ПОЗОРНАЯ ДЕСЯТКА

— Просыпайся, Баки! Сладко спавший, устроившись на животе, Баки почувствовал, как его тормошат, и, поскольку был приучен определённым образом реагировать на такие вещи в постели, тут же раздвинул колени и поднял бёдра вверх, прогибаясь как кошка. — Баки! Не тяни. Если мы едем на море, то нам нужно через полчаса уже быть в дороге. Баки повернулся и сел: — Мы едем к морю? — Да, умывайся и иди выбери, в каких плавках из тех, что мы вчера купили, ты будешь сегодня купаться, — поторопил его Стив, ища что-то в ящиках громоздкого комода. — Плавки? Мы вчера купили мне плавки? — Да, и тебе, и мне, — Стив обернулся, вздохнул, подошёл к нему и присел на кровать, протянул руку и убрал волосы Баки с лица, а потом уже другим голосом, сочувственно и мягко спросил: — Ты ничего не помнишь? Эй, я — Стив. Я выкупил тебя из борделя. Стив Роджерс. Помнишь меня? Баки закрыл глаза и потёрся о его руку: — Тебя я помню, — невольно улыбнулся он. — Ты самый красивый настоящий человек из всех на свете. И самый добрый. Я так счастлив, что принадлежу именно тебе. Очень счастлив, Стив! — Баки легонько фыркнул. — Тебя намного сложнее забыть, чем плавки. — Уже неплохо, — одобрительно усмехнулся Стив, но в его голосе Баки услышал грусть: — Интересно, кто только придумал, что твоя плохая память — это прикольно и соблазнительно? — Мой первый заказчик, — это Баки как раз чётко знал. — Меня учили, что это должно сделать меня невиннее. Ну... как бы делать в какой-то мере невинным снова и снова. — Баки опустил взгляд, не в силах смотреть Стиву в лицо, и весь поник. Теперь уже так смешно было говорить об этом. — Чушь собачья! — резко ответил Стив и сжал его плечо. — Я бы предпочёл, чтобы ты не забывал раз за разом. Баки плохо представлял себе, как бы это могло быть (и не лопнула бы у него в таком случае голова?), но, если это было тем, что больше нравилось Стиву, стоило хотя бы попытаться: — Я могу притворяться, будто всё помню и понимаю, о чём речь, — предложил он и, увидев, как нахмурился Стив, рискнул признаться ещё в одной важной вещи: — И я буду очень стараться запоминать. Очень, Стив! Если я стараюсь изо всех сил, иногда у меня получается не забывать. — Вот это мне уже больше нравится, как звучит, — Стив поднялся, взъерошив ему волосы. — Учись запоминать, Баки. И, прошу тебя, не надо притворяться. Будь со мной честен. — Хорошо, — кивнул Баки, хотя для себя и решил, что впредь постарается не переспрашивать о том, что они делали накануне, чтобы не злить и не огорчать Стива. Умывшись, Баки собственными глазами смог убедиться, что у него теперь было несколько выделенных специально для него полок в большей частью пустующей гардеробной Стива. И там были вещи его размера. И это были не только плавки. При виде килтов у него даже шевельнулись какие-то воспоминания, так что он обернулся и убедился в том, что пара таких же есть теперь и у Стива. Плавки Баки выбрал тёмно-красные с тремя прорезями в виде пятиконечных звезд на левом бедре. Стив показал ему большой палец, видимо, одобрив его выбор, и взял себе того же оттенка плавки, только синие и сплошные. Захватив бельё и полотенца, они оделись в светлые шорты и майки, и Стив потащил Баки в гараж, на ходу бросив, что перекусят они по пути. В этот раз Стив сам сел за руль одного из многочисленных аэрокаров, а Баки велел занять соседнее пассажирское сиденье и даже показал ему, как активировать ремни безопасности. Ехать на переднем сиденье с обзором через лобовое стекло оказалось невероятно впечатляющим опытом. Баки без устали разглядывал цветные поля и перелески, которые они проезжали, далекие холмы и облака на небе. И без всякой цели всё время сверялся со схематической картой на навигаторе, отчаянно надеясь, что с её помощью сможет хоть как-то запомнить представшее ему великолепное зрелище. А ещё они слушали песни по радио: голоса кукол-певцов с музыкальным сопровождением. И пусть и не всё время, но часто это было очень красиво. От радости и восторга, вызванных обилием впечатлений, Баки то и дело забывался и начинал расспрашивать Стива о содержании песен, о том, что значат разные вещи, явно вызывающие у певцов яркие, сильные переживания. Что-то Стив ему терпеливо объяснял, на что-то фыркал или смеялся и говорил: — Эй, Баки, это же ты живёшь на Земле. Я честно понятия не имею, о чём она сейчас пела. Могу только предположить, что это какой-то модный аксессуар, который сделает её привлекательнее других кукол той же модели. Но что это, я понятия не имею. И ты меня уже третий раз об этом спрашиваешь. Эту песню крутят каждые пятнадцать минут. И я бы, пожалуй, не отказался каждый раз напрочь забывать её дурацкий текст, как это делаешь ты. Стив не отводил глаз от дороги и не смотрел на него, но Баки всё равно было так хорошо от любых его ответов и уже от одного его присутствия рядом, что он сам готов был петь и смеяться и невольно перебирал в голове способы, которыми мог бы отблагодарить своего хозяина за тысячи чудесных вещей, которые тот для него делал. Например, за завтрак, который Стив купил, не выходя из машины, а просто забрав из небольшого окошка после того, как сделал заказ и расплатился. Они отъехали на стоянку и, пачкаясь соусом, съели по большой свежей лепёшке с завёрнутым внутри мясом и кучей всякой зелени, запивая их газировкой из ярких стаканов с крупной надписью «Я саморазрушаюсь и не засоряю природу». Доедая свой завтрак, Стив рассказывал Баки целиком и полностью абсолютно непонятную ему историю о том, как Стив с однокурсниками ездили куда-то в совершенно невообразимое для Баки место на пикник и в силу кучи непонятных Баки событий оказались совсем не с той едой, на которую надеялись. Но Стив вспоминал об этом с удовольствием и смеялся, и Баки смеялся вместе с ним, просто потому что у Стива был чудесный заразительный смех и видеть его весёлым было непередаваемо здорово. И ему ужасно хотелось бы прямо сейчас наклониться над пахом Стива, потереться об него лицом, вдыхая сквозь ткань его истинно мужской запах. И чтобы Стив приспустил шорты и бельё и позволил ему взять свой член в рот. И даже если бы Стив потом вцепился ему в волосы и трахнул глубоко в горло, как делали куклы из охраны, Баки был бы не против. Потому что всё время помнил бы, что это Стив. Это его владелец и хозяин. Самый лучший из всех настоящих людей! Но Стив ничем не давал понять, что не отказался бы завершить завтрак, получив приятный минет от Баки, а инициировать интимные контакты без однозначного дозволения хозяина было строжайше запрещено. Баки было даже немного жаль. Пляж Баки увидел сначала на виртуальной карте. Зелёное полотно вот-вот должно было превратиться в жёлтую полосу, а за ней начиналась область, цвет которой плавно перетекал от нежно-голубого до тёмного индиго. — Это океан? — спросил Баки. — Это же океан, Стив, да? Я никогда его не видел, какой он? Я читал, что он весь состоит из одной воды. И под ней нельзя дышать. Это делали только рыбы. Которые вымерли. Или они и сейчас живут? Я не помню. — Ты видел океан вчера, Баки, — мягко ответил Стив, а потом добавил: — Не огорчайся, вчера это было мельком из машины, а сегодня оценишь его во всей красе и искупаешься. Умеешь плавать? Баки растерялся. — Плавать? В воде? — Ну, да. Само собой. — Думаю нет, — честно признал Баки. — Ты же знаешь, что меня делали для другого. Стив чуть нахмурился, а потом сказал: — Я попробую тебя научить. И у самого берега, наверняка, мелко. К тому же здесь должен продаваться всякий надувной инвентарь для детей и тех, кто просто ленится плавать. — Я не ленился бы, если бы умел, — потупился Баки. Ему было неловко от того, что Стив снова собирался тратиться на него, потому что он был не обучен делать вещи, которые нравились его владельцу. Так было неправильно. — Всё в порядке, не огорчайся, Бак, — просто ответил Стив, и, поскольку он был настоящим человеком и всё на свете было подвластно его воле, всё, конечно, стало в порядке. Баки не должен был огорчаться. Тем более что именно в этот момент он наконец увидел воочию и жёлтую полосу пляжа, и будто бы перевернутое за ней жидкое небо. Это зрелище так потрясло его, что, пока Стив парковал аэрокар на совершенно пустой крытой парковке для настоящих людей, он просто не мог ничего сказать. А потом они вышли из машины и пошли по дорожке, густо окружённой всевозможными пальмами, посаженными в специальные, будто бы каменные на вид горшки, и Баки всё вертел головой, потому что океана больше не было видно за деревьями, но зато он увидел открытую парковку для кукол. И там камню некуда было упасть. — Так много кукол приехало смотреть океан? — растерянно спросил он. Стив проследил взгляд Баки и нахмурился. — Скорее все приехали купаться, приятель, — ответил он. — Хотя, наверное, просто зря я задал в навигаторе условие «хороший пляж». Наверное, он привёл нас на самый популярный. Ладно, пойдём посмотрим. Дорожка привела их в предназначенный для особых гостей крытый павильон со светоотражающими стеклами и надписью «Жемчужная лагуна», составленной будто бы из набегающих волн. Внутри работал кондиционер и две легко одетые куклы женского пола со слегка растерянным видом бросились Стиву в ноги. — Господин настоящий человек, нас никто не предупредил о вашем намерении сегодня посетить наш элитный пляж. Я невыразимо сожалею, все лежаки проданы по брони, у нас аншлаг, — залепетала одна из кукол-администраторов пляжа, в то время как вторая отчаянно отправляла текстовое сообщение кому-то в комме. — Если вы согласитесь подождать хотя бы десять минут, угоститься напитками за наш счёт, мы организуем, чтобы вам уступили одно из самых комфортных мест, — сладким голосом предложила она. Но Стив, всё это время наблюдавший сквозь внешнее стекло за переполненным пляжем и кучей голов над поверхностью воды, вдруг отрицательно помотал головой. — Спасибо, не нужно. Не буду вас утруждать, — сказал он. — Я не знал, что у вас полагается делать бронь. Не хочу портить вам отношения с клиентами, которым пришлось бы отдать мне своё место. — Ничто не сравнится с добротой и благородством настоящего человека! — снова падая ему в ноги, почти пропела кукла-администратор явно заученную фразу, но выглядела при этом явно искренне благодарной. — Скажите, чем мы можем компенсировать вам этот досадный инцидент? Стив посмотрел на Баки и улыбнулся. — Помогите мне подобрать надувной круг для моего компаньона. Круг они выбрали полностью прозрачный, чёрно-серебристый. Изнутри заполненный блестящими красными звёздочками, из-за чего он понравился Баки больше всех других, потому что подходил к его плавкам. Обе куклы-администратора пляжа «Жемчужная лагуна», прикрепленные к павильону для настоящих людей, были приветливы, вежливы и милы с ними. И только когда Стив, оплатив покупку, уже попрощался и повернулся уходить, замешкавшийся Баки успел заметить, как та из них, которой случилось прикасаться к нему, пока они выбирали круг, сосредоточенно вытирает себе руки обеззараживающей салфеткой. Ему не было обидно. Он понимал. В лёгкой одежде не было ни одного шанса скрыть надпись на шее. А завернуться в полотенце, как в пончо, чтобы спрятать указание своей профессии и стоимости, Баки не решился, чтобы лишний раз не сердить Стива. — Я отвезу тебя на другой пляж, — сказал Стив, поднимая машину в воздух, и задал новые координаты навигатору. — Там никого не должно быть. Надо было сразу туда ехать. Прекрасная тихая бухта. Уверен, тебе понравится. Баки было неважно, куда Стив повезёт его. Но если другой пляж нравился Стиву больше, да ещё и там не предвиделось целой толпы кукол, которым пришлось бы уважать выбор настоящего человека и держать при себе комментарии по поводу того, кого он выбрал себе в спутники — Баки готов был заранее разделить его симпатии. Слушая музыку и иногда болтая, в сущности, ни о чём, они на высокой скорости умчались на много миль севернее, а затем и вовсе ушли далеко в сторону от линии сигнальных мачт, задающих направление дороги. Вокруг мелькали зелёные луга и холмы, перелески и небольшие речки, пока наконец впереди снова не показался океан. Стив опустил аэрокар в полусотне метров от берега и выбрался прямо на траву. Они забрали из машины сумку с полотенцами, круг и оставшуюся бутылку воды и зашагали в сторону пляжа. — Здесь всё осталось совсем таким же, как двадцать лет назад, — окидывая взглядом холмы, сказал Стив. — Отсюда не видно, но если идти в ту сторону, — он указал рукой. — Можно найти место, где стоял дом, в котором я вырос. В детстве я был мелким и болезненным, но всё равно летом при любой возможности сбегал от няни на пляж. Она никогда меня за это не ругала. Глядя на рослую фигуру и могучие плечи Стива, Баки искренне попытался представить его ребёнком, да к тому же слабеньким коротышкой. У него ничего не получилось. — Здесь так спокойно. Хорошо, что мы сюда приехали, — сказал Стив, шагая среди диких трав и цветов. Он глубоко вдыхал полной грудью. И Баки видел, что ему хорошо: — Чувствуешь запах? Мы попали в самый пик летнего разнотравья. Тебе нравится, Баки? Баки охотно закивал. Он не знал, была ли причина в том, что его изначально запрограммировали любить всё, что будет нравиться его будущим владельцам, или же радость Стива просто сама по себе трогала какие-то струны у него внутри, заставляя их резонировать ответными эмоциями и чувствами. — Очень! — сказал он. — Мне очень здесь нравится. — Ему искренне хотелось добавить что-то ещё, как-то красиво и чувственно описать свою радость и готовность какими угодно способами доставить Стиву удовольствие прямо здесь, среди цветов, под шелест набегающих на берег волн и стрёкот невидимых в траве насекомых. Но пока он пытался сложить все эти мысли в слова, Стив уже зашагал к морю, и Баки пришлось почти бегом догонять его. Спуск к неширокому серповидному пляжу оказался довольно крутым, но Стив, не задумываясь, сбежал по каменистому склону вниз, побросал одежду и нетерпеливо бросился навстречу волнам. Баки немного задержался, спускаясь следом за ним. По-хорошему, нужно было смотреть под ноги, но он всё время отвлекался, пытаясь уложить в голове всё, что видел вокруг: цветущий благоухающий луг, плавные изгибы холмов, величественные, медно поблескивающие стволами сосны и, конечно же, океан. Огромный жидкий драгоценный камень, раскинувшийся куда-то немыслимо далеко за горизонт. — Иди сюда! — поторопил его Стив. — Давай же, Баки. Иди ко мне. Вода что надо! — Иду, иду, — охотно откликнулся Баки, сам раздеваясь до плавок, и с кругом в руке направился к Стиву, поджидающему его, стоя по пояс в воде. От волнения в ожидании неизведанного ранее физического опыта у Баки что-то сладко тянуло внутри и будто бы щекотало под коленями. Он не боялся. Стив сказал, что им будет хорошо, и он полностью доверял Стиву. Ему хотелось почувствовать то, что делает Стиву приятно. Разделить с ним это. Баки замер ещё на миг, с закрытыми глазами проникаясь ощущением влажного песка под босыми ступнями, а потом решительно выдохнул и шагнул в мелкую воду. По ощущениям она оказалась просто мокрой и не сильно отличалась от той, что текла из-под крана или из лейки в душе. Но она пахла иначе и всё время двигалась по собственной воле, заставляя песок перетекать у него под ногами. По сравнению с воздухом она была немного прохладнее, но Баки это даже понравилось. Он зашагал к Стиву, борясь с толкающими его обратно к берегу волнами, и оценил, что ему нравится и это ощущение тоже. И то, как выглядели мокрые волосы Стива, и как солнце отблёскивало на его влажной коже. — Залезай в круг, ложись на него грудью и просто греби ногами, — инструктировал Баки Стив, отступая всё дальше в глубину, когда Баки следом за ним зашёл по пояс и продолжал двигаться в его сторону. — Не бойся, Бак. В круге воздух, он будет держать тебя. — Хорошо, — это Баки понимал. Он сделал так, как сказал ему Стив. Движения были интуитивно понятны. Он оттолкнулся и устремился всем собой по направлению к Стиву. — Отлично, Бак! Ты плывёшь, — довольно констатировал Стив и откинулся на спину, медленно загребая поочередно руками и отплывая всё дальше от берега. — Видишь, это здорово. — Да, — только и сумел выдохнуть Баки. В круге было не очень удобно, но всё равно плыть ему очень нравилось. Вода каким-то образом поддерживала его тело почти горизонтально. Он будто бы летел в чём-то плотном и неизъяснимо приятном. — Тебе нравится? — Да, очень, Стив! Очень нравится, — на самом деле, в круге Баки казался себе нелепым и неуклюжим, ещё и невыразимо неловким — одним словом, максимально далёким от соблазнительности, но удивительная лёгкость в воде и то, как движения ног толкали его навстречу волнам, не позволяя им унести его к берегу, ощущались слишком приятно, чтобы переживать из-за этого. — Тренируйся пока так, чтобы доставать ногами до дна. Я сплаваю на глубину и вернусь, — заверил его Стив и мощными гребками устремился прочь от берега. Баки не думал, что ему нужно тренироваться, плавать было невероятно легко, но спорить со Стивом он не стал, сделав плавный полукруг вдоль берега на нужной глубине сначала в одну сторону, а затем в другую. Ему нравился запах и привкус солёной воды, океан, будто гигантское живое существо, дружелюбно играл с ним и гладил всё его тело. Баки зажмурился, изо всех сил стараясь запомнить эти ощущения, сохранить их хотя бы в своём теле, если разум опять украдёт у него эту радость. Он сосредоточился на том, чтобы только чувствовать воду всем телом, и вдруг, наоборот, вспомнил. Он знал эти ощущения. Такое уже было. Он умел плавать. На миг ему стало страшно. Он не помнил больше ничего. Только ощущение того, как плыл. Плыл сам по себе. Заглатывал воздух большими глотками, уходил с головой под воду и подолгу скользил под поверхностью в темноте и жалящем холоде, потому что его не должны были заметить сверху. Несмотря на жару у Баки по спине прокатила такая волна дрожи, что он остановился. Нащупал дно ногами и замер по грудь в воде, крепко держась единственной рукой за гладкую поверхность круга. Стоило открыть глаза и всё снова стало нормально. У него не было объяснений тому, что он увидел мысленным взором и каким-то образом вспомнил своим телом. Эти образы уже безнадёжно исчезали, растворяясь без следа, как сон поутру. Баки судорожно втянул воздух и растерянно огляделся. Вокруг была всё та же приветливая красивая бухта: прозрачная голубая вода, жёлтый песок, каменистый склон и зелёные холмы, будто забрызганные пёстрыми точками цветов. Он решительно затряс головой. Нет, он ничего не помнил. Не помнил. И в тот же миг мелькающее над водой пятнышко цвета привлекло его внимание. Оранжевый — белый, оранжевый — белый. Он должен был знать, что это такое. Он мог, мог это вспомнить! — Что такое, Бак? Чего ты застыл? — прозвучал совсем близко голос Стива, и Баки понял, что как-то упустил несколько минут. — Стив, Стив, смотри, это же... — начал он и показал рукой на успевшее сильно приблизиться к ним порхающее над водой существо. — Это бабочка! — вспомнил он и тут же испытал от этого такое огромное облегчение, что у него ноги подкосились. Хорошо, что круг удержал его и мгновенная слабость получилась в сущности незаметной. — Бабочка, Стив! Данаида Монарх. Размах крыльев до десяти сантиметров. Гусеницы питаются молочаем, а взрослая бабочка только нектаром цветов. Живёт от двух до восьми недель. — Чуть ли не выкрикнул он, ликуя от того, что помнит это. Бабочка пролетела совсем близко к ним и зависла над головой у Стива, будто рассматривая его. — Стив, зачем она летает над океаном? Ей же некуда здесь приземлиться. Ей надо на сушу, — Баки настолько испугался за бабочку, что протянул к ней руку, надеясь, что она сядет прямо ему на пальцы. Бабочка его порыва не оценила, но, будто подумав немного, грациозно спорхнула на сухую поверхность круга. — Действительно, это Монарх, — согласился Стив, разглядывая полосатые рыжие крылья. — Не переживай за неё. Они очень сильные и могут совершать далёкие перелеты. Думаю, пересечь эту бухту для неё не проблема. — Но... как ей не страшно? Столько лететь без остановки, без передышки. У неё же кончатся силы, и она просто погибнет, — ужаснулся Баки. — Почему она не боится? Стив пожал плечами. — Думаю, бабочки просто не настолько умны, чтобы бояться, Бак. Они устроены проще. «Хочу быть глупым и бесстрашным, как бабочка», — невольно подумал Баки, но вслух сказал: — Может, я всё-таки доставлю её поближе к берегу? Бабочка ещё несколько раз неспешно сложила и раскрыла крылья, а потом вспорхнула и перелетала ему прямо на лицо. Её крохотные коготочки легонько царапнули кожу у него на щеке, она видимо развернулась, задев крылом его губы, а потом снова вспорхнула и полетела дальше как ни в чем не бывало. — Похоже, ты нравишься бабочкам не меньше, чем они тебе, Бак, — заметил Стив. Солнце светило ему в спину, и вокруг его головы будто горел золотой контур. Он смотрел на Баки с такой симпатией и доброжелательно улыбался. Баки непроизвольно поднял руку к лицу и потрогал свои губы. Стив целовал его вчера. Баки помнил это ощущение, помнил его вкус и нежные, но властные движения его губ. Он хотел ещё. — Эй, приятель. Отомри. Надо наплаваться всласть, прежде чем ехать обратно. — Стив. Стив, думаю, я могу плавать без круга, — выпалил Баки. Стив чуть нахмурился и спросил: — Даже без второй руки? Ты уверен? — Да, — твёрдо сказал Баки, хотя и не знал, почему так верил в это. — Даже под водой. Я могу. Я умею. — Хочешь попробовать? Баки кивнул, и Стив помог ему снять круг, а потом, примерившись, швырнул его в сторону берега. — Слишком лёгкий, — чуть виновато заключил он, когда тот плюхнулся в воду, так и не долетев до песка, но Баки едва заметил это. Он повернулся спиной к берегу, глубоко вдохнул и нырнул. Ему не нужна была вторая рука, он и правую вытянул вдоль бока, рассекая воду за счёт движений ног и всего тела. Это было именно так, как он помнил. Только не холодно и не темно. Баки открыл глаза под водой и понял, что может видеть сквозь неё немногим хуже, чем видел обычно. От радости он не заметил, как открыл рот, и непроизвольно глотнул воды. Хорошо, что было ещё достаточно мелко. Пока он кашлял, Стив, всё это время державшийся совсем близко и наблюдавший за ним, оказался совсем рядом, хлопая его по спине, чтобы помочь прокашляться. — Отлично, Баки, ты проплыл почти двадцать метров. Можешь забыть про круг. Ты меня убедил. Особенно если не будешь больше захлебываться. — Стив, я видел под водой! — наконец откашлявшись, чуть не выкрикнул Баки. — Я видел дно. И видел твои трусы и твои ноги. Я плыл с открытыми глазами. — Ого! А я не умею, — признал Стив. — Но это же совсем просто. Надо немного привыкнуть. Это здорово! — Я попробую, — решил Стив, и они дружно нырнули снова. Баки тут же открыл глаза и увидел, как Стив явно волевым решением сделал то же самое. Его взгляд под водой показался Баки растерянным и пустым, будто у слепого. Стив чуть неуклюже двигал согнутыми руками и ногами, чтобы держаться под водой. Его щёки были раздуты от набранного воздуха, и он вдруг стал выглядеть неописуемо милым. Баки невыносимо захотелось хоть как-то помочь ему, и он устремился прямо к Стиву. Левая рука Стива задела его шею под водой, Стив чуть прищурил глаза, будто узнавая его. И Баки не сумел удержаться, рука Стива у него на плече ощущалась почти как объятие, и Баки прижался телом к телу Стива, сам обнимая его в ответ. И прижался ртом к его рту. Потому что Стив ведь наверняка хотел этого. Губы Стива послушно приоткрылись... А потом их головы оказались разом над поверхностью воды. Оба глотнули воздуха, прижимаясь друг к другу мокрыми лицами. И Стив не отпустил Баки, а сам прижал ещё крепче и поцеловал его снова. На этот раз требовательнее и жарче. Баки застонал, под водой обхватив ногами бёдра Стива, повисая на нём, потому что знал, что в воде он весит намного меньше. Но ему было трудно об этом думать, трудно было думать вообще о чём-либо, потому что Стив целовался так горячо, что у Баки не оставалось вообще никаких мыслей, кроме оглушённого восторга и полной готовности отдаться. Неважно, для кого его делали изначально, сейчас ему казалось, что он с самого начала был задуман и создан для этого человека. Всё его тело до самой маленькой клеточки ликовало от этой близости. Он существовал только для Стива, только для его удовольствия. — Парни! Эй, мужики. Извините, что прерываю в такой момент, — вдруг окликнули их с берега. — Но прежде чем вы зайдёте ещё дальше, вынужден сообщить, что это частная территория, на которую вы проникли без разрешения. И моему хозяину настоящему человеку Хэнку Пиму вряд ли понравится, если вы будете заниматься здесь любовью. Стив приглушённо чертыхнулся и отпустил Баки, а потом повернулся к говорившему. Баки сделал то же самое. И понял, что чудесам вокруг было ещё далеко до завершения. Человек, который обращался к ним, сидел верхом на громадном насекомом с шестью коленчатыми ногами, телом, состоящим из нескольких сегментов, усиками на голове и огромными сетчатыми глазами. Ещё одно такое же, но без седока, спустилось на пляж и трогало своими усиками их вещи. — День добрый. Извините, я не знал, что эта бухта теперь принадлежит Хэнку Пиму, — крикнул в ответ Стив. — Верю, приятель, но он в принципе терпеть не может гостей. Так что мне придётся сдать вас в полицию, — сожаление в голосе наездника на насекомом звучало вполне искренне. — Не обижайтесь, парни. Простите, что испортил ваше свидание. Стив повернулся к тревожно подобравшемуся Баки и шепнул: — Не волнуйся, я всё решу, — а потом снова крикнул: — Моё имя Стив Роджерс. Пожалуйста, передайте Хэнку Пиму, что я прошу предоставить мне возможность лично принести ему мои извинения. — О, господин настоящий человек! — их собеседник привстал на стременах и изобразил настолько глубокий поклон на спине у насекомого, насколько это было возможно. — Подождите минуту, я свяжусь с хозяином и узнаю. Пока наездник на диковинной твари общался по комму со своим господином, Стив и Баки переглянулись. И, огорчённо вздохнув, Стив движением головы показал, что им стоит направиться к берегу. Баки ужасно хотелось разгладить недовольную складку, появившуюся у него между бровей, но он только кивнул и первым поплыл к берегу, не желая терять возможности напоследок насладиться ощущениями, которые ему дарила вода. К тому моменту, когда они выбрались на берег, кукла настоящего человека Хэнка Пима уже успел спешиться, спуститься к ним и со словами: — У меня для вас хорошие новости, — явно неумело простёрся на песке перед Стивом. — Можно говорить? — Ты же и так уже треплешься, — улыбнулся Стив и шагнул ближе, позволив запоздало коснуться своей босой ступни. — Так что за новости. Пим примет меня? — Да, мой господин разрешил вам навестить его и лично объяснить причины возникшего недоразумения. Я провожу вас к нему, — вскакивая на ноги и торопливо отряхиваясь, ответил кукла. ИНЖЕНЕР 3330 МАРОК — значилось у него на шее, и Баки немного затупил, потому что ему казалось, вроде как предполагалось, что представители этой профессии должны стоить дороже, если их приобретают в единоличное пользование. Лицо у ИНЖЕНЕРА 3330 МАРОК оказалось открытым и располагающим, а взгляд был каким-то образом разом и простоватым, и мудрым. Баки на миг затупил над его невысокой ценой и очнулся, только заметив, что Стив снимает плавки и обтирается полотенцем. Ему явно полагалось сделать то же. Баки торопливо сбегал за кругом, который прибило к берегу в паре десятков метров от них, вернулся и, вытащив из сумки второе полотенце, принялся суетливо обтираться. — Стой, Бак, дай я помогу, — успевший уже переодеться Стив отобрал у него полотенце и, накинув его на голову и плечи Баки, принялся сильными широкими движениями вытирать с него воду. — Снимай плавки, нечего ходить в мокром, — приказал он и, как только Баки, не смея смотреть в сторону куклы Пима, послушно разделся догола, так же уверенно обтёр ему задницу и бёдра. — Стив, я могу и сам, — ужасно переживая из-за того, что посторонний видит всё это, и ещё больше из-за того, чтобы Стиву не показалось, будто Баки не хочется его прикосновений, очень тихо сказал он. — Знаю, но мне не трудно. К тому же нас ждут, а я могу сделать это быстрее. Так что без проблем, Бак, не переживай из-за этого, — Стив передал ему шорты, а сам сложил полотенце и убрал его в сумку. Они поднялись по склону обратно, где ИНЖЕНЕР 3330 МАРОК привычным движением забрался на средний сегмент тельца своего удивительного скакуна. — Если хотите, господин настоящий человек, можете поехать на Гери. Пешком здесь не так близко, а Гери с лёгкостью довезет вас обоих, — предложил он, с явной гордостью указывая на второе гигантское насекомое. — Благодарю, но у нас рядом аэрокар, полетим следом за вами, — однозначно отказался Стив. — Как вам угодно, господин настоящий человек, — пожал плечами ИНЖЕНЕР 3330 МАРОК и с сожалением добавил: — Но поверьте, вы многое теряете. — Верю, — улыбнувшись, ответил Стив. Полет к дому господина настоящего человека Хэнка Пима занял у них около получаса. При этом бегущие по земле насекомые с самого начала задали достойную скорость и без видимых усилий с лёгкостью поддерживали её. Домом господину настоящему человеку Хэнку Пиму служило двухэтажное строение с подветренной стороны очередного холма над морем там, где берег становился более высоким и обрывистым. Стив приземлил машину на свободной площадке возле закрытого гаража, а ИНЖЕНЕР 3330 МАРОК, дружелюбно приласкав поочередно обоих насекомых и позволив им потыкать себя усиками, сделал что-то неуловимое глазу, и те мгновенно исчезли. — Добро пожаловать в резиденцию величайшего из учёных современности, с кем вам посчастливилось жить на одной планете в одно и то же время, и его умопомрачительной дочери, — торжественно провозгласил он и буквально бегом взбежал вверх по ступенькам на просторную застеклённую террасу с видом на океан. Стив последовал за ним, и Баки, стараясь не очень глазеть по сторонам, просто шёл с ним рядом. Внутри здания тонированные стёкла приглушали яркий свет солнца, а воздух был прохладным и чуть влажным из-за множества тропических растений в кадках. — Мистер Роджерс, значит, — приветствовал Стива спускающийся по широкой, совершенно прозрачной и будто бы висящей в воздухе лестнице полностью седой мужчина с породистым, красивым, даже несмотря на беспощадные следы возраста, лицом. Рядом шла чем-то отчётливо похожая на него молодая женщина с тёмными волосами, подстриженными под каре. — Должен сразу признать, я не планировал принимать вас у себя, даже если бы вы соизволили известить меня о своём намерении нанести мне визит заранее. Как это принято у приличных людей. Но отказать вам в возможности извиниться было бы слишком мелочно и по-плебейски. Так что проходите, присаживатесь, — мужчина указал туда, где веранда эркером выдвигалась над обрывом и стояли глубокие плетёные кресла. С секундным запозданием Баки сообразил, что всё ещё стоит в присутствии настоящих людей, и запоздало простёрся на полу перед хозяевами дома только в тот момент, когда Стив заговорил: — Благодарю вас, мистер Пим. Я и не сомневался в вашем великодушии. И в том, что вы позволите мне объяснить мою ошибку. — Не надо лести, молодой человек, пойдёмте присядем поболтать, — фыркнул Пим, решительно проходя мимо них и увлекая Стива за собой к креслам. — Хоуп, позаботься о моих верных слугах. А то их уже заждались в муравьиной колонии. Баки ничего не понял, но женщина, проходя мимо него, специально остановилась так, чтобы он смог легонько коснуться пальцами мыска её босоножки. — Вставай, можешь посидеть в прохладе возле кресла своего господина, — дружелюбно улыбнулась она. — Ты голодный? Шокированный её добрым отношением, Баки сначала закивал, потом затряс головой, потом вспомнил, что ему разрешили говорить, и сказал: — Как будет угодно госпоже. Она тихо засмеялась и подмигнула ему, а потом направилась к ИНЖЕНЕРУ 3330 МАРОК и протянула ему руку с вопросом: — Накатался, ковбой? Тот, с обожанием глядя на неё, положил ей что-то в ладонь и ответил: — Зря ты не поехала с нами. Может, мы бы тоже искупались вместе с господином настоящим человеком Роджерсом. — Ну, мы можем искупаться и без него, — приглушённо заметила женщина и легонько щёлкнула ИНЖЕНЕРА 3330 МАРОК по носу. Баки ещё никогда не видел, чтобы настоящие люди общались подобным образом с кем-то из кукол. Потому что даже с его совсем глупыми мозгами было абсолютно очевидно, что между дочерью настоящего человека Хэнка Пима и инженером со странно небольшой стоимостью существовала личная связь. Он был её секс-игрушкой. Баки пришлось напомнить себе, что решения и поступки настоящих людей не их ума дело, и, бесшумно приблизившись к креслу Стива так, чтобы особо не попадаться на глаза хозяину дома, опустился на колени и прижался головой к ноге Стива, тут же так естественно погладившего его по волосам. Стив говорил о том, что много лет провёл вдали от Земли, только недавно вернулся и, спонтанно приняв сегодня решение посетить именно ту бухту, где так любил купаться в детстве, не подумал уточнить, кто сейчас является владельцем этих мест. И как он искренне сожалеет о том, что мог этим невольно оскорбить мистера Пима и доставить ему и его домашним неудобства, хоть он вовсе и не имел такой цели. — Оставьте, мистер Роджерс, — перебил его настоящий человек Хэнк Пим. — Не буду прикидываться, я не в восторге от вашего вторжения. Много лет назад я сделал выбор полностью отсечь все контакты с убогой кучкой самовлюбленных болванов, называющих себя настоящими людьми. И решения этого я менять не собираюсь. Но в то же время я прекрасно вижу, что вы, должно быть, ещё пешком под стол ходили, когда случились события, послужившие причиной принятого мною решения о самоизоляции от общества. Удивив Баки ещё больше, дочь хозяина дома сама принесла отцу и гостю поднос с фруктами и бокалы. — Какое вино предпочитаете? — вежливо поинтересовался настоящий человек Хэнк Пим. — Простите, мистер Пим, я за рулём, — отказался Стив. — Перестаньте, ваша кукла довезёт вас, — фыркнул настоящий человек Хэнк Пим и тут же, быстро глянув на Баки, нахмурился: — А, он однорукий. Ну тогда Хоуп отвезёт вас. Или наша кукла. — Мистер Пим, поверьте, не стоит. Я не хочу доставлять вам и вашей дочери столько неудобств. Пока они спорили, Хоуп налила отцу в бокал вина из тёмной, будто бы замшелой бутылки, а Роджерсу, не дожидаясь разрешения их спора, обычной воды. Затем она обошла кресло и протянула Баки ещё один полный стакан с водой и тарелку с восхитительно-мягкой даже на вид домашней плюшкой. — Спасибо, — кое-как прохрипел Баки и, склонившись, благо уже сидел на полу, благодарно поцеловал ей обувь. — Кушай, — поощрила она и обернулась к отцу: — Никуда я сегодня не поеду. У меня большие планы по работе в лаборатории. И без нашего инженера мне не обойтись. К тому же мы с тобой договаривались, ты помнишь? — она направилась прочь, сказав уже Стиву: — Не обижайтесь, мистер Роджерс. Не принимайте на свой счёт, но я не заинтересована в продолжении нашего знакомства. Всего хорошего. — Гордячка! — вслед ей с одобрением сказал господин настоящий человек Хэнк Пим. — Великолепная, как и её мать, — он горько вздохнул и уставился за окно на океан. Какое-то время он молчал, но излучал при этом такую мощную тоску и нежность, что даже не слишком чувствительный к проявлению чужих эмоций Стив предпочёл не нарушать его молчания. — Вы, вероятно, ожидали, мистер Роджерс, что, подобно большинству других родителей из нашей так называемой элиты, я тут же начну сватать за вас мою чудесную Хоуп. Благо вы молоды и неженаты. Что ещё нужно? — владелец дома выразительно хмыкнул. — Не дождётесь! Можете даже и не мечтать. — Я вовсе этого не ждал, мистер Пим, — вежливо ответил Стив, снова принимаясь поглаживать Баки по голове. — Не ждали? Это правильно. Приятно услышать редкий голос разум в этом зловонном болоте гнилой евгеники, — пожилой настоящий человек взял оставленную дочерью бутылку и щедро налил себе сам. — Мы вырождаемся, молодой человек! — салютуя Стиву бокалом, выразительно сказал он. — Близок финал человечества. Уже поздно мельтешить, суетиться. Притворяться, что всё ещё не так плохо. Спаривать своих детей, будто животных какой-то сошедшей на нет породы. Ваше с Хоуп поколение последнее. Нужно просто признать это и не унижать ни себя, ни вас. Дать вам жить так, как вы хотите, а не заставлять рожать в год по штуке, как какую-нибудь бестолковую скотину. Не переставая жевать свою плюшку, Баки очень старательно следил за собой, чтобы не раскрыть рот от удивления. Он впервые слышал, чтобы настоящий человек говорил так. Стив, похоже, тоже был удивлён, но движения его руки оставались мягкими и ласкающими, так что, похоже, он не ощущал беспокойства. — В своё время я был очень счастлив в браке, молодой человек, — продолжил тем временем, снова глядя на океан, настоящий человек Хэнк Пим. — У меня нет слов, чтобы описать, сколько восхищения и уважения вызывала у меня моя Джанет. Какой она была удивительной. Невыразимо прекрасной своим разумом, душой и телом. — Пожилой мужчина тихо выдохнул, будто пытаясь выпустить из себя свои неугасающие чувства. — Она подарила мне Хоуп, но её больше нет. И стоит уже признать, что мы с ней были последней парой настоящих людей, любивших друг друга и создавших новую жизнь в любви. Именно так, как и должна создаваться жизнь. В любви, молодой человек! Только так. — Он приложился к бокалу, а потому уже более жёстким тоном продолжил: — Так что моя позиция однозначна: я не собираясь ни к чему принуждать мою Хоуп. Если в её браке не будет любви, то уж лучше ей жить без брака. Пусть найдёт счастье в той форме, в какой пожелает. В работе ли, в науке, в удовольствиях. Я ни в чём не хочу неволить её. Вырождаться надо достойно. Оставаясь людьми до конца. — Хоуп очень повезло с таким отцом, как вы, мистер Пим, — вздохнул Стив. — Это само собой, — довольно согласился тот. — Вижу-вижу, вас, наверняка, прессуют будущим браком. Уже не рады, что домой прилетели. А я не ищу для Хоуп женихов. Не вижу смысла заставлять её выбирать. Ведь выбирать же не из кого, молодой человек. Вот хоть на себя посмотрите. Не из кого выбирать. Баки невольно вздрогнул. Настоящий человек Хэнк Пим только что в лицо буквально оскорбил его человека. Но Стива, похоже, это лишь позабавило. — Благодарю вас за гостеприимство и угощение, мистер Пим, — искренне сказал Стив. — Ещё раз прошу у вас прощения за вторжение. — Не надо. Можете приезжать ещё, если захотите, только предупредите когда, чтобы я не спускал на вас моих термитов возмездия, — отмахнулся Пим. — Если так будет удобнее, я мог бы временно арендовать у вас пляж, — предложил Стив. — Молодой человек, не будем мелочиться. Я же понимаю, что ваша семья переживает не лучшие времена, — ответил Пим. — Я не настолько обнищал, чтобы на вас наживаться. — Тяжёлые времена? — удивился Стив. — Ну, вы вынуждены были продать такое знаковое и, чёрт возьми, красивое место, — ответил настоящий человек Хэнк Пим. — И ваш сегодняшний спутник... Я сам не так богат, как Старки или Пантеры, мистер Роджерс, но я не собираюсь брать с вас деньги за желание вернуться в родные пенаты. — Моя семья не бедна. И сам я не беден, мистер Пим, — Стив встал, и голос его прозвучал в разы холоднее. — Возможно, мы неправильно поняли друг друга. — Богатство, бедность — тлен. Слава, доброе имя — тлен. Всё — тлен, — не глядя на него, в никуда сказал пожилой хозяин дома. — Джанет любила, когда в нашем прежнем доме было много гостей. Устраивала праздники, чтоб к Хоуп собирались друзья. Без неё осталась только желчь и наука. Если бы наука исчезла вместе с ней, я тоже исчез бы. И Хоуп осталась бы в этом мире совершенно одна. — Мне очень жаль, что вашей супруги не стало, мистер Пим, — искренне произнёс Стив, касаясь плеча Баки, чтобы он поднимался на ноги. — Не стало? — резко переспросил его настоящий человек Хэнк Пим и вдруг обжёг их обоих гневным и совершенно ясным взглядом. — Её убили, молодой человек. Вспороли живот и вырезали репродуктивные органы. Кто-то, у кого было достаточно связей, чтобы все мои попытки найти убийцу мгновенно сразу же давили в зародыше. Её убил кто-то из настоящих людей. Поэтому все, кто старше вас и Хоуп, у меня под подозрением. Абсолютно все. Снимите розовые очки, среди нас бродят убийцы. Живодёры. Которым всё сойдёт с рук. Приятного вечера, молодой человек. Добро пожаловать на Землю. — Приятного вечера, — помертвевшим голосом ответил Стив. Они вышли на залитый золотыми вечерними красками берег и в молчании дошли до аэрокара. — Пим, может, и чудак, но с тем, какую трагедию он пережил, его мотивы очень даже можно понять, — задумчиво сказал Стив, заводя машину. И спросил у Баки: — Он не напугал тебя? — Нет, — помотал головой Баки. — Они с дочерью чудесные люди. Очень хорошие, Стив. Стив хмыкнул, вроде как и не стремясь опровергнуть его слова, но намекая, что ждёт, чтобы Баки обосновал свою точку зрения. — У их куклы, у ИНЖЕНЕРА 3330 МАРОК на запястье левой руки выбит кодовый номер, — ответил тот. — Такие метки ставят в тюрьме. — Баки невольно шевельнул культей, хотя и понимал, что никаких шансов проверить собственное левое запястье у него нет. — Для куклы, независимо от тяжести приговора, носить такую отметину — это крест. Если их и покупают после тюрьмы, то только для совсем непопулярной грязной работы. А они всё равно купили его как инженера. Ему дали шанс, и он за них в огонь и в воду пойдёт. Поверь мне, это многое говорит о людях. — Откуда ты знаешь про тюремные метки? — спросил Стив, но Баки только опустил глаза на запястье правой руки и абсолютно искренне признал: — Я не помню. Стив не стал на него давить, погрузившись в какие-то свои мысли, и Баки закрыл глаза и всё перебирал в голове события прошедшего дня, надеясь как-то закрепить их этим в своей памяти: путешествие со Стивом на машине и завтрак в дороге, цветущий луг, по которому они шли вместе, и поющие цикады, море и Стив, бабочка и сияющие волосы Стива, морская солёная вода на губах Стива... Наверное, последнее было самым главным. И Баки мог бесконечно думать об этом. А ещё о том, целовала ли госпожа настоящий человек Хоуп ИНЖЕНЕРА 3330 МАРОК? Он почему-то думал, что целовала. Ведь даже при дырявой памяти у Баки был очень хороший слух, и он слышал, как, пока Стив с хозяином дома говорили о вымирании человечества, где-то за стеной госпожа Хоуп назвала ИНЖЕНЕРА 3330 МАРОК именем Скотт.