***
Сонхва чувствовал лёгкость и слабость. Он пришёл в сознание, будто очнулся от хорошего сна, но не спешил открывать глаза. Поняв, что лежит на спине на чём-то более твёрдом, чем его кровать, он попытался шевельнуть пальцами, дабы убедиться, что он не парализован или связан. От того, что ему с легкостью удалось поднять руку, он почувствовал облегчение и, наконец, открыл глаза и сел на кушетке, чтобы осмотреться. Было нетрудно понять, что он в лазарете. К счастью, он не нервировал своим стерильно-белым цветом: лазарет корабля визуально не отличался от других его помещений со стенами из тёмного металла и мебелью, прикрученной к полу массивными болтами. Кушетки были отгорожены друг от друга тонкой шторкой, но всё равно было очевидно, что Пак не единственный пациент. Отнюдь, пять медсестёр и медбратьев бегали от одного раненого к другому, меняли повязки и капельницы, поддерживая в них угасающую жизнь. Сонхва была знакома эта обстановка, во время войн на его планете опытные медики были на вес золота, а роль их помощников нередко выполняли более менее здоровые солдаты, способные хотя бы принести миску с чистой водой. Сонхва не хотел бы отвлекать их от работы, но ему нужно было понять, как он здесь оказался, и что произошло. Он хорошо помнил, как разозлился на Хонджуна, и это злость до сих пор кипела в его груди, но уже не так сильно. Он попытался встать, и в этот момент его заметила одна девушка. — О, Вы очнулись! Как себя чувствуете? — она улыбнулась ему, и это была не дежурная врачебная улыбка, а искренняя. Сонхва ответил ей взаимностью. — Чувствую себя прекрасно, ничего не болит и не беспокоит, — отчитался он. — Я должна измерить ваши показатели и доложить капитану, что Вы очнулись. Протяните Вашу руку. Сонхва сделал всё, что она просила, и когда она закончила записывать результаты в планшет, она отпустила его. К этому моменту в лазарет зашёл Чонхо. Киборг огляделся, будто искал кого-то, затем окликнул ближайшего к нему медбрата и о чём-то недолго поговорил. Сонхва услышал лишь завершение фразы, когда подошёл к ним. -… в стабильном состоянии. — Привет! — махнул принц рукой. Чонхо поднял на него взгляд, полный человеческой усталости. — Привет, — безрадостно отозвался он, а затем виновато отвернулся. — В чём дело? — не понял такой реакции Пак. Чонхо молча взял его за запястье и привёл в ближайший санузел. Тут-то Сонхва и увидел своё отражение. Он замер, смотря перед собой, будто там, за отражающим стеклом, не он, а какой-то другой человек. Он протянул руку к белым волосам и осторожно коснулся их. Пряди были мягкими, как и прежде, растрёпаны немного. Но они больше не имели привычный розовый цвет. — Как… почему? — он не понимал даже какой вопрос нужно задать. — У меня есть объяснение этому. Выслушаешь или снова закатишь истерику? — Сонхва вздрогнул и зло зыркнул на младшего через отражение. — Да как будто у меня есть выбор! Я тут в заложниках, моя семья и мой народ захвачены, теперь ещё и моя единственная связь с родной планетой уничтожена! И я не имею права злиться на это?! — Имеешь, — лаконично заметил пират. — Только твоя злость тебе не поможет. Послушай, Ваше Высочество, чтобы ты был здесь, мы проделали огромный путь, ввязались в кровавую бойню и потеряли кучу народу. Ёсан в коме и только потому, что капитану нужен был ты! Мы все тоже в отчаянии и злимся, но мы терпим и делаем всё возможное, чтобы помочь друг другу! Никто здесь не собирается потакать твоим прихотям и истерикам. Либо ты слушаешь нас и помогаешь, либо сиди тихо и не мешай, изображая пленника! Слова всегда тихого и рационального киборга ощущались как звонкая пощёчина. Сонхва ещё не доводилось видеть Чхве таким рассерженным, хотя он и понимал, что не так уж и много времени они провели вместе. Он не нашёл, что ответить, виновато опустил взгляд в пол. Он пытался успокоить себя мыслями, что он всё ещё является принцем и должен держать себя в руках. — Хорошо, расскажи мне, — согласился он, обернувшись и посмотрев в лицо собеседнику. — Только давай не здесь, туалет — не самое удачное место для бесед, — хмыкнул он. Они пришли в одну из комнат отдыха, где сейчас не было ни души. Это место выглядело уютно, настолько, насколько уютным могло быть для группы пиратов: несколько дешёвых ободранных кресел, книжный шкаф и даже шторы на панорамном окне; весь минимализм разбавлялся вытянутым вдоль и поперёк одной из стен лесом труб и платформ, обитых мягкой пушистой тканью, и раскиданными повсюду игрушками для кошек. Не трудно было догадаться, что эта комната — место обитания Кутузов и Миссис Мяф. Сами четвероногие друзья где-то прятались, что расстроило принца. Чонхо привёл его сюда, чтобы поменять миски с едой и водой. Ну и это было самое спокойное и располагающее к душевному разговору место. После этого он сел в одно из кресел и спустя пару секунд его колени были оккупированы пушистым созданием. Сонхва сел напротив, но остался одинок. — Она уже такая большая, — поразился он, разглядывая кошку. — А вторая где? — Вероятно тырит капусту со склада. Не знаю почему, но Кутузов полюбила свежую капусту. Даже не скажешь, что это кошка капитана, — усмехнулся пират. — Так и что ты мне расскажешь? — не требовательно, но с интересом спросил Сонхва. И Чонхо рассказал ему обо всём: как Уён упомянул Сонхва в разговоре, как Хонджун загорелся идеей вернуть его на корабль. — Хонджун, после того как мы оставили тебя на Суурусе, ушёл в себя. Он не общался даже с Юнхо, кроме как по рабочим делам. Мы потратили кучу времени и сил, чтобы вбить в его голову, что так нельзя, и когда он впервые за два года начал так искренне улыбаться в ожидании встречи с тобой, мы не могли найти слов, чтобы отговорить его. Затем он рассказал о случившемся на Улмири, их чертовски ненадёжном плане и жертве Ёсана. А также о данных, которые им передал Король. И завершил он монолог их догадками о причине обесцвечивания волос Пака. Сонхва слушал его внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Когда наступила пауза, он сделал глубокий вдох и выдох и с усилием разжал кулаки. На его ладонях остались побелевшие следы от ногтей. — Если хочешь знать больше, то поговори с Хонджуном. Он дурак ещё более гордый, чем ты, и точно не придёт мириться первым, — заверил его Чонхо. Пак фыркнул. — Ладно, — закатил глаза. — Но прежде, чем идти к папочке, навещу детишек, — усмехнулся он. Чонхо разделил его веселый настрой.Часть 5. Право на злость.
14 октября 2023 г. в 22:18
Спустя несколько часов Сан и его ассистенты вышли из операционной. Одежда вынужденного медика была заляпана кровью, в глазах стояла усталость, а в левом электронном мерцал грустный смайлик. Новости он принёс отнюдь не утешительные. Хонджун, нагло разбуженный, поджав губы и хмурясь, выслушал его доклад о состоянии раненого товарища. Оказалось, что раны Ёсана едва совместимы с жизнью, и хоть Сану и удалось стабилизировать его состояние, но тот впал в кому и больше они ничего сделать не смогут. Без должного оборудования и более квалифицированных врачей они бессильны. Поблагодарив Сана и его помощников, капитан отправил их отдыхать. Чхве первым дело отправился в душ, а после Уён утянул его в столовую, чтобы насильно накормить. Хонджун почти не переживал за них, зная, что его друзья помогут друг другу справиться со всеми проблемами.
После Сана к нему пришёл Юнхо. На него была возложена работа с экипажем и подбором людей в команду с тех пор, как у них появилась такая необходимость: после вступления в пиратский альянс им стали поступать различные задания, от краж до убийств политиков, и справиться с ними командой из семи человек было не по силам.
— Восемьдесят процентов оставшихся бойцов приняли решение покинуть ряды пиратов. Остальные двадцать процентов без сознания, — рассказал он, жуя губу от досады.
Юнхо переживал за друга и не хотел бы рассказывать о таких новостях, но ничего не мог поделать. Видя, как отпускаются плечи капитана, он боролся с желанием подойти ближе и обнять Кима, зная, что тот в момент уязвимости будет лишь сильнее противиться заботе. Слишком гордый, чтобы терпеть жалость по отношению к себе.
— Мы держим курс на О’фарс, по пути сделаем одну остановку на Татугалл. Скажи им, что они могут выйти на любой из этих планет. Однако оплату они получат за то время, что были на корабле, а не по сроку контракта.
— Понял, — отчитался Юнхо, записав услышанное в планшет. — Хонджун, ты в порядке? — всё же решился он уточнить.
Хонджун был сильным капитаном, которого боялись и уважали. Но лишь шести приближенным, и Юнхо в частности, доводилось видеть его слабым и беспомощным, как сейчас, сжавшимся в комочек на кровати, с осунувшимся лицом и искусанными губами.
— А сам как думаешь? — усмехнулся капитан. Затем он поднял глаза и Чон утонул в бездне отчаяния, что плескалась в них.
— Что бы ни случилось, мы будем рядом. Ты знаешь это: ни я, ни ребята — мы не покинем тебя, пока ты сам нас не выгонишь, — твёрдо и решительно.
— Я знаю, Юнхо, я знаю, — надломлено. — Я благодарен вам, правда, но… Правильной ли дорогой я веду вас? Я могу пережить гибель кого-то из наёмных бойцов, но если пострадает кто-то из вас, я не смогу смириться с этим.
— Хонджун, — Юхно всё же сделал шаг к другу, но всё ещё не решался коснуться.
— Ладно, не важно, — отмахнулся Ким. — Сейчас не время для сентиментальностей. Мне нужно решить так много вопросов, оставь меня.
Без возражений Юнхо покинул его спальню. Хонджун раскинулся на кровати и вздохнул. Сна больше ни в одном глазу, хотя он и трёх часов проспать не успел. Мысли ураганом ворвались в голову, путая сознание, терзая и мучая сожалениями и догадками. Больше всего его беспокоили мысли о Сонхва.
Хонджун не считал себя душевнобольным, но сейчас в нём будто боролись две личности. Одна — свирепый и жестокий пират — желала расправы, торжествовала о славе, что обрушилась на них, требовала беспрекословного подчинения себе. Этой личности хотелось наплевать на недопонимание, ведь зачем тратить время на объяснение очевидных вещей какой-то истеричке? Другая личность — юноша, отчаянно желающий любви. Ему хотелось упасть перед Паком на колени, целовать его руки и молить о прощении. Хотелось увидеть нежную улыбку принца, почувствовать его тепло. Он так чертовски скучал по нему, что когда Уён бросил: «Ах, был бы здесь Сонхва, он бы легко получил нужную информацию» в то время, когда они терпели поражение за поражением в допросах, у Хонджуна красной лампочкой загорелось желание вернуть принца на корабль. Он ни секунды не потратил на обдумывание плана, он слепо верил, что Пак без раздумий согласится. Однако всё оказалось не так просто, из-за своей безрассудности и наивности он втянул себя и свою команду в беду. Последствия таких решений будут ещё долго лавиной обрушиваться на их головы, всё глубже и глубже закапывая, пока они не окажутся на самом дне.
— Сука, сука, сука! — надрывно, шёпотом. Из него будто все чувства выкорчевали, лишь щупальца отчаяния медленно тянулись к его шее, желая задушить и утянуть в свою бездну.
Хонджун был сильным капитаном, ловким, хитрым и умным. Достаточно, чтобы, будучи совсем молодым и неопытным, едва знающим о жизни в космическом пространстве, собрать команду таких же безбашенных людей, которым в этой жизни больше нечего терять. И так вышло, что их маленькая команда стала тем якорем, на котором держалось их желание жить. Самой первой его мыслью было распустить их, отправить жить своей жизнью, забыть об опасности, но когда он невзначай поделился этим с Минги, тот, будучи самым тихим, безобидным и миролюбивым членом команды, огрел своего капитана тяжёлым гаечным ключом по голове.
Утомлённый мыслями, Ким постепенно погружался в долгожданный сон, когда Тини оповестила его о том, что Сонхва очнулся.