The King's Mate | Пара Короля

Когда Се Лянь проснулся, ему потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться. Последнее, что он помнил, это то, что заснул на коленях у своего альфы, поэтому, проснувшись в их постели, он немного растерялся. Хотя, когда остатки сна улетучились, он легко пришел к выводу, что Хуа Чэн, должно быть, отнес его в кровать, пока он спал. Осознав это, омега не мог не почувствовать невероятного умиления от поступка своего альфы. Поэтому он прижался к нему и через несколько секунд снова заснул. Когда Се Лянь проснулся во второй раз, на столе уже стоял завтрак, а Хуа Чэн одевался. — Сань Лан, — сонно пробормотал Се Лянь, но Хуа Чэн услышал его и сразу же подошел к нему. И даже поцеловал его в лоб. Муж довольно долго разговаривал с ним, пока Се Лянь не почувствовал, что проснулся, альфа это очень ценил. — Гэгэ, сегодня нужно обсудить одно дело с судом, поэтому я, наверное, приду домой довольно поздно. Я знаю, что мы обычно купаемся вместе, но в этот раз не жди меня, хорошо? — попросил он и нежно поцеловал Се Ляня. Безусловно, Се Лянь был немного разочарован, услышав это, но ничего нельзя было поделать. Если на следующий день после Праздника Середины Осени нужно было обсудить какой-то вопрос, да еще и до позднего вечера, значит, он был очень важным. Поэтому омега просто улыбнулся и сказал Хуа Чэну, что все в порядке. После ухода мужа Се Лянь позавтракал и, закончив, направился к Мэй Няньцину. Только когда он уже пришел в резиденцию Гоши, охранник сообщил ему об отсутствии мужчины. Чувствуя себя немного подавленным из-за того, что не смог посетить тренировку по танцам, он направился к Ши Цинсюаню, чтобы узнать, не занят ли его друг. Он очень надеялся, что нет. Сначала Се Ляню повезло, и он обнаружил, что доктор сидит в своем кабинете, притворяясь, что читает что-то, но при этом явно отдыхает. — Цинсюань, — поприветствовал Се Лянь, хотя в его тоне не угадывалось веселье. Услышав неожиданный голос, Ши Цинсюань сильно испугался и вскочил со стула, а бумаги, которые он держал в руках, разлетелись во все стороны. Однако как только он понял, что это Се Лянь, выражение его лица стало невероятно озорным. — Се Лянь! Как хорошо, что ты пришел, — ухмыльнулся он. — Я удивлен, что ты можешь ходить. Се Лянь был немного озадачен этим заявлением, и не мог не нахмурить брови. — Почему я не могу ходить? — спросил он, но тут же пожалел об этом. — О, ты знаешь~, музыканты любят сплетничать, — усмехнулся он и схватил со стола свой веер, чтобы обмахиваться, одновременно скрывая свою, несомненно, растущую ухмылку. — Знаешь, я дружу с одним флейтистом, который довольно сильно повредил уши, когда играл на выступлении танцора короля прошлой ночью, — сказал доктор, и к тому времени, когда он закончил говорить, его глаза стали полумесяцами над ободком веера, придавая ему поистине злобный вид. Се Лянь, конечно же, сразу понял подтекст и пожелал умереть на месте. На самом деле, он был слишком смущен, чтобы реагировать, и просто застыл на месте. Он не думал об этом вчера, да и сегодня тоже не думал, но то, что они сделали вчера, действительно было невероятно постыдно и грубо по отношению к музыкантам. Но дело в том, что пока они были… заняты друг другом, Се Лянь как-то совершенно не обратил внимания на то, что в комнате с ними были и другие люди. Оглядываясь назад, он не понимал, как это могло вылететь у него из головы, ведь все время, пока они были заняты друг другом, они точно слышали музыку. Но его мозг как будто просто… заблокировал очевидный вывод о том, что для того, чтобы создать эту музыку, должны были присутствовать другие люди. Особенно его озадачило, как он смог проигнорировать это, когда они активно пытались молчать. Черт возьми, Се Лянь дошел до того, что позволил себе быть тихим, чтобы избежать обнаружения другими людьми в комнате, так что он даже не мог понять, как он в то же время полностью игнорировал их присутствие. Это не имело никакого смысла. Неужели он вчера сглупил?! Поэтому только сейчас он с полной ясностью осознал тот факт, что они сделали это, когда в комнате находились другие люди, и это осознание сильно ударило по нему. — Знаешь, — продолжил Ши Цинсюань, когда Се Лянь не отреагировал. — Музыканты любят посплетничать за чашей вина, как и я, поэтому мы проболтали до рассвета, и знаешь что? Мое любопытство наконец-то удовлетворено. Се Лянь подумал, что никогда в жизни не слышал более ужасной вещи. — Видишь ли, Вэй-сюн не просто любит посплетничать, он сам по себе довольно болтлив, и рассказал мне несколько очень сочных подробностей! Это потрясающе! Но, конечно, я доктор, поэтому люблю проверять вещи, прежде чем полностью им верить. Разве мне не повезло, что источник сам добрался до моего кабинета? А теперь присаживайтесь, мой дорогой друг, нам есть о чем поговорить, — сказал Ши Цинсюань и, наконец, опустил веер, обнажив свою ухмылку. В полном шоке Се Лянь послушался и действительно сел, точнее, рухнул на один из стульев. К сожалению, Ши Цинсюань не дал ему ни секунды передышки, прежде чем снова заговорил. — Тебе повезло, что Вэй-сюн сам довольно бесстыжий, — усмехнулся он. — Он просто не мог поверить своим ушам. — Я… я думал, мы были тихими, — наконец сказал Се Лянь, покраснев так сильно, что казалось, его лицо вот-вот взорвется. Вместо язвительного комментария, челюсть Ши Цинсюаня упала на пол, и он просто смотрел на Се Ляня в течение нескольких коротких, очень неловких мгновений. — Так ты признаешь это?! — недоверчиво крикнул он и даже снова вскочил со стула. — Какой смысл отрицать, если есть свидетель? — сказал Се Лянь, чувствуя себя совершенно униженным и опозоренным до такой степени, что ему захотелось снова раствориться в воздухе. Не в силах больше смотреть на Ши Цинсюаня, он спрятал пылающее лицо за ладонями, сгорбившись изо всех сил. Наступило долгое молчание, после чего Ши Цинсюань разразился смехом. — Я не могу поверить, что ты, именно ты, а не кто-то другой, мог сделать что-то настолько непристойное! Его Величество так плохо на тебя влияет, — смеялся он. — Ладно. Подожди. Мне нужно успокоиться, у меня есть вопросы. Ши Цинсюань сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться, в то время как Се Лянь все еще умирал внутри. — Но, похоже, это правда. Вэй-сюн сказал, что был удивлен, как мало шума он слышал от вас — ну, по крайней мере, от ваших ртов. Он, конечно, слышал и другие звуки… но это не важно, но он также сказал, что те немногие звуки, которые он мог слышать, показались ему очень придушенными. Поэтому мне нужно знать… — Нет, — пискнул Се Лянь. — Что значит нет? — Я не буду об этом говорить, — хотел было громко сказать Се Лянь, но в ответ вырвался лишь жалобный стон. —… итак, кто кого душил? — с любопытством спросил Ши Цинсюань, полностью игнорируя его. Се Лянь только покачал головой в ответ, продолжая прятать лицо от своего так называемого друга. Но Ши Цинсюань был настойчив и собирался заговорить снова, когда дверь в кабинет внезапно распахнулась. Се Лянь не осмелился поднять голову. — Доктор, новый повар поджег себя, нам нужна Ваша помощь, — срочно сказала медсестра, на что Ши Цинсюань немедленно отреагировал. Он вскочил со стула и поспешил уйти, по пути крикнув Се Ляню: — Лучше бы тебе все еще быть здесь, когда я вернусь. Как только за Ши Цинсюанем закрылась дверь, Се Лянь испустил тяжкий вздох. Он не мог поверить, что совершил такой бесстыдный поступок! А ведь они даже не вели себя так тихо, как он думал…! Это было крайне унизительно! У Се Ляня не было ни малейшего желания встречаться с кем-либо еще до конца дня, да и до конца жизни, кроме Хуа Чэна, поэтому он поступил логично и сбежал через окно, чтобы как можно быстрее добраться до дома и не выглядеть подозрительным. Придя домой, он взял книгу, чтобы почитать, пытаясь отвлечься от унижения, которое он только что испытал. Но ничего не вышло. Как бы он ни старался читать, его мысли все время возвращались к тому ужасному разговору, и в конце концов сдался и попытался вместо этого помедитировать в саду. Медитация работала немного лучше, поэтому он провел весь день именно так, отчаянно пытаясь не думать о собственных мыслях. Поднявшись в спальню, Се Лянь почувствовал, что ему это удалось, и немного успокоился. Однако с таким трудом заработанное спокойствие продержалось только до ужина и рухнуло, как только Хуа Чэн вошел в комнату. Очевидно, одного взгляда на мужа было достаточно, чтобы снова сокрушить его. Он не мог удержаться от того, чтобы не застонать от досады и раздражения, что весь день прошел в пустых размышлениях, и снова спрятал лицо за ладонями. — Гэгэ? Что случилось? — обеспокоенно спросил Хуа Чэн, скорее всего, заметив, как он расстроен. Прошло несколько мгновений, прежде чем он собрался, чтобы ответить. — Сань Лан… они… вчера… музыканты… они заметили, — сумел прошептать он. Целая вечность прошла в тишине, прежде чем Се Лянь почувствовал, что его муж сел рядом с ним и крепко обнял его. — Хочешь, чтобы я их за это обезглавил? — спросил Хуа Чэн, и Се Лянь не мог понять, шутит он или нет. Но Се Лянь все равно рассмеялся, даже немного истерично, потому что на долю секунды ему показалось, что это действительно эффективное решение. Но это было лишь на долю секунды, и разум не покинул его полностью. — Ты приказал им играть в первую очередь, как ты можешь оправдать их убийство за это? Но… Может, попросить их не сплетничать об этом? — спросил Се Лянь, хотя и сам прекрасно понимал, что сейчас уже слишком поздно что-то предпринимать. Как и то, что во вселенной не существует силы, способной остановить болтунов от сплетен. — Гэгэ, даже если я скажу им это, я… — Знаю. Уже слишком поздно, не обращай внимания, — вздохнул Се Лянь. За весь день, проведенный в смущении, он наконец-то начал смиряться. Однако было кое-что, что показалось ему немного любопытным. — Сань Лан… тебе совсем не стыдно? — спросил он и повернулся в объятиях, чтобы взглянуть на лицо мужа. Взгляд Хуа Чэна был совершенно нераскаявшимся. — Почему я должен смущаться? Это просто показывает, что танцы моего омеги настолько удивительны, что я просто не могу сдерживать себя рядом с ним. Все должны завидовать, что у меня такая талантливая пара, чего тут стыдиться? — с ухмылкой сказал он и поцеловал Се Ляня в висок. Се Лянь с улыбкой смирился и поклялся больше не вспоминать об этом инциденте. Он чувствовал, что и в этот раз он будет более успешным. — Гэгэ, мне тоже нужно с тобой кое о чем поговорить, — сказал Хуа Чэн после того, как они помолчали несколько мгновений. Однако его тон внезапно стал более серьезным, так что Се Лянь мог только сидеть прямо и смотреть на альфу с прежней серьезностью. — Ситуация в Гуйши сильно ухудшилась с тех пор, как до нас в последний раз дошла весть от окружного магистрата Вана… поэтому я весь день обсуждал с судом, какие действия предпринять. — Ухудшилась? — Се Лянь не мог не перебить Хуа Чэна. — Да. В прошлый раз, когда мы узнали от него, что люди пропадали только ночью… а теперь, похоже, наблюдается рост преступной активности в целом. Судя по всему, тюрьмы у них заполнены до отказа, тогда как несколько месяцев назад они были практически пусты. Он пытается справиться с этим как можно лучше, но он теряет доверие граждан и веру в его компетентность. Это странно, потому что я точно знаю, что окружной магистрат Ван — компетентный человек. Я бы не выбрал его на эту должность, если бы думал иначе. Если он не может справиться с этим, значит, здесь кроется более серьезная проблема. Вот почему мы решили, что будет лучше, если я поеду и сам посмотрю, что происходит. — Кто поедет с тобой? — тихо спросил Се Лянь. — Ну, конечно, несколько стражников. И члены суда. Ты помнишь Хэ Сюаня и Лин Вэнь? — мягко спросил Хуа Чэн. Он мог сказать, что Се Ляню не понравилось то, что он услышал. — Помню. — Они тоже поедут. Пэй Мин и остальные должны вернуться со дня на день, так как этот бесполезный мусорный король наконец-то уступил. Он тоже присоединится к нам, — объяснил Хуа Чэн. —… Я не поеду с тобой? — не удержался от вопроса Се Лянь, на что лицо Хуа Чэна смягчилось еще больше. — Я хотел бы взять тебя с собой, гэгэ. Но думаю, что это будет неразумно, — мягко сказал Хуа Чэн. — И почему же? — Есть две причины. Во-первых, Мэй Няньцин, конечно, знает, что делает, когда заменяет меня в мое отсутствие в повседневных делах, но я хочу, чтобы ты присмотрел за ним. Я, конечно, не доверяю этому старому Гоши, а тебе я доверяю гораздо больше, гэгэ. И во-вторых, ты только что начал принимать это лекарство. Я не хочу рисковать тем, что у тебя закончатся ампулы во время путешествия, если оно продлится дольше, чем предполагалось. Я также не хочу рисковать тем, что у тебя возникнут побочные эффекты, которые придется лечить не у Ши Цинсюаня, а у любого другого доктора. Мы также не знаем, насколько сильно это лекарство повлияет на тебя физически, и я не хочу рисковать, когда речь идет о твоем здоровье, — окончательно сказал Хуа Чэн. Се Лянь надеялся, что сможет что-то возразить Хуа Чэну, но, к сожалению, он прекрасно понимал, к чему клонит его муж. И это были хорошие аргументы. Если ситуация в Гуйши действительно вышла из-под контроля, и король и даже суд сочли необходимым отправиться туда, то физическое состояние Се Ляня, неизвестное до тех пор, пока они доберутся туда, может стать серьезной помехой. Хуа Чэну в такой миссии меньше всего нужно было беспокоиться о физическом состоянии своего омеги. Поэтому вместо того, чтобы возразить, Се Лянь только вздохнул и прислонился к альфе, чтобы утешиться.