Сборник драбблов по Мошан

- А если я, скажем, заморожу твое сердце, быть может, он выйдет, поддавшись порыву? - Если какой-то хренов «порыв» может позволить покинуть огненный круг, то я предложил бы Цзюнь-шану под воздействием «порыва» попробовать в него зайти... Шан Цинхуа не успел больше ничего сказать. Оказалось, что Мобэй-цзюнь позвал его на церемонию передачи сил после смерти своего отца, но в это время случилось то, о чем заклинатель грезил с самого начала, Система расщедрилась и дала ему возможность вернуться домой, к интернету, электричеству, читателям и горячей лапше. Цинхуа собирался уходить. Мобэй-цзюнь в любом случае выгнал его, ударил напоследок, перечеркнув все добрые мысли заклинателя. Шан Цинхуа злился, но это больше не имело никакого значения, он мог вернуться домой, в свою настоящую жизнь, где его не колотят с детства. Но все же несмотря ни на что он стоит здесь, на волосок от смерти, снова пытаясь отдать все что у него есть ради своего короля. «Почему вы остались?» Воображаемый диктор с лицом Шэнь Цинцю поправляет петличку на воротнике строгого костюма, берет в руки блокнот с ручкой и задает безжалостный вопрос, а воображаемый Шан Цинхуа в любимой растянутой футболке и пижамных штанах с пятном от соевого соуса в ответ только хлопает глазами. В реальность его возвращает тупая боль в области живота. Где-то издалека слышится голос Лингуань-цзюня, но слова разобрать трудно, будто он находится под толщей воды. - Мобэй, а Мобэй! Твой младший дядя готов признать свою ошибку – вопреки ожиданиям, у тебя и впрямь есть верная собачка, готовая следовать за тобой до последнего. Жаль будет, если ее не станет, правда? Ледяной демон радостно напевает, накрывает грудь Цинхуа ладонью и шепотом мурлычет заклятие. Тело пробивает мелкая дрожь, конечности коченеют с огромной скоростью. Там, где прежде билось сердце Шан Цинхуа, воцарилось царство холода и стужи. Последнее что видит Цинхуа перед глазами прежде чем потерять сознание – заснеженный темно синий подол ханьфу. *** Любые сильные эмоции кроме ярости, страха, зависти и триумфа были непривычны для демонического народа. Короля Северных пустошей не учили разбирать свои чувства, понимать их, один из малочисленных примеров, его отец, своим примером научил его закрываться от них, откладывать эмоции в далекий ящик. Мобэй-цзюнь так и делал, и до встречи с человеком это не было проблемой. Сейчас он чувствовал злость, на человека, за то, что посмел покинуть, но сильнее – за то, что посмел вернуться и подвергнуть себя опасности. Он чувствовал благодарность. Шан Цинхуа его защитил. Маленький, слабый Шан Цинхуа огородил демона огненной стеной и встал к нему спиной, а теперь не приходил в себя. С момента принятия Мобэем нового статуса прошла неделя. Ни лучшие придворные лекари, ни даже Му Цинфан, лучший врачеватель школы Цанцюн не могли понять в чем дело. Супруг Ло Бинхэ посещал Северный Дворец практический каждый день. Его визиты отдавались в груди зудом, глава пика смотрел то осуждением, то с жалостью. Вот и сейчас они вдвоем сидели в комнате, в которой расположили Шан Цинхуа. Мобэй-цзюнь стоял у окна, а Шэнь Цинцю чинно сидел возле кровати и читал книгу, когда со стороны Шан Цинхуа раздался слабый вздох. Шан Цинхуа пытался подняться выше на подушке, но из-за ослабших мышц руки соскользнули. Мобэй-цзюнь потянулся было на помощь, но Шэнь Цинцю успел раньше, взбил подушки и удобно расположил друга. Его человек был в сознании, но что-то явно было не так. Что-то неуловимое. В жестах не было привычной суетливости, только заторможенность и странное спокойствие, и, это можно было бы объяснить болезнью, однако Шан Цинхуа следовал за ним долгие годы. Не считать сколько травм он получил за это время, сколько раз терял сознания и Мобэй-цзюнь также караулил его возле кровати. Сейчас все было иначе. - Как ты? Чувствуешь себя лучше? Я сейчас позову Цинфана, - Шэнь Цинцю смотрел с беспокойством. - Я в порядке. В этом нет необходимости, - сухо ответил Шан Цинхуа. Вторым явным сигналом для тревоги стал голос. Шан Цинхуа говорил много, никогда не контролировал поток слов, забываясь рядом со своим королем. Голос его звенел словно ручей, наполненный сотнями оттенков. По одному предложению, можно было понять зол он, раздражен, боится, счастлив, либо устал, но его «я в порядке» звучало пусто. - Ты уверен? – Казалось Шэнь Цинцю также заметил перемены в друге, бросил обеспокоенный взгляд на демона, словно подтверждая свои догадки. - Да. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Последним и самым важным был взгляд, которым Шан Цинхуа прожигал Мобэй-цзюня. Тот же разрез, тот же карий цвет с зеленым оттенком, но в глубине темное, холодное болото. В этих глазах не было ничего от старого Цинхуа.