***
Дом Боба находился в минутах двадцати ходьбы от дома Уэя, но Фрэнк плелся около часа. Он все бубнил себе под нос что-то успокаивающее и вытирал сопливый нос рукавом куртки – зима выдалась очень суровой. Он был до ужаса напуган. Парень взял на себя слишком много, он то и дело бил себя в грудь и кричал, что они все смогут и все преодолеют вместе, но оказался совсем не готов. Фрэнк даже представить себе не мог, что это будет так тяжело и, что ему нужна будет помощь. Психологическая. Он не оценил риски, совсем. Замечая очевидные сходства с ситуацией, которая когда-то была у него дома, у его родителей, он отрицал тот факт, что это может когда-то произойти и с ним. Он же думал, что Джерард другой. Он же думал, что бросить наркотики – это как бросить курить. До дома Боба он все же добрался, но, глядя на дубовую дверь, только развел руками: зачем он сюда пришел? Боб поддерживал в школе его как мог, но все же нужно дать парню подышать – он уже задолбался слушать это все. Фрэнку и самому до кома в горле и сведенных на переносице бровей надоело каждый день плакать и боятся за жизнь. За свою. И за Джерарда. Просто по-человечески все заебало. Как бы он не хотел переложить на кого-то ответственность за все то, что сейчас происходит, он просто не мог. Не на кого было. Уэй был слишком слаб, чтобы контролировать себя, он употреблял годами, это нельзя просто взять и вычеркнуть из жизни. У него проблемы. И Фрэнк должен быть рядом. А кто бы был рядом с Фрэнком? – Может тебе к психологу пойти? – Боб притащил две кружки для чая и поставил на стол небольшой заварник. – Фрэнк, ты, без обид, хреново выглядишь. Айеро только поджал ноги под себя и удобнее уселся на стуле, разглядывая коробку от печенья, что лежала на столе. А с каких пор Боб стал таким гостеприимным? У него изроду никакой еды дома не было, он питался мексиканскими тако, а потом жаловался на боли в животе. – Софи к тебе переехала? – прищурившись, спросил парень, и осмотрел кухню. Он совсем не успел посмотреть остальные комнаты, через которые проходил, чтобы добраться сюда, но кухня выглядела…другой. Не сказать, что что-то кардинально изменилось, но здесь было не так, как будто она была годами заброшена и никто здесь никогда не готовил. Сейчас она выглядела так, будто ею пользовались, но держали чистоту. На маленьком крючке возле раковины висело белое мягкое полотенце для рук, и, что самое главное – чистое. Что-то здесь было неладное. – Эм, да, – Боб смущенно опустил глаза и почесал макушку. – Ее родители уехали на пару недель и я предложил пожить у меня. Фрэнк радостно расплылся в улыбке, приподнимаясь на стуле, чтобы дотянутся до Боба и похлопать его по плечу. – Это чудесная новость. Я даже не знал, что ваши отношения так стремительно развиваются, – парень сел обратно на свое место и разлил им чай по кружкам. Конечно, как он мог знать, если последние несколько недель или даже месяцев говорил только о своих проблемах: то Джерард на него внимания не обращает, то Джерард его трахает и не испытывает чувств, то Джерард не может с собой разобраться, то Джерард изменил, то Джерард…. Джерард… Джерард. Повсюду этот Джерард. – Бобо, прости меня, правда, – искренне сказал Фрэнк и поджал губы. – Я слишком много говорил о себе в последнее время, что даже как-то… Мне стыдно, честно. Брайар замахал головой и сложил руки в замок. – Все в порядке, Фрэнк, – ответил собеседник. – Я совсем на тебя не обижаюсь. У нас, правда все хорошо. Я больше за тебя переживаю. Все начало налаживаться? Фрэнк широко улыбнулся, стараясь не выдать свои настоящие эмоции и восторженно хлопнул в ладоши. – Ну, рассказывай, – протянул он и взялся за кружку. – Все. С начала и до конца. Можно с подробностями. Можно даже с грязными. Парни засмеялись в унисон, заполняя комнату поистине настоящим и искренним смехом. Конечно, эти стены слышали многое, но, чтобы они сидели и обсуждали все подряд с такой легкостью и теплом в душе, это было чем-то необычным. Боб не стал повторяться и рассказывать, как они встретились, начал с чего-то абсолютно недавнего – как она знакомила его с родителями. Произошло это, по словам Боба, случайно. Они гуляли в парке, совсем недалеко от ее дома, и, когда стемнело, парень решил ее провести. На пороге дома, они, конечно же, начали обниматься и целоваться, прощаясь. – Я, клянусь тебе, так и было. У нее такое платье было короткое и мне прям до жути как хотелось, чтобы она меня домой пригласила, ну, ты понимаешь, – он наклонил голову и подмигнул, Фрэнк засмеялся. – И я ей на ухо говорю: «Может мы поднимемся к тебе?». И Боб замолчал, прикрывая лицо руками, будто от стыда, замолчал. Фрэнк подорвался и отдернул его руки, заливаясь смехом. – Говори! Давай! Брайар громко выдохнул и громко засмеялся. – И его отец мне руку на плечо кладет и говорит: «Сначала ты со мной в комнате поговоришь, а потом посмотрим», – выкрикнул Боб, выдерживая паузу между словами и откинулся на стуле, заливаясь громким смехом. Фрэнк тут же его подхватил, едва успев оставить полупустую кружку на столе, чтобы она не улетела случайно на пол. – Откуда он там взялся вообще? – успокоившись, кинул Фрэнк. Ему было спокойно. Впервые за несколько дней или даже недель, он был спокоен и безмятежен. Его огромной ошибкой было то, что парень всегда держал все в себе и думал только о себе, своих проблемах и переживаниях. В жизни столько хорошего и светлого. – Его машина встала в нескольких метрах от нас, он только вернулся с работы. А мы даже не заметили, – Боб провел руками по лицу и волосам. – Если бы я видел его, я бы никогда не залез ей под платье. Фрэнк прыснул от смеха и шутливого недовольства. – Ты не сказал изначально, что лапал, а сейчас открываются такие детали, – ответил он. – Так ты все-таки побывал в ее комнате? Звучало очень двусмысленно и Фрэнк прыснул в руку. – Да как я могу сдерживаться, ты ее видел?! Они болтали до самого вечера – обо всем и ни о чем. Когда пришла Стефани, Боб принялся ей помогать с ужином, но Фрэнк вежливо отказался. Они готовили кролика, он просто не мог себе позволить участвовать в этом. Старые друзья стали, казалось, еще ближе – они так давно просто не болтали. Боб рассказал ему о матери, конечно же, о главной женщине его жизни. Сара планировала вернуться весной, ее командировка сильно затянулась, но Боб старался не унывать. Как бы он не скучал, чувства свои не показывал. Его панцирь уже было не пробить. Железная броня. Фрэнк всегда, как маленький ребенок, думал только о своем поцарапанном пальце и своих мокрых от дождя игрушках, даже не вспоминая, что другие дети тоже поранились или намочили игрушки и могут расстраиваться. Он и правда слишком много думал о себе. И о своем самочувствии. Думать о других – легче. Разделять радости Боба выдалось также приятно, как и испытывать что-то самому. Он был дерьмовым другом. Крепко обнявшись у двери, они оба что-то почувствовали – связь стала еще крепче, их дружбу запаяли. Со временем, завязанная двумя малышами тоненькая нить, истончилась и вот-вот бы порвалась. Их вместе держала только школа и редкие походы в бар. После сегодняшней трех или даже четырехчасовой греющей душу беседы, парни были ближе, чем когда-либо раньше.***
Джерард вытер пот со лба рукавом теплого банного халата и повел плечом – неосознанно, слишком резко. Осмотрелся. Ничего. Комната, которая являлась его гаванью, его кабинет, светлый и уютный, сейчас больше была похож на место борьбы. Если бы он вызвал копов и сообщил об ограблении, они бы точно поверили. Все полочки были наспех счищены ладонью, вещи нагло скинуты на пол, стеклянные фигурки разбились о ламинат. Компьютер, стоявший на большом столе, был единственным, что уцелело после урагана. Уэй был зол. Он оглядывался по сторонам, но не для того, чтобы оценить силу разрушений, а, чтобы решить, где он, счастливый и принявший дозу когда-то, мог бы спрятать то, в чем сейчас так сильно нуждался сейчас. Его тело было на грани, он чувствовал, что сейчас готов сорваться к чертовой матери и втянуть яд. Нередко мужчину передергивало, он кривился от ужасной боли в суставах – конечности выкручивало, живот мучительно ныл, даже когда тот заставлял себя закинуться хоть какой-то едой. Он старался есть. Хотя бы в начале этой ужасной пытки, но сейчас не мог всунуть даже крекер. Джерард был разбит. Он упал на пол, удачно приземлившись на задницу, и поджал колени. Его брат стоял у стола, облокотившись о оконную раму и исподлобья наблюдал за мужчиной, покачивая головой. Джерард поймал его взгляд – полный осуждения и презрения и прыснул от смеха. – Дай угадаю – мы не договорили? – звонко прозвучал его голос в пустой комнате. Джерарду уже осточертело оправдываться, он был выжат и вымотан. Майки начинал давить на горло, надоедать, до скрежета зубов. Хотелось снова послать его нахуй. Но он никуда не уйдет. Ни сегодня, ни завтра, никогда. – Ты бы видел себя со стороны, – ответил брат и соединил руки на груди в замок. Уэй на секунду прикрыл глаза. Как же хотелось наконец увидеть сны – он полноценно не спал уже третье сутки – его мучали бессонница и тревога. Мужчина даже в зеркало сегодня не смотрелся, просто искупнулся, чтобы хоть немного прийти в себя и смыть жир с волос, и натянул мягкий халат. Его знобило. Зуб на зуб не попадал даже под горячим, практически выжигающим кожу, душем. – Джерард, ты жалок, – Уэй старший на секунду ушел в себя и даже не услышал, как Майкл приблизился к нему, практически становясь вплотную. – Тебя же родители в пример ставили. Джи только поджал губы и развел руками. – Мы были детьми, Майк, – шепнул Джерард и уперся лбом в подогнутые колени. Позвоночник прохрустел, грудь снова стянуло тугим бандажом. Он не продержится так долго. Покончит с собой или примет дозу. Две крайности. Уэй младший передвигался бесшумно, не касаясь ногами пола, он парил буквально в воздухе. Джерард закрыл глаза и притих – не хотел отвечать, не хотел участвовать в беседе, не хотел видеть Майки. Хотел, чтобы его просто оставили в покое. – Отец тобой гордился. Ты отлично учился, подавал большие надежды, – продолжил младший. Его голос эхом отдавался в голове Джерарда, тот ухмыльнулся и обхватил себя руками, все так же сидя на полу. Майкл говорил правду. Джерард был примерным ребенком и отличным сыном. До поры до времени. Они с отцом часто ходили на охоту в хвойные леса Вашингтона и катались на водном скутере в Калифорнии. Пока отец однажды не прихватил свою любовницу. Майки был совсем маленьким, Донна должна была сидеть с ним дома, поэтому два оставшихся мужчины в доме ездили отдыхать вдвоем. Иногда к ним подключались какие-то партнеры по бизнесу отца, иногда – красивая блондинка с длиннющими ногами. Они часто отдыхали втроем и Джерард никогда ее не любил – о ней никогда нельзя было никому рассказывать и она очень громко смеялась. После, спустя несколько лет, отец перестал брать его с собой в поездки – деловые или нет – и они отдалились. Майки к тому времени уже подрос, они начали играть вдвоем, им было совсем не скучно. Джерард иногда, сидя на высоком стуле на кухне, смотрел, как мама говорит мясную запеканку к шести, к приходу отца, и кусал губы, чтобы не поделиться тем, что знает. Для него это было интересная игра, тайна, о которой знали только они двое. И это долгое время их сближало. Пока отец не съехал к Ребекке и не оставил их одних. Он решил, что это Джерард рассказал все и косился на него, пока не узнал, что Донна увидела их у офиса, сидящих в обнимку на лавочке. Она его простила, а мальчик – нет. А после того, как отец узнал, что его когда-то любимый сын еще и гей в придачу, им совсем было не о чем говорить. – А как ты вообще нашел этого твоего парня-идиота, который наркотики в тебя запихивал вместе с членом, – прорвался голос Майки, с жуткой головной болью и небольшим онемением в пальцах. Уэй нагло улыбнулся, себе, брату, вселенной, и поднял голову, широко раскрыв глаза. Никого в комнате не было. Так больше продолжаться не могло. Джерард подорвался в месте, оперившись руками в пол, и на ватных ногах встал, едва не свалившись носом вперед. У него был отличный план, который должен был сработать. Голова кружилась, скорее всего, от гениальной мысли внутри, поэтому мужчине приходилось двигаться по дому наощупь, щурясь от искр перед глазами. Дойдя по спальни, он хватился за голову, потирая указательными пальцами виски и подобрал сотовый телефон с кровати. Несколько нажатий на кнопки и мужчина приложил телефон к уху. Гудки длились всего несколько секунд. Он ведь был постоянный, от этого и уважаемым клиентов, которого никогда нельзя было заставлять ждать. – Клайд, это я, – промычал Джерард, даже не заметив, как сел его голос. Мужчина на той стороне приветственно залепетал. Разговор длился несколько больше минуты – уже давно было все оговорено, только нужно было поменять место. – Давно не звонил, думал, ты уже сдох, – в трубке раздался прокуренный смех с кашлем. Уэй усмехнулся – если бы. – Нужно привезти мне домой, все как обычно, заплачу наличкой, – слова произносились с большим трудом. – Только побыстрее. Они перекинулись еще парой фраз, насколько был Джерард сейчас в состоянии тянуть нить разговора. С Фрэнком его так не накатывало – ломка проходила волнами. Через какие-то бесконечно долгие для Джерарда двадцать семь минут возле дома Уэя припарковалась черная бронированная машина. Он, в чем был, выскочил на улицу, даже не удосужившись сменить обувь, в халате и с запутанными волосами, торчащими в разные стороны, словно сумасшедший, выбежал из дома. Машина простояла возле дома четыре минуты, ровно столько, сколько нужно времени до того, как пытливые соседи начнут рассматривать приехавших. Уэй, забывший обо всем на свете, даже не посмотрел по сторонам, только прошмыгнул в машину, которую любезно ему открыл широкоплечий парень в костюме, и устроился на заднем. Бесконечный шум в ушах вперемешку с голосами, женскими и мужскими, осуждающими и поддерживающими, абсолютно перекрывал ему доступ к любому проявлению реального мира – ему только нужно было принять дозу, чтобы все прекратилось. И этот волшебный пакетик был у него в руках. Закрыл глаза в машине, откидываясь на кожаное сидение и открыл их уже в ванной комнате, с головой над раковиной. Руки едва слушались, дыхание сбилось, губы то и дело припекало, он с силой каждый раз прокусывал их до крови, чтобы прийти в себя. Едва держась на ногах, с широкой улыбкой, на которую только был способен, мужчина приоткрыл кран с водой и нырнул под струю, приводя себя в чувство. Холодная жидкость просочилась в уши и нос, перекрывая дыхание, и мужчина открыл рот, как рыба, судорожно вдыхая ртом. В голове была абсолютная пустота – ноги и суставы ныли так, будто он протанцевал на чьей-то свадьбе двое суток без остановки. Мысли зацепились за свадьбу. Последней свадьбой, на которой он был, являлась свадьба Майкла, самого родного когда-то человека. Они друзьями и братьями, они стояли за друг друга горой, рассказывали о любовных победах и вместе впервые пробовали курить. Джерард сжал пакетик в руке, все еще добровольно окатывая себя ледяной водой. Майки бы не одобрил, это точно. Он всегда говорил, что Роб ему не пара, что вместе они только разрушают друг друга, даже, когда еще не знал о наркотиках. Брат видел его насквозь, у них ведь текла одна кровь по венам. Майки поддержал его, пухлого и забитого, постоянно зубрящего то право, то историю, и позвал с собой на вечеринку. Из них двоих младший всегда был намного общительнее, намного популярнее, намного симпатичнее. Он пользовался большим интересом среди девчонок. Джерард хмыкнул и выпрямился – мокрые черные волосы облепили лицо, капли воды попадали за халат, вызывая мурашки. Именно поэтому выбрал парней. На самом деле, Майкл всегда был рядом, был большой поддержкой и опорой. Джерард хотел быть тем же самым для него, но он – лузер. Он был уверен, что не достоин всего этого, не достоин своего брата. Если бы только Майки узнал, что тот не бросил после больницы и передоза, он бы абсолютно точно перестал с ним общаться и навсегда вычеркнул его из своей жизни. Если бы он только знал, что Джерард несколько раз пробивался на встречу к Робу, он бы никогда его не простил. Уэй почувствовал спиной твердую стену, пелена безумия в глазах превратилась в едва различимые галлюцинации. Он видел отца, стоящего на балконе их родного дома. Джерард осмотрел себя – черная длинная рубашка, которая обычно скрывала его синяки и убивающую худобу. Только не это. – Проходи, чего топчешься у двери, – от голоса отца он вздрогнул – как давно они не общались. Он даже забыл, как статно мужчина выглядит, несмотря на возраст и как они похожи, просто до безумия. Джерард невольно засмотрелся на его седые волосы, едва доходящие до ушей, и широкую спину – отец в прошлом был боксером и все еще продолжал поддерживать форму в спортивном зале. В отличие от его непутевого сынка. Но спасибо за генетике сказать можно – Уэй не так, чтобы был жилистым, но пресс проглядывался. – Я не хотел тебя беспокоить, – тихо промолвил парень, подходя ближе к фигуре в черном. Мужчина искоса глянул на него, опрокидывая стакан виски. – Да ты уже достаточно меня побеспокоил, – причмокивая, ответил отец. Сумерки помогали скрыть разочарование на лице, но голос выдавал все. – Джерард, как же тебя угораздило, просто ответь. Парень, переминаюсь в ноги на ногу, только пожал плечами. Он не знал какой ответ будет уместным в данной ситуации. Конечно, он мог сказать, что совсем ничего не знал и это было без согласия, но это будет иметь по-настоящему ужасные последствия. – Я запутался, – шепнул он, делая еще несколько шагов вперед, и коснулся пальцами железных балконных реек. – Я не думал, что все зайдет так далеко. Дональд только хмыкнул – удивительно, как сильно Джерард копирует его сейчас буквально во всем. Они не виделись более пяти лет, но повадки отца прослеживаются и сейчас, когда он уже сам стал большой шишкой в городе, когда вырос и изменил жизнь. – Джерард, развлечения с мальчиками можно назвать путаницей, но наркотики… Наркотики – это очень серьезное дело, – такой тон всегда означал короткий диалог в дальнейшем, после которого Джерард не сможет оправится еще несколько дней. Уэй потупился в пол – они редко спорили, но в этот раз и слова сказать не мог – он и правда был очень виноват. – Ты себе хоть представляешь, чего мне стоило отмыть твою и свою репутацию? – повысил он голос и повернулся лицом к мальчишке. Уэй только закивал головой. – Сколько я трудился, чтобы отмыть твою задницу от дерьма. Дональд резко поднял голову подростка за подбородок. Он сейчас всегда так делает с Фрэнком. Господи, да он же копия своего отца. Холодок пробежал по спине от осознания. Он помнил всю эту сцену, помнил, что случилось потом и очень хотел дать ему отпор, объяснить, поговорить по душам, но рот открывался машинально, чтобы сказать то, что уже когда-то было сказано. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, – выплюнул он и в нос ударил запах виски – он пил уже давно, это был далеко не первый стакан. Конечно, сегодня этот мужчина практически потерял все из-за выходки его сына. Он имел право злиться. – Я все исправлю, я все тебе верну, – начал Джерард, захлебываясь словами и задрожал, ненамеренно, то ли от ветра, задувающего ему под рубашку, то ли от взгляда собеседника. – Что ты можешь мне вернуть? Трезвого сына? Или же мои нервы, потраченный у больничной палаты? А, Джерард? – мужчина снова повысил голос, немного отклоняясь от Джерарда и убирая руку, будто ему противно. Джи только молчал и покорно ждал что же последует дальше. Он много чего хотел сказать, ему было что предъявить отцу за все годы, но он не мог так рисковать. Жизнь и свобода Роба зависела только от него. – Я сейчас дома и со мной все хорошо, – ответил Джерард и покосился на отца. Презрение и недоверие. Отец уперся локтями в выступ, зарываясь руками в волосы, и собирая всю свою злость в кулак. – Тебя бы не взяли ни в один приличный вуз страны после твоих выходок. Колледж, в котором ты появляешься раз в месяц, уже прислал нам предупреждение об отчислении, – строго звучало из его тонких уст. Джерард даже не мог себе представить, что твориться в реальном мире, его собственное пространство ограничивалось тремя комнатами с кухней и одним человеком. Человеком, которого он безумно любил. – Все можно исправить, мы в каком мире-то живем вообще? Люди не ошибаются? – жалобно запищал Джерард, находясь под прицелом больших орлиных глаз. Он был слаб. То, что произошло пару недель назад, он старался забыть, как страшный сон. Помнилось все смутно: приход Майки, громкие звуки, поцелуй в висок, снова ругань, а потом боль – резкая, пронизывающая до костей. И потеря сознания. Его резко прервали, взмахнув рукой. – Джерард, твоя ошибка практически стоила тебе жизни. Парня передернуло, он повел плечом и тут же зажмурился от боли – вывих плеча давай о себе знать, хотя прошло уже много времени. Привычный Джерард, любивший до выступающих вен на лбу спорить с отцом и доказывать свою правоту, сдался. Он проебал все и теперь нечего было доказывать. Он бы слишком глуп и разбит, чтобы спорить. Дональд был прав во всем. – Ты же не можешь пообещать, что не побежишь к нему снова, как только его выпустят, – выплюнул отец и развернулся, чтобы зайти снова в комнату – кажется, ветер усилился. Джерард послушно поплелся за ним и закрыл за собой дверь. Бедро еще ныло, иногда отдавая глухой болью во время ходьбы. Ему повезло, что не было задето никаких мышц и сухожилий, нож прошел между, прорезая ткани. Но он потерял очень много крови, поэтому потребовалось переливание. – Я бы хотел, чтобы ты не был к нему так строг, – собираясь с силами, он молил о единственном, что было для него важно. Дональд выдохнул, складывая губы в трубочку – он был шокирован и обескуражен. Сын, буквально находясь на грани жизни и смерти, просил помилования для своего мучителя. – Ты вообще понимаешь, что несешь, идиот? – выкрикнул он и подорвался к Джерарду, схватив того за ворот рубашки. Ткань с характерным звуком натянулась под руками, парень заерзал ногами, стараясь остаться в вертикальном положении и бесстыдно словил зрительный контакт. Отец был зол, но он когда не доходил до того, чтобы бить собственных детей. В его детстве, отец был чутким и понимающим. Он часто носил его на плечах и возил с собой в большой, и как тогда Джерарду казалось, крутой машине. Откуда кто знал, что так все обернется. – Он будет гнить сначала в психушке, а потом в тюрьме, – мужчина только сжимал тонкую ткань, притягивая парня все ближе. Ноги уже не стояли на полу, он едва касался носками обуви земли. Бедро снова заныло, и парень скривился от жуткой боли. Еще секунда и он заплачет. – Я сделаю все, чтобы ты больше никогда его не увидел. – Отец, – сквозь боль, запротестовал Джерард. – Дай ему шанс, прошу. Если Роб только узнает, что это снова все дело рук его отца, он больше никогда не подпустит его к себе. А мальчику так хотелось снова прижаться к нему, такому теплому и родному, обвить руками талию и обмякнуть на грудной клетке, слушая размеренный стук сердца. Они жили друг для друга. И отец уже однажды чуть не испортил им жизнь. Он не позволит этому случится. – Я никогда не прощу его за то, что он с тобой сделал, – Дональд выпустил мальчика и легко толкнул его, осматривая с ног до головы. – На тебе места живого нет, Джерард, очнись. Уэй тут же запротестовал, проглаживая рубашку. – Это не… он меня не бил, это другое, – немного неуверенно, но все же сказал. Отец только покачал головой, кривя рот. – Даже не хочу знать в какие игры вы играли там, но больше не выпущу тебя из дома, – строго и коротко. – Ты похож на призрака, тебя будто несколько лет в подвале держали. Вернись в реальность, сын, ты совсем забыл каково это нормально есть и спать. Ты похудел на килограмм двадцать. Этот парень и мизинца твоего не стоит. И я больше ничего не хочу о нем слышать. Отец отвернулся, чтобы не всматриваться в полные боли глаза сына. Он просто не мог видеть его таким – израненным, как внутри, так и снаружи. Мужчина никогда не думал, что это все может случится с Джерардом, его любимым сыном. – Я уже отдал справки о твоем состоянии адвокату, его закроют на очень долго, – заключил мужчина и открыл дверь. Джерард замер. – Увижу тебя рядом с ним, можешь забыть о том, что у тебя есть семья.***
Фрэнку предстоял долгий путь домой. Вдохновленный приятной беседой и лапочкой Стефи, что, буквально, кружила вокруг Боба, он снова поверил в любовь. Конечно, он верил и до этого, но постепенно это окрыляющее чувства казалось ему противнее и болезненней. Оказалось, любовь без боли существует. Да, он совсем забыл об этом. Джерард всегда был для него болью и страданием – страшно страдал, когда не отвечал взаимностью и бесился, когда мужчина нагло пользовался его телом. Смотря на пару Боба и Стефани, парень невольно задумался о том, как же они с Джерардом выглядят со стороны. Наверное, больше похожи на хороший друзей. Может быть, красавчик и его забитый подросток-друг? А может – старший и младший брат? Быстрее перебирая ногами и укутываясь в теплую куртку, которую ему любезно одолжил Брайар, парень задумался о смене имиджа. К черту серьгу эту глупую в губе. К черту эту челку. Можно, налысо? Вообще к черту все. Дома пахло домом. Он уже определял этот запах, как что-то родное. Дом пах Джерардом. Джерард и был домом. Но было удивительно тихо. Парень прошел в гостиную, скидывая куртку прямо на барный стул и развернулся, чтобы оглядеться по сторонам – прищурился и принюхался. Мозг тут же забил тревогу, подкидывая страшные картины, и парень закусил губу, тарабаня пальцами по дереву стола. Оглядываясь по сторонам, он все искал признаки человека здесь, искал то, что могло ему подсказать, что Джерард дома. Второй этаж был затерян в темноте – либо Джерард спит, либо куда-то ушел. Он не совсем осознал реальность, когда это случилось. Истошный крик, горловой, обессиленный, заставил его застыть. Легкая дрожь прокатилась по телу под влиянием испуга, страх заблокировал его тело – парень так и застыл с открытым ртом на кухне. Фрэнк тряхнул головой и крикнул в пустоту: – Джи? Голос эхом отзеркалило. Сердце колотилось просто бешено, мысли путались, парень постепенно сходил с ума. Если ему начинают слышаться голоса, то нужно позаботится о своем ментальном здоровье и сходить, наконец, уже к специалисту. Парень даже хмыкнул в ответ своему внутреннему голосу – еще немного и психушка дружелюбно откроет ему свои двери. Голова слегка закружилась, когда парень сделал шаг и услышал еще один измученный крик из какой-то комнаты на первом этаже. Он обхватил себя руками за ребра, машинально, не зная зачем, и громко всхлипнул. На ватных ногах парень буквально летал по дому, открывая одну дверь за другой, и молился, чтобы ему снова послышалось. Лучше он будет психом, чем увидит одну из тех страшных картин, которые мелькали в его голове. Телевизионные каналы. Их переключают, едва поняв, что там идет. Фрэнк переключал между Джерардом с перерезанными венами и Джерардом, нюхающим кокс с раковины. Дрожь пробила его тело, он был упал, если бы не держался за дверь, которую только что распахнул. Джерард лежал на холодном полу, крутившись в позу эмбриона на правом боку, лицом к двери, лицом к Фрэнку, обезумевшему враз от такой картины. Испарина, выступившая на лбу, превратилась в капли пота, стекающие по лицу. Он не мог поверить, просто не мог. Джерард просто не мог…. Он не… Мужчина лежал на боку, отчего рука, которую он закинул за спину, неестественно выгибалась, и привлекала внимание к тому, что спрятано в кулаке. Фрэнк скривился от боли – он упал на колени на твердый плиточный пол и проскользнул к мужчине. Не обращая внимание на состояние Уэя, он настойчиво разогнул пальцы и задержал дыхание. На руке красовался небольшой пакетик, сильно сжатый, влажный от пота. Мальчик упал на задницу, не веря своим глазам и хмыкнул – то ли от смеха, истерического, что так и рвался, то ли от обиды и разочарования. Фрэнк на секунду завис, просто уставился в одну точку, бездумно глядя вдаль. Он просто не мог поверить в происходящее. На секунду, здравый смысл вышел из тени и ткнул его в бок. Джи. Айеро бросил пакетик на пол и повернул голову – Джерард лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша. Его лицо было пропитано болью: брови сведены на переносице, волосы спутанные, рот, с обкусанными губами до крови, искривился. – Джи, ты меня слышишь? – парень подобрался и руками обхватил голову Джерарда, укладывая его себе на колени. Ситуация пугала до ужаса, комок стоял в горле, приближая истерику. Он должен держаться. Джерард что-то замычал и немного приоткрыл глаза, облизывая сухие губы. – Ты сорвался, да? – ему хватило сил, чтобы не зарыдать. Если говорить короткими фразами, то можно выдержать. Уэй завертелся в его руках, прижимаясь ближе и перевернулся на спину. Глаза его были затуманенными, неясными, полными боли. Он хотел заговорить, но Фрэнк приложил ладонь к губам мужчина и наклонился. – Знаешь, не важно, – голос дрогнул. – Не важно сделал это ты или нет. Фрэнк моргнул несколько раз и пару капель упало на лицо Джерарда. Тот крепко зажмурился. Он разбился о скалы. – Я все равно буду рядом, – на полукрике, выбивая из легких воздух. – Я буду рядом, слышишь? Фрэнк слышал дыхание Уэя, сбившееся, тихое, полное боли, и рука потянулась к волосам. К темным шелковистым волосам, таким мягким и длинным. Они порядком отросли с их первой встречи, шевелюра была почти до плеч. Легкими покачиваниями он успокаивал себя, а рукой, так нежно скользящей по черным локонам, убаюкивал мужчину. Он тысячу раз говорил про себя, чтобы никто не услышал его ужасных мыслей, что бросит Уэя, как только тот снова так поступит. Как только тот выберет наркотики, а не его. Тысячу раз клялся, а на тысяча первый – задыхаясь от слез, в ванной, держа любимого человека на коленях, сдался. Никогда не бросит. Он просто не мог. Это зависимость. Он не сможет дышать без него. Им больше никогда не быть порознь. Они не выживут без друг друга. – Я тебя люблю, – словив еще одну слезу сухими губами, Джерард отозвался. – Я не нюхал. Фрэнк, продолжая безумно качать его, схватив руками за плечи и спину, усмехнулся. А он как сильно… А он… Солнце светило очень ярко, день был прекрасным и красочным. Даже, если была бы пасмурная погода, Джерард бы все равно улыбался. Ему не нужен был повод, чтобы выйти на улицу и улыбнутся новому дню. Все, что ему нужно было для того, чтобы день удался – принять душ со своим парнем и немного затянуться. Лето был в разгаре, учеба давно закончилась, наступало время каникул, бессонных ночей и шумных вечеринок. Вечеринки были частым явлением в новой жизни Джерарда. Сам себя не понимал, как можно было не любить это раньше. Почему ему пришлось несколько лет сидеть дома, практически без друзей, и смотреть, как его несносный маленький братишка таскает друзей в комнату? Глупый, какой же он был глупый. В ожидании приятно затрепетало в груди, парень улыбнулся своему отражению в зеркале в прихожей и поправил кожаную куртку. Едва замок щелкнул за его спиной, Уэй улыбнулся, широко и искренне. – Чего стоишь, принцесса, залазь, прокачу, – светловолосый парень натянул шлем и похлопал по сидению ладонью. Джерард прикусил губу, чтобы не разорваться от счастья – прямо напротив стоял огромный черный байк, сверкая фарами. Он совсем ничего не понимал в машинах и байках, но все, чтобы не выбрал Роб, было лучшим из лучших. Он трепетал от восторга, глядя на своего парня за рулем такого коня – тело было обтянуто черным узким комбинезоном, мышцы играли под тканью, отчего безумно хотелось их коснуться. Джерард подбежал и, предварительно чмокнув водителя в губы, уселся за них, хватившись на тонкую талию. Они были под кайфом, но страха не было совсем. Была уверенность в том, что это будет лучшим свиданием. *** Фрэнк тяжело дышал, держась за грудь, глядя в окно. Конечно, пронести человека на килограмм двадцать тяжелее его самого по лестнице – та еще задача. Но он справился. Джерард, благодаря мальчишке, укутанный в одеяло, лежал в теплой постели и бессвязно мычал. Парень не мог разобрать, что тот говорит, да и не хотелось совсем. Он устал. Морально и физически. Единственное, что придавало сил и немного успокаивало, так это признание Джерарда. Он не сделал этого. Он остался верен себе и Фрэнку, их трезвости, поэтому не решился. Как бы там на самом деле не было, мальчику нравилось думать так. Он бы не хотел думать о каких-либо других причинах. Ему верилось в доброе, вечное, неизменное чувство любви, которое правило миром. Которое правило им. И, надеялся, что правило Джерардом. Им предстояло так много еще пройти, но руки опускались каждый день, каждую секунду, будто воздуха в легких не хватало, а потом – прилив сил с желанием бороться. Фрэнку и не верилось, что это уже третий день, казалось, прошла целая вечность. Все вошло в привычку. Мужчина выглядел…иначе. Глаза, всегда яркие, полные жизни, сейчас были бесцветными. Безразличными. Тело, такое стройное и подтянутое, с невероятной энергией молодого духа постепенно превращалось в желе. Он выдохнул и присел на кровать рядом с мужчиной, тот слегка вздрогнул от неожиданности. Глядя на Джерарда, что лежал к нему лицом, он потянулся рукой к его щеке и заправил волосы за ухо. Мужчина открыл глаза, насколько мог – спать хотелось невероятно. Они пролежали так вечность. Фрэнк упал вперед, на ноги Джерарда, укрытые теплым одеялом, чтобы чувствовать его. Его дыхание, его тепло. Парень тихо всхлипывал от безысходности и жалости к себе. От всего, что ему пришлось пережить в последнее время. И от боли за любимого человека. Все, что он мог сделать – он сделал. Но демон на плече шептал, что давно пора было сдать Джерарда в психушку. Сейчас ему идея не показалось такой уж бредовой. – Фрэнк, – тихо, едва слышно. Парень вытер лицо рукавом и поднялся. Джерард зашевелился под ним и перевернулся на спину, немного подтянувшись на руках, как мог, чтобы облокотится спиной о стену. – Ты как, Джи? Что-то нужно? – тут же залепетал подросток. Уэй только искривил губы и замотал головой. Сил не было совсем. – Хуево, – только и смог промолвить он и натянул капюшон от халата на голову. Они молчали и смотрели друг другу в глаза. Безмолвный диалог не был редкостью для этих парней, они всегда понимали друг друга без слов и сейчас Фрэнк видел мольбу о помощи и его сердце сжималось, ведь он никак не мог помочь. – Я рядом, – наощупь, не теряя зрительного контакта, парень нашел ладонь Джерарда. Холодная, мертвецки бледная. – Спасибо, – на выдохе, пряча взгляд в изгибе одеяла, чтобы только не смотреть в глаза напротив. Чертовски стыдно. Джерард еще никогда не был так слаб и никогда бы раньше по позволил видеть что-то подобное человеку. Он давно не показывал свою слабость на людях и что же случилось потом? Фрэнк не должен был это видеть. Он прикрыл глаза и откинулся назад, чтобы почувствовать затылком твердую поверхность. Уэй видел в мальчишке себя, что истошно пытался спасти своего возлюбленного. Джерард закрывал Роба в комнате с бутылкой воды, чтобы тот пришел в себя после недель постоянного употребления. Он умолял на коленях, обещая сделать все, что угодно, если тот остановится. Плакал, видя страх и боль. У него получилось уйти в ремиссию после больницы, но Роберт продолжал. И Джерард сдался и снова ушел в отрыв. Он был глуп и молод, чтобы противится такому искушению. – Я столько всего натворил, но ты все равно рядом, – вырвавшись из воспоминаний, он скользнул по Фрэнку взглядом, так и не решившись заглянуть в глаза. Он знал, что там увидит. – Я так сильно облажался. Я заказал кокс и хотел сделать это… Я просто не мог больше держаться. Уэй закрыл лицо руками и замолчал. Он чувствовал, как тошнота от жалости к себе подкатывает прямо к горлу – захотелось проблеваться слезами. – Джи, спасибо за честность, я очень ценю. Фрэнк хотел сказать другое, он хотел обвинить мужчину, снова разразится истерикой, но затушил в себе этот огонь. Им сейчас обоим ничерта не сладко. – Я больше не могу, – шепнул Уэй и продолжил, хотя и так был все понятно. – Я так долго еще не держался. Айеро поджал губи и опустил руку на колено мужчине. – Еще немного, Джи, совсем чуть-чуть. Мы почти у цели, —он говорил многообещающе, с искусственной надеждой в голосе, сам не веря своим словам. Но важно было вселить эту надежду в сидящего напротив. Повисла пауза – они оба сомневались и не решались оспорить это. – Я боюсь сделать тебе больно. Физически, – на уточнение было сделано ударение, слово вылетело с нажимом. Фрэнк затрепетал, собрал пальцами одеяло и опустил взгляд. Его это на секунду жутко напугало. А ведь это вполне реально. – Тебе лучше… – А тебе лучше помолчать, – резво перебил он собеседника, справившись с волнением внутри. Джерард умолял, невербально его тело просило остаться, а язык говорил «уходи». Он желал, чтобы Фрэнки не бросал его, не поступал так, как поступили бы все. Не испугался. – Я останусь здесь и не брошу тебя, – твердо сказал он. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что он ни за что не оставит мужчину одного. – Сколько будет нужно, я буду сидеть у твоей кровати. Уэй усмехнулся. Он, блять, был какой-то не выспавшейся и изрядно потрёпанной неспящей красавицей. У настоящих сказок зачастую очень плохой конец. – Если ты когда-то найдешь меня с перерезанными венами... Айеро поддался вперед и закрыл ладонью рот мужчины. Его пробила дрожь, они были так близко. – Даже не вздумай произносить это вслух. Перестань нести чушь и попробуй уснуть, прошу, – он тут же убрал руку и подорвался с кровати. Голова слегка закружилась от резких движений. Не оборачиваясь, парень выбежал за дверь и спустился на первый этаж. Джерарду нужна помощь. Телефон мужчины лежал на полу в ванной, он незаметно выпал из кармана халата. Фрэнк прошерстил список контактов в поисках самого нужного. Он был записан просто, без изысков и опознавательных знаков. Парень даже на секунду засомневался, но все же нажал кнопку вызова. Гудки были долгими и мучительными, но все же прекратились. Наступила тишина. – Майкл, здравствуйте! Это – Фрэнк. Мне очень нужна ваша помощь.