точки

Где-то за стеной ломаются человеческие судьбы. Чонгук не знает — он не выходил сегодня. Мама запретила — соседи разбушевались, мало ли. Где-то за стеной выкручиваются руки. Чонгук не чувствует. Он надкусывает печенье и запивает его теплым молоком. Крошки осыпаются на пол — снова убирать. Наругают. Где-то за стеной воют раненым зверем. Чонгук не слышит — на фоне вечно какое-то дерьмо из телека и бытовая ругань родителей по поводу околодохлой стиралки. Где-то за стеной зловонная зависимость паразитирует на всех вещах. Чонгуку одиннадцать. Он даже не в курсе, как эта зависимость должна ощущаться. Но почему-то это гниение он чувствует во всхлипах, которые слышит из вентиляции каждый раз, как заходит в ванную комнату. Женские всхлипы, мальчишеские. Где-то за стеной ломаются человеческие судьбы. Не судьба. Судьбы. А всему виной человек, привычка, биологическое оружие, которое кто-то когда-то придумал, и человечество не может избавиться от этого по сей день. Где-то за стеной ломаются человеческие судьбы. Чонгуку противно и это молоко, и это печенье, и игровой компьютер, и родительская забота, потому что ему — много. Потому что это кажется несправедливым. Где-то за стеной ломаются человеческие судьбы. И не то чтобы он пересмотрел супергеройских фильмов, но ему хочется хотя бы казаться, если не получается быть. Где-то за стеной есть мир, который Чонгук полностью никогда не увидит. Его, скорее всего, уберегут. Делами, друзьями, опекой. Где-то за стеной есть мальчик по имени Юнги, которому он через щель в балконном ограждении просовывает письма. Ответных от которого он жаждет. Взгляд которого он ищет, шепот которого ждет в морозе зимней ночи. Чью кожу без синяков он загадает на свой день рождения и жизнь без забот — Санта Клаусу. Где-то за стеной ломаются человеческие судьбы. И не очень взрослый Чонгук хочет, чтобы Юнги не был человеком. Вампиром, зомби, големом, Халком, да кем угодно. На крайний случай — Тони Старком. Чтобы не сломался.