The King's Mate | Пара Короля

К тому времени, когда солнце полностью село, Се Лянь все еще сидел в саду за лазаретом. Сначала он был слишком потрясен, чтобы идти куда-то еще, и единственной мыслью было, что ему нужно время, чтобы посидеть и обдумать новости. А потом, когда вердикт Ши Цинсюаня полностью формулировался в голове, ему стало страшно идти домой и встречаться с мужем. Конечно, Се Лянь знал, что не стоит сомневаться в том, что Хуа Чэн поддержит его и справится с новостями гораздо лучше, чем он сам, но как он должен сказать ему об этом? Сань Лан всегда был идеальным мужем, они любили друг друга, они доверяли друг другу, они... как же Се Лянь должен был встретиться с альфой лицом к лицу, зная, что его собственное тело так его подвело? Се Лянь понимал, что в какой-то момент ему нужно вернуться домой, желательно поскорее, если он не хочет, чтобы его пара волновалась, но... у Хуа Чэна и так был напряженный день, встречи с придворными, он знал об этом. Утром, перед уходом, альфа сказал ему, что сегодня ожидает новостей от окружного магистрата Вана, и Се Лянь знал, насколько серьезно его пара относится к этому вопросу. Ему ведь не нужна была еще одна тяжелая проблема, навалившаяся на него сверху? Не нужна, — решил Се Лянь. Если он сообщит ему новости завтра, это все равно будет достаточно скоро. Наконец решив, что делать дальше — или бездействовать, цинично подумал Се Лянь, — он заставил себя встать и пойти домой. Когда он пришел, Хуа Чэн уже был в их спальне и читал. Увидев вошедшего в покои Се Ляня, он отложил книгу и встал, чтобы поприветствовать его, обняв и поцеловав в лоб. Омега только и смог, что не разрыдаться в тот же момент. — Я так скучал по гэгэ сегодня, — пробормотал альфа, и все, что мог сделать Се Лянь, это прильнуть еще ближе в его объятиях и позволить знакомому запаху пары успокоить его. — Я тоже скучал по тебе, — пробормотал он, прижимаясь к груди своей пары, и тут же понял, что не сможет долго разговаривать с Хуа Чэном, прежде чем тот, без сомнения, заметит его душевное смятение. Поэтому он сделал первое, что пришло ему в голову, чтобы отвлечь Сань Лана, и прижался к нему более, ну, нуждающимся образом. Это заставило Хуа Чэна издать смешок. — Гэгэ, разве ты не должен сначала поужинать? — спросил он и уже собирался отстраниться. Се Лянь в этот момент не мог думать об ужине и продолжал цепляться за Хуа Чэна, качая головой. Альфа рассмеялся и, схватив омегу за бедра, приподнял его, чтобы партнер мог обхватить его ногами за талию. — Если гэгэ так не терпится, то этот Сань Лан, конечно, будет полезен, — с насмешливой серьезностью сказал его муж и начал идти к кровати. Хуа Чэн с энтузиазмом повалил Се Лянь на кровать, после чего быстро избавил их от одежды, хотя, конечно, именно омега позаботился о том, чтобы снять повязку. Когда они оба были полностью раздеты, альфа подполз к нему с хищной ухмылкой на лице. — Раз уж гэгэ сегодня так хочет, я обязательно отвечу ему взаимностью, — промурлыкал он и тут же выполнил свое слово. Поначалу стратегия Се Ляня сработала, ласки и поцелуи Хуа Чэна были так приятны, что ему действительно удалось отвлечься, и он почувствовал, что и сам начинает получать удовольствие. Однако в какой-то момент Се Лянь опустил глаза, что оказалось ошибкой. Причина, по которой омега опустил взгляд, заключалась в том, что Хуа Чэн, толкаясь в него, держал его за талию обеими руками твердой, успокаивающей хваткой, отчего он чувствовал себя в полной безопасности. Он посмотрел вниз, потому что просто хотел увидеть эти сильные руки на себе, но... Посмотрев вниз, омега заметил не руки альфы, а небольшую выпуклость в животе. Та самая выпуклость, которая исчезала каждый раз, когда Хуа Чэн выходил. Видеть ее там... а потом видеть, как она исчезает, и остается только плоский живот... Это было слишком. Омега больше не мог подавлять свою боль, и как только у него покатились слезы, его контроль над запахом тоже ослаб. Он не заметил это в тот момент, поскольку ему вдруг стало трудно дышать. Толчки Хуа Чэна мгновенно прекратились в тот момент, когда Се Лянь впал в истерику. — Гэгэ!? Се Лянь почувствовал, как его альфа полностью выскользнул из него, и это бы еще больше расстроило его, если бы Сань Лан в тот же миг не обхватил его руками. Он попытался взять себя в руки, когда понял, что его альфа извиняется перед ним. Мысль о том, что Хуа Чэн мог подумать, будто это он сделал что-то не так, настолько потрясла омегу, что к нему вернулось немного ясности. Се Лянь пока не мог перестать плакать, но ему все же удалось покачать головой на груди Хуа Чэна. Как бы Се Лянь ни старался, его рыдания не удавалось подавить настолько, чтобы он мог говорить довольно долго, но в конце концов он заметил, что Хуа Чэн переместил их в более удобное положение, что альфа крепко обнимает его и гладит его затылок, одновременно пытаясь успокоить его своим урчанием. Омега даже почувствовал его запах. Он все еще извинялся. В конце концов, Се Лянь успокоился настолько, что смог снова заговорить. — Сань Лан, — прошептал он. — Тебе не за что извиняться. Это я должен извиниться. Хуа Чэн посмотрел на него довольно неубедительно, видимо, решив пошутить. — Гэгэ не нужно ни за что извиняться. Просто, пожалуйста... расскажи мне, что случилось? — спросил он мягко, почти осторожно. Услышав просьбу, Се Лянь снова прислонился головой к груди пары. Он надеялся, что сможет отложить это до завтра, но, видимо, теперь он уже не сможет этого сделать. Однако омега чувствовал, что более-менее готов к этому разговору, поэтому решил говорить не с лицом альфы, а с его грудью, и просто прижался к ней лицом, когда заговорил. — Сань Лан... это не имеет никакого отношения к тому, что ты сделал, клянусь. Пожалуйста, не волнуйся об этом, — начал он и почувствовал, как Хуа Чэн нахмурился. — Это... ты знаешь... я... м-мы не... — попытался сказать Се Лянь и прервался. Он пытался разобраться в своих мыслях, придумать, как сказать альфе так, чтобы это имело смысл, но это было трудно. Если говорить об этом альфе, паре, мужу... если он скажет это вслух, то это станет неоспоримо реальным, даже более реальным, чем когда ему сообщил Ши Цинсюань. Он не смог бы притворяться, что все в порядке, если бы сам озвучил эту новость, и, если честно, ему было немного страшно, как отреагирует Сань Лан. Тем не менее, Се Лянь сказал себе, что его муж должен знать. Да и от альфы он не хотел иметь секретов. Поэтому, глубоко вздохнув, он все-таки смог взять себя в руки. — Мы... никогда... раньше... не говорили о... ну, знаешь... зав-завести... д-детей, не так ли? — спросил Се Лянь, но, почувствовав, что Хуа Чэн замолчал, он понял, что ему не нужен ответ, и просто заговорил снова, прежде чем его альфа смог это сделать. — Я-я знаю, что ты никогда не говорил о необходимости наследников и подобных вещах, но я тоже вырос в королевской семье, т-так что я знаю, что влечет за собой женитьба на короле, и-и... в общем, я... я-я начал волноваться, потому что, знаешь, мы... мы делаем это часто, и уже так давно, и я волновался... у-уже некоторое время, потому что я... я-я думал, что это странно, что я... н-не-е... — Гэгэ, — Хуа Чэн прервал его метания. — Ш-ш-ш. Успокойся. Сделай глубокий вдох, — наставлял он его ровным низким голосом и подождал, пока омега выполнит его указания. Как только Се Лянь сделал несколько глубоких вдохов, он даже набрался смелости и снова посмотрел на своего альфу. — Гэгэ, ты выглядишь так, будто я тебя сейчас съем, — сказал Хуа Чэн, выглядя немного грустным. Вместо ответа Се Лянь обхватил руками одну из рук Хуа Чэна и прижал к своей груди. Он чувствовал, что ему нужно за что-то держаться, если он хочет покончить с этим как можно быстрее. — Тебе не кажется странным, что я еще не... забеременел? — спросил он, и, не дав Хуа Чэну ответить, продолжил. — Я уже ходил к Ши Цинсюаню, чтобы узнать его мнение как доктора по этому поводу, — тихо признался Се Лянь и сделал небольшую паузу, увидев, как удивленно вскинулись брови Хуа Чэна. — Он... сделал несколько тестов, чтобы понять, что со мной может быть не так... и даже пришел к какому-то выводу. Сань Лан... я... — попытался сказать он, но это было слишком сложно. — Гэгэ... что он сказал? Се Лянь понял, что это невозможно сказать, пока он смотрит мужу в глаза, поэтому он снова опустил голову. Ему потребовалось все его мужество, чтобы прошептать следующее предложение. — Сань Лан... Я не могу забеременеть. Наступившая тишина была оглушительной, и Се Лянь почувствовал, что начинает дрожать от переживаний. Спустя, казалось, целую вечность, Хуа Чэн наконец ответил. — Он сказал, почему? — спросил он, и для Се Ляня это прозвучало очень нейтрально. — Да, — прошептал Се Лянь. — Он сказал, что это потому, что у меня неправильный уровень гормонов. О-он сказал, что... со временем... и с помощью лекарств... я... я смогу... Хуа Чэн глубоко вздохнул и высвободил свою руку из хватки Се Ляня, чтобы прижать его к себе и крепко обнять. — Он сказал, что вызвало нарушение баланса твоих гормонов? — спросил он. — Да. Он сказал, что это из-за того, что я подражал и следовал альфа-бихевиоризму с самого детства. Поскольку я постоянно тренировался делать это в течение такого длительного периода времени, мои гормоны изменились и позволили мне, например, рычать, чего не должны делать омеги... — Понятно... — сказал Хуа Чэн, а затем замолчал. — С-сань Лан... ты сердишься? — робко спросил Се Лянь, потому что по запаху он не мог ничего сказать, и ему все еще было страшно смотреть альфе в глаза. — Конечно, я не сержусь, гэгэ, — сразу же ответил Хуа Чэн, после чего тяжело вздохнул. — Может быть, мне немного грустно. Но это потому, что ты боишься меня. Услышав это, Се Лянь рискнул поднять взгляд и случайно встретился с напряженным взором Хуа Чэна, который был прикован к нему. Однако это только подтвердило сказанное. Даже его демонический красный глаз выглядел скорее печальным, чем сердитым. — Но... почему ты не злишься? Ты женился на том, кто даже не может дать тебе наследника... — начал он, но Хуа Чэн оборвал его, цокнув языком. — Гэгэ. Я вышел за тебя замуж не из-за наследника. Мне плевать на создание собственной королевской родословной, или династии, или еще чего-то. Пока на троне сидит человек с правильным мировоззрением, мне не важно, кто это будет. Это может быть Бань Юэ или Пэй Су, мне все равно. У тебя могут быть любые гормоны или даже части тела, мне все равно. Я вышел замуж за тебя, потому что ты для меня важнее всего на свете. Не твое состояние. Если ты не можешь забеременеть, значит, так тому и быть. Если ты хочешь принимать это лекарство и при этом пытаться забеременеть, значит, так тому и быть. Ты должен понять, что я поддержу все твои действия, гэгэ, и что тебе не нужно бояться меня или моей реакции... Се Лянь начал плакать в тот момент, когда Хуа Чэн сказал ему, что он для него важнее всего на свете, но когда альфа замолчал, омега снова разрыдался. Услышав слова Ши Цинсюаня, Се Лянь был в шоке и неуверенности, он боялся подвести Хуа Чэна в таком важном вопросе. Ему и в голову не приходило, что альфа может так отреагировать, хотя в прошлом его пара никогда не оказывала ему ничего, кроме поддержки. Хуа Чэн был его безопасным местом, как он мог забыть об этом?! — Прости, — заплакал Се Лянь и изо всех сил обнял своего мужа. — Не нужно извиняться, гэгэ, — сказал альфа и поцеловал омегу в макушку. От этого Се Лянь заплакал еще сильнее.