Провал революции и яндере-садистка.

Тацуми лежал на кровати, устало смотря в потолок. Эсдес же была на кухне, готовила завтрак для своего будущего супруга. «И всё же… как я попал в эту передрягу? Надо было мне идти на тот чёртов турнир… если бы я просто ни разу не встретился с Эсдес, то мне было бы намного легче… В моей деревне наверняка сейчас голодно. Голоднее, чем раньше. Ещё эта Эсдес заставила меня признаться ей в любви, хотя о моей любви к ней и речи быть не может. Да, она крайне красива, стройна, заботлива. Но это — обложка, а сама она жестокая садистка, которая живёт, чтобы убивать. Наверняка настанет тот день, когда она просто возьмёт и убьет меня забавы ради. Она же непредсказуема! Стоит признать, что революцию в одиночку я провернуть не смогу. Премьер-министр вряд ли допустит еще одной революции. Мне бы хотя бы сбежать отсюда, от этой сумасшедшей обратно к себе в деревню, зажить спокойной жизнью… но вряд ли в первые месяцы своего пребывания тут я смогу сбежать. Из-за ран, что я получил в недавних битвах, это будет невозможно, да и Эсдес наверняка не допустит очередного моего побега от неё. Патовая ситуация…» — Тацуми ничего не оставалось делать, кроме как обдумывать, в какую передрягу он попал и как из неё выбираться. В комнату вошла Эсдес. Она была одета в свою служебную форму (вероятно, повседневной у неё мало, а может быть её и вовсе нет.), а в руках она держала поднос. На лице у неё была нарисована не характерная для неё неуверенность. Она пару секунд простояла около двери, но, собравшись с силами, она медленно подошла к кровати и села на заранее подготовленный стул, положив поднос себе на колени. Тацуми приподнялся и заметил, что на подносе лежит тарелка пшеничной каши, кусок пшеничного хлеба, бокал и бутылка вина 1-го отжима. У Тацуми от такого глаза на лоб полезли, ведь подобное он ел… вообще не ел. Для обычной деревенщины из бедного поселка эта пища просто недосягаема. — Д-думаешь, выглядит не очень?.. — обеспокоенно спросила Эсдес. — Нет-нет! Просто… это… выглядит так дорого… я никогда такого не ел… — успокоил её Тацуми. Эсдес приподняла уголки своих губ. — Не волнуйся, я просто хотела тебя удивить. Если честно, я очень редко готовлю, обычно у меня нет на это времени. Но… надеюсь, тебе понравится… — на лице Эсдес все еще осталась тень неуверенности, она взяла деревянную ложку, набрала в неё каши и та сказала: — Т-ты же не против, если я покормлю тебя… ну, с ложечки? Я думаю, тебе сейчас вредно напрягаться. — сказав это, она немного покраснела. — Н-ну, вообще, я думаю, что смогу и сам- — не успев Тацуми договорить, как ему в рот влетела лошка с дорогущей кашей. Тацуми, при помощи Эсдес позавтракал. Тацуми было не по себе, ведь он понимал, что сейчас он поел дорогущую еду, которую обычно едят аристократы, а его родная деревня доедает последний кусок ржаного хлеба. — Т-тебе понравилось? Точно было вкусно? — в очередной раз спрашивает Эсдес у Тацуми. — Точно. Было очень вкусно. Спасибо за еду. — в очередной раз он её успокоил. — Х-хорошо, я рада. — влюблённо вздохнув, она взглянула в его глаза. В такие невинные, изумрудные, но пережившие за краткий срок многое. Эсдес встала, отнесла поднос на кухню, и вернулась. Она присела на край кровати, недалеко от Тацуми. Спустя пары минут молчания, Тацуми спросил: — Что по-твоему идёт после смерти? — весьма серьёзным тоном спросил Тацуми. — После смерти душа застревает в этом мире. Навечно. — Эсдес посмотрела на Тацуми, — А ты что думаешь? Что происходит после смерти? — спросила в ответ Эсдес. — Я думаю, что душа уходит в иной мир, более лучший. В мир, где нет страданий и все равны. В мир, где никто не голодает и все счастливы. — Тацуми поднял глаза и начал смотреть в потолок. Глазами полные надежды. Тацуми опустил взгляд и заметил, что Эсдес смотрела на него глазами полные умиления. — Как мило… — Эсдес закрыла глаза и также устремила взгляд в потолок, — Хотела бы я попасть в такой мир вместе с тобой. «Что в этом милого?» — подумал Тацуми. — Только не будем торопить события, ладно? — Тацуми заметил, что она весьма серьёзно задумалась о двойном самоубийстве, так что он решил перевести тему. — Эсдес, а есть ли у тебя мечта? — Тацуми смог найти новую тему для разговора. — Мечта?.. Выйти за тебя! — громко и радостно заявила Эсдес. — Ээ, ясно, а была ли у тебя мечта ДО встречи со мной? — Тацуми пытается отогнать любые разговоры о браке. — Мечта до встречи с тобой? У меня её не было. А у тебя есть мечта? — Эсдес заинтересовалась вопросом о мечте Тацуми. — Ну, моя мечта… не смейся, хорошо? — Тацуми стеснялся говорить свою мечту — Я не буду, честное слово! — заверила Эсдес. — Ну тогда… — продолжил Тацуми, — Моя мечта… найти способ воскрешать людей… — договорив, Тацуми замолчал. Молчание сохранялось как со стороны Тацуми, так и со стороны Эсдес примерно тридцать секунд. Молчание прервала Эсдес: — …Зачем?.. — не отрывая взгляд от потолка, хололно спросила Эсдес. — Ч-что зачем? — Тацуми вопросительно посмотрел на Эсдес. — Зачем воскрешать людей? Человеку свойственно рождаться и умирать. Если человек умер — значит с этим ничего не поделать. Как бы дорог тебе не был этот человек, ты должен забыть о нём после смерти, чтобы скорбь о смерти близкого тебя не терзала всю жизнь. Поэтому, лучше полюбить другого, живого человека. — Эсдес закончила свою речь. После чего, Тацуми сразу возразил: — Что за бред? Почему я должен забыть о дорогом мне человеке, если он умер? Это же полнейший бред. Если умерший человек мне по-настоящему был дорогом, я буду помнить его всю жизнь. — спокойным голосом возражал Тацуми. Эсдес оторвала взгляд с потолка и та посмотрела на Тацуми. В её очах была видна лишь сплошная тьма, она вышла из себя. Она начала разговаривать еще более холодным, как лезвие ножа тоном, но с ноткой безумия: — Хочешь узнать, что идёт после смерти? Хочешь узнать, чья версия правдивее? Моя или твоя?