Десятый холд. Книга первая: Джига на драконьем гребне

      Меч Айем стремительно опускался сверху, грозя разрубить меня наискось, от плеча до пояса, и я ясно видел: на этот раз - не увернусь. Да что там, я вряд ли успел бы даже вскрикнуть, прося эту рыжую стерву остановиться. Уговаривать и даже умолять я уже попробовал и теперь четко знал, что слова не подействуют. Единственное, что мне оставалось - бросить свое оружие наперерез приближающейся смерти и положиться на удачу. Это я и сделал, вложив в одно простенькое движение все имевшиеся силы. И очень удивился, услышав звон сталкивающихся клинков, в тот момент показавшийся мне благовестом, зовущим радостных прихожан к пасхальной службе. Завороженным взглядом я проследил за тем, как хищно изогнутая полоса золотистого с черным металла беспомощно отскакивает от короткого огрызка, который, если судить по виду, в принципе не должен был выдержать тот удар. Но неужто получилось? В первые доли секунды всем моим существом завладело недоверие к тому, что я только что видел. Далее за ним последовала вполне законная гордость. И напоследок - очень и очень неприятное удивление, возникшее, когда Айем, уловив инерцию отраженного оружия, провернулась на месте и с лету вонзила меч мне в грудь. Боли не было, лишь только ноги мои вдруг подкосились и я рухнул на спину.       - Да уж, - невесело протянула Альмалексия, резким движением стряхивая мою кровь с клинка. - По крайней мере, продержался ты дольше, чем в прошлый раз. Но в реальном мире ты бы уже был бы мертв. Дважды.       - Шикарно! - саркастично сказал я, поднимаясь на ноги. - И если уж ты наконец-то заговорила, может ответишь на один вопрос? Не морщись, он короткий. Какого хрена ты делаешь?       Хамить я, если по-совести, изначально не собирался, однако у моих эмоций на сей счет оказалось совсем другое мнение. И их вполне можно было в этом понять. Нетрудно утратить душевное равновесие, когда тебе ни с того ни с сего вручают один из при тебе же извлеченных из воздуха мечей и тут же начинают немилосердно кромсать вторым. Пусть бы даже и иллюзорным, реальных повреждений нанести никак не могущим. Удовольствие от процесса все равно ниже среднего.       - Ты дурак? - презрительно бросила Айем. - Я тебя тренирую, как и планировалось.       - Планировался урок танцев! - страдальчески возопил я. - Танцев, а не рубки меня на скорость! И я уж не спрашиваю, откуда ты здесь взяла оружие, но почему мне-то такую лажовую ковырялку подсунула? Это, знаешь ли, просто мелочно!       - "Падающий лист" - не просто танец, - строго произнесла Айем. - И обучать тебя ему, пока ты не можешь выдержать моих темпа и ритма, я не вижу смысла. Что до мечей, то их я просто придумала. Хозяйка я в своей голове или нет? Уж до этого даже недоумок вроде тебя вполне мог бы дойти без подсказок.       Вспомнив свои эксперименты по воздействию на окружающий нас мир-сознание, я неопределенно хмыкнул. О, да, недоумок догадался практически сразу. И быстро убедился, что ничего осмысленного сделать не может. Впрочем, помнится, Габриэль тогда говорил что-то о разнице между возможностями тех, для кого сознание является родным, и подобных мне паразитов. А Альмалексия, в отличие от некоторых, и впрямь была здесь хозяйкой.       - К слову, - продолжила Айем, и в ее голосе явственно зазвенело раздражение, - у тебя в руке - не "лажовая ковырялка", как ты изволил выразиться, а боевой нож скаалов. Ты же называл себя чем-то вроде норда? Вот я тебе и выдала что-то, вроде, нордское. Если же ты в длине этого замечательного оружия нашел какой-то намек, то это не я мелочная, а ты мнительный!       - А если я не к мечу привык? - укоризненно осведомился я, споря уже, пожалуй, более для порядка, нежели по делу.       - Тогда придумаю тебе то, что скажешь, - безразлично ответила Айем, пожимая плечами. - Само собой, такого размера, который не затронет твоего самолюбия. Ну, что предпочтешь?         Идея и впрямь сменить оружие выглядела чертовски привлекательной, но после секундного колебания я ее все-таки отбросил. С моими боевыми навыками подобные перестановки вряд ли могли существенно повлиять на результат поединка. Зато от свежей порции комментариев "по Фрейду" я бы точно никуда не делся.       - Что предпочту? Автомат Калашникова, - мрачно пробормотал я, понимая, что с треском проигрываю этот раунд нашего словесного бокса, и потому стремясь его поскорее завершить. - Но ты вряд ли знаешь, что это такое, так что обойдусь ножиком.       Сказав это, я не удержался от небольшого пижонства: взял "ножик" обратным хватом и убрал его за спину, выставив безоружную левую руку вперед. Со стороны это наверняка выглядело дешевой показухой, однако в такой стойке имелась и определенная хитрость. Заключалась она в том, чтобы, спровоцировав атаку по свободной руке, быстро убрать ее из-под удара и одновременно с шагом вперед нанести предположительно неожиданный для противника удар. Такой план действий был достаточно рискованным, если не сказать "наглым" - и именно потому он мог увенчаться успехом. Вернее, мог бы, не будь моим противником Альмалексия. Со своим тысячелетним жизненным опытом она видела мою хитрость насквозь, и ей не составило труда найти на нее ответ, обманув меня ложной атакой и милостиво позволив самостоятельно напороться грудью на предусмотрительно подставленный клинок.       Облажаться подобным образом было до умопомрачения обидно, к тому же Айем приложила все усилия для поддержания во мне сего давящего чувства. Тем не менее, из обиды вышла и определенная польза. Хитрить я после этой неудачной попытки более не пытался и целиком сосредоточился на том, чтобы осыпать противницу дождем максимально быстрых и частых ударов. Конечно, о том, чтобы загнать Айем в глухую оборону, не было и речи. Слишком уж чувствительной получалась разница в классе наших навыков. Тем не менее, ставка на скорость позволила мне продержаться хоть немного подольше - секунд так на пять-семь. Еще лучше дела пошли, когда я освоился с заданным темпом и начал не только атаковать, но и блокировать. Но даже тогда потребовалась еще пара сотен варьирующихся по степени досадности поражений, чтобы до меня наконец-то дошла та основополагающая вещь, в которой я ошибался.         Это была дистанция. На собственной шкуре определив примерный радиус, в котором Айем могла меня достать, я стал подсознательно держаться на этом расстоянии плюс полшага. Обычный человеческий рефлекс: если тебе пытаются врезать каким-нибудь подручным средством, надо отскочить назад. На расстояние, на котором тебя не достанут. Естественно, мне и в голову не пришло, что таким образом я загоняю себя в условия, при которых преимущество имеет тот из поединщиков, чье оружие элементарно длиннее. Собственно, из-за таких вот случаев и существует стереотип, что здоровенное рубило с переделанным из лома клинком заведомо эффективнее перочинного ножика. А ведь это было не совсем так. Кроме свойств оружия есть еще условия, в которых его приходится применять, и именно они могут перевернуть все с ног на голову. Скажем, в тесноте даже вполне себе среднестатистический по размерам меч становится почти бесполезен. А для сознания тесноты, вопреки стереотипам, вполне достаточно двух человек. Просто одному из них следует прекратить дрейфить и побыстрее сократить ту самую дистанцию до расстояния вытянутой руки, после чего держать ее столько, сколько получится.       Стоило мне это понять, как до меня тут же дошел и смысл такой тренировки. Заключался он вовсе не в размахивании мечом на скорость. Навык это, конечно, полезный, но я вряд ли смог бы фехтовать настолько же быстро в бренном физическом мире. Суть была в том, что я должен был научиться предугадывать каждое следующее движение своей партнерши, поскольку иначе она неизбежно разрывала ту самую дистанцию и мое очередное поражение становилось просто делом филигранно отточенной за века техники. Что же, в таком разрезе это действительно становилось уроком танцев. И, уж явно не без этого, способом выпустить пар для некоей маньячки.       Которая аккурат в этот момент вновь отправила меня в горизонтальное положение, коварно рубанув снизу вверх.       - Ты что-то замечтался! - капризным тоном заметила Айем. - Будешь гуаров считать - начну отсекать конечности. Вреда это тебе, конечно, не нанесет, но неприятные ощущения обещаю.       Ну, точно, маньячка и есть!       - Все, все, - глухо пробормотал я. - Уже собрался. Ангард!       Не то, чтобы у меня были иллюзии насчет понимания Айем этого фехтовального термина, но уж там, думаю, все было и так ясно по контексту. В конце концов, даже если она ничего и не поняла, ее рефлексы отреагировали на это вполне однозначно - встречным ударом, нацеленным мне в горло. Этот прием у Айем был отработан до совершенства, и ранее она меня несколько раз именно им и останавливала. Потому я смог узнать его с первых же движений и принять контрмеры, добавив своему рывку еще силы и не глядя отмахнувшись мечом. Справа коротко звякнуло, подтверждая верность моей догадки, и я резко выбросил руку с мечом вперед. Это, пожалуй, была моя первая более-менее опасная атака, но обольщаться на сей счет все равно не стоило. Не могла же рыжая бестия и впрямь попасться на что-то до такой степени элементарное! И, собственно, она и не попалась. Шутя увернувшись от моей атаки, Айем отработанно отступила назад, обеими руками занося меч над головой. Последнее, что мне в тот момент было нужно, так это давать ей пространство для замаха, и я сделал то, что показалось мне наиболее логичным - шагнул вперед и наотмашь рубанул по рукам. Но неудачно. Альмалексия до неправдоподобного быстро развернула клинок своего меча вниз и отразила удар, после чего прямо из блока перешла в наигнуснейший выпад, пробивший меня насквозь.       - Да, в настоящем бою я бы не успела, - заявила она, когда я после издевательского пинка освободил ее меч от своей туши и в очередной раз вытянулся на пыльном грунте. - И да, это было нечестно. Но удовольствия зарубить меня, хоть бы и понарошку, я тебе не дам.       - Жадина, - укоризненно прохрипел я, наблюдая, как зарастает дыра у меня в груди.       - Дуралей, - не осталась в долгу Айем. - Моя задача - обучить тебя, а не поддерживать в тебе и без того несообразное самомнение. Но надо отдать тебе должное, кое-что ты уже начал понимать. Значит, пришло время немного усложнить тебе задачу.       И ведь, что характерно, усложнила!       Формально, впрочем, задача оставалась прежней: держать удобную для себя дистанцию и не давать партнерше-сопернице порубить меня в капусту. Другое дело, реализовать это стало намного сложнее, поскольку разлюбезная моя Альмочка принялась, как бы это повежливее, выделывать кренделя, более подобающие экспериментальному акробатическому балету, нежели честному благородному фехтованию. Признаться, до того я наивно полагал, что ходить колесом, крутить сальто в обоих направлениях и при этом вполне осмысленно и эффективно фехтовать - это что-то скорее из кино, чем из жизни. Оказалось, ошибался.       Нет, разумеется, без читерства здесь не обошлось, но ситуацию это особо не меняло. Навыки и знания ведь не вообразишь, они либо есть, либо их нет. У Айем же они, судя по четкости выполнения трюков и непрошибаемости защиты даже в положении вниз головой, явно имелись. А если еще вспомнить про такие мелочи, как живой тренированный разум, магический талант и еще прижизненный психиатрический диагноз, за пару сотен лет посмертия гарантированно никуда не девшийся, то получалось, что я угодил в штурманы слабоуправляемой машины убийства. Да еще и с реальной перспективой из штурмана стать просто пассажиром, если вдруг у Альмалексии появится возможность произвести подобную метаморфозу. Мда... Пожалуй, только нежелание выходить на этот сценарий, что виделось мне неизбежным, если я дам слабину, и заставляло меня раз за разом подниматься на ноги и вновь повторять попытки подстроиться под те хаотичные движения падающего с дерева листа, что изображала Айем. Да, на тот момент я уже прекрасно понял, какое отношение к танцу имело это хоть и не смертельное, но все же кровавое безумие. Оставалось только превратить понимание в умение, а этот процесс редко когда проходит быстро и без сложностей.

* * *

      Окончание первой части обучения я встретил очень символично - грохнувшись в пыль после удара по голове, нанесенного, видимо для вящего разнообразия, пяткой.       - Ну, хорошо, - заговорила Айем прежде, чем я успел возмутиться такому ко мне отношению. - Двигаешься ты пока еще ужасно, но для того, чтобы начать учить тебя Падающему Листу, этого хватит.       - Да обалдеть просто! - огрызнулся я. - А нормально это сказать что, религия не позволяет? Обязательно поиздеваться надо?       - Не ворчи, - на удивление спокойно отреагировала Айем, - и слушай. Думаю, даже ты уже мог бы понять, что Лист - это не просто танец, который можно было бы исполнять по настроению в любое время. В первую очередь это - испытание. Предсвадебное испытание для жениха, которое должно показать, насколько он ловок, силен и как хорошо он понимает свою невесту. Для этого ему нужно только одно - не дать ей упасть, как бы она не старалась это сделать. Справившийся получает право жениться и, если он был инородцем, принимается в Индорилы.       - И в твоем случае справился только Неревар, - догадался я. - Кстати, интересно получается. Я всегда думал, что это его родной клан.       - Нет. Три раза "нет", - ответила Айем, как мне показалось, более эмоционально, чем ей бы самой хотелось. - Изначально Неревар был Мора. Им он до глубины души и остался. Индорилом и моим мужем он стал только потому, что иначе разразилась бы война между Великими Домами. Это первое. Второе: даже тогда я не согласилась на Падающий Лист. Поддаться ему и в этом было выше моих сил, а опозорить его и тем расстроить нашу свадьбу опять же означало войну. К счастью, ему хватило ума это понять, и потому мы смогли обставить все так, будто герой войны с нордами никому ничего не должен доказывать. И, наконец, третье. Не помню, чтобы я разрешала тебе меня перебивать!         - Больше не буду, - сказал я, примирительно поднимая ладони. - Но коли уж мы все равно затронули эту тему... Кто такие Мора? Ты упомянула про них так, как будто одно это имя уже все объясняет. Только я о них совсем ничего не знаю.       - О, ты о них знаешь! - с отчетливо слышимой ненавистью в голосе процедила Айем. - Тот же Хермеус Мора, к примеру. И его Трибунал: Мефала, Боэтия и Азура. А еще - целый выводок их отпрысков-полукровок, одним из которых и был Неревар. Ну что, теперь тебе стало понятнее?       И впрямь, стало ли? В том, что касалось дюже загадочного дома Мора, вопрос был, пожалуй, снят. Ну, на какое-то время. В том же, что поступившая информация благополучно формировала в моей голове весьма неаппетитную кашу из тайн, откровений и версий...       - Скорее нет, чем да, - честно ответил я.       - Как я и предполагала, - Айем пожала плечами, всем своим видом показывая, что иного от такого дурня, как я, и ожидать было бы грешно. - Поэтому помолчи, пожалуйста, и внимательно выслушай выводы из всего этого, которые я милостиво за тебя сделала. Первое: я выбрала Падающий Лист потому, что он действительно хорошо учит двигаться, как одно целое. Если ты научишься его танцевать, мы сможем проделывать вещи, принципиально невозможные для обычного человека с одной душой. И если нынешние норды любят драться так же, как и в мое время, то это преимущество будет совсем не лишним. Более того, оно не раз и не два спасет нам жизнь. Тем не менее, у меня есть свои собственные причины, по которым эта затея мне остро не нравится. Так что тебе следует ценить то, что я все-таки решила обучать тебя, и не испытывать мое терпение. И второе. Я ничуть не сомневаюсь, что в конце обучения Шеогорат заставит нас особо торжественно показать, чему мы научились. Так вот, если ты при этом вздумаешь изобразить из себя героя и справиться с заложенным в танце испытанием, я тебя не прощу. Никогда и невзирая ни на какие чувства, будь то нынешние фальшивые, или даже настоящие, если вдруг к тому моменту произойдет небывалое чудо и они вдруг возникнут. Ты все понял?       Понял ли я, что ради общего дела Айем доверила мне самое дорогое, что у нее только оставалось: память о тех временах, когда она была нормальной?       - Да. Я все понял.

* * *

      Несколько суток мы только тем и занимались, что воплощали в жизнь десятый круг ада, посвященный персонально Рокки Бальбоа. Причем самые страшные его проявления стали очевидны в тот момент, когда я изучил основные движения Падающего Листа и мы наконец-то выбрались в реальный мир - навстречу адскому голоду и безумно затекшим от долгой неподвижности мышцам. Что, разумеется, ни в коей мере не стало поводом для того, чтобы отложить тренировку. Как на мой взгляд, хардкорность этого действа несколько превышала разумные пределы. В этом, пожалуй, было больше от персонального желания Айем поскорее закончить с неприятным ей занятием, нежели от насущной необходимости. Тем не менее, все, что мне оставалось - так это заткнуться и смиренно выполнять ее указания, поскольку настроение моей партнерши чем дальше, тем больше портилось, а доводить ее до нервного срыва было явно не в моих интересах.       Тем более, что на тот момент я вряд ли смог бы выразить свое неудовольствие более красноречиво, чем это делало наше общее тело. Оно, мягко выражаясь, болело. Причем все целиком, и в данном случае это даже не было преувеличением. Это была вполне закономерная плата за измысленный Айем способ танцевать Падающий Лист в нашем текущем положении. Суть же его была в том, что я должен был мешать ей упасть при выполнении суицидальных акробатических трюков, изо всех сил напрягая те наши мышцы, которые она не соизволила задействовать. Как следствие, задействованы они оказывались все. Более того - все они оказывались немилосердно перегружены, что в свою очередь означало нечеловеческие порции тупой ноющей боли, пробивавшейся даже через прочно прописавшиеся в нашей нынешней диете зелья. Кстати, на вкус вся эта алхимия была просто неописуемой дрянью. Я даже грешным делом подумал, что ничего волшебного в ней нет, а к жизни она нас возвращает посредством одного лишь глубочайшего отвращения. Погорячился, само собой. В наших мышцах за день должно было накапливаться столько микроразрывов, что без магии там бы давно уже было не "микро". И тогда - здравствуй, преждевременная инвалидность. Но с этим обошлось. Хотя за печень, подвергнутую атаке изрядного количества всяческих колдовских хемикалий, я переживал всерьез и до сих пор удивлен, как это она умудрилась не отключиться. Видимо, Альмалексия все-таки знала, что делала, и к подбору зелий относилась вовсе не так бездумно, как это выглядело со стороны. В любом случае, она не сочла нужным мне это объяснять. А я, будучи полным дубом даже в нашей земной фармацевтике, предпочел и не спрашивать. С нее бы сталось еще и ингредиенты из вредности перечислить, а мне жалкие остатки моего здорового сна все еще были дороги, как память.       Так или иначе, со временем подошел к концу и этот этап, сменившись мелкими необременительными хлопотами, вроде подбора костюма для предстоявшего нам путешествия, и всепобеждающей негой регулярного отмачивания нашего утомленного тела в обжигающе горячей ванне. Я бы ее, правда, не задумываясь променял на обычную баньку с березовым веничком. Но, увы, здесь так было не принято. Одной реакции Айем было вполне достаточно, чтобы я выбросил все мысли на сей счет из головы. Если уж она, существо по местным меркам более-менее вменяемое, оказалась способна понять меня до такой степени неправильно, то на понимание со стороны более квалифицированных шизофреников, пожалуй, и вовсе не стоило надеяться. Хотя, займись я этой задачей всерьез, возможно что-нибудь осмысленное и получилось бы. Но - не хотелось. У нас было не так уж и много времени на блаженное ничегонеделанье, и не стоило разбазаривать его на всякого рода посторонние прожекты.

* * *

      Увы, Айем оказалась права в своих опасениях. Шеогорат и впрямь решил обустроить наш "отчетный концерт" с совершенно излишней помпой. Хорошо еще, что ему достало такта не сгонять на представление половину Нового Шеота с барабанами и факелами! Уж с него бы сталось. А так дело обошлось - всего-то! - скромным официальным мероприятием в тронном зале в присутствии только лишь избранного дворцового бомонда. То есть, пары сотен высокопоставленных психов, которые были либо достаточно вменяемы, чтобы получить при дворе какую-нибудь должность, либо наоборот, слишком сдвинуты по фазе, чтобы выпускать их на улицы даже такого предосудительного поселения, как столица Дрожащих Островов. В общем, публика подобралась в высшей степени примечательная. Особенно же среди почтенного собрания выделялись две фигуры, в которых путем нехитрых мыслительных манипуляций можно было опознать герцогов. Даром, что из небольшого окошка, коим была оборудована наша импровизированная гримерка, их было вполне неплохо видно. Уж не знаю, каким образом это достигалось, поскольку разделявшее нас расстояние такую хорошую видимость, казалось бы, должно было исключать. Но это все-таки был дворец Безумного Бога, сиречь сооружение, рядом с которым Хогвартс с его непредсказуемыми лестницами выглядел бы обыкновенной до затрапезности хрущевкой. Стоило ли удивляться такой полезной, в сущности, мелочи, как дальнозоркое окно, если здесь иные коридоры, выглядевшие ультимативно прямыми, умудрялись выписывать на карте высокохудожественные загогулины, а лестницы вверх вполне могли вести в подвал противоположного дворцового крыла?       Но все-таки - герцоги.       Первым из них был почти полноправный (с поправкой на фактор Шеогората) властитель Деменции. Первым - поскольку своим откровенно комичным внешним видом он привлекал к себе изрядно внимания. Это был невысокий лысенький мужичонка с весьма солидным брюшком, маленькими поросячьими глазками и залихватски встопорщенными огромными усами, стилистически напоминавшими на кой-то черт пристроенные под носом-картошкой пучки щетины от швабры. Рожица его при этом прямо-таки излучала ненависть хомячка, у которого отняли поедаемый им лист салата, и только это, если не считать характерного темного костюма, позволяло опознать в нем дементного. Зато одного единственного взгляда на этого благородного дона было вполне достаточно, чтобы понять, как именно работала неизменная для его герцогства карательная машина. Все было очень просто: кто, впервые узрев физиономию своего дорогого герцога, начинал гомерически ржать, полюбому был заговорщиком, предателем и еретиком.       Что же до герцога Мании... Вот представьте себе для начала классического киношного Дракулу. То есть, худощавого жгучего брюнета с огнем в глазах и солидной горбинкой на длинном аристократическом носу. Представили? А теперь давайте проведем мысленный двадцатилетний эксперимент, в ходе которого князь упырей будет постоянно лопать мучное и жирное, напиваться каждый день до растительного состояния, расширять сознание всеми известными и неизвестными наркотиками и наплюет с Останкинской телебашни на гигиену. Давайте допустим даже, что в процессе наш славный граф не сыграет в ящик от столь вопиюще нездорового образа жизни. После всего этого получившееся аморфное нечто останется только нарядить в аляповатые цветастые тряпки, и будет он - герцог Мании собственной персоной. То есть, страх Божий с неизбывным туманом во взгляде и сальными волосами неопределенного цвета до пояса, в облике которого нет-нет, да и проскочит намек на то, что в юные года это чмо обладало довольно-таки импозантной внешностью. Вероятно, когда-то этот скорбно выглядящий дяденька был местным Великим Гэтсби, эстетом, меценатом и королем вечеринок. Учитывая, что именно таковые свойства и почитались в Мании за подвид высших ценностей, его выдвижение в герцоги было как минимум символичным. А что к правлению неспособен, так любого государя в любые времена делала свита.       - Постой, - раздались в нашей голове мысли Айем. - Но они ведь даже по виду - полные придурки! Как можно было сделать их герцогами?       - Запросто, - ответил я. - Их предшественники тех времен, когда Габриэль еще только становился Шеогоратом, были наоборот, шибко умными. И тем насоздавали нашему общему знакомому целую кучу проблем. Один из них так и вовсе стал предателем. Так что нынешние идиоты - вполне логичный выбор. Заварить серьезную бучу они не допрыгнут, а с административными вопросами кто-нибудь другой справляется.       Оставить за мной последнее слово Айем, конечно же, не могла, и потому я вынужден был внимательно выслушать лекцию по вопросам правления в целом и опасности серых кардиналов в частности, подкрепленную личным опытом самой Матери Морровинда. Из которой, лекции то бишь, вполне однозначно следовало, что я - дурак и ничего не понимаю в этих вопросах. На это я, конечно же, мог бы напомнить, куда эту самую Мать привели ее знания и опыт. Но зачем? Вот мне в тот момент только разборок не хватало. Тем более, что зрители уже собрались, значит до начала представления оставалось совсем немного. О чем нам не забыл напомнить лично Шеогорат, возникший из ниоткуда в нашей наблюдательной каморке.       - Ну, что, - выпалил он вместо приветствия, - готовы? Волну-уетесь, поди? Трясутся поджилки-то? Стучат зубы? Или, может, глаз дергается? Нет?! Странно что-то... Но я к вам не за этим. Народец там собрался неплохой, да. Но малость нер-р-рвный! И объявить вас, как "попаданец Макс в теле Альмалексии Индорил, той самой", будет не самой хорошей идеей. Потому вот вам вопрос: вы имя себе уже какое-нибудь придумали? Оно же вам и в Скайриме пригодится. Только смотрите мне, нордское имя! Чтоб никаких мне Даздраперм, Афин Паллад и Рыжих Сонек Золотых Ручек!       - И ведь точно, имя! - мысленно воскликнула Айем. - Совсем забыла! Хотя, нет, это не я, это ты забыл! Ты у нас норд, вот и предлагай варианты.       - Как же вы мне оба дороги! - в сердцах пробормотал я. И глубоко задумался. Если отбросить всяческих невероятно-пародийных Бумбрумхильд, то получалось, что я знал не так уж и много исконно скандинавских женских имен. И большая часть того, что я знал, происходила как раз из Скайрима, где эти имена принадлежали зачастую весьма спорным персонажам, ассоциироваться с которыми мне по различным причинам не хотелось. В то же время мне казалось, что я излишне заморачиваюсь, пытаясь выдумать что-нибудь этакое, в то время как делов-то - взять имя любого симпатичного мне выдуманного или даже исторического персонажа, переврать его с викингским акцентом и вынести на суд общественности. Если не подошло - повторить процедуру. Что может быть проще?       - Как насчет "Боадис"? - наконец решился я. - Похоже на имя нордки?       - Похоже на слово, у которого первая часть взята из бретика, а вторая - из нордика, - сварливо заметил Шеогорат. - Перевести его можно, как "лодочница" или "морячка" - если, конечно, допустить такую глупость, как перевод с двух языков разом. Ты откуда его вообще такое придумал?       - В честь Боудикки*, - признался я. - Была в нашем мире такая женщина, которая хорошенько встряхнула тогдашнюю империю. Нам, чую, тоже придется поднимать шум, вот я и подумал, что будет символично.       - Мне нравится, - проявила неожиданную для нее покладистость Айем. - А что первый слог бретонский, так пусть у Боадис будет мать-бретонка. Это заодно и объяснит мою магию, когда нам понадобится ее использовать.       Идею насчет полукровки Шеогорат воспринял индифферентно, просто пожав плечами - мол, делайте, что хотите. Есть объяснение такому лингвистическому кадавру - так и на здоровье, пускай будет Боадис. Тем более, на тот момент времени для споров у нас все равно не было - публика уже начинала проявлять нетерпение, значит первому из нас следовало бы уже показаться. Да, у Габриэля в грядущем представлении тоже была небольшая роль: торжественно пройтись до трона и с достоинством водрузить на него свое седалище. Что он с успехом и проделал, моментально перенесясь из нашей каморки в зал и протопав по двухцветному ковру с такой шутовской гордостью, что, увидев его, многие венценосные персоны просто бы полопались от негодования. Значит, наступало время и нам готовиться к выходу. Костюм, если так можно было назвать пару шафрановых тряпочек вокруг груди и бедер, давно уже был на нас, золотистый, под альтмерку, грим - тоже. Оставалось только принять позу, из которой должен был начинаться танец, и ждать, пока нас перенесет в центр зала. Мы склонили голову, опустились на колено, да так и застыли.       За окном раздался голос Хаскилла, такой же заунывный и размеренный, как обычно, но все же заставивший собравшийся психованный сброд притихнуть.       - Лорд Шеогорат собрал вас здесь, чтобы разделить с вами зрелище: древний и почти уже забытый свадебный танец данмеров. Исполнит его Боадис из Даггерфолла вместе со своим раздвоением личности, страстно влюбленным в нее безымянным юношей. Музыканты! Начинайте!       Повинуясь команде мажордома, слитно грохнули барабаны (чем почти отвлекли меня от смакования обиды на "влюбленного безымянного юношу"), и почти в тот же момент рисунок пола перед нашими глазами моментально изменился, знаменуя наше прибытие пред взыскательные зрительские очи. Выждав немного, Айем начала стремительно распрямляться, готовясь совершить прыжок - первый из огромного множества запланированных, и при этом - не самый легкий. То есть, сразу с вращением во всех плоскостях и приземлением на одну руку, за которым должен был последовать целый каскад трюков попроще. По крайней мере, должен был по плану. У меня же на этот счет были совсем другие мысли.       Короче говоря, я бессовестно испохабил первый же прыжок еще до его начала, резко отклонившись назад. Из-за такой самодеятельности наше тело тут же утратило устойчивость и со всего маху рухнуло спиной на ковер - к счастью, достаточно мягкий, чтобы это не стало травмоопасным.       - А ну, стоять! - послышался возмущенный рев Шеогората, и барабаны тут же стихли. - Это что еще такое? Что за фокусы?!       - Ты разве не знаешь? - надрывно и со страданием в голосе завопил я в ответ. - Танец окончен! Я проиграл! Проиграл и теперь не смогу на ней жениться! О, горе мне!       - А, ну тогда играйся на здоровье, - уже намного спокойнее и, как мне показалось, с некоторой долей издевки произнес Безумный Бог, после чего замолчал, ожидая реакции общественности на мою выходку.       - Макс, - неожиданно тихо и испуганно подумала Айем, - ты меня, конечно, впечатлил, и даже слегка растрогал, но... Разве нельзя было сделать это чуть более изящно? В конце, по моей команде, якобы случайно?       - Прости, а дышать мне тоже по твоей команде и якобы случайно? - отправил я ответную мысль. - Родное сердце, я же говорил: все я прекрасно понимаю. Я понимаю, что ты воспринимаешь Падающий Лист очень серьезно, и потому не хотела бы, чтобы я, твой фальшивый возлюбленный, успешно его прошел. Именно в силу фальшивости такого моего статуса. Но пойми и ты меня. Мне слишком тяжело было бы просто взять и умышленно провалить это испытание - я, к сожалению, знаю, какая за него полагается награда. И пусть бы я ее в принципе никогда не получил, важен сам факт. Вот я и выбрал из двух зол третье, сорвав испытание к даэдриной бабушке.       - Если бы я могла, я бы сейчас тебя поцеловала.       - Значит, хорошо, что не можешь, - усмехнулся я, припомнив уже имевшийся подобный диалог, но с иначе распределенными репликами. - Кстати, нас, похоже, собираются бить.       Насчет "бить" я, пожалуй, преувеличил. Тем не менее, ропот среди раздосадованных зрителей становился все громче, и в нем уже начинали прослеживаться весьма угрожающие нотки. Пожалуй, все к тому и шло, чтобы сборище опасных психов принялось дружно мутузить нас почем зря. Тут бы нам и настал бескомпромиссный и окончательный гаплык. Но судьбе было угодно рассудить иначе, и она ниспослала нам неожиданного спасителя. Неожиданного - поскольку это был герцог Мании.       - Быдло! - усталым, но все-таки на удивление зычным голосом провозгласил он, подняв вверх указательный палец. - Это же перфоманс!       Последнее словечко было явно принесено из нашего мира в шеогоратовой бороде, тем не менее контекст его применения местные, кажется, улавливали. Ну, или успешно прикидывались.       - О-о-о! - с понимающим видом закивали маньяки.       - А-а-а?! - зарычали дементные, судя по всему обидевшиеся на "быдло".       - У-у-у... - страдальчески протянул Шеогорат. И телепортировал нас подальше от назревающего крупномасштабного скандала. То есть, в уже знакомую нам каморку. - Да у тебя, оказывается, талант. Только вреда он тебе может принести намного больше, чем пользы. А окружающим - и подавно.       - Подумаешь, - проворчал я, - немного повалял дурака. Тебе действительно так нужно было это представление? Или без меня твои ручные шизики не нашли бы повода сцепиться?       - А, да Обливион с ним, - поморщился Габриэль. - Двигаться нормально можете - значит, я добился того, чего хотел. Я скорее про то, что ты слишком много думаешь. Из-за этого тебе иногда начинает казаться, что ты умный. И вот в эти моменты ты становишься опасен, а уж себе или окружающим - это как повезет. А так как Альмалексия тебя в эти моменты сдержать почти не может, то я тебе тогда и подавно не доктор. Так что еще день на сбор вещичек - и выметайтесь отсюда. Вас ждет Скайрим.       В тот момент я испытал огромную радость. Любая местность, где на сотню населения могло не оказаться ни одного сумасшедшего, казалась мне раем земным - до такой степени я пресытился Дрожащими Островами.       Здесь бы по законам жанра следовало сказануть что-нибудь избито-пафосное, вроде "но тогда я еще не знал, как буду скучать по этому безумному, но по-своему милому плану Обливиона". Да только ничего подобного - уж по чему-чему, а по царству Безумного Бога я вообще никогда не скучал. А вот к словам Габриэля все-таки стоило прислушаться получше.  Чего я, разумеется, не сделал.