Как бы сильно не желал того Итэр, ему просто пришлось рано или поздно выйти на работу вновь.
Этот день дался ему, наверное, сложнее, чем любой другой до этого. Он чувствовал, что буквально каждый человек, к которому ему приходилось подходить давил на него, вбивая в черепную коробку новые тупые гвозди.
И под конец дня, когда сил не оставалось даже для того, что нормально переодеться, он с минут десять сидел в углу маленькой коморки, думая лишь о том, что не хочет возвращаться к квартиру. Было ли там хоть что-то его? Наверное, только те сигареты и относились к самому Итэру, покоясь неполной пачкой на прикроватной тумбе, ведь все остальное там принадлежало
Хотару.
— Хей, Хотару? — знакомый голос позвал его.
Итэр поднял голову, смотря на силуэт Венти, стоящего в проходе. Он облокотился о дверной косяк, сжимая в руке ручку от двери.
— Да, прости. Я уже ухожу, — спешно начал оправдываться Итэр, понимая, что скорее всего уже почти весь персонал покинул здание.
Но вопреки его ожиданиям, Венти ответил не так, как предполагалось. Он чуть усмехнулся, подходя ближе и выдал, складывая руки на груди:
— Что-то у тебя совсем никакого настроения. Это совсем не дело, все еще не оправилась после условного больничного?
— Да… можно и так сказать, — он грустно улыбнулся, не особенно радуясь такому необоснованному вниманию к его состоянию, — не выспалась к тому же. Устала.
— Оставить такой пессимистический настрой. А ну-ка давай, поднимайся, — Венти подхватил Итэра за плечи, заставляя рывком подняться на ноги, — тебе сегодня никак нельзя оставаться одной со своим паршивым настроением.
— Я-
Но Итэр и слова сказать не успел. Венти приобнял за плечи, аккуратно, но все еще внушительно подталкивая к двери. Он приблизился к уху, задорно шепча:
— Закрой глаза, иначе я сделаю это сам.
Решая не испытывать судьбу Итэр послушно прикрыл глаза, двигаясь вперед по наставлениям Венти. Тот вел его по знакомым коридорам к, похоже, залу, но мотивы угадать все не получалось. Задавать вопросов больше тоже не хотелось.
Тогда, выйдя в последнюю дверь, Венти наконец легонько хлопнул по плечу, говоря, что можно открывать глаза. Итэр же еще с пару секунд поморщился, но в итоге разлепил веки, уже слыша сомнительные перешептывания на фоне. В следующую секунду невнятный шепот тут же превратился в оглушительный вскрик нескольких человек одновременно:
— С праздником!
Весь зал, кроме одного стола, пустовал. На нем же сидела знакомая, и почти родная компания, которая поздравляла Итэра с… чем?
— С празд… что? — непонимающе озарился он на всех по очереди.
Мона, стоящая с огромным тортом в руках искренне захохотала, одаривая Итэра очень ироничным взглядом:
— Да ладно, ты серьезно забыла про свой день рождения?
День ро… Какого черта? Сейчас же какое-то там ноября, о чем они вообще говорят?
— Хей, Хотару, совсем заработалась, — весело проговорил Венти, трепля девушку по волосам, — тебе уже двадцать один, старушка!
Ох, точно. Итэр и забыл, что сказал рандомное число, когда у него спросили про его день рождения. Что ж, значит этот день и есть праздник для Хотару. Но Итэр не хотел праздновать это. Он не хотел ничего, связанного с Хотару.
Я не хочу здесь находиться.
Ты сам выбрал это.
— И правда, — почесал Итэр переносицу, — совсем забыла. Вы меня ужасно напугали. И вообще, — улыбнулся он, придавая лицу как можно более легкое выражение, — кто бы говорил, Венти. Самому же в этом году исполняется двадцать четыре.
— У нас о таком не принято говорить, — отмахнулся он от него, забавно сморщивая нос.
— У нас вообще тут уже все старики, — вмешалась Ху Тао, — одна ты, — кивнула на Итэра, — еще совсем малышка.
— Я и обидеться могу, — в ответ он сложил руки на груди, театрально вскидывая голову, — зато умру позже всех.
— Да это мы еще посмотрим, — улыбнулась Мона, но потом эта улыбка приняла какую-то неестественную натужность, когда ее взгляд вдруг упал на торт в ее руках.
И в следующее мгновенье Сяо сказал:
— Кстати, ребят, свечи мы, конечно, вставили, а почему их никто не зажег? Я ничего не имею против, но…
Гробовая тишина продлилась лишь секунду, тут же выливаясь в общий, заразительный смех. Мона держала в руках торт именно для того, чтобы поднести его к Итэру для задувания свечей, когда он выйдет. Но никто просто не вспомнил про то, что эти свечи вообще нужно было зажигать.
— Ничего, — сказал Кадзуха, подавляя новые порывы смеха. Он откапывал где-то в рюкзаке зажигалку, — Венти закрывай глаза Хотару, сейчас мы все исправим.
Под коллективный смех и суматоху, Венти встал сзади Итэра, прикрывая его глаза двумя ладонями. Он понятно не сопротивлялся и хоть радости особенной и не испытывал, сама ситуация — внимание, которым его одаривали — грела его сердце достаточно, чтобы он смог расслабиться и откинуть суматошные мысли.
В следующие мгновенья, Венти медленно убрал руки, чуть поддерживая Итэра за плечи. Горящие свечи и торт уже были перед ним, и зал взорвался новой порцией поздравлений.
Итэр набрал в легкие побольше воздуха и, зажмурив глаза, разом зажег все свечи, ожидаемо загадывая желание. Он не помнит, как это получилось, и почему, но стоило открыть глаза, как на него набросилось несколько рук, крепло обнимая и что-то лепеча. Но смотрел он только на одного. Сяо улыбался, глядя в ответ так же нежно, как и обычно. Сердце неприятно кольнуло.
«Прими меня таким, какой я есть. Забудь Хотару»
«Полюби меня. Только меня»
Это было единственное, о чем мог думать Итэр, о чем мог мечтать и что мог желать. О чем мог загадывать, задувая праздничные свечи на день рождения Хотару. Хотару, которую он хотел уничтожить, стереть с лица земли и больше никогда, никогда про нее не вспоминать.
Хотару, которую он всей душой ненавидел.
***
Что происходило дальше Итэр помнил смутно. Слишком смутно.
Все, что он улавливал — фразы и взгляды Сяо, все что слышал — его смех. Голова гудела и хотелось спать. Хотелось спать или снова взять в руки сигарету. Сил еще хоть на что-то просто не было, но он все равно смеялся. Смеялся, когда все остальные делали это, слушал, но совершенно — совершенно ничего не слышал.
И он даже не вспомнит сколько времени прошло, но в один момент он просто вышел. Вышел на улицу, сказав, что хочет проветриться, а сам жадно глотал свежий воздух, пытаясь привести чувства в порядок. Стараясь взять себя в руки и не переставать играть Хотару, как и должен.
— Тару? — тихое, знакомое, чуть хриплое обращение дошло до ушей Итэра с опозданием.
Он повернул голову, смотря на Сяо спокойно, как и обычно. Сейчас он просто сидел на лавочке, на заднем дворе, куда всегда выносился мусор или куда выходили на перекур. Обычно здесь было спокойно, особенно по вечерам. Тихо и никто не мешал. Итэр любил проводить здесь все свои перерывы.
— Да? — спросил он, когда Сяо сел рядом.
— Выглядишь уставшей, — констатировал он факт, — прости за такую внезапность, кажется, ты не очень рада этому застолью.
— Нет, что ты, — попытался успокоить и переубедить его Итэр, хотя Сяо говорил в точности то, о чем он думал, — я рада, правда. Просто не ожидала, ведь никогда не праздновала свои дни рождения…
Итэру было глубоко плевать праздновала Хотару свои дни рождения до этого или нет, но он… он никогда их больше не отмечал. С момента смерти сестры. Тот день стал для него траурным, тоскливым и серым. Никакого праздника. Никакой радости. Даже вспоминать не хотелось, когда у него там было день рождения.
— Тогда привыкай, — улыбнулся Сяо, — ты знаешь, мы любим отмечать все подряд, а уж такие-то праздники!
Если я смогу каждый год проводить этот день с тобой, то без лишних слов приму его, как свой день рождения.
— Спасибо, — искренне сказал Итэр, невесомо улыбаясь.
Сяо взглянул на него мягко и выдохнул. Только сейчас Итэр заметил, как тот чуть нервно перебирал пальцами, будто волновался. Он все метал взгляд, то ли не решаясь сделать что-то, то ли сказать. Итэр взглянул на него вопросительно, выжидательно молча.
Тогда Сяо наконец выдал:
— Я заметил, что у тебя проколото одно ухо, — он показал на свою левую мочку, — но ты никогда не носишь серьги. Так что я…
Итэр тут же машинально приложил руку к своему правому уху, сминая его. Он уже и забыл, что однажды прокалывал его. Он раньше часто носил какой-нибудь гвоздик, но после того, как скрылся в другой стране, сменив имя и внешность, решил ничего на ухо не надевать. Так и забылось, хотя он все еще любил этот прокол всей своей душой.
— Я думал, что могу подарить тебе, — тем временем продолжил Сяо, — мне показалось, что серьги… точнее серьга, — поправил он сам себя, — должна быть неплохим вариантом, хотя я все еще не уверен.
— А зря, — смело выдал Итэр. Он-то был уверен — что бы Сяо не купил, самая глупая и безвкусная сережка могла понравиться ему больше жизни, — я готова никогда не снимать ее.
— Ты ее еще даже не видела, — снисходительно улыбнулся Сяо, смотря на него, — ты слишком переоцениваешь меня и мой вкус.
— Еще чего, — беспрекословно выдал Итэр, на что Сяо лишь посмеялся.
— Тогда закроешь глаза? — мягко попросил он, — я надену.
Итэр тут же кивнул, прикрывая веки. Заправил за ухо ненужные пряди и выдвинул голову чуть вперед, поворачиваясь так, чтобы Сяо было удобно. Тот пошуршал немного, сначала доставая серьгу, потом открывая застежку. Аккуратно за подбородок чуть повернул голову Итэра, невесомо касаясь уха, так, что у того вся спину покрылась мурашками. Сережка легко вошла в незаметную дырочку, и застежка снова щелкнула, уже закрываясь.
— Готово, — медленно проговорил Сяо, доставая телефон, чтобы, похоже, включить камеру, ведь зеркала здесь явно не наблюдалось.
Итэр тут же ощутил приятную, почти незаметную тяжесть в ухе, сразу тяня руку к нему. Он нащупал сначала небольшой шарик, спустился чуть вниз, ощущая два маленьких, совсем невесомых искусственных перышка. К этому моменту Сяо уже поднес к нему телефон и Итэр чуть склонил голову, смотря на золотисто-белую серьгу в своем ухе.
— Мне кажется тебе очень идут светлые оттенки, — объяснил свой выбор Сяо, пока Итэр увлеченно вертел подарок в руке в разные стороны, — как тебе?
— Лучшая сережка в моей жизни, — тут же выдал Итэр, смотря с широко открытыми глазами, — я же говорила, что мне обязательно понравится, — он обворожительно улыбнулся, выпрямляясь.
— Я рад, — все, что успел сказать Сяо, прежде чем Итэр втянул его в недолгий поцелуй.
Поцелуй казался совсем невинным и быстрым, но этого хватило, чтобы Итэр вновь почувствовал, как его сердце воспылало. Сяо же, как только отстранился, немного озабоченно и неуверенно спросил:
— Тару, от тебя так пахнет, я еще вчера заметил, — начал он, — ты начала курить?
Итэр пару раз недоуменно хлопнул глазами, я-ля «а что плохого-то», но потом все же кашлянул и неловко проговорил:
— Да не особо… не волнуйся об этом, — он легко махнул рукой, — просто как-то накатило и… если тебе очень не нравится этот запах — я прекращу.
— Если тебе плохо, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, — ответил Сяо заботливо, — с чем угодно, ты же помнишь?
Итэр натужно улыбнулся, почти отчаянно пытаясь донести своим взглядом, что это точно не то, о чем они бы могли говорить, но Сяо, по понятным причинам, ничего не понял и лишь удрученно вздохнул, молча притягивая к себе парня и обнимая. Итэр тут же обмяк, расслабляясь в этих объятиях.
Он слышал, как Сяо почти неслышно шептал рядом с его ухом:
— Тару, Тару… что же мне с тобой делать…
И все, о чем он могу думать это
Итэр. Зови меня Итэр. Меня зовут Итэр. Нет никакой Хотару. Не существует. Я не знаю ее. Прекрати звать ее.
Прекрати. Прекрати. Прекрати.
Он так сильно обнимал Сяо в ответ, держа того почти собственнически. Не желая отпускать ни в каком смысле. Никогда. Ни за что.
— Сяо, — тихо сказал Итэр одними губами, — если я однажды скажу тебе кое-что, что заставит твой мир буквально перевернуться… ты все еще сможешь любить меня?
— О чем ты говоришь, Тару?
— Если тебе придется узнать то, о чем ты даже думать не мог, — все не унимался парень, говоря глухо и непонятно, от того, что утыкался в чужое плечо, — ты все еще… все еще сможешь принять меня?
— Тару, — уже требовательней окликнул Сяо.
Он отлепил от себя Итэра, обхватывая лицо того двумя руками. Посмотрел обеспокоенно, трепетно и с явным желанием докопаться до самой истины. Но Итэр не мог. Точно не прямо сейчас.
— Почему ты спрашиваешь такое? — спросил Сяо, ставя брови почти домиком, что было до боли неестественно для его вечно бесстрастного вида, — я никогда — слышишь? — никогда не подумаю бросить тебя из-за какой-то ерунды. Ты же… — он изогнул губы в странной полуулыбке, — ты же в конце концов не какой-нибудь серийный маньяк, убивающий детей вот уже шестьдесят лет. А все остальное, я думаю, смогу принять.
Но Сяо, очевидно, не был готов к правде, которая таилась за маской Итэра. Сяо, очевидно, был готов принять не все. Сяо, очевидно, имел ввиду совсем иное.
Итэр же… Итэр же не мог видеть другого сценария. Он смотрел в преданные огоньки в зрачках Сяо, смотрел на него пристально и это было единственное, чего ему хотелось.
Итэр убьет Хотару. Убьет Хотару совсем скоро, может даже завтра. И она больше не помешает. А Сяо…
А у Сяо нет другого выбора. Ты простил ему смерть невинного парня, закрыл глаза на его прошлое бездействие
.Для искупления ему достаточно принять меня настоящего.Принять Итэра.
И забыть Хотару.
