***
— Ты что, ревнуешь? Натаниэль удивлённо посмотрел на недовольного Эндрю. Да, появление на балу Веснински произвело некий фурор, и он не раз замечал на себе пристальные взгляды и неужели всё дело в том, что добрая их часть принадлежала знатным одиноким леди? Завидев хорошо одетого симпатичного мужчину, они начинали следить за ним как за добычей, а особо смелые даже пытались познакомить с ним своих подруг или дочерей, но таких случаев пока насчитывалось лишь два. — Я доверяю тебе, но не доверяю им, — как самую очевидную вещь объяснил Эндрю. Разумеется. Доверие, да. На нём строились их отношения вот уже порядка четырёх лет. Но… собственничество Эндрю позабавило Натаниэля, который не удержался от того, чтобы нарочито серьёзно сказать: — Хм, знаешь, это самые опасные личности, с которыми я имел дело. Беспощадны, бесстрашны, излишне вежливы и прямо-таки сверкают бриллиантами с ног до головы, что аж опасно смотреть. А говорить с ними — тем более! От сурового взгляда Эндрю у Натаниэля невольно вырвался смешок. — Дурачина, — буркнул Эндрю. Тогда Натаниэль наклонился и понизил голос до шёпота: — Любовь моя, я верен только тебе. Эти кринолиновые юбки меня не интересуют. С чего бы тебе переживать? — Ты знаешь о чём думают все эти женщины? — с вызовом спросил Эндрю, в тон ему сделав голос тише. — Как бы удачнее выйти замуж, как много приданого они могут предложить потенциальному жениху, чтобы потом не было стыдно перед родственниками. Чем наиболее известен, богат и талантлив мужчина, тем более ожесточенная борьба будет вестись за его внимание. Капитан, заслуживший одобрения королевы, определенно подходит под эти параметры. То ли Натаниэлю показалось, то ли кое-что действительно осталось недоговоренным, но в последнем предложении словно пропущена важная мысль: «Капитан-пират, которого чуть не казнили, впоследствии заслуживший свой шанс на жизнь и искупление, определённо привлечёт внимание самых отчаявшихся одиноких дам.». И несмотря на то, что такое внимание ему было не нужно, как и напоминание о своём статусе трофея Королевы, он попытался отшутиться: — О! Так мне нужно всячески избегать контактов с ними, пока обманом не заманили под венец? Не хочется стать частью этой вашей бездушной иерархии. Не нашедшийся с ответом, Эндрю промолчал. Лицо Натаниэля смягчилось: насмешка и намёк на веселье ушли — он подумал, что, возможно, в чём-то Эндрю и прав. Но не во всём. — Кхм, прости. Впредь я буду осторожнее, — пообещал он. — Чтобы ненароком не дать никому ложных надежд. Ложных надежд, будто на самом деле я не так уж и плох. Эндрю серьёзно посмотрел на него и кивнул. Потом вдруг заметил кого-то в толпе — кого-то очень важно приближающегося к нему, например — и обратился к Натаниэлю: — Увидимся вечером? — Конечно. Смотря в удаляющуюся спину Эндрю, Натаниэль сказал себе под нос: «повеселись там». Дело ли в том, что ему самому, мягко говоря, не было весело, или в том, что даже на редкие разговоры со случайными гостями бала теперь наложили табу, он не мог точно сказать. Но рядом с Эндрю он не хотел упасть в грязь лицом и храбрился, делая вид, будто не так уж плохо находиться здесь. В огромном шумном зале. С заунывным оркестром. Среди толпы абсолютно незнакомых людей. Без каких-либо ясных инструкций к действиям. Замечательно, — саркастично думал он, прикидывая шансы для побега спустя два часа бестолкового пребывания здесь. По какой-то причине к нему более никто не осмеливался подойти, чего нельзя сказать о крон-принце — его всё время окружали какие-то дамы и мужчины. Силуэт Эндрю мелькал то тут, то там, и Натаниэль лениво следил за ним. Надо полагать, Эндрю просто подшутил над ним. Натаниэль ведь и на десятую не такой завидный жених, как старший наследник престола. Вот кому готовы отдать своё сердце местные миледи. В любой момент. — Очень печально смотреть на тебя, если честно. Натаниэль обернулся и удивлённо вскинул брови, увидев перед собой Элисон. — А твой вид вызывает замешательство… — пробормотал он. — Не можешь передать словами, насколько я прекрасна? — усмехнулась Элисон и присела в элегантном реверансе. Полы её искристо золотого платья тихо зашуршали, а водопад волнистых волос заструился по плечам. Перед такой леди настоящим преступлением было бы не отдать ответный приветствующий поклон. — Не думаю, что ты так нарядилась, чтобы оценил только я? — хитро сверкнул глазами Натаниэль. — Спорить не буду, ты выглядишь великолепно. Но для кого же такой поразительный парад… Элисон вздёрнула подбородок и без малейшего стеснения ответила: — Для смелых, одиноких, богатых мужчин, которые ищут себе пару. Платье не слишком кричит: «я здесь, обратите внимание!»? — Учитывая, что ты снова пробралась сюда незаконным образом… нет, не слишком, Элли. — Отлично, всё идёт по плану, — она расплылась в улыбке. Натаниэль старался не показывать очевидного разочарования, потому что на свой вопрос ожидал услышать более определённый ответ, ведь у него самого не имелось никаких предположений о цели прихода Элисон на бал. Говорить о том, что её платье затмевает даже некоторых принцесс, не стоило. Если она выглядит в нём выше всяких похвал, к чему заострять внимание на возможном ужаленном самолюбии богатых дам из высшего общества? Элисон осмотрела его с ног до головы оценивающим взглядом. И как бы невзначай сказала: — Тот, для кого нарядился ты, тоже, смотрю, не оценил это по достоинству. Ему хотелось сказать больше — «тот факт, что я пришёл сюда, уже на вес золота!», но он заставил себя промолчать, проглотив обиду. — Он слишком занят, — нехотя проговорил Натаниэль. — Для тебя или в целом? Натаниэль поначалу открыл рот, чтобы ответить, но не знал, что сказать. У Эндрю действительно всегда имелось гораздо больше дел и забот, нежели у него. И винить в этом кого-либо просто бессмысленно. — В целом. Как и всегда. — Быть принцем, наверное, ужасно скучно, — наигранно зевнула Элисон. — Не совсем, — возразил Натаниэль. И кивком головы указал в сторону, где недавно видел Эндрю: — Вон посмотри — зато у них всегда есть подручная аудитория, которая сопровождает их и слушает всё, что скажут, с открытым ртом. — Красиво говорить — они все мастера, — согласилась Элисон. — Но не стоит обнадёживать своим случайным вниманием девушек, которые мечтают выйти замуж за принца. — Что-то мне подсказывает, что уже поздно, — безрадостно усмехнулся Натаниэль. Он соврёт, если скажет, что не знал, чего ожидать от сегодняшнего вечера, но тем не менее, впервые встретившись с Эндрю в настолько официальной обстановке, Натаниэль оказался застигнут врасплох переменами в настроении любимого. Безупречные манеры, правила и этикет, коими владел принц, граничили с колким самодовольством и необоснованной уверенностью в собственных силах капитана спецотряда. И это делало их разными. — Хочешь уйти? — мягко спросила Элисон, наклонив голову. …разными, но всё ещё держащимися в поле зрения друг друга. Невыносимо скучный бал на самом деле не значит ровным счётом ничего, учитывая сколько всего они уже вместе пережили ранее. И сегодняшний вечер можно будет смело забыть уже завтра. — Мне нужно остаться здесь, — вздохнул Натаниэль. И будто подбодрил сам себя: — Эндрю сказал: «увидимся вечером». — Он записал тебя в своё расписание? — скептически выгнула бровь Элисон. — Дело не в этом… Перебив Натаниэля, Элисон упрямо заявила: — Как раз-таки в этом! Он прекрасно осведомлён о том, что ты здесь никого, кроме их пресловутой королевской семьи, не знаешь, и при этом он просто ушёл, оставив тебя совершенно одного? Её недовольство, однако, почти не трогало Натаниэля. И он равнодушно, но твёрдо ответил: — Я не беспомощный, Элисон. Если бы я захотел, то непременно нашёл бы с кем поговорить. — О, не сомневаюсь, — она закатила глаза. Ещё до начала их нового витка разговора в духе «кто прав, а кто — нет», рядом вдруг появился ещё один человек в строгом, но таки парадном мундире благородного изумрудного цвета, с погонами, медалями на груди и даже, прости Господи, аксельбантом. В отличие от чёрного камзола Натаниэля, украшенного разве что плащом с алой внутренней подкладкой, наряд по типу мундира определённо выглядел более подходящим для королевского бала. — Добрый вечер, — раздался ровный голос Кевина. — Могу ли я пригласить мисс на танец? Элисон удивлённо моргнула и перевела растерянный взгляд на Натаниэля. Они не ожидали увидеть Кевина сегодня и уж точно не могла подумать о том, что этот вечно строгий, неприступный капитан вдруг решит пригласить на танец совершенно незнакомую ему девушку. Во взгляде Элисон метались сомнения и неописуемо сильный порыв рассказать что-то без слов, одним лишь выражением лица, и пока она не передумала, Натаниэль подбадривающе ей усмехнулся, как бы говоря «вот твой богатый, одинокий и очень смелый мужчина». В ответ она поджала губы и повернулась к Кевину. — Не вижу причин отказывать, — Элисон скованно улыбнулась, вкладывая свою руку в протянутую ладонь Кевина. Уж не для него ли она так оделась? — размышлял Натаниэль. Но услышав вопрос Кевина «мы с вами нигде не встречались раньше? я будто где-то вас видел» и растерянный ответ Элисон «нет, не думаю. кто-нибудь из нас точно это запомнил бы, поверьте!», он отказался от такого предположения. Что ж, Кевин хоть и серьёзный, но до чёртиков ответственный. Если Элисон проведёт сегодняшний вечер с ним, за её настроение и самочувствие можно не волноваться. Натаниэль осмотрелся вокруг. Оркестр играл очередную медлительную безрадостную мелодию, но судя по тому, как бодро под неё кавалеры стали приглашать дам, здесь она считалась тем самым танцем для симпатизирующих друг другу пар. Если бы я захотел, то непременно нашёл бы с кем поговорить. Или потанцевать, так? Только вот ничего из вышесказанного делать Натаниэлю делать уже не хотелось. Прошло три грёбанных часа, и он наконец понял, насколько же устал. Из ближайших вариантов передышки имелся только балкон через три окна от него. Грех было упускать возможность насладиться одиночеством, учитывая, что он знал, насколько просторный балкон, даже несмотря на свою причудливую форму в виде полумесяца (Натаниэлю кажется, что автор данной архитекторской причуды — никто иной как Её Величество). Так что быстро преодолев разделяющее их расстояние, он отодвинул белоснежную полупрозрачную занавеску и вышёл на балкон, предусмотрительно прикрыв за собой дверцу. Вечерний освежающий воздух ожидаемо чувствовался намного лучше духоты бального зала. Опять же, Натаниэля здесь вообще могло не быть! Но приказ Королевы обжалованию не подлежит, — саркастично размышлял он, будучи не раздражённым, но в то же время и не слишком-то довольным затянувшимися танцами. Хотя, учитывая, что обычно такие мероприятия могли длиться ночь напролёт, для него всё только начиналось… Вдруг дверь позади легонько — если не сказать робко — скрипнула. — Господин не желает выпить вина? — спросил тонкий, вежливый девичий голосок. — Добрый вечер, Кейтлин, — Натаниэль развернулся к ней и, наверное, всего второй раз за весь вечер по-настоящему доброжелательно улыбнулся. — Здравствуйте, — она сделала, скорее всего, тысячный реверанс за сегодня и в ответ устало улыбнулась. Честно говоря, её вид вызывал тревогу — она явно провела весь день на ногах и совершенно вымоталась бальными заботами, если даже не нервничала рядом с Веснински как обычно. — Не думаю, что алкоголь скрасит этот вечер, — почему-то высказал вслух Натаниэль. — Гораздо веселее было бы обокрасть кого-нибудь, да? О, вот только этого язвительного тона и не хватало для полной «гармонии»! Натаниэль повернул голову к — нарушившему их уединение — Аарону. Слова не шли из горла — не имелось ни малейшей идеи, что ему стоит ответить и стоит ли вообще. Их общение в целом было… непростым. Неоднозначным даже скорее. Очевидно, что Аарона раздражало даже просто упоминание имени Натаниэля, а уж его присутствие тот на дух не выносил. Не имевший привычки прятаться за чьей-либо спиной, Натаниэль никогда не пытался прикрываться Эндрю и каждую стычку с Аароном честно сам пытался сделать менее враждебной. Потому как у него самого к Аарону не имелось никаких претензий кроме той, что тот никак не может принять выбор брата и начать относиться к нему так же, как раньше. Помнится, первое время Эндрю переживал их ссору очень тяжело. И даже спустя один, два, пять, двенадцать прояснительных разговоров Аарона всё ещё воротило от мысли, что его старший брат любит мужчину, к тому же «обезумевшего эгоиста и аморального урода», как тот однажды высказался. И сегодняшний вечер Натаниэль никак не планировал портить спором с Аароном, поэтому хотел уже уйти, но его остановил лёгкий звон посуды. Поднос в руках Кейтлин вздрогнул, фужеры стоящие на нём стукнулись друг о друга, но устояли таки на месте. Взгляд девушки неловко метнулся от подноса к Аарону, но, задержав его всего на несколько секунд, она опустила голову. Аарон в миг перевёл весь свой фокус внимания на Кейтлин, молча наблюдая за уставшей, погрустневшей любимой, и в какой-то момент явно хотел сказать ей что-то, но, казалось, не мог сформулировать эту мысль, чтобы… она оказалось достойна столь прекрасной леди. Как будто слов было недостаточно. И, знаете, Натаниэль очень хорошо знал это чувство. — Ты изумительно выглядишь, Кейтлин, — Натаниэлю не составило труда озвучить комплимент раньше, чем ожидать решительности Аарона. Кейтлин подняла на него искренне поражённый взгляд и вместе с тем её щеки едва заметно зарделись. Она действительно выглядела просто обворожительно. В десятки раз лучше многих дам, которых Натаниэль видел сегодня. В отличие от их напыщенных нарядов, вычурных причёсок и сияющих в украшениях драгоценных камней, простое платье в пол тускло зелёного отлива и очаровательная французская косичка делали образ девушки лёгким и запоминающимся. — Спасибо, — Кейтлин улыбнулась шире. И даже если Аарон хотел бы высказать нечто грубое Натаниэлю, то, кажется, даже он не смел делать что-либо, что может испортить настроение его возлюбленной. Но выглядел при этом, честно говоря, как брошенный, обиженный на весь мир щенок. Что позволило Натаниэлю выдвинуть смелое предположение: — Неужели вы двое ни разу не танцевали вместе этим вечером? Даже не виделись? — Так заметно? — раздражённо спросил Аарон. — Да. Ты не очень-то хорошо скрываешься, — как бы невзначай добавил Натаниэль, скорее веселья ради, чем из желания задеть принца. Потом, немного подумав, он обратился к растерянной девушке: — Кейтлин, полагаю, ты сильно устала за весь этот унылый и ужасно долгий вечер? — Не стану отрицать, — она вымученно полуулыбнулась. — Тогда, думаю, ты сможешь немного отдохнуть во время медленного танца. Что скажешь? Кейтлин поджала губы. Все понимали, с кем ей предлагали танцевать, с кем ей хотелось танцевать. И было видно, что она хотела согласиться, но не уверена в том, что стоит. Аарон, ради всего святого, — думал Натаниэль, наблюдая немую сцену, будто вырезанную из пьесы «Ромео и Джульетта», — если ты будешь таким нерешительным и дальше, то можешь не рассчитывать на то, что женишься когда-нибудь. Тебе просто не хватит духу. — Не хотелось бы выглядеть грубым, Ваше Высочество, — издалека начал Натаниэль, — но вы же не хотите этой неловкой паузой показать, что не умеете танцевать? — Что?! — тут же возмутился Аарон. — Конечно нет! — Отлично. Нам с Кейтлин сразу стало легче дышать. Пока Аарон прожигал взглядом Натаниэля, Кейтлин хихикнула, оценив попытку Натаниэля подтолкнуть нерешительного принца. И пока на него не обрушилась тирада о «неподобающем общении с членом королевской семьи», Натаниэль прокашлялся. Ему в голову пришла довольно заманчивая идея. Как говорят великие: «всё гениальное просто!». — Что-то в горле пересохло. Я возьму? — он кивнул на поднос, ладонью потирая горло. — Да-да… — растерянно ответила девушка и протянула ему напитки. Вместо одного фужера, Натаниэль забрал у неё весь поднос и тихо сказал: «без этого будет гораздо легче танцевать, уж поверь». — Хорошего вечера, дамы и господа, — сказал он, выходя с балкона. Что ж, шампанское на вкус оказалось неплохим. Но этого всё ещё недостаточно. Натаниэлю надоело отрицать, что здесь он чувствует себя не в своей тарелке. Так и было, зачем делать вид, будто всё на самом деле не так? Совершенно незачем…***
Эндрю уставал от балов — громких, долгих… душных в конце концов! Да, он привык придерживаться своих манер и почтительности по отношению к гостям, но это всё ещё не делало скучный светский вечер веселее. Его вообще мало что могло украсить, кроме одного «но». Натаниэль. Всё, что так или иначе с ним связано, как правило, уже на подсознательном уровне вызывало у Эндрю интерес или, по крайней мере, небезразличие. Поэтому сегодня Эндрю имел наглость надеяться: всё будет по-другому. Потому что наконец-то с ним придёт Натаниэль — его персональное украшение вечера. И он действительно пришёл, но уже к середине вечера Эндрю потерял своего спутника из виду. А нашёл только спустя полтора часа. В саду. В отдалëнной беседке. Совершенно одного. Подойдя ближе к нему, Эндрю смог разглядеть в руках тлеющую сигару. Исходя из собственной приметы о том, что Натаниэль начинает курить, только когда дело плохо, Эндрю ощутил туманную причастность к этому, выраженную горьковатым привкусом вины. — Почему ты ушëл? — он поднялся на ступени и остановился на пороге. — Я везде тебя ищу. Натаниэль выдохнул облачко дыма и поднял взгляд на Эндрю. Тот ему подбадривающе полуулыбнулся, как бы спрашивая: «надеюсь, ты не был занят чем-то важным? я намерен очень сильно тебя отвлечь», на что Натаниэль только покачал головой, ответив: — Решил, что пора проветрить голову от постоянного шума. Он так… давит. Эндрю мог его понять — конечно, не привыкшему к светской жизни человеку пребывание на таком мероприятии, как сегодня, покажется личной пыткой. Но в начале вечера настрой Натаниэля казался достаточно уверенным, чтобы не беспокоиться за него. Неужели что-то случилось? — Всë в порядке? — Эндрю обеспокоенно присел рядом на скамью. — Да, — задумчиво кивнул Натаниэль, а потом как бы нехотя (выкуренный табак несколько развязывал ему язык) добавил: — Кроме того, что мне здесь явно не место. — С чего ты решил? — нахмурился Эндрю. — Это же очевидно, — вздохнул Натаниэль. — Думаешь, я не понимаю, зачем меня позвали? Или почему с лёгкого жеста Королевы тебя окружают девушки всех мастей и сословий? — И проворчал: — Вьются вокруг тебя как мартовские кошки. — Еë Величество пригласила тебя, чтобы показать остальным, что доверяет тебе… — начал говорить Миньярд, но оказался перебит. — Не ври хотя бы самому себе, Эндрю. Его «Эндрю» было произнесено совсем не так, как обычно, без осязаемой привязанности и нежности, а иначе — глухо, твёрдо, с интонацией скорого окончания разговора. Худшая интонация для разговора с любимым человеком. Но даже это расстраивало не так сильно, поскольку Эндрю не соврал. По крайней мере, ему казалось, что всемогущая матушка и вправду проявила жест доброй воли перед крайне придирчивой публикой, чтобы показать: Натаниэлю можно доверять. Достойно проходя на протяжении года её испытания, Натаниэль действительно заслужил долю уважения Королевы. Несмотря на то, что наедине они с матерью о чём-то подобном не говорили, интуиция подсказывала Эндрю, что он прав. А если убедить в этом капитана спецотряда не получится, то они вполне могут спросить честное мнение Её Величества. Еще до того, как Эндрю успел бы привести аргументы против понурого настроения Натаниэля, тот сделал ещё одну затяжку и на выдохе сказал: — Ты, наверное, жутко устал от танцев. На что Эндрю в ответ пожал плечами. — Я ни с кем не танцевал. Непонимающий взгляд Натаниэля позабавил Эндрю. И тот объяснил: — Подумал, что было бы неплохо приберечь силы для того, с кем я действительно хочу танцевать. Это, однако, энтузиазма Натаниэлю не прибавило. Наоборот — казалось, стало ещё хуже. Наверное, Эндрю нарушил не одно и не два правила негласного этикета, потому что и дураку понятно, что на балу присутствуют гости, с которыми ты обязан танцевать. А Эндрю всё это время ждал только Натаниэля. Осознавая всё это, Веснински произнёс, вплетая между строк скомканные извинения: — Если бы ты изначально пришёл сюда с кем-то подходящим, тебе не пришлось бы ждать. С каких пор Натаниэль вдруг стал считать себя неподходящим? Мысленный вопрос встревожил Эндрю. И он как на духу ответил: — Ты для меня и есть самый подходящий партнëр. В подтверждении своих слов Эндрю наклонился и оставил лëгкий поцелуй на щеке Натаниэля. В кои-то веки даже не проверил, не смотрят ли на них, — вот какое удивление читалось в небесно чистых глазах напротив. И без удовольствия здесь, естественно, не обошлось. — И я не хочу растрачивать силы на тех, кто на эту роль не подходит от слова совсем, — шëпотом поделился Эндрю. — Твоя матушка считает иначе, — противореча собственному взгляду, возразил Натаниэль и сглотнул. Дёрнувшийся кадык невольно привлёк к себе внимание Эндрю, — он так сильно любил выцеловывать шею Натаниэля и слышать, как тот задыхается от удовольствия — но спустя несколько секунд томительной тишины он усердием над волей заставил себя вернуть взгляд обратно к лицу, чтобы уверенно заявить: — Мне плевать, что она об этом думает. И я ей это говорил. Молчаливое одобрение Натаниэля выглядело как никогда соблазнительно, в то время как выглядевший снаружи вполне спокойно и решительно, внутри Эндрю просто сгорал от пожара в области сердца. Что бы там не думала семья про его выбор и о том, как «нетрадиционные» отношения якобы испортят ему жизнь, он не собирается слушать их, пока рядом с ним будет Натаниэль — его опора, его маяк посреди моря неизвестности во взрослой жизни, его причина поднимать голову выше и, несмотря ни на что, идти вперёд. — Знаешь, — начал вдруг Натаниэль более задумчиво, чем до этого, — вечер выдался не таким уж и плохим, если так подумать. — Музыка не такая уж и скучная? — усмехнулся ему Эндрю. — О, нет, я не это имел в виду. Музыка по-прежнему ужасна, а люди находящиеся там слишком высокомерные. Но я не это хотел сказать. Эндрю внимательно слушал, заинтересованно ожидая, что же именно скрасило сегодняшний вечер. Будто прочитав его мысли, Натаниэль ответил так просто и честно: — Это ты, Дрю. Ты замечательный. Но у меня остался один вопрос: да или нет? Если бы не сумерки, можно было увидеть, как Эндрю раскраснелся от этих слов, но тем не менее ответил: «да». Более того он уверен, что его шея неизбежно покрылась пятнами, когда Натаниэль притянул его к себе и уверенно поцеловал. А когда его рука переместилась на колено Эндрю и уверенно двинулась выше, направляясь к внутренней стороне бедра, то Эндрю не сдержал прерывистого вздоха-полустона. — Нат… — он запрокинул голову, опираясь о спинку, потому что кое-кто очень подло и очень ловко направил руки выше, проходя в непозволительной близости от паха, но мимо него. Возможно, мысли Эндрю спутались. Очень сильно. Возможно, он очень соскучился по Натаниэлю за весь сегодняшний вечер. Возможно, только возможно, он сам хотел оседлать его, но предательски ватные ноги не позволяли как следует управлять координацией, так что Натаниэль здорово помог ему, придерживая за задницу и успокаивая шёпотом: «здесь никого нет, я проверил. правда. доверься мне». И Эндрю доверился. Как и всегда.