает: не поймут и не поверят. Не можешь же ты в нашей стране всерьёз обвинять кого-то в том, что он заставляет людей проваливаться сквозь землю и летает на метле. Я вот знаю, что ты ничего не придумал, а всё равно с трудом верится. Что уж говорить об остальных, тем более взрослых? А что касается шпионажа в пользу Фонтании – то мы просто ничего не докажем… – Если только не попытаемся через их посольство выйти на их полицию. Там-то нам после Регентруды поверят! Да только стоит мне подумать об этом – как начинаются помехи во всех системах. Что-то мне подсказывает, что так поступать нельзя. – Ну хорошо, а если похоронить всю эту историю, как заметают мусор под ковёр? Какова вероятность того, что старуха опять не вспылит и не натворит бед? – Как сказал бы Сергей: пятьдесят на пятьдесят. Или натворит, или не натворит. А по-научному у меня не получается. Так что пусть я буду гарантией безопасности нашего города от происков фонтанийских агентов. – Что ж, решать, наверное, тебе. Майка с Сыроежкиным всё равно сейчас на адекватное мышление не способны…