The King's Mate | Пара Короля

Прошло, наверное, несколько часов, прежде чем они оба успокоились. В конце концов, люди не могут плакать вечно. Это не означало, что Се Лянь все еще не чувствовал сильной боли, но его мозг, наконец, снова начал работать и подсказал ему, что у него все еще есть ребенок, о котором нужно заботиться. Осознав, что уже давно стемнело, Се Лянь снова пришел в себя. Он позволил своей дочери голодать целый день! Она хоть что-нибудь пила? Он быстро достал из рукава флягу с водой, но тут понял, что на нем только внутренняя одежда и ничего более нет. Был ли родитель хуже, чем он?! Он очень сомневался в этом. — Давай вернемся в трактир. Попьем, поедим и поспим. А потом продолжим поиски, — решил Се Лянь, хотя ему было больно возвращаться, не найдя сначала сына. Но рисковать здоровьем дочери он просто не мог. Жое кивнула, продолжая потирать глаза. Се Лянь нежно погладил ее по голове и повернулся, чтобы найти выход из леса. Но тут его мыслительная деятельность резко остановилась. По его первоначальному плану они сначала должны были направиться в сторону городской стены, а затем идти вдоль нее, пока они, несомненно, не наткнулись бы на одни из городских ворот. Однако городской стены не было видно. В какую бы сторону ни повернулся Се Лянь, он видел только деревья, кусты и редкие цветы. Ни кирпича, ни искусственных сооружений нигде не было видно. Конечно, уже стемнело, что не облегчало задачу, но у него было хорошее зрение, и он наверняка заметил бы что-то огромное, похожее на городскую стену, даже в таких условиях, верно? Не мог же он так глубоко забежать в лес?! — Жое, ты помнишь, с какой стороны мы пришли? — спросил он у дочери, но та лишь молча покачала головой. Как жаль, что у меня ничего с собой нет, — подумал Се Лянь и мысленно обругал себя. Если бы он хотя бы надел верхний халат перед выходом, то компас был бы уже при нем. И даже если он был сломан, он уже знал, как им пользоваться, чтобы не заблудиться, и мог бы быстро вывести их из леса! Оглядевшись, Се Лянь решил, что может определить их следы в грязи, и пошел в этом направлении, взяв руку Жое в свою. Се Лянь не знал, сколько времени они шли, небо было по-прежнему черным, но усталость уже начала брать свое, и даже Жое постоянно спотыкалась о свои ноги, что могло быть только от усталости. Поняв это, он присел и велел Жое забраться ему на спину, что она с радостью и сделала, после чего он продолжил путь. Как бы ему ни хотелось отдохнуть, Жое отчаянно нуждалась в том, чтобы что-нибудь попить. Он даже с радостью отложил бы их путешествие в город, если бы им попалась река, из которой она могла бы попить, но он не успокоится, пока не найдет что-нибудь. Именно эта мотивация заставляла его идти дальше, сквозь усталость и боль. После долгого бесцельного блуждания по лесу омега почувствовал, что его ноги снова готовы сдаться, из-за того, что он, конечно же, целый день ничего не ел и не пил. Вообще, Се Лянь был очень скуп на еду. Трактир быстро проедал его деньги, и он был не против съесть всего одну булочку в день, если это позволяло его детям быть сытыми и иметь крышу над головой еще на один день. Конечно, именно поэтому он был сейчас в таком плохом физическом состоянии; он начал эту диету сразу же, как только понял, что они так долго ехали не в том направлении. Обычно все было в порядке, но, конечно, недоедание должно было в какой-то момент настигнуть его. Казалось, что все эти неприятные события происходят одновременно. В конце концов, у Се Ляня просто не осталось сил идти дальше, и у него отказали ноги. Но ему все же удалось доползти до дерева и прислониться к нему, после чего он осторожно снял Жое со спины. Девочка уснула через несколько минут после того, как он начал ее нести, и он не хотел ее будить. Если уж он не мог дать дочери ни воды, ни еды, то хотя бы восстановить силы она должна была вот так, без помех. Устроившись поудобнее у дерева, он осторожно пересадил Жое к себе на колени, прислонил ее голову к своему плечу и обнял, пытаясь согреть. Се Лянь почти забыл, что сейчас зима, ведь за неделю, проведенную в Гуйши, снег постепенно сошел, но было все равно очень холодно, и бегать по улице босиком, особенно ночью и в частности столько времени, было более чем нежелательно. Он ничего не мог с этим поделать, поэтому старался изо всех сил не обращать внимания на холод и следил за тем, чтобы ни одна часть тела Жое не касалась земли во время сна. Се Лянь уже собирался закрыть глаза, когда краем глаза заметил быстрое движение. В зависимости от того, какие животные обитали в этом лесу, ситуация могла стать довольно опасной, поэтому омега сразу же насторожился. Не двигаясь с места, он стал внимательно осматривать окрестности, и если в первый раз он этого не заметил, то во второй попытке что-то найти он увидел глаза, которые смотрели на него. Глаза находились гораздо выше на деревьях, чем Се Лянь ожидал их увидеть. Они были желтыми и круглыми, и на мгновение омега почти расслабился, решив, что это всего лишь сова. Но не успел он расслабиться, как понял, что действительно может различить тень, принадлежащую этим глазам. Сначала он подумал, что глаза его обманывают, ведь такого очертания просто не могло быть. Оно было выше трехэтажного трактира, в котором они остановились, во имя всего святого. Однако в тот момент, когда Се Лянь подумал о том, как абсурдно существование такого огромного живого существа, тень начала двигаться. Но то, как оно двигалось, доказывало, что Се Лянь ошибался. Оно действительно существовало и двигалось к нему. Монстр? — подумал Се Лянь, а затем укорил себя за неразумность. Как оказалось, Се Лянь был прав, и приближающееся к нему существо было не кем иным, как монстром. Когда оно приблизилось, Се Лянь заметил несколько особенностей. У него было лицо очень большой жабы, а тело -птицы, но без хвоста и перьев, а со слизистой лягушачьей кожей. Две его ноги напоминали аиста, хотя те, на которые он смотрел в этот момент, имели несколько суставов и были более чем в два раза выше, чем у Се Ляня. Однако, несмотря на все это, больше всего омегу поразила отрубленная рука, свисавшая изо рта существа. Сказать, что Се Лянь был в ужасе, значит ничего не сказать. Ведь при нем не было ничего. Даже меча. Он понимал, что должен во что бы то ни стало защитить Жое, но, честно говоря, не знал, что сможет сделать, имея только руки. Он даже не мог дотянуться до жизненно важных частей этой твари, чтобы убить ее! Если бы он забрался на дерево, то тварь просто достала бы его оттуда и проглотила целиком! Единственным выходом из этой безумной ситуации было переломать ей ноги, обездвижить и убить, как только она упадет на землю. Если бы только у Се Ляня было с собой что-то, что он мог бы использовать для этих целей, ситуация была бы намного лучше. Се Лянь застыл на месте достаточно долго, чтобы существо подошло к нему на довольно близкое расстояние, и только сейчас заметил, что на лапах твари, которые в остальном выглядели как у обычной лягушки, были длинные и острые когти. В этот момент существо издало звук, очень похожий на кваканье жабы, только гораздо громче и глубже. Жое проснулась от этого звука, и, хотя Се Лянь надеялся, что, оставаясь неподвижным, как камень, он обманет тварь, решив, что они не живые, и она потеряет к ним интерес, теперь надежда пропала. Жое вскрикнула от ужаса, когда поняла, что тварь стоит всего в нескольких ли от них, и соскочила с колен Се Ляня, начав убегать. К счастью, у Се Ляня все еще были хорошие рефлексы, и он поймал ее прежде, чем она успела убежать. Что бы это ни было за существо, с такими когтями оно, несомненно, было хищником, и он не хотел, чтобы его дочь стала его игрушкой, чтобы оно гонялось за ней как за добычей. А бегство только увеличит риск этого. — Жое, успокойся, — строго приказал он. И хотя она перестала пытаться убежать от него, она начала плакать. — Я не могу! Папочка! Папочка, мне страшно! — Просто не смотри. Встань за мной. Будь хорошей девочкой и не двигайся, — сказал он ей, и, хотя она сильно дрожала, ей все же удалось выполнить его указания. Однако было уже слишком поздно пытаться остаться незамеченными: тварь заинтересовалась ими настолько, что отпустила руку, которую грызла, и та упала на землю между ними. Се Ляню уже приходилось видеть отрубленные конечности, и, поскольку он был знаком с военной формой Уюна, то при беглом взгляде на эмблему понял, что рука должна принадлежать солдату этой страны. Вполне возможно, что это был стражник из свиты Хуа Чэна. Если это так, то существо было гораздо умнее, чем казалось на первый взгляд. Если оно смогло победить всю группу Хуа Чэна и у него хватило ума оставить его где-то в качестве скота, то Се Лянь, конечно, не мог позволить себе недооценивать его. Рука не принадлежала давно умершему трупу, она была еще здорового цвета, и человек мог умереть только в течение последнего часа. Се Лянь точно знал, что у королевских гвардейцев руки не такие, как у других военных страны, поэтому, рассмотрев ее получше, он уже не мог ошибиться. Это точно был кто-то из приближенных Хуа Чэна. Однако это также означало, что Хуа Чэн мог быть жив. Если это существо так долго держало людей в качестве скота, то вполне возможно, что оно в первую очередь выбрало тех, кто доставлял ему больше всего хлопот. В этом случае Хуа Чэн оказался бы в конце очереди. Подумав так, Се Лянь почувствовал в себе новый огонь. У Хуа Чэна еще оставалась надежда. И если для Хуа Чэна, пропавшего без вести уже больше года назад, еще оставалась надежда, то для Эмина и подавно. Почувствовав, как внутри него поднимается яростное чувство защиты, Се Лянь приготовился отразить любую атаку этого существа. *** Как и предсказывалось, существо начало атаковать Се Ляня сначала ногами. У омеги не было ничего, кроме навыков боевых искусств, но он был мастером в этом деле и к тому же быстро соображал. Поэтому первые несколько ударов он смог отразить голыми руками и ему даже удалось заставить существо потерять равновесие на один очень короткий момент, когда он использовал скорость его атаки против него. Однако Се Лянь понимал, что без оружия ему долго не продержаться. Он не только был ранен, недосыпал и недоедал, но и уже несколько месяцев не тренировал мышцы, и хотя голова понимала, что нужно делать, тело не справлялось, даже на адреналине. На самом деле, он только что подумал, что ему следует взять Жое и попытаться стратегически убежать, используя деревья в качестве прикрытия, когда он слишком медленно отклонился от очередного удара, и когти рассекли ему живот. Он смог не вскрикнуть от боли, не желая напугать Жое, но и не успел принять правильную стойку, как еще один удар, впервые с начала боя, пришелся в цель, и Се Лянь отлетел в сторону. Он слышал, как дочь зовет его, но мир перед глазами сильно расплывался, скорее всего, из-за потери крови, и он не мог разобрать, откуда доносится крик. Да и не было у него времени разбираться. Удар был сильным, и полет Се Ляня закончился так же быстро, как и начался, когда он ударился обо что-то твердое, и мир вокруг померк.