В огне желаний

В этом году вторая половина августа была самая жаркая за последние несколько лет. Казалось, осень и похолодание не придут никогда. Солнце палило с самого утра и до заката. В один из таких вечеров, когда оно уже зашло, но на небе еще сияла ярко-алая полоса света, Vallery стояла возле открытого окна и с наслаждением вдыхала посвежевший к вечеру воздух. Страшно было представить, но она была в полной уверенности, что абсолютно счастлива. Еще три месяца назад она и мечтать не могла, что будет жить в одном доме с этим прекрасным так страстно любящим ее человеком. По дороге в Антрим сердце ее разрывалось на части от тоски и боли, понимая, что она больше не будет ощущать рядом своего любимого, и вот теперь все иначе. Он всегда рядом и всецело принадлежит ей. Кто-то подошел сзади, провел руками вдоль талии до бедер, прижал ее сильнее, волосы с левого плеча были отброшены, и она ощутила на шее теплое дыхание. Vallery прикрыла глаза от удовольствия. И в тот момент, когда нежный поцелуй коснулся шеи, на подоконнике за окном раздался хлопок, шелест перьев и громкое уханье. Огромная белая сова, совершенно не испытывая какой-либо неловкости, нагло приземлилась и уставилась на замерших от изумления Vallery и Люциуса. Люциус, глядя на птицу, нахмурился. Та держала в клюве письмо и, судя по тому, как поспешно она его доставила, было ясно, что послание срочное. Еще мрачнее лицо Малфоя стало, когда его взгляд заскользил по тексту. - Что-то случилось? – робко спросила Vallery, когда взгляд его оторвался от письма, а сам мужчина смотрел куда-то в сторону с крайней задумчивостью на лице. - Это письмо от Драко, моего сына… Нарцисса… - Ей хуже… - посмела предположить Vallery. - Они с Драко возвращаются. Сегодня утром она сказала ему, что хочет умереть на родине… В Британии. Сердце девушки резко заболело, дышать стало тяжелее. - Я так помаю, мне пора выметаться отсюда… - со слезами в голосе произнесла она. - Об этом не может быть и речи. – резко оборвал ее Люциус. – Если я правильно понял Драко, Нарцисса потому и приезжает, что ей осталось недолго. Что ж, пусть знает, что здесь происходит. Умирающих ведь обманывать нехорошо. Люциус пытался говорить спокойно, но в голосе его все же отчетливо слышалось волнение и даже какая-то едва проступающая злоба. Vallery вдруг поняла, что возвращение жены ему еще более неприятно, чем ей. ** На следующий день лорд Малфой и еще несколько слуг стояли у крыльца ожидая приезда кареты миледи Малфой с сыном. Vallery, находясь в одной из комнат на втором этаже, наблюдала за этой сценой. Накануне они с Люциусом решили, что лучше будет вот так сразу не ставить Нарциссу в известность об их отношениях. По крайней мере не на пороге дома при слугах. Женщина измотана болезнью и не известно, как отреагирует. Не хотелось веселить челядь семейными сценами. Небо было в это утро затянуто белыми облаками впервые за много недель. Дождя не предвиделось, а из-за отсутствия солнца дневной свет не так слепил, потому видимость была хорошая. Vallery, находясь на втором этаже, увидела приближающуюся карету, возможно, даже раньше, чем Люциус и слуги, стоявшие на крыльце. Экипаж был черного цвета, а окна были занавешены темными шторами, он имел достаточно большие размеры. По-видимому, для того, чтоб пассажир мог ехать в нем лежа. Когда карета остановилась вплотную возле крыльца, из нее вышел одетый во все черное высокий молодой человек стройного телосложения со светлыми волосами. Vallery даже не сомневалась, что это сын Люциуса - Драко. Сын подошел к отцу и сердечно его обнял. На какое-то мгновение голова его чуть поднялась вверх, и Vallery мельком увидела его лицо. На нем было выражение крайней скорби. Они обменялись короткими фразами, которые Vallery, стоя на втором этаже, не слышала, после чего Люциус вместе со слугами подошли ближе к карете. Малфой открыл дверь, а слуги начали помогать второму пассажиру выйти. Признаться, Vallery до последнего не верила в серьезность болезни миледи Малфой. Но видя все воочию, сомнений у нее уже не оставалось. То, что вышло из кареты сложно было вообще назвать живым человеком. Женщина, а понять, что это женщина можно было только по платью, была кране худощавого телосложения, это был почти скелет, обглоданный болезнью. На месте лица можно было отчетливо рассмотреть темные круги вокруг впалых глаз, кожа, обтягивающая череп, приобрела болезненно-желтый оттенок то ли из-за самой болезни, то ли из-за бесконечно принимаемых лекарств. Вопреки ожиданиям Vallery Люциус отреагировал на появление супруги весьма холодно. Дождавшись пока она выйдет, он закрыл дверь кареты, поприветствовал Нарциссу легким кивком головы, а затем махнув слугам дал знак, чтоб помогли уложить женщину на носилки. Когда его распоряжение было выполнено, он первым направился во внутрь дома, следом за ним последовали слуги, неся носилки с больной женщиной, замыкал процессию все такой же хмурый Драко. Vallery отошла от окна. В ней кипела смесь чувств. С одной стороны, ей было жутко от одного только вида этой больной женщины. Ибо приближающаяся смерть оставила на ней все возможные отпечатки. Но с другой стороны, она испытывала еще и некое облегчение. Не то что бы Vallery сомневалась, но видя некоторые портреты и колдографии в доме Малфоев, она успела понять, что Нарцисса представляла из себя достаточно красивую уверенную в себе женщину. Vallery до ужаса боялась, что увидев ее снова, у Люциуса просто не хватит духу ее бросить. Теперь же, увидев этот живой труп, Vallery поняла, что опасаться ей нечего. Ее будущему замужеству действительно ничего не угрожает.