The King's Mate | Пара Короля

В эту ночь Се Лянь спал плохо. Когда ему удавалось прогнать мысли, бушевавшие в голове, он не мог заснуть надолго, и несколько раз просыпался без видимых причин, кроме как от душевного волнения. Сначала он пытался снова заснуть, надеясь проспать остаток ночи, но сдался, когда проснулся в пятый раз за два часа. Он осторожно поднялся с кровати, стараясь не разбудить Хуа Чэна, накинул халат и направился в сад. Сад короля был прекрасен, как всегда, но ночью в нем царила иная красота, некая тишина, завораживающая и очаровывающая. К счастью, практически фантастическая атмосфера ночного сада очень помогла Се Ляню разобраться в своих мыслях. Конечно, это все равно было нелегко, но ночное спокойствие оказывало дополнительное успокаивающее воздействие на его разум. За то время, что он провел среди цветов, он смирился с тем, что Хуа Чэн не ожидал от него ничего, и это немного ослабило давление, которое он испытывал всего несколько часов назад. Конечно, его самого все еще волновали некоторые вопросы, связанные с этим делом, но он наконец-то почувствовал, что его разум успокоился, и он снова смог сосредоточиться. И это уже само по себе обнадеживало. — Гэгэ? Внезапно услышав сзади голос мужа, Се Лянь слегка вздрогнул, но когда он обернулся, Хуа Чэн стоял совсем рядом, одетый в брюки и небрежно наброшенный халат. Он даже не потрудился надеть повязку на глаз. Омега не мог не улыбнуться и протянул руку в его сторону. Хуа Чэн понял намек и тут же присел рядом с омегой на скамейку. — Я просто не мог уснуть, — объяснил Се Лянь, прежде чем Хуа Чэн успел задать свой очевидный вопрос. Альфа кивнул, а затем притянул Се Ляня к себе на колени, сонно обнимая его. — Я тоже не мог уснуть без подушки, после того как она сбежала, — пробормотал Хуа Чэн, уткнувшись паре в шею. — Ну, тогда эта подушка обещает больше не убегать, — усмехнулся Се Лянь, но потом снова стал серьезным. — Сань Лан… Я тут подумал. — О чем? — спросил Хуа Чэн, садясь чуть прямее. — О… варианте, который предложил мне Ши Цинсюань. Хуа Чэн вздохнул в ответ. — Просто он сказал, что… может смешать для меня что-то, что урегулирует мои гормоны до более… нормального уровня для омег. И я… он сказал, что изменение уровня моих гормонов может также изменить… ну, меня. То, как я веду себя, мои эмоции, даже мое тело и то, как оно реагирует на вещи. Я… я хочу принимать лекарство, но не знаю, хочу ли принимать его в таких условиях. Если я так сильно изменюсь… буду ли я вообще тогда собой? Ты все еще… Будешь ли ты любить меня таким, какой я есть… когда я изменюсь… будешь ли ты… — Се Лянь не знал, как сформулировать свои мысли по этому вопросу, но он знал, что именно этот вопрос больше всего удерживал его от принятия лекарства Ши Цинсюаня. — Что если я стану слабее, и мы больше не сможем сражаться на равных? Что если я… — Гэгэ, — перебил его Хуа Чэн. — Думаю, я понимаю, почему ты боишься принимать это лекарство. Но сказал ли Ши Цинсюань, что эти изменения постоянны? Вопрос заставил Се Ляня задуматься, потому что он не думал спрашивать об этом доктора. Хуа Чэн воспользовался тишиной, чтобы продолжить разговор. — Не пойми меня неправильно, гэгэ. Это твой выбор, хочешь ты рисковать или нет. Это твои гормоны и твое тело. Но даже если ты каким-то образом изменишься, ты все равно останешься собой. Гормоны не могут повлиять на твою личность, по крайней мере, фундаментально. И даже если в тебе что-то изменится, это никак не повлияет на то, что ты значишь для меня, — сказал он с такой уверенностью, что Се Лянь не знал, как к этому относиться. Однако он знал, что Сань Лан был искренен, и что он говорил это не просто для того, чтобы успокоить его. Если альфа сказал это, значит, он был уверен, что это правда. — Но, гэгэ… — снова начал Хуа Чэн, и на этот раз его голос звучал довольно неуверенно. — Ты уверен, что риск того стоит? Если ты так беспокоишься о том, какие изменения могут с тобой произойти, почему ты все еще хочешь принимать это лекарство? — спросил он, и в его голосе звучало искреннее любопытство. Вопрос немного удивил Се Ляня, потому что для него, с момента первого упоминания о браке, всегда было ясно, что у них должны быть дети. Ему никогда не приходила в голову мысль о том, что король не заинтересован в сохранении трона для своего рода, поэтому он никогда не думал, что у него будет возможность не рожать наследников. Это всегда было его естественным предположением, исходя из обстоятельств. Однако некоторое время назад, вскоре после свадьбы, Се Лянь понял, что хочет иметь собственную семью со своим альфой. — Сань Лан… неужели тебя совсем… не волнует? Создание нашей маленькой семьи? Услышав подобную постановку вопроса, Хуа Чэн явно задумался и несколько мгновений не двигался с места, прежде чем ответить. — Дело не в том, что мне все равно, гэгэ. Просто для меня это вопрос приоритетов. Я уже говорил тебе, что ты для меня важнее всего. И это включает твое здоровье и благополучие. Я всегда буду ставить это выше всего остального. И это включает в себя попытки сделать что-то, что может быть недоступно для нас. Или только в пределах досягаемости, если это поставит под угрозу твое здоровье. — Хуа Чэн сказал, а затем вздохнул. — Конечно, это было бы… это было бы удивительно — создать свою маленькую семью, учитывая, что ни у кого из нас ее нет… но это не то, чего я хочу, если это подвергает тебя опасности. — Значит, ты хотел бы этого, если бы со мной все было в порядке, — несколько неосторожно предположил Се Лянь, за что получил укоризненный взгляд. — С тобой все в порядке, — яростно сказал Хуа Чэн. — Если бы мои гормоны были в полном порядке, — со вздохом поправил Се Лянь, не зная, смеяться ему или плакать от такой заботы мужа. — Просто дай мне прямой ответ, Сань Лан, — умоляюще приказал он. Взгляд Хуа Чэна сразу же смягчился, и он стал смотреть куда-то вдаль. В конце концов он вздохнул и опустил голову. — Конечно, я бы хотел иметь собственную семью, — тихо признался он. — Но не если… — снова начал Хуа Чэн, но Се Лянь прервал его, прижав руку ко рту альфы. — Не нужно повторяться, Сань Лан. Я услышал тебя в первый раз. Но ты сказал, что это мой выбор, хочу я рисковать или нет, верно? Хуа Чэн кивнул, и Се Лянь вспомнил, что нужно убрать руку со рта мужа. — Конечно, это твой выбор, гэгэ. — Но даже если это мой выбор… и я решил пойти по скользкой дорожке… Сань Лан ведь пойдет со мной? — Конечно, — без колебаний ответил Хуа Чэн. — Я всегда прикрою тебя и поддержу, что бы ты ни решил. Ведь гэгэ очень мудрый и всегда знает, как лучше, — улыбнулся он и поцеловал омегу в щеку. *** После полуночного разговора они вернулись в спальню, где Се Лянь смог гораздо легче заснуть. Утром омега попросил Хуа Чэна навестить Ши Цинсюаня вместе с ним. Во время их вчерашнего разговора он решил, что рискнет. Король сказал, что поддержит его, что бы ни случилось, и он верил, что альфа останется верен своему слову. Се Лянь был критичен и сомневался во многих вещах, но в преданности своего мужа он не сомневался, и прошлая ночь не только напомнила, но и укрепила его в этом мнении. По этой причине он смог противостоять тому, что с ним сейчас произойдет. Когда Се Лянь и Хуа Чэн вошли в кабинет Ши Цинсюаня, доктор, казалось, был немного удивлен самообладанием Се Ляня. — Давно не виделись, Ваше Величество, — поприветствовал он. — Се Лянь, должен сказать, что я не ожидал увидеть тебя здесь так скоро, — сказал он, подняв брови. Се Лянь смущенно почесал щеку, прекрасно понимая, в каком неприличном состоянии он находился накануне. — Мне удалось разобраться со своими мыслями с небольшой помощью, — ответил он. — Я так понимаю, что ты пришел к решению, — подхватил Ши Цинсюань, его брови все еще были высоко подняты на лоб. — Да, действительно, — сказал он и сжал руку Хуа Чэна, которую держал в железной хватке с тех пор, как они вышли из спальни. Сань Лан сжал руку в ответ, и это было все, что ему было нужно. — Расскажи мне, как использовать это лекарство, — попросил Се Лянь. — С удовольствием, — усмехнулся Ши Цинсюань, после чего принялся подробно объяснять, из чего состоит лекарство, его действие, возможные легкие побочные эффекты и так далее. Для Се Ляня было важно знать, что пить его нужно дважды в день: одну дозу утром и одну вечером, что физические изменения будут заметны довольно быстро, в то время как внутренние изменения могут занять немного больше времени, что он может быть легко раздражительным и более чувствительным, а также в целом более эмоциональным. И, самое главное, что он может снова стать плодовитым до конца года. — Изменения постоянны? — спросил Хуа Чэн, когда Ши Цинсюань закончил свои объяснения. — Нет. Вот почему так важно, чтобы он продолжал пить эту смесь каждый день. Действие смеси не имеет долгосрочного эффекта. Как только ты перестанешь ее пить, пройдет всего неделя, прежде чем твои гормоны придут в прежнее состояние. Именно поэтому очень важно продолжать пить эту смесь, если ты забеременел. Результаты прекращения приема препарата во время беременности будут совершенно катастрофическими. Я серьезно, не пропускай ни одной дозы, слышишь? — настойчиво сказал Ши Цинсюань, и Се Лянь только кивнул, не желая даже думать о том, что именно доктор имел в виду, говоря о катастрофе. — А лекарство можно пить так часто? — спросил Хуа Чэн. — Вам нет, Ваше Величество. Но для вашего омеги оно совершенно безопасно. В конце концов, оно должно вернуть его гормоны к нормальному уровню для омег. На вашем месте я бы больше беспокоился о том, что они так сильно отклоняются от нормы. Не то чтобы это было опасно само по себе, но, что ж, это точно необычно. В любом случае, я предчувствовал, что вы решите пойти на это, и уже приготовил достаточно лекарств, чтобы хватило на неделю. У меня будет еще одна коробка с ампулами, когда она тебе понадобится, так что просто можешь прийти сюда, когда закончишь с этой, — сказал Ши Цинсюань, доставая из ящика небольшую деревянную коробку и протягивая ее омеге. Се Лянь не удержался и сразу же открыл коробку, после чего достал одну из склянок. Он надеялся посмотреть на жидкость, которую ему теперь придется часто глотать, но флаконы были сделаны из черного нефрита, и сквозь них невозможно было ничего разглядеть. Держа пузырек в руке, он отдал коробку Хуа Чэну и открыл маленький флакончик. — Я бы не советовал тебе нюхать это, прежде чем пить, — мрачно сказал Ши Цинсюань, отчего у Се Ляня свело живот. Если оно так плохо пахнет, то и на вкус не может быть приятным. И Се Лянь был прав. Вкус был отвратительным, и ему потребовалось немало самообладания, чтобы не выплюнуть его или не вызвать рвоту, как только оно попал в желудок. Омега постарался не скривиться от вкуса и был уверен, что ему удалось сохранить безэмоциональное лицо, поэтому он не совсем понимал, почему его муж смотрит на него с таким беспокойством в глазах. — Ты ведь помнишь, что не обязан этого делать, верно, гэгэ? — спросил он, нахмурившись, на что Се Лянь ответил вопросительным взглядом. — Ты стал совсем зеленым, — пояснил альфа, на что омега сделал гримасу. — Ничего страшного. Лекарства никогда не бывают приятными на вкус. Если это единственная цена, то я готов заплатить ее, Сань Лан, — улыбнулся он и быстро поцеловал его в щеку. Видя такое взаимодействие, Ши Цинсюань громко вздохнул. — Ладно, идите миловаться в другое место, у меня есть еще работа, — сказал он, пытаясь быть строгим, хотя улыбка выдавала его. Поэтому Се Лянь мог только посмеяться. — Спасибо, что помог мне, Цинсюань. Не знаю, что бы я без тебя делал, — искренне сказал Се Лянь своему другу. — Ты пытаешься заставить меня покраснеть?! Меня?! Убирайся отсюда! — крикнул Ши Цинсюань и начал задирать рукава, что, по мнению Се Ляня, должно было быть угрожающим жестом. Даже Хуа Чэн посмеялся над выходкой доктора, но все же вывел Се Ляня из кабинета, пока Ши Цинсюань не разозлился еще больше.