«Может, ты просто боишься, что однажды кто-то действительно захочет быть с тобой… просто быть…»
Спеши любить (A Walk to Remember)
Он был невыносим. Настойчивый, строгий, требовательный и придирчивый к мелочам. Этого преподавателя, а по совместительству и декана, не боялся только ленивый. Ты была в числе этих стройных рядов паникующих перед его давящей аурой людей и монстров, опасаясь не то, что слово сказать, но и стоять рядом — это существо буквально подчиняло своей силой, не говоря ни слова. Но ты все равно умудрялась по мелочи противиться его воле: дерзила едко на его краткие и лаконичные замечания, ворчала при выполнении его заданий, пару раз прогуляла его лекции, за что потом, правда, поплатилась недельными отработками, приходя домой без всяких сил, едва имея время, чтобы поужинать. А страх все равно не уходил, но стоило признать — Найтмер был превосходным преподавателем. Говорил четко, ладно, очень доходчиво, словно был из тех, кому ничего не нужно повторять что-либо дважды. Понимала слёту, выкладывалась на все сто, а он все равно был недовольным: оставлял после лекций, заваливал работой, придирался к самостоятельным, давал сложнейшие темы на семинары. Вот и сейчас ты сидела в коридоре, дочитывая очередную главу трудноперевариваемого текста толстого издания по сложной механике каких-то паровых машин, силясь там отыскать ответ на выданные заранее вопросы, и уже готова была волосы на голове рвать. Ответы ты так и не нашла, а скоро должен был начаться опрос. Волнами пробегали мурашки, и ты в конце концов просто захлопнула книгу, ругнулась тихо и в волосы зарылась пальцами, ежась, лишь представляя чуть рычащий и низкий тембр голоса этого монстра. Монстра, который, вопреки тем эмоциям, что испытывало большинство, тебе отчего-то запал в самую душу, пугал ее до головокружения и пьянил в то же время чем-то неопределенным. Не то жестами, вроде придерживаемой для тебя двери или взглядов, которые, как тебе чудилось, на тебе он пригревал дольше, чем на остальных. Простоты это не добавляло, а теперь ещё и чертов опрос перед началом пары, от которого голову хотелось сунуть в ближайший трансформатор. Даже одногруппники притихли — чуяли кару в лице декана, что по коридору плыл черной тенью с четырьмя мазутными векторами, которые качались в неведомых флуктуациях за его внушительной фигурой. Его зеленоватый взгляд не мигал, цепко видя все и сразу, но ввинчен он был вполне красноречиво — в тебя. Сглотнула нервно, пряча взгляд за челкой и понимая, что тебе наверняка пришел конец и впору писать завещание. Хотя и завещать-то кроме коллекции сомнительных значков и переводных татуировок было особенно нечего. Бедная студенческая жизнь не позволяла покупать что-то более значимое, а бюджет строго расписан по дням и нуждам, впритык, да и то порой приходилось жертвовать приличным обедом, чтобы не выбиться из расчетов и сэкономить ещё и время. В аудиторию вошли без единого слова, словно на похороны, а ты почти уверена была — на твои, черт побери. Села позади всех, надеясь, что удастся провалиться сквозь землю до того, как очередность вопросов доберется по твою душу, но надежды раскололись пылью дробленого зеркала, когда Найтмер без лишних предисловий начал занятия с простого: — (Твоё имя), Ваши ответы, пожалуйста, — монстр стоял перед маленьким классом вашей группы в тесном помещении которого даже окон имелось всего лишь два, в одно из которых страстно хотелось выброситься. Держал идеально ровную осанку, руки заложив за спину, где покатым глянцем боков шевелились эти вектора. Словно странные, отдельные существа или Василиски, что до поры до времени не смотрели в глаза, оттягивая момент превращения в камень. Да уж лучше бы действительно в камень, и закончить все мучения, растянутые в странную игру в одни ворота на несколько долгих семестров. — Простите, я ответов не нашла. Это нереально, их не было ни в книгах, ни в интернете, — поднялась с места, старательно не глядя в единственный, прожигающий насквозь, лазурный уголь глаз. — Не нашла… Значит, искать будете после занятий, — вкрадчиво проскрипел его сердитый голос, а ты поежилась, сев на место, смутно чувствуя внутри отчаянный скрежет мысли о побеге с лекций вообще. Хоть собственную смерть инсценировать, ей богу, какой-то кошмар… Кошмар… Иронично настолько, что ты ухмыльнулась криво, но тут же вздрогнула, пересекаясь взглядом с неотрывно смотрящим на тебя преподавателем. Душа ушла в пятки, как и кровь резко сделала отток от лица, заставив побледнеть напуганной тенью. Нервы звенели струнами, готовясь надрывно лопнуть, а до слуха долетали отрывки фраз отвечающих товарищей по несчастью, которым с темами явно повезло намного сильнее. Каждый, черт побери, нашел ответы, кроме тебя, заставив и саму усомниться в профпригодности, а сочувствующие взгляды лишь подливали масла в огонь тотального разочарования. Ноты паники добавлял и факт того, что эта лекция оказалась последней — переданная от старосты записка гласила о том, что сдвоенную пару отменили по причине болезни другого лектора, а значит, на съедение декану ты предоставлялась сразу после текущей. Час от часу не легче… Найтмер после опроса размеренно читал материал, иногда прохаживаясь по аудитории, чтобы контролировать процесс конспектирования. Часто вставал за твоей спиной, одним лишь голосом пуская полчища мурашек по хребту, иногда невесомым дуновением от движения лоз вынуждая ежиться и делать почерк пьяным. И пах он настолько волнующе, что трудно было собирать мысли в оформленные схемы, те просто рассыпались дешёвыми деталями конструктора, едва успев скрепиться одна с другой, наполняя нос запахом зелёного, кислого яблока. Ароматом, который давно преследовал во снах. Конец лекции стал смертным приговором — ты прикрыла глаза в понимании, что судный день наступил уже со звонком будильника с утра. Пора было пожинать плоды неудавшихся поисков информации, и с видом обреченного узника ты собирала вещи, стараясь не смотреть на монстра, чей полумесяц улыбки расчертил каймой угольный череп. Одногруппник, твой хороший приятель, сочувственно похлопал по плечу, приободряя тем, что позднее в общежитии заглянет и занесет что-то перекусить, воззвав к твоей благодарной улыбке, но и сказать ему ничего не успела, оборвав вдох на звук голоса Найтмера. — (Твоё имя), оставьте развлечения, они Вам и так мешают нормально учиться, — снисходительный тон бесил и пугал, ничего хорошего ты не ждала после такого. Шепнула быстрые слова прощания приятелю и с повинной подошла к кафедре, пригвожденная к месту лазурно-малахитовым взглядом единственного глаза монстра. — Могу я узнать, какой ответ был верным? — скрестила руки на груди. Жест защиты. Последний барьер между ним и тобой, но монстру, казалось, даже стена толщиной в пару метров помехой бы не стала. — Можешь. Когда сама его найдешь и напишешь прямо здесь, — перешёл на «ты», вынув из ниши под столом стопку внушительных учебников и книг лозой, выставив перед тобой это впечатляющее задание. — Отлично. Ночевать тоже придется прямо здесь, — передразнила декана, но тут же отвела глаза, беря учебники. — Я тебя провожу, если поздно догадаешься, бестолочь, — смешливо фыркнул, вынуждая на такое обернуться и подумать нервное: "А можно не надо?". Сглотнула комок, едва не начав истерически смеяться и с новым гранитом науки устроилась поближе к окнам, выгрызать из него истину. К слову, книги оказались редкими. Ты замерла даже, стоило коснуться переплета — такие книги не выдают простым студентам, это настоящее сокровище. И стоило рассмотреть содержимое, как недоумение просто засело в голове, не давая покоя и ответа на многочисленный рой вопросов. Как? Он достал их специально для тебя? Но зачем? Усложнить задачу или... порадовать, зная твое стремление докопаться до истины и любовь к книгам? Ты не смогла сдержать робкой улыбки, любовно проводя пальцами по пожелтевшим от времени страницам, пока за тобой с такой же слабой тенью теплой эмоции следил его проницательный, глубокий взгляд потемневшего аквамарина с темнотой зеленоватого омута, в котором искрилась магия. Полетели минуты не то наказания, не то действительной пользы. Книги оказались кладезью полезной информации — не сразу ты вспоминала о сути задания, вычитывая много нужного и для дипломной работы, и для будущих семинаров в том числе по смежным дисциплинам. В ход пошло и конспектирование, да только то, как быстро свечерело, ты и не заметила, маленьким комочком целиком отдаваясь работе. Но зато это подметил Найтмер, что то и дело цепко присматривался к твоим действиям, сидя за столом поодаль и читая. Взглянул на часы над прикрытой дверью с облупленной краской и медленно поднялся, тенью скользнув за твою напряжённую спину. Касание к плечу, а ты вздрогнула так, что щиколоткой саданулась об угол ножки скамьи впереди, тут же глотая звук недовольства, кусая губы и хмурясь. — Я ещё не нашла, — ответила на его требовательный взгляд, обернувшись. — А я тебя об этом не спрашивал, (Твоё имя). Пора домой, на сегодня всё, — кивнул на вещи и убрал руку с плеча, оставив на коже остаточный туман смутного тепла, прошедшего сквозь ткань узорчатой рубашки. — А задание как же? — потерла глаза, пытаясь согнать с себя слабый румянец, непрошенно накаляющийся от прямого взгляда преподавателя. — Будешь после занятий приходить и учиться, раз у себя это делать не способна, — скрипучий голос бил под дых низким тембром, словно вибрация звуковой волны шла в душу напрямую. Кажется, наличие у тебя других предметов и необходимости подготовки к ним его волновали мало, и это было возмутительно. — А как же мне успевать с другими семинарами? — возмущенно ты всплеснула руками, но монстра это лишь позабавило, а выпрямившаяся большая фигура перед тобой заставила прикусить язык до боли и замолчать. — А это уже не моя забота. Но если и там завалишься — будешь позорно отчислена, — Найтмер махнул вектором, словно от назойливой мошки отбился, пока у тебя все внутри холодело... Только не отчисление! В этот университет ты поступила с большим трудом, много вложила для этого и многим пожертвовала. Потерять достигнутый результат было подобно самым страшным воздеяниям за, казалось бы, мелкую провинность. Теперь и не грезилось выспаться, а ещё и до общежития предстояло добираться в назойливом обществе того, на кого ты теперь не могла смотреть без болезненной обиды в душе. Она грызла ее изнутри, путаясь с нитями усталости, а потому ты старательно игнорировала присутствие Найтмера рядом с собой в автобусе. Хочет ехать и провожать — его проблемы, что путь не близкий. Ты уставилась в окно, а он не начинал более разговора, сев с тобой рядом. Даже движения векторов ощущались, будто те скользили в миллиметре над кожей шеи... Усталость дня пожирала свои плоды. Ты уснула, привалившись виском к прохладе оконного стекла. Мерно покачивался транспорт, несколько пассажиров о чем-то увлеченно болтали в самом конце транспорта, а от потертой обивки пахло бензином и пылью. А проснулась ты на его плече... Сперва в носу защекотало запахом зелёного яблока. Оседал привкус его сладости где-то в горле, а ещё что-то мягко грело и касалось плеча и локтя, добавив в пазл недостающих деталей реальности. Распахнула глаза, вздрогнув и тут же села ровно, понимая, как глупо все выглядело. Растерянно посмотрела на декана, но его скошенный на тебя взгляд не выражал гнева или раздражения. Насмешку, снисхождение, понимание — да. Но чего-то, что походило бы на недовольство? Ничуть... Было и ещё что-то... Ты бы описала это как нежность, но едва не засмеялась диковато от такой идиотской на твой взгляд догадки. — Твоя остановка, — тихо сообщил Кошмар, немного жмуря единственный глаз, а ты только и смогла, что кивнуть да двинуться к выходу, неловко перелезая через монстра, что и не думал двигаться и выпускать тебя. Ещё и вектором напоследок мазнул по спине, едва ли не погладив, от чего ты чуть не споткнулась, пробираясь к дверям изрядно опустевшего автобуса. Даже не попрощалась, а поскорее покинула странное общество, но не смогла устоять перед последним соблазном этого странного дня. Ты оглянулась... Проводила взглядом уезжающий транспорт, из которого за тобой следил крупный омут пристального внимания, и поспешила к себе, нервно поправляя подол футболки и лямку от сумки с вещами. Завтрашний день обещал быть непростым. Настолько, что ты, вернувшись в комнату и вяло поздоровавшись с соседкой, рухнула спать, наспех раздевшись и поставив будильник. Когда тот мелодично запиликал утром из смартфона, ты ругалась совсем нелитературно — хотелось если не разбить технику, то выкинуть в заманчиво близкую форточку, а потом инсценировать смерть, чтобы на факультет больше никогда не возвращаться. С другой стороны въедливыми зубками грызла совесть — ты уже столького добилась, дошла до третьего курса с отличными отметками, а ещё и Найтмер ради тебя постарался выудить те редкие издания... Вот же дьявол! Со стоном мученицы поднялась с постели, и все завертелось в новой карусели дня: сборы, транспорт, толчея, пары, одногруппники. Скрашивало лишь общество приятеля, встреченного в конце дня, что тут же накинулся с расспросами о том, чем мучил тебя ваш энергетический хищник. — Мне пиздец! Он каждый день заставил приходить. Я не доживу до сессии. Дружище, завещаю тебе свою зачётку и коллекцию значков, — ты шутливо-драматично приложила тыльную сторону ладони ко лбу, сделав вид, что умираешь, пока друг хохотал, хлопая тебя по плечу. — Хахах, да брось, (Твоё имя), максимум, что он может сделать — это загонять по материалу до одури, но не более того. Не будет же этот академик тебя бить фолиантом по затылку или душить своими щупальцами, — парень демонстративно скривился, пытаясь руками изобразить качание векторов Найтмера. — Это что за танец призыва дождя? Он так не делает, — ты порыва друга не оценила, поймав себя на том, что тебе не нравилось, когда кто-то передразнивал учителя, пусть даже это делал твой хороший приятель. — Это танец призыва кошмаров, — продолжал гнуть свое паренёк, больше напоминая мельницу, чем грациозные и плавные движения монстра. — Он позади тебя, — схитрила, опасливо покосившись за спину друга, а тот тут же испуганно отскочил, оборачиваясь. — Черт, чего так пугаешь? Погоди, ты... его защищаешь? — студент прищурился, подходя ближе и заглядывая в твои глаза, где уже вовсю плескалась досада. — Иди ты, знаешь куда? — скрестила на груди руки и уже собралась было идти, как вдруг заметила, что приятель в лице переменился слишком быстро. И понимание, чем это вызвано пришло одновременно с ударившим в нос ароматом яблок. — Здравствуйте, — сдавленно просипел друг, — ладно, (Твоё имя), увидимся позже, — парнишка поспешил ретироваться, не связываясь с праведным гневом того, чья аура тяжёлым покрывалом легла на плечи. Ты только и могла, что с досадой возвести очи горе на предательский побег друга. Струсил... А так храбрился перед тобой до прихода Найтмера! — Дуралей, — буркнула ты, но тут же поспешила развернуться к декану, испуганно поднимая руки в жесте капитуляции, — всмысле, не Вы! Я про него. Найтмер на это лишь улыбнулся, но до того выглядел довольным, что полностью сбивал с толку таким неприкрыто хорошим настроением. Завел за твою спину вектор, но не касался, словно прикрывая от чужих взглядов твой озадаченный силуэт. — Не похоже, что ты продуктивно проводишь свободное время, (Твоё имя). Опять ошиваешься невесть где и с кем, хотя уже должна быть со мной, — протянул он, все же толкая в спину ближе и тут же повернув корпус, чтобы вести тебя очевидно в свой кабинет в конце длинного коридора, пронизанного лучами вечернего солнца из десятков арочных окон по всей его длине. — Что? И как мне его проводить, если оно свободное? — начала было сердиться, в попытке себя защитить от подступающего страха перед деканом. — Элементарно. Для начала, могла бы поесть. Давно ты это делала нормально? Тебя не было в столовой, — назидательный тон и укор во взгляде едва не выбил весь воздух из лёгких, ты даже сбавила темп шага, неверяще взметнув взгляд к глазу Найтмера. Закралась шальная мысль, что монстр так своеобразно шутил, да только взгляд не врал. А ещё и понимание, что он каким-то немыслимым образом вдруг вспомнил о тебе вне работы кольнуло душу ложной, как тебе думалось, надеждой. — Мне некогда это делать с таким количеством дел, — ответила, когда декан явно требовательно ткнул в спину вектором, отмечая таким образом, что вопрос не был риторическим. Тот лишь страдальчески вздохнул, а у тебя от этого сердце в пятки рухнуло, словно ждала от него ругани даже за бытовые неурядицы, которые к делу никак не относились. Строго говоря, вообще не должно было быть таких разговоров между вами, однако, что-то всегда шло вот таким образом, когда речь шла о вас двоих наедине. Какие-то непонятные жесты, фразы, взгляды и мимолётные движения. Но никаких упрёков не последовало. В кабинете приятно пахло деревом, книгами и нагретыми на солнце листьями. У окна, загородив его почти полностью, высилась гряда комнатных растений, разросшаяся от подоконника до самого потолка. Даже шторы не требовались. Мозаика зелени пропускала позолоченный закатом свет на большой массив письменного стола с резными ножками из сувеля, придававшего мебели неповторимый узор почти красных оттенков. На стене пейзаж, явно написанный маслом, лаконичный диванчик в углу, столик для журналов и внушительный шкаф, съевший все остальное свободное пространство и набитый книгами всех возможных размеров и времен издания. Ты так и застыла бы в дверях, если бы не Найтмер, что мягко подтолкнул к дивану, довольно хмыкая на твое замешательство. Монстр чинно прошел к столу и заглянул за шкаф, где в самом низу, маскируясь под тумбочку, стоял маленький холодильник, из которого декан вытянул свёрток, пока вектора сами собой, будто даже живя отдельной жизнью, включали чайник и доставали посуду. Впору залюбоваться, что ты и сделала, нерешительно застыв у дивана, так и не сев. Будто забылась к чертям, не заметив даже, что монстр косил на тебя заинтересованный, лукавый прищур блестящей бирюзы. Найтмер быстро организовал подобие недурного обеда, легко все отнеся к диванчику с журнальным столиком, все расставил на нем и выпрямился рядом, отмечая, что ты все ещё загипнотизированно следила за всеми движениями с явной ноткой испуганного непонимания. Это дурманило. Причем, вас обоих. — Ну и чего ты так боишься? Глупый человечек... Поешь, — мягко опустил лозы на плечи, подтолкнув к сиденью, а ты подчинилась, растерянно глядя на сэндвич с мясом и овощами и сладковато пахнущий цветочный чай на столике из плексигласа. Словно какой-то сон, многие из которых донимали по ночам странным содержанием, где игра слов с преподавателем шла на грани фола. И впору бы успокоиться, да только Найтмер устроился рядом, тут же огорошив фактом того, каким был теплым... Стало даже стыдно — так легко тебя сбил с толку его неформальный тон и такое внезапное стечение обстоятельств. Сложно было припомнить хотя бы один случай, когда бы преподаватель так о ком-то мог позаботиться. А уж о декане, о котором ходили самые невероятные слухи, и вовсе подобное было смешно предполагать. — Мне тебя с рук покормить? Чего замерла? — насмешливый тон вернул с небес на землю, и ты, буркнув слова благодарности, принялась за нежданное угощение. Вкусное, между прочим. Голод тут же зашевелился под ребрами, напоминая о себе тихим урчанием под одобрительный и мягкий смех Найтмера, что следил за тобой с интересом, какой обычно редко был присущ его взгляду. Опасение было вбито иглами между лопаток, отчего сидела ты до странного ровно, дышала в полсилы и есть старалась мелкими кусочками, дабы не показаться жадной или невежливой. Чай оказался выше всяких похвал. Цветочный вкус разбивался шлейфом разнотравья на языке, оставляя на нем тонкий медовый привкус. Ты всегда любила подобное, а потому набралась достаточной смелости, чтобы спросить: — Как называется этот чай? Вкусно, я бы купила, — робко подняла взгляд к его глазу, что окинул тебя с явным удовлетворением. — Я его сам собирал, такой ты нигде не купишь, (Твоё имя). Понравилось? — щупальца за его спиной поползли по спинке дивана, чуть вздергивая кончики и скручивая их в крохотные спиральки. Даже дотронуться захотелось — вряд ли кто-то из студентов их касался прежде. Шальная мысль и понимание, что ты их рассматриваешь ударили наотмашь, заставив резко перевести взгляд обратно к лицу преподавателя. — Да, — ответила, но, кажется, не только лишь чай имела ввиду. — Что ещё ты любишь? — спросил монстр, ненавязчиво притянув другим вектором какую-то книгу со стеллажа, выжидательно рассматривая твое напряжение, коснулся между лопаток, пальцами надавив на позвонки, чем вызвал дрожь в руках, — и от чего такая напряжённая? — Эм... Люблю? Спокойствие, например. Книги, тишину... А к чему Вы спрашиваете? — на тему напряжения говорить не хотелось, нервы и так звенели на пределе натянутой тетивы. Но Найтмера такой ответ мало устраивал, а потому следом добавилось и чувство смутного давления изнутри, словно душу плотно зажимало чужим влиянием. Это было не больно, вовсе нет, но зато напряжение резко замещалось чем-то, напоминавшим усталость, а мысли стали путаться взбаломученным илом. Ты знала о том, что Найтмер обладал способностями к эмоциональному управлению, но впервые ощутила на себе его прямое влияние. — Если спрашиваю, значит, мне это интересно. Тебя пугает моя внешность? — спросил, чуть оскалив белоснежную улыбку и скашивая взгляд. Странный... Но уж что тебя в нем всегда пугало, так это точно не внешность. — Нет. Меня пугает то, что на Вашем фоне я выгляжу как жалкий комар, — ответила честно, смущённо фыркая и запивая чаем странное давление изнутри, мягкое, тяжёлое, словно что-то ворочалось глубоко под ребрами, никуда не пуская из надёжной хватки. Найтмер на это тихо рассмеялся, довольно повернув к тебе голову. Руку переложил на твое плечо, чуть погладив, и отпустил, протягивая книгу, что до этого держал вектором. — Не выглядишь, (Твоё имя). Чего не могу сказать о твоём дружке... Вот это рекомендую прочитать, когда поешь, — в руки лег шершавый переплет старого фолианта, а ты изумлённо нахмурилась, прочитав название. Эта литература вообще не относилась к учебе и была художественной. — Это... Спасибо, Найтмер, но разве... — договорить тебе не дали, вектором касаясь губ, заставив замереть. Непрошенные мысли коснулись сознания, стоило понять, что те были на ощупь удивительными, напоминая что-то вроде подтопленного воска, теплого и податливого, но не оставляющего следов на коже, словно не существуя на самом деле. Странно... Но однозначно не противно. Найтмер ответил не сразу, задержав касание дольше положенного и рассматривая твое лицо. — Ничего не имеет значения сейчас. Учись выплескивать чувства, иначе, накопившись внутри, в душе, они погибнут, — монстр кивнул на книгу и поднялся, отходя к своему столу для работы, а тебя оставив на диванчике кабинета читать. Его слова засели накрепко в самой твоей сути, опустив в задумчивость далеко не на один день. Странные мотивы поведения продолжились и дальше, а вынужденное посещение декана после пар не оставило шансов ускользнуть от этой необычайной неизбежности. Ты готова была поверить в магнетизм — описать то, что между вами происходило как-то иначе не получалось. Найтмер словно шел напрямик, не останавливаясь, и целью выбрал твое внимание, которое ни с одной живой душой не желал делить. Особенно остро это выделялось, стоило Найтмеру отыскать тебя в обществе друга, моментально разгоняя всех присутствующих своей аурой, а тебя заваливая ещё большим количеством работы и учебы, отчего под конец семестра ты попросту готова была повеситься на хрупкой люстре комнаты в общежитии. Соседка по жилью на все это смотрела с долей скепсиса, даже сочувствовала, но посоветовала тебе посмотреть на декана с другой стороны и разглядеть в нем кого-то кроме преподавателя или управляющего университетом. Легко ей было говорить... Ты свалилась с простудой прямо перед сессией и совсем приуныла, костеря себя за то, что это чувство испытывала не из-за болезни, а из-за невозможности теперь посещать полюбившийся кабинет декана, в котором вкусно пахло чаем, а разговоры текли невесомой атласной лентой, словно касанием, к которым монстр тебя словно бы приучал... Хотелось в университет как никогда прежде... И ты, плюнув на все, собралась и ушла на лекции, ощущая, как прохлада утра приятно остужала налитое температурой тело. Аптека плавно нарисовалась в планах на день, размещаясь пунктом в делах где-то после пар и до поездки обратно в общежитие. Сами лекции проходили довольно неплохо: ты вполне смогла вникнуть в суть объясняемого материала, все законспектировала и даже задала пару вопросов. И, как на зло, именно на паре, что вел декан лично, организм решил, что с него хватит, и позорно сдался на волю лихорадки. Съежилась на задворках класса, но больше из-за озноба, чем страха, и вяло водила по полям тетради ручкой, имитируя деятельность, но выходило скорее что-то похожее на рисунок виселицы. Той самой, на которой, как ты считала, тебя вздернут после лекции... Стало безразлично. Хотелось простого тепла, заботы и поспать хорошенько. Особенно, мать его, поспать... Зевнула широко, прикрыв ладонью рот, а мурашки противно саданули по раздражённой коже, заставив скривиться. А потом ещё и спрятать под челкой взгляд, когда на тебя неотрывно уставился лазурный взгляд цвета Атлантиды, маня затонуть вместе с ней за пятнадцать минут до конца лекции. Найтмер снова пошел по рядам, придирчиво изучая конспекты подопечных, а ты свои каракули и прятать не стала — поздно. Декан увидел это безобразие ещё на подходе. Встал за спиной, продолжая зачитывать материал, что знал наизусть уже многие годы и сверлил тебя взглядом — ты остро ощущала его где-то на позвонках между лопаток, будто клеймо ставили... Но и до этого вдруг не стало дела, ты просто измоталась окончательно, даже мысли пошли отрывочными клочками, добегая до середины и отрываясь с нитчатым звоном. Найтмер сделал шаг ближе и встал возле твоей парты боком, на класс взирая с видимым и ощутимым превосходством. Настолько давящим, что никто не решался обернуться. И именно в этот момент под парту незаметно подлезла одна лоза — сама ли или по воле хозяина, сказать сложно. Но она доверчиво и даже как-то вопросительно ткнулась в твою сжатую на коленке руку, а стоило раскрыть нерешительно ладонь, забралась на нее мягкой спиралькой, обвив горячую кожу и пуская по ней прохладные миражные ощущения чего-то вязкого... Приятно... Это бы ко лбу приложить, да только не у всех же на виду. И ты терпела, но любопытствующий усик вектора благодарно сжала в ответ, робко погладив пальцами. И, возможно и показалось, но, кажется, Найтмер коротко и едва слышно фыркнул на выдохе, продолжая забивать юные дарования массой полезной информации. Даже ты, приободрившись такой поддержкой, начала понемногу записывать, на что вектор на пальцах ободряюще скрутился до запястья, да так и пригрелся на нем до конца лекции, не то считывая пульс, не то оказывая моральную поддержку. С окончанием пары кончились и силы открытого было второго дыхания. Ты вяло засобиралась, зная, что все ещё надо отрабатывать то, что уже и вовсе не относилось к тем треклятым вопросам. Хотела было пойти к кабинету декана, привычно ожидая его возвращения, но обратно толкнул все тот же вектор, будто закрыв собой от посягательств любопытствующих сокурсников, но те на рожон лезть не собирались, и даже приятель меланхолично пожал плечами, оставив на съедение тигру не способную на сопротивление тушку. Ты была уверена — влетит за отвратительное конспектирование, ещё и на отработки поставят, и ты уже приготовилась морально, что до конца года от тебя не отстанут. — Найтмер, я Вам все отработаю, я только первую половину лекции не записала, — начала оправдываться, лишь бы уже узнать, чем на этот раз нагрузят, но вместо этого получила гневливый прищур, недвусмысленно призывающий к молчанию. — Отработаешь? Ты совсем дура или притворяешься? Потому что я готов поверить... — монстр развернулся к тебе полностью, ловя твое недоумение. Но что точно его порадовало — это отсутствие страха. Лишь какой-то благоговейный трепет. — Видимо совсем, я не понимаю Вас, — растерянно заерзала на узенькой скамейке парты и тут же едва не охнула, когда к тебе втиснулся этот монстр, вектора разметав на парте позади. — Тебя, а не Вас. Ты же болеешь... зачем пришла на занятия? Мало тебе меня на лекциях, решила ещё больше отработок получить? — сердито пророкотал его голос, но звучал до того иначе, взволнованно... Звёзды, ты готова была сознаться прямо в этот момент, а потому ответила: — Мало... Мне тебя мало, Найтмер. Монстр замолчал на долгие две минуты. Сто двадцать секунд одуряющей тишины и тотального погружения в омут опасений. А затем... Затем этот монстр притянул тебя к себе. Толкнул лозами на грудь, сцапал в объятия, носом зарываясь в волосы, с наслаждением смакуя аромат тела и эмоций, распаленных коктейлем лихорадки сильнее. Прошёлся фалангами по пунктирной линии позвонков под одеждой, пригрев их на пояснице и медленно отправился обратно, к лопаткам, пока ты тонула без возможности выжить в запахе зелёных яблок. Даже не сразу поверилось в происходящее, ты, дабы проверить, до крови закусила губу. Больно... Не сон... Реальность... А он лишь фыркнул, усмехнулся, но от себя не отпустил. — Долго собиралась бегать, (Твоё имя)? Я ведь чувствую эмоции, отвертеться не выйдет. От тебя за версту несёт зависимостью от меня, — почти проурчал на самое ухо, а ты только и могла, что рваным вдохом путать мысли. — Мало тебе меня на занятиях? Ещё и в жизнь свою хочешь вписать? — в тон ему ответила, не очень-то надеясь на толковый ответ, но он неожиданно прозвучал горячим шепотом: — Мало! И довольно заурчавший гулом смех приятно резонировал через грудную клетку, побуждая собственную душу расслабиться, забиться ровнее, укрываясь чужой аурой словно теплым пледом, без которого билась ознобом сотен сомнений. Найтмер отстранил от себя, устроив вектор на твоём лбу, покачал разочарованно головой... Тронул пальцем солнечное сплетение, и мысли твои взорвались снопом фейерверков, после которых осталась лишь темнота. Просыпалась рывками: то вверх, то снова погружаясь в дремоту. Тепло, мягко, где-то гудит что-то механическое... Должно быть, соседка по комнате включила свой допотопный ноутбук. И окно, наверное, открыла, потому как доносилась свежесть смоченных влагой деревьев из сквера, но... Лекция... Ты ведь была на лекции, а после нее случилось нечто необычное. Ты распахнула глаза с каким-то отрывочным междометием, полным недоумения и страха, тут же видя над собой высокий потолок с лепниной, люстру с пятью плафонами в форме необычных узорчатых лепестков и обои, цветом градиента от лазури убегавшие в полночь. И Найтмера, что сидел на постели рядом с тобой, щурился недовольно и лозой, не слишком то церемонясь, пихнул обратно на нежные простыни. — Что... Мы где? — недоуменно спросила, точно помня последние мгновения в объятиях этого монстра. Его касание, блеск во взгляде, а затем темнота. — Мы у меня, (Твоё имя). О себе сама позаботиться не можешь, значит, позабочусь я лично, — насмешливо изогнул улыбку, а ты отчаянно смутилась, руками прикрыв лицо. И тут же смутилась ещё сильнее, ощутив, что была под одеялом без штанов и в одной футболке... Учиться выплескивать чувства, кажется, так он говорил? — Какого черта ты меня раздел без разрешения? — села рывком, ткнув пальцем в грудь, скрытую черной тканью толстовки, — и домой буквально украл! — Полагаю, в нашем случае разрешение уже неактуальный вопрос. А ещё мне нужно было сделать тебе укол жаропонижающего, — улыбка стала шире, а шкодливый бирюзовый взгляд красноречиво пробежался до твоих бедер под тканью, заставив подавиться возмущением. — Неактуальный?! Укол? Да ты вообще... Мой зад — это моя собственность, хей! — почти кричала на него, грозя пальцем и скалясь, но Найтмер лишь вяло отбивался вектором, рассматривая разлитый по молочно-белым щекам румянец. А потом все так резко случилось... Скрутили вектором руки, подмяли под большое тело, обожгли шею выдохом, а рот заткнули поцелуем. Настойчивым и требовательным настолько, что казалось, будто экзамена сложнее ещё не встречалось. Чужой язык завоевал твой рот парой мощных толчков и проверял теперь на покорность твой собственный. Мысли рванули каруселью цветных пятен, наполнялись привкусом зелёного яблока, аура давила сильнее, заставляя плавиться воском на костях, разогретых чужой страстью. Лоза завела руки над головой, вмяла в подушку тонкие запястья, кончиком путаясь в пальцах, перебирая их наперечет, пока ниже шла игра, кусали губы, прерывисто дышали. Было жарко. Его руки сминали одеяло, спуская его ниже, ладони опустились на живот. Надавили... А ты простонала тихо, оценивая степень предательства телом, что ярко отзывалось на ласку, пока на коже расцветали новые ощущения там, где только что огладили обсидиановые кости. Да ты и сама не лучше. Твои руки отпущены только что, а уже под его одеждой, перебирают разлет реберной клетки, а под ней — горячее некуда. И Найтмер над тобой явно наслаждается этим: прижимается ближе, теснее, требует больше. Лозами лезет на бедра, скручивается ими на коже, ласкает крутой изгиб до колен и скользит обратно. Дьявольски соблазнительно, ты даже дерзишь в ответ, руками убегая под ребра к позвонкам, нажимая на нежные симфизы, что горят ежевичным бликованием там, куда приходится касание. Его спина чуть выгибается, а за губы прикусывают в назидание, толкнувшись раз-другой тазом.