Королева-пленница

Гьяллархорн трубил, и рокот проносился по всем мирам. За трёхлетнюю зиму моря промёрзли до дна, выплыть по ним смог бы лишь Нагльфар, несущий армию мертвецов. Разорваны все узы, пройдены все рубежи, и вскоре миры исчезнут в пламени Сурта, а боги падут в великой битве на равнине Вигрид. Но до этого рокового часа оставалось ещё несколько минут. Хель не спешила взойти на борт Нагльфара. Её подданным уже не терпелось вырваться из мира, где они гнили после смерти, как в тюрьме, но сама королева мертвецов прекрасно понимала: незачем торопить неизбежность. Ещё не явился отец её, Локи, чтобы возглавить свою армию, ещё не вцепился Фенрир зубами в солнечный диск. Время вокруг словно замерло, секунды текли медленно, по капле, как густая стылая кровь. Хель в последний раз обернулась на свой чертог. Из его врат навстречу ей вышел Бальдр. Он тоже собирался покинуть Хельхейм, от которого вскоре ничего не останется, кроме серого пепла. Но на этом его с Хель пути разойдутся. Ему суждено пережить Рагнарёк. Так почему же он был так же печален, как и в первый день после собственной смерти? — Ликуй же, ведь судьба пророчит тебе воскрешение, сын Одина, — холодно обратилась к нему Хель. Он кивнул. — Что же ждёт тебя, дочь Локи? — спросил отстранённо. Хель отвела от него взгляд. Она воплощение смерти, однако предсказание Вёльвы умолчало о её гибели в битве богов. Но то, что не выживут ни отец её, ни братья, лишало Хель надежды на благой исход. И правда, Локи породил своих детей лишь для того, чтобы те в назначенный час воздали асам за их кровавые дела. Фенрир, Ёрмунганд и сама Хель — всего лишь пешки в его игре с Одином — или с самим мирозданием. Да и в конце концов, какое место есть ей, королеве мёртвых, в заново рождённом мире? — Меня ждёт то же, что и братьев моих, — отозвалась наконец Хель. И вдруг ощутила тепло. Бальдр подошёл совсем близко, взял её живую руку. Нежно приподнял и коснулся губами бледных пальцев. — Боюсь, что так, — тихо произнёс он. — И у меня не будет больше времени отплатить по достоинству той, кто принял и приютил меня в самые чёрные времена. На секунду Хель лишилась дара речи. А затем, ведомая отчаянием, что знакомо только тем, кто идёт на верную смерть, подалась вперёд и прежде, чем Бальдр успел тактично отстраниться, запечатлела хладный поцелуй на его алых губах. — И у меня нет больше времени благодарить того, кто стал прекраснейшим цветком в моих бесплодных землях. Но вот Гьяллархорн прогудел вновь. И на носу Нагльфара показался Локи. Хель поспешила на борт и обернулась лишь раз, в самом конце, когда корабль уже поплыл по мёрзлым волнам, поднявшимся от движений Ёрмунганда. Бальдр провожал Нагльфар взглядом, но в нём больше не было печали, что пронизывала его существование в Хельхейме. Лишь надежда горела в его глазах, вновь наполнившихся зеленью трав в противовес пустошной серости. Надеждой на то, что в новом, лучшем мире те, кто хочет остаться вместе, больше никогда не будут вынуждены расставаться.