В огне желаний

«Так редкостно не повезти могло только мне!» - раздосадовано думала Vallery, глядя на покосившуюся без одного колеса карету. Радовало только то, что ехали они по ровной дороге в поле, а не мимо пропасти в горах, а то б точно в нее свалились, а так отделались легким испугом. И все же смотреть на безнадежно поломанную карету посреди дороги без отчаяния было невозможно. Время было около полудня, самый пик жары и стоять на самом солнцепеке без намека на тень было просто невозможно. Vallery с досадой подумала, что если б не эта нежданная поломка, она бы уже приближалась к Хэмпширу, а так она застряла на полдороги и не известно закончится ли ее путешествие до темноты. Перспектива ночью ехать по малознакомой местности не радовала, но еще больше огорчала возможность заночевать прямо здесь, под открытым небом, если карету так и не починят. Мрачные мысли Vallery прервал топот копыт еще одной кареты, что остановилась позади них. «Ну вот, теперь еще придется выслушивать от «благодарных» путешественников за то, что дорогу перегородили». Не желая ни видеть, ни слышать всех этих потенциально возможных упреков, Vallery отвернулась от дороги и сделала вид, что смотрит через поле куда-то вдаль. - Vallery, какая неожиданная встреча. – услышала девушка позади себя знакомый голос. «Черт! Только этого не хватало!» - пронеслось в голове. – «Лучше б я нарвалась на какого-то скандалиста, чем на него!». Медленно поворачиваясь к лорду Малфою, Vallery попыталась выдавить из себя улыбку, но, как она сама почувствовала, получилась лишь какая-то натянутая гримаса. - Я вижу у вас беда, - бегло посмотрев на карету, сказал Люциус. - Да не то слово. – ответила Vallery, уже не скрывая своих расстроенных чувств. - Куда направлялись? - В Хэмпшир, к родственникам. - Туда путь неблизкий, а ночью на дорогах не безопасно. - Я выехала чуть свет и сейчас была бы уже где-то рядом, но из-за вот этого… - не договорила Vallery, раздосадовано посмотрев на карету. Внезапно послышался какой-то отдаленный рокот со стороны поля. Девушка испуганно повернула голову и поняла, что горизонт заметно потемнел. - Похоже приближается гроза. – подтвердил ее мрачные подозрения Люциус. – Я думаю она будет здесь минут через 30-40… Знаете что, садитесь-ка лучше со мной, я отвезу вас Беркшир… - В Беркшир?! – возмутилась Vallery. – Но это совсем мне не по дороге! - Ничего страшного. – вкрадчиво сказал ей Люциус. – Быстрее уже не будет. С каретой вашей полная беда и быстро это не исправишь, а остаться здесь по плохой погоде до ночи – не самый лучший исход. Переночуете у меня, а завтра, как только будете готовы, отправитесь в Хэмпшир. Концовку фразы Vallery не слышала, в голове колоколом гудела фраза «переночуете у меня». «Да ладно тебе!» - послышался внутренний голос. – «У него, небось, дом большой, ты ж не в одной комнате с ним будешь! Места переночевать всем хватит». «И то правда». – успокоила себя Vallery. И все же от пережитого стресса она плохо воспринимала действительность и момент как она оказалась в карете лорда помнила плохо. Вообще само ее состояние было какое-то странное, ее словно сковали по рукам и ногам. Списав все на жару, Vallery попробовала успокоиться, глядя в окно, а не на напротив сидящего Люциуса. Небо продолжало темнеть от надвигающейся бури, но карета неслась так быстро, что обещало доставить путников до начала дождя, и тем не менее Vallery совершенно не чувствовала этой скорости, вместо этого она ощущала на себе его взгляд. Он рассматривал ее сосредоточенное лицо, затем ниже - грудь, затем еще ниже. Его взгляд не просто скользил по ней, он был физически осязаем так, как если б он касался ее рукой. В какой-то момент что-то холодное и металлическое коснулось ее лодыжки. «Набалдашник трости» - промелькнуло в голове у Vallery. Метал скользнул вверх по ноге до колена. На мгновение задержался, а после пошел еще дальше, к бедру, и замер в «опасной» близости от места между ног. Где-то там же внутри девушки будто завибрировало, дышать стало тяжело, корсет казался невыносимо тесным, спина покрылась испариной. Не желая больше терпеть этих игрищ, Vallery решила оттолкнуть мужчину; но каково же было ее удивление, когда резко повернувшись, она не увидела ничего. Точнее, ее сосед по карете все так же сидел напротив, но руки его были скрещены на груди, трость лежала на весьма безопасном расстоянии поодаль. Глаза Люциуса были слегка прикрыты, казалось, летний зной и духота перед бурей утомил и его. Почувствовав ее встревоженный взгляд, мужчина открыл глаза и обеспечило спросил: - Vallery, что случилось? Вы бледны… Он не договорил. Карета резко замедлила ход, а кучер громко прокричал, что они приехали. И впрямь, карета уже находилась на огромной территории двора. Малфой вышел первым, Vallery никак не могла справиться с собой, руки и ноги заметно дрожали. «Кажется я схожу с ума» - пронеслось в голове. - Vallery, - позвал лорд Малфой. Дверь кареты была открыта, а он стоял совсем рядом. - Я вижу вам совсем плохо. И он уже было потянулся к ней, чтоб взять на руки, но тут Vallery закричала: - НЕТ! Нет… Я сама! - Сама? – недоверчиво спросил Люциус. – Вы же бледнее привидения, вот-вот в обморок упадете. - Н-ничего, - заикаясь сказала Vallery. – Как-нибудь… Но даже как-нибудь не получилось. Едва выйдя из кареты, девушка почувствовала будто земля уходит из-под ног. Люциус все же поддержал ее и остаток дороги до дома ей пришлось преодолеть, опираясь на его руку. Когда они поднимались по ступенькам особняка, небо было совсем черным, а тишина перед бурей нарушалась шумом листвы из-за мощных порывов ветра. Что подали на ужин и было ли это вкусно, Vallery сказать не могла. Во-первых, потому что сознание вообще плохо воспринимало действительность, а во-вторых, от испуга у нее просо-таки онемел язык, и она не только не чувствовала вкуса, но и вообще не могла говорить. На все вопросы лишь слегка кивала головой. Лорд Малфой, словно чувствуя ее подавленное состояние, длинные разговоры и не вел, потому ужин прошел, можно сказать, в гробовом молчании. Vallery все ждала, что кто-то из слуг проведет ее в отведенную ей комнату, но этого не происходило. - Ваша комната еще не готова, - словно читая ее мысли, заявил хозяин дома. – Располагайтесь пока в гостиной. Поднявшись со своего стула, Vallery направилась в соседнюю комнату. Она понимала, что движения ее скованны и со стороны она больше напоминает ожившую куклу нежели живого человека. В гостиной она надеялась присесть на стул или кресло. Но кресло было только одно, похоже принадлежавшее хозяину дома, а кроме него там находился еще диван. Пришлось присесть на него. Камин не зажигали, так как после летнего зноя в комнате была приятная прохлада, а вот свечей принесли достаточно, чтоб по комнате расходился мягкий приятный свет, не резавший глаза. В висках Vallery пульсировала боль, сердце бешено колотилось, чем причиняло тоже нестерпимые болезненные ощущения, дышалось по-прежнему тяжело. Кроме того, ее начало подташнивать, и она всерьез опасалась, как бы съеденный ужин не вернулся обратно. - Что-то вы совсем неважно выглядите. – заметил Люциус, его голос прозвучал над самым ее ухом и к своему ужасу девушка увидела, что сидит он не в своем кресле, как она предполагала, а рядом с ней, на диване. - Пожалуй… - сказал он, и не договорив, поспешно встал и ушел в другую комнату. Вернулся он через несколько минут с чем-то, что напоминало серебряную рюмку, в ней плескалась какая-то жидкость темно-красного цвета. Если б она была более густая, можно было бы принять ее за кровь. - Пейте, - ласково, но требовательно сказал Люциус. – иначе сляжете окончательно. Жидкость по вкусу оказалась весьма приятная, напоминала травяной чай с примесью чего-то фруктового. - Это зелье из алого цветка или, как его называют местные жители, огненного цветка. Я узнал его рецепт в Афганистане… Вы когда-нибудь были в Афганистане? Vallery отрицательно покачала головой. - Удивительная страна, хоть и раздираемая войнами. Ее горы хранят множество нераскрытых тайн мироздания, которые, наверно, еще не одно столетие не будут раскрыты. Цветы, чей сок добавляется в это зелье, растут как раз в горах, но найти их не так-то просто. С ними связано одно поверье из-за их алого цвета. Местные жители говорят, что они растут там, где пролилось более всего крови их воинов… Люциус еще что-то рассказывал, но Vallery толком не слушала. Она снова во всю смотрела на своего собеседника, чью красоту считала идеальной. Ей ужасно хотелось прикоснуться к его щеке или волосам, провести рукой по плечу или обнять за шею. Зелье начало действовать достаточно быстро: в висках уже не стучало, сердце заработало более размеренно из-за этого стало легче дышать, дрожь в руках и ногах пропала, кроме того появилось ощущение какой-то расслабленности, но не предобморочной, когда закрываешь глаза и отключаешься, а другой. Разум был абсолютно ясен, но вот внутри было небывалое ощущение покоя, какого девушка не испытывала уже давно. … - Ну что, кажется комната уже готова. – сказал Люциус. – Пойдемте, я провожу вас. И взяв, девушку за руку повел ее из гостиной. В голове Vallery мелькнула подозрительная мысль, почему бы не попросить кого-то из слуг проводить ее, но она тут же ее отогнала. В конце-то концов хватит уже подозревать этого гостеприимного человека черт знает в чем только из-за своих постыдных видений, которое были вызваны ее необузданной фантазией. Vallery и Люциус шли вдоль длинной галереи комнат, и после каждого поворота девушка начала опасаться, что завтра без посторонней помощи в жизни сама отсюда не выйдет, так как запомнить дорогу обратно с первого раза просто невозможно. - Ну вот мы и пришли. – сказал лорд, открывая перед ней дверь и пропуская вперед. Комната была просторной, наискось от двери стояла огромная кровать с балдахином, напротив кровати у самой стены - зеркало в человеческий рост, столик рядом с зеркалом, несколько шкафов стояли у разных стен. А еще, прямо напротив двери, было окно, по размерам на всю стену. Как раз в тот момент, когда Vallery в упор посмотрела в окно, промелькнула молния, вопреки ожиданиям девушки грома почти не было слышно, толстые стены дома плохо пропускали звук. По ее телу пробежала дрожь. - Vallery, вам снова плохо? – раздался позади голос Люциуса, и девушка ощутила, как он приобнял ее за плечи. - Гроза, - тяжело вдохнув и выдохнув, ответила Vallery. – Я боюсь грозы, мои родители погибли в грозу. - Ах вот оно что. Малфой стремительно подошел к окну, а точнее к углу от него и в следующее мгновение на окно упала тяжелая штора, плотно занавесив его. Оказавшись в полной тишине при уютном свете свечей Vallery расслабилась и присела на кровать. Люциус сел рядом с ней совсем близко. -Знаешь, а ведь ты чертовски похожа на нее. - На кого? – еле шевеля губами спросила Vallery. - На статую, о которой я тебе рассказывал в тот вечер… когда мы познакомились. Я ведь всего тебе не рассказал. Я и впрямь выпил… чрезмерно. И когда в темноте увидел ту статую, то и впрямь принял ее за обнаженную деву. Я подошел к ней и прикоснулся здесь.. Vallery вздрогнула, когда почувствовала, как мужчина провел ладонью вдоль ее спины. Движение было мимолетное, но очень чувствительное. - Но нет, камень остался камнем. Я даже посмеялся над собой… сначала, а потом начал потихоньку сходить с ума. Потому что каждую ночь думать не о чем не мог, кроме того совершенства, что увидел тогда. Я даже стал меньше бывать у Джонотана, чтоб лишний раз не видеть, то что так волновало. А потом, всего за несколько недель до приема, я шел по парку Спенсеров и увидел тебя. Ты неподвижно сидела у пруда и смотрела на воду; несмотря на то, что ты была в платье и плаще, я не сомневался, что под одеждой скрывается то самое тело. На какое-то мгновение мне даже показалось, что это та статуя ожила… Vallery услышала тихий смешок – Люциус посмеялся сам над собой. - Первое, что я сделал, когда вышел от Спенсеров, отправился к Джонатану лишь с одной целью убедиться, что статуя на месте. И только когда удостоверился, что это действительно так, понял, что у пруда видел нечто другое. Через время, снова зайдя к Спенсерам, я слово за слово разговорил их, и они все рассказали мне о том прелестном видении, что посетило меня у пруда. Он коснулся ее лба и провел пальцем по линии носа. Vallery собралась было отсесть, но остановилась. «Тише, – сказал он, – тише». Она и представить себе не могла, что эти слова могут звучать с такой нежностью А он поцеловал ее в веки, потом в губы… потом внезапно прервался. Словно опомнившись, она вздрогнула, прямо перед ней – его ясные голубые глаза, обрамленные морщинками. А он снова целовал ее, уже расстегивая корсаж. Его сильные и нежные руки начали гладить ее. Его руки, его губы, его язык - она ощутила на себе все сразу. Он расстегнул ее чулки и медленно снял их. Ее юбка была следующая. Когда Vallery открыла глаза, увидела, что пояс с подвязками он оставил на ней, словно подчеркнув ее наготу. Vallery чувствовала как взгляд голубых глаз скользит по всему ее телу. - Да, я не ошибся… Он целовал её, и она тонула в его жаре и чувственности, она тонула в огне. Его руки были на её грудях, и её кожа изнемогала от потребности там, где он её касался. Он целовал её долгими, глубокими, медленными поцелуями Он сунул руку ей под спину и уложил ее Огромная кровать скрипела. Ее дыхание стало прерывистым. Он обхватил ее ноги Она на мгновение испугалась — он не услышал этого, но почувствовал. «Ш-ш-ш, – прошептал Люциус. – Ш-ш-ш, все в порядке, не волнуйся, просто расслабься и прислушайся к своему телу». Он вгонал себя в нее. Нежно. Не пугающе. Зная, что он делает. медленно, ритмично, нежно… Он наполнял её почти лениво Они словно действительно стали едины, словно ее желания вмиг передавались ему, а его — ей. Она чувствовала дрожь его плоти, вошедшей в тело, знала, что в любой момент он может кончить, но оттягивает этот миг, и точно так же сама балансировала на грани наслаждения, в томительно-сладком безвременье… Его большой размер разбудил нервные окончания в таких местах, о существовании которых она даже не знала. Мир застыл, она застонала, вцепившись в его плечи, царапая, двигаясь вслед за ним, не желая отпускать. Но он не останавливался — и она снова стала подниматься на сладкой волне, балансировать — и в тот миг, когда его глаза расширились, а тело напряглось до предела, короткая острая боль, а следом сладкий спазм. Наслаждение было коротким, будто вспышка молнии, и таким же ослепительно-ярким. Vallery словно воспарила над землей, больше никакой боли лишь сладость и блаженство. «Боже,— подумала она, – вот так умирают люди» Они лежали неподвижно. Ее щека прижалась к его щеке. Он понятия не имел, какое у нее сейчас было выражение лица — может быть, улыбается. Или смеется сама над собой, сквозь слезы. ** Проснулась Vallery от яркого света. Приоткрыв один глаз, она поняла, что кто-то возится с тяжелой шторой, которая вчера так удачно спасала ее от бликов молнии. Это был Люциус. Он подошел к зеркалу, кажется поправляя сорочку и запонки. Когда глаза привыкли к свету, Vallery осмотрела комнату. При свете дня она была еще красивее, чем вчера при тусклом освещении свечей. Оказывается, обои, так же как и обивка на мебели, были в бирюзовых тонах, шкафы, тумбочки и все про прочее было белым, кое-где с золотой каймой. - Ну что, соня, не раздумала ехать, может еще погостишь? - Куда мне деваться. Надо ехать, там дома и так уже с ума сходят, куда я пропала. Vallery приподнялась на постели, и тут же поплотнее натянула одеяло на себя, так как под ним она была абсолютно нагая. В голове вихрем пронеслись воспоминания прошедшей ночи. Значит это не сон, значит все и впрямь было. Люциус как раз в это время подошел к ней, и, ласково глядя, сел рядом на кровать. Vallery смущенно отвела взгляд куда-то в сторону и спросила: - Эта комната… твоя? - Нет. Эта, и еще несколько, принадлежат моей жене. Vallery показалось, что кровать под ней качнулась, а изображение узоров на стене расплылось перед глазами. - У тебя есть жена? – только и спросила Vallery. - Да. – совершенно спокойно ответил Малфой. - И дети… - предположила Vallery. - Да, - подтвердил Люциус, и встав с кровати, продолжил. – Сын. Он сейчас вместе с женой, во Франции.